ВАЛУЙСКИЙ ОБОРОТЕНЬ (финал)⁠⁠

Вечерний город понравился Николаю куда больше дневного, жаркого, запыленного и шумного. Судебный врач вежливо поздоровался с проходившим мимо городовым и пошел пешком к трактиру, срезая путь по аллее через тенистый парк величественных дубов. Ему надо было продышаться и спокойно подумать. Он логично полагал, что в накуренном кабаке у него снова заболит голова и будет трудно соображать. Табачный дым он на дух не переносил. Так хоть пройдётся, заранее продышится.

Осенним вечером темнеет быстро. Не дошел Николай и до середины парка, как сумерки превратились в кромешную темноту. Он чуть ли не на ощупь шел по мощеной тропинке, стараясь не врезаться в дерево и вспоминая при этом освещенные ночные европейские города, в которых ему пришлось побывать по долгу службы. Размышляя о новом деле и обо всей российской неблагоустроенности, он почувствовал за собой слежку. Кто-то нарочито нагло, не стесняясь, впился в него взглядом из темноты.

Врач резко обернулся, одновременно с этим выхватывая из-за пояса свой любимый шестизарядный «Наган». Но перед дулом револьвера была пустота.

И как назло, вокруг не было никого, ни прохожих, ни уж тем более городовых, которых на весь уезд десятка три, не больше. Тем не менее, Николай был готов поклясться, что за ним следят.

Сухой щелчок. Звук взводимого затвора револьвера с чем-то перепутать сложно. Николай бросился бежать, петляя между деревьями. Ухнул выстрел, сбивший омертвевшую листву у самого уха бегущего. Затем раздался второй, снёсший шляпу с головы человека, мчащегося в темноте. Стрелок был хорош, раз почти попал в него во мраке, но тут Николай добежал до дома перед трактиром и спрятался за нагромождение пустых винных бочек. Свет из окон трактира рассеивал темноту даже здесь, и хоть какое-никакое, а это было укрытие. Врач ждал, осторожно выглядывая из-за бочек. Но никто не вышел из-за деревьев на свет, чтобы бросить Иноземцеву вызов. Вдали послышался свисток городового, среагировавшего на выстрелы.

— Припозднились вы, молодой человек! — радостно обнял Николая медвежьей хваткой пьяноватый полицмейстер. В трактире, как Иноземцев и ожидал, было ужасно накурено и жарко. На втором этаже визжали полуодетые барышни. Шумная компания гусар и местных торговцев орала тосты и поливала во все стороны шампанским, забыв про сползшего под стол пьяного именинника. Шум, гам, музыка. Под такой бардак из гаубицы под окном стреляй – не услышат.

— Прошу прощения, Василий Евграфович. У отца Романа сидели с Михаилом. И в морг бы мне ещё зайти, проверить надо мысль одну, — судебный врач уселся за предложенный стол. За столом, щедро уставленным едой и водкой, помимо него и полицмейстера, сидели ещё два лощеных старикана. Хозяев города, богато одетых, заправляющих всей местной торговлей, не определить было трудно. Хоть в России, хоть в Европе.

— Граф Тараканин, Владимир Никитович, — представился один из них, нервно поправляя парик, — А это мой злейший друг, купец Антонов. Про вас мы уже наслышаны от Василия, представляться не надо.

— Почему злейший друг? — поинтересовался Николай, осторожно отрезая кусок горячей баранины и незаметно подменив стакан налитой водки стаканом с компотом.

— Так прибыль он у меня перебивает, подлец этакий. Но друг он мне, смертный, куда я без него.

— Ты его пьяного не слушай, — перешел на «ты» грубоватый «злейший друг», — На тебя, Николай, вся наша надежда. Мы потеряли половину прибыли по сравнению с прошлым годом, когда люди не гибли. Василий вон не справляется со службой. Никак порядок не наведёт.

— А что я? Что я? — возмутился полицмейстер, подсовывая Николаю очередной стакан водки и пыхая иностранной сигарой, — Городовым помимо сабель револьверы выдал? Выдал! Каждому! У меня на уезд десять человек положено, а я почти тридцать держу, спасибо купцам нашим. Где убийцу искать-то? Кругом лесов тьма, батальон спрятать можно, не сыщешь, не то, что человека.

— А что, если убийца ваш не совсем человек? – резко спросил Николай. Видимо спросил слишком громко, так как на его вопрос обернулась вся сидящая напротив шумная компания. Некоторые даже согласно закивали.

— Ежели убийца – оборотень, как говорит всем отец Роман, то тем более надо устранять проблему эту, обнищаем мы вовсе от такого соседства, — зло проговорил купец Антонов, — Мы в долгу не останемся, молодой человек. Пятьсот рублей даём при успешном исходе дела. Пойдем-ка, Володька, проветримся. Позволите ваш плащ, молодой человек? Я свой трактирщику подарил спьяну, не отнимать же теперь.

Когда купцы оставили их одних, Николай нагнулся к полицмейстеру и спросил:

— Василий Евграфович, что пропало из одиннадцатого почтового вагона, возле которого убили жандармов? Михаил сказал, что весь груз остался цел, пятьдесят тысяч рублей и все посылки целы. Может, чего-то не хватает?

Если бы он выстрелил в начальника из револьвера, тот бы явно меньше испугался.

— Откуда вы знаете про пропажу? Кто вам сказал? — мгновенно протрезвел полицмейстер, — Это дело государственной важности. Мы ещё раз проверим весь вагон и найдем её!

— Кого её? Если вы утаиваете от меня что-то, я вряд ли смогу помочь вам.

Начальник полиции замялся, но потом всё-таки решился:

— Переписку нашего министра по иностранным делам с австрийским, французским и английским коллегами. Небольшой ящик с архивом тридцатилетней давности.

— Бог ты мой! – вскочил со стула Николай, едва не зацепив крышку стола, — Теперь понятно, почему не пропало всё остальное. Украли самое ценное. Эти бумаги и сейчас стоят миллионы. Десятки миллионов. Смотритель станции знал всё о прибытии поезда, графики, от него преступник всё выведал и узнал, и, конечно же, есть сообщник в Петербурге. Мозаика, кажется, складывается. Я сейчас поднимусь наверх, знакомого увидел. Извините.

На втором этаже кабака врач встретил пожилого гусарского офицера, с которым встречался несколько раз в Воронеже и полчаса с ним тихонько разговаривал. После чего, офицер согласно кивнул и поспешно убежал на улицу. Было уже далеко за полночь, и многих посетителей клонило в сон. Иноземцев сидел на лавке и при неровном свете свечей задумчиво листал страницы своего потрепанного блокнота.

— Убили! Караул! Купца Антонова убили! Оборотень! — в трактир ворвался и заорал забрызганный кровью Тараканин. Поднялась неразбериха, выбежали пьяные гусары с саблями наголо и остальные мужчины, вооружившись, кто чем.

— Двадцать, двадцать убитых, — меланхолично сказал полицмейстер, когда они добежали до нового трупа. Антонов в плаще, взятом у Николая, лежал, раскинув руки, с разорванным горлом в луже собственной крови.

— Надо опросить Тараканина, как протрезвеет. И послать за Михаилом, — сказал врач, думая о чем-то своем.

— Да послал уже. Боже. Теперь меня точно уволят, — простонал начальник полиции.

— Вы же военный человек, возьмите себя в руки! Соберитесь, люди ждут ваших приказов! — сурово сказал ему Николай, — Мне пора, я должен зайти в морг. Кажется, я кое-что не досмотрел на трупах. Этого тоже доставьте для экспертизы. Свидимся утром.

Люди тихонько разговаривали, собравшись вокруг погибшего. Принесли несколько факелов и ламп. Но при таком освещении бесполезно было искать следы зверя или человека, кем бы ни оказался убийца. Хотя большинство горожан склонялось к первой версии. Злость и страх наполнили их.

Судебный врач почти всю ночь провозился с трупами, снова и снова проводя свои эксперименты, записывая и проверяя результаты в колеблющемся свете лампад. Он исписал весь свой блокнот размашистым почерком, сверялся с несколькими старыми книгами и разговаривал сам с собой. Весь забрызганный кровью, в грязном фартуке, кровавых перчатках и с огромным хирургическим ножом в руке, он выглядел ужасно. Поспать Иноземцев решился только под утро, когда закончил свою работу. Он улёгся на свободный деревянный стол и захрапел. Компания трупов его нисколько не смущала. Железные нервы у человека. Разбудил Иноземцева, проспавшего всего три часа, тот же самый пожилой гусар, которого он ночью отправил из кабака, по особому заданию. Офицер торопливо сунул судебному врачу завернутый в белый платок небольшой свёрток и, отдав честь, ушел. Николай, несколько минут ходил по моргу, затем не глядя сунул свёрток в карман брюк и отправился в город.

Весть о новом убийстве облетела утренний город мгновенно. Слухами оказались напуганы абсолютно все горожане. Нападения чудовища ждали теперь не только за городом или на глухих окраинах. Протрезвевший полицмейстер, признав собственное бессилие, отправил гонца в воинскую часть за помощью. По всему уезду градоначальник велел создавать небольшие группы из крепких вооруженных мужчин и патрулировать город и прилежащую местность. Дневным поездом в Валуйки прибыло несколько корреспондентов, чтобы опередить своих товарищей по перу и описать новое убийство. Они собирали вокруг себя толпу, расспрашивали людей и выдвигали версии одну фантастичнее другой, нагнетая и без того напряженную обстановку.

В атмосфере общей неразберихи и суеты Николай разыскал своего друга, урядника, возле старой маслобойни, где тот с двумя городовыми опрашивал свидетелей. Врач отозвал Михаила в сторонку.

— Ты вообще спал? У тебя круги чёрные под глазами, — взволновался видом старого приятеля урядник, — Ко мне так и не приехал.

— Не мог уснуть. Меня дважды вчера пытались убить! И у меня есть предположения, которые могут объяснить всё происходящее, а тебе получить должность станового пристава, а может и выше.

— Тогда давай не здесь, дружище. Слишком много ушей.

— Да я тоже так думаю. Сможешь отлучиться на пару часов, в Макеевку съездить? Нужно мне ту женщину опросить, про которую отец Роман рассказывал.

— Конечно, поедем! Тимофей, дай врачу свою лошадь! — урядник подозвал своего помощника и отдал указания. Михаил был заметно взволнован и возбужден. Вот он, шанс долгожданного повышения! И внушительной прибавки к жалованью!

До Макеевки было добрых полчаса пути. Видя, как Михаил ёрзает в седле и нетерпеливо поглядывает на него, Николай решил поделиться своей версией с другом прямо сейчас. Тем более, что доверять в этом городе ему было больше некому. Здесь каждый имеющий власть представлял свои интересы и хотел решить дело в свою пользу.

— Мне нужна твоя помощь, Миша! Вчера меня пытались застелить в парке, а потом убили человека, одевшего мой плащ.

— Но покойному купцу зверь разорвал шею, а в тебя стреляли. Оборотни не могут пользоваться оружием кроме когтей и зубов, — выпрямился в седле медленно едущей лошади урядник, — Надо было приставить к тебе городового! Вот я дурак.

— Я тоже так подумал, друг. Да не про то, что ты дурак и не приставил человека, а про зверя. Невероятно, что человек и зверь действуют заодно. Версия, заслуживающая интереса, но у меня есть более приземленные выводы.

— И какие же? Зачем едем в Макеевку? Говорят, баба эта после нападения зверя головой дурна стала. Живет отдельно от всех, ни с кем не общается, — урядник поправил сползшую седельную сумку.

— Под микроскопом, в ранах, я нашел металлическую пыль, Миша. Такая пыль образуется при заточке холодного оружия, только вот тип никак не определю. Нет никакого зверя! Есть человек с одним-двумя пособниками, который убивает, живописно раскладывая трупы и нагоняя панику. И, разумеется, это тот, кто украл переписку министра из поезда.

— Так вот чего с вагоном так суетится полицмейстер! — ахнул урядник, — Мне-то говорил, что деньги пропали и золотишко. Его подозреваешь?

— Не только. У меня несколько лиц под подозрением. Но ему было проще всех организовать всё. Могли и Антонов с Тараканиным, для них деньги выше жизней людских. Но Антонов мёртв. Прогулка в моем плаще обошлась ему очень дорого. Кто-то понял, что подбираюсь к истине слишком близко и становлюсь опасен. Мои методы могут вывести на неожиданные результаты. Пару минут урядник ехал молча, переваривая всё рассказанное судебным врачом.

Макеевка оказалась деревней из пары десятков небольших глиняных изб с соломенными крышами. Взрослых мужиков - никого, все еще не вернулись со вчерашней городской ярмарки. Только детвора носилась неугомонно, сбивая пыль с высохшего репейника. Из плохо огороженного загона доносилось мычание коров.

Изба Таньки-молодухи стояла на самом отшибе. Она и вправду жила одна, ни с кем не общаясь. Да и люди, после того случая, побаивались женщину и рассказанного ею. Мало ли почему оборотень не тронул её.

Спешившись, друзья постучали в двери. Никто не ответил. Решили немного подождать, расположившись на бревне, неподалеку от сеней. Михаил достал из сумки бутылку вина и предложил Николаю. Тот сделал пару небольших глотков.

— И всё-таки я никак не пойму, Николя! Коего беса мы припёрлись сюда, если нет зверя никакого? — не унимался урядник, — Нам убийцу ловить надо!

— Мы его и ловим. Кто распространил слухи о звере и грехах, за которые ответ держать придется? Кто об этом твердит на каждом служении?

— Отец Роман?! — от неожиданности Михаил чуть не захлебнулся вином.

— Я уверен, что этой женщине заплатили за её версию событий. Или запугали и заплатили, что дела, по сути, не меняет. И сейчас мы с тобой её допросим.

— Думаешь, сознается? – засомневался урядник, — Хотя если с пристрастием допросить. Эх, светлая у тебя голова. Мне бы такую. Уже бы начальником управы губернской был бы.

— Спасибо, Миш. Ты тоже неглуп, лучше всех философию сдавал в корпусе, помнишь?

— Помню, дружище. Давай дверь вышибать, а то до вечера просидим тут!

Оба молодых человека поднялись и, ещё раз громко постучав в двери и окна, убедились, что никто не откроет. Вдвоём навалились на хлипкую дверь и та подалась. Они замерли как вкопанные в сенях, увидев девушку, висящую посреди избы в петле, закреплённой на вбитом в потолок металлическом крюке. Потрогав тело, Николай определил, что несчастная мертва уже несколько часов. Скорее всего, с ночи. Тот, кто хотел его убить, решил той же ночью замести возможный след. Врач бессильно опустился на табурет. Его опередили.

— Значит, отец Роман? Или ещё и в сговоре с начальником полиции? — Михаил растерянно развёл руками. Потом удивленно уставился в окно, глядя на поднявших пыль вооруженных всадников в доломанах, приближающихся к дому новой жертвы.

— Не думаю, друг мой. За ними водятся, конечно, мелкие грешки, из городской казны приворовывают несомненно, но нет ни одного убийства. Как и за Тараканиным…

— Ничего не понимаю, — Михаил снова нервно выглянул в окно, — Это за кем?

— За тобой, Миша. Извини. Смерти невинных я не могу простить даже лучшему другу. Твоих обоих помощников, едущих сзади за нами, уже наверно арестовали гусары и остальные городовые. Скажи мне, пожалуйста, что убивал не ты, а отдавал приказы сообщникам. Кто из Петербурга рассказал тебе о переписке?

Урядник попятился от Николая, достав заряженный револьвер. Дрожащей рукой он направил его на судебного врача. Тот сидел, не шевелясь. На лице Иноземцева отражалась только горечь, он и не думал тянуться к собственному оружию.

— Ты ошибаешься, Николя! Ты ошибаешься! Меня подставили! — сорвался на визг Михаил, целясь в друга, — Это всё происки полицмейстера! Нам надо бежать! Они убьют нас обоих и заметут следы. Повесят всё на нас.

— А как ты объяснишь пачку писем под седлом твоей лошади, негодяй?! — В сенях стоял сам Василий Евграфыч, направив на урядника оружие. В хату ввалились ещё несколько солдат и городовых и тоже взяли на прицел убийцу.

— Не отпирайся, мой человек сегодня утром нашел у дома убитого смотрителя твой потерянный кисет. Синий с золотой каймой, жена твоя старалась…— произнес врач, так и не достав револьвер. Вместо оружия, Иноземцев достал из кармана брюк свёрток, принесённый утром пожилым офицером, и швырнул его к ногам урядника.

— Взяли обоих братьев Зоревых, подчиненных твоих, возле деревни, с оружием и мешком с ножами, стальными когтями и ещё разными штуковинами. Ты и Николая собирался убить и дурить всем голову оборотнем? — грохочущий голос полицмейстера звучал как небесный приговор.

— Ну, так чего не стреляете, упыри? Высосали всю кровь из города! Не подвинешь никого по-хорошему! Пять лет в урядниках тут! — заорал Михаил, переводя револьвер с врача на начальника полиции.

— Потому что ты нам сдашься и назовешь твоего покровителя в Петербурге. Сам узнать про переписку ты не мог, — подал безразличный голос Николай, — Это единственное, чего мы не знаем — как он тебя нашел и кто он. Будь человеком хотя бы сейчас.

— Хорошо, я сдаюсь! — урядник бросил на пол револьвер, и солдаты расслаблено опустили оружие. Как оказалось, зря. Михаил выхватил запасной револьвер из-под одежды и несколько раз успел выстрелить, убив одного и тяжело ранив другого полицейского. Ответный залп остальных сразил его наповал градом пуль. Урядника отбросило к противоположной от входа стене, где он и затих, так и не успев ничего сказать.

— Уберите это чудовище, — отдал приказ полицмейстер, — Николай Иванович, я одного не пойму…

— Чего?

— История с вагоном началась две недели назад. Гибель смотрителя, жандармов, Антонова и этой женщины вполне понятна. Но остальные убийства? Людей убивали последние пять лет.

— Боюсь, Василий Евграфович, мы имели дело с расчетливым убийцей и сумасшедшим в одном лице. Думаю, готовился вариант с убийцей, которого бы он «поймал», подбросив ему мешок с крючьями, серпами и всем остальным. Доблестно раскрыл бы дело, и вы бы повысили его через чин. Но тут на него вышли с этот проклятой перепиской, и погибли ещё люди.

— Благодарю вас за отличную работу, Николай Иванович. Сегодня же отправим вас поездом в Воронеж. Пора нам. Надо оповестить общественность, что бояться оборотня больше не нужно.

— Я потерял друга, это моя самая худшая работа, — сказал Николай, глядя на изрешеченное тело урядника, — Да и человека, наведшего его на переписку, мы теперь вряд ли найдем. Не думаю, что он посвящал в тонкости дела своих помощников. Позвольте, я здесь побуду один…

Городовые и гусары раздобыли в деревне телегу и погрузили на неё убитых и раненого.

Прощаясь, полицмейстер указал Иноземцеву на привязанную к плетню лошадь с пристегнутым к седлу чемоданом. Судебный врач присел на лавочку и поднял недопитую им и Михаилом бутылку вина. Вереница полицейских и солдат медленно потянулась из деревни. Раненого нельзя было везти быстро. Он надрывно стонал на каждом ухабе.

— Как говорит отец Роман, все грехи должны быть наказаны, — сказал сам себе вслух Николай, глядя им вслед. Он подошёл к лошади, закрыл бутылку и положил её в неразлучный дорожный чемодан. Его ждало новое дело в Польше, о котором ему сообщат только по приезду в полицейское управление по особо важным делам…

Автор: Дмитрий Чепиков https://www.youtube.com/channel/UCAdK3TX0uygG4vBxMpR9-FA