Тонкая вышивка. Часть 2⁠⁠

Ссылка на первую часть: https://pikabu.ru/story/tonkaya_vyishivka_chast_1_5468942

Ощутив, как что-то касается моего лба, я вскочил с криком отчаяния и открыл глаза. Рядом, испуганно сжавшаяся в комок, сидела Ирен, виновато на меня поглядывая исподлобья.

— Я всего лишь проверяла, нет ли у тебя температуры, Джеймс, — принялась оправдываться она. — Ты вел себя странно.

— Пустяки, кошмар приснился, — отмахнулся я, оглядывая спальню. Воспоминания о вчерашнем вечере постепенно возвращались ко мне. Разбитый графин, уборка, кабинет… Что из этого было сном? Судя по перевязанной ноге Ирен, часть про кухню была правдой. — Как ты?

— …могло быть и лучше, — уклончиво пробормотала любимая, отводя взгляд. — Я думаю тебе стоит взглянуть.

Рана и правда требовала внимания: пропитавшееся кровью полотенце сделало свое дело, но нога выглядела покрасневшей и воспаленной. Более того, шерсть на лапе и вокруг пореза выпадала клочьями, обнажая гладкую розовую кожу. Это совсем не походило на последствия обычного пореза.

— Может какая инфекция? Думаю, стоит показать тебя врачу, — решительно сказал я, подхватывая Ирен на руки. — Сейчас мы с тобой немного прокатимся.

Она смолчала, понимая всю серьезность ситуации. Оказаться вдали от цивилизации без медицинской помощи — это один из худших возможных сценариев. К счастью, у нас была машина, и через несколько часов мы въезжали в Клаудвилль. Местная клиника, одна на весь небольшой городок, оказалась комплексом из трех длинных приземистых трехэтажным зданий. Нам пришлось порядочно попетлять между ними, прежде чем мы смогли добраться до главного входа. Очереди в приемном покое не оказалось, так что нас приняли без промедлений.

Уже через час я беседовал с представительного вида пожилым котом, являвшегося обладателем солидного брюшка и роскошных усов, которые он имел привычку покручивать в задумчивости на когте. Бирка на халате гласила “Доктор Миллингхейм”. он меня успокоил, сказав, что ничего серьезного нет, просто небольшое заражение. «Пару дней антибиотиков и будет как новая. Еще натанцуетесь вместе, голубки!» — прямо так он и выразился, ухмыляясь в свои усищи. Ирен, конечно, не радовала перспектива остаться в городе на пару дней, но другого варианта не было. Обустроившись в палате, она внимательно посмотрела на меня и сказала:

— Езжай обратно в дом, Джеймс. Не стоит тут со мной нянчится, я в порядке, — видно было, что подобное внимание к себе ей не очень нравится. — я не хочу быть для тебя обузой.

— Ирен, милая, что за глупости ты говоришь? — возмутился я, обнимая её за плечи. — Как же я тебя тут одну оставлю? И как же ты послезавтра вернешься?

— Езжай, прошу тебя, — она была неумолима, строго нахмурив свои бровки. — Не хочу, чтобы ты видел меня такой… слабой. Меня привезет доктор Миллингхейм, я уже обо всем с ним договорилась. Уйди!

— Можно вас на минутку? — нас прервал голос доктора. Лёгок на помине. Виновато глянув на Ирен, я вышел к нему в коридор. — Я думаю, вам стоит её послушаться, Джеймс. Покой для пациентки сейчас критически важен, а ваше присутствие будет только мешать. К тому же я также обеспокоен вашим здоровьем, если уж быть откровенным. Когда вы последний раз спали? Езжайте, прошу вас, отдохните. Хотя бы ради вашей жены, ведь ей понадобится вся ваша помощь и внимание.

— Уверены, что вам не составит проблем доставить её обратно домой? — взвешивая все за и против, поинтересовался я. — Мы ведь очень далеко живем.

— Особняк старухи Лессо, не так ли? — поднял бровь доктор, покручивая ус когтем. — Честно говоря, я очень удивился, когда узнал, что там кто-то живет.

— Почему это? Она все же родня Ирен, пусть и дальняя, — я навострил ушки.

— Неужели? Понимаете, Джеймс, с этим поместьем у нас в Клаудсвилле связаны самые разнообразные слухи, — оглянувшись по сторонам, доктор заговорщицки наклонился ко мне, обдав запахом дорогого одеколона. — Говорят, что после того, как вандалы устроили пожар в галерее Мадам Лессо, она несколько тронулась рассудком. Понимаете, её… специфичный облик вызывал страх и ненависть у местных.

— Могу их понять, — кивнул я, вспоминая ужасающий портрет. Всплывшие в памяти события сна вновь заставили мою шерсть на загривке зашевелиться.

— Говорят, после того случая она перестала появляться в городе, — кивнул доктор, вновь оглянувшись в поисках посторонних ушей. — Но это ещё не всё. Все, кого она хоть раз изображала на своих картинах, пропали без вести при загадочных обстоятельствах. Все до единого! Конечно это может быть всего лишь совпадением или дурным стечением обстоятельств, но все шесть котов и кошек постепенно испарились из нашего города. Слишком мало, чтобы полиция забила тревогу, но достаточно для рождения слухов. Хотя, возможно, они просто сбежали из этой всеми забытой дыры. Но помяните моё слово: нехорошее это место, поместье Лессо. И невеста вот ваша неспроста поранилась. Так что вот вам мой совет: бегите оттуда пока не поздно…

— Доктор Миллингхейм, пройдите к посту медсестры! — раздался механический голос из громкоговорителя. Прежде чем я что-то успел сказать, кот в белом халате умчался, неожиданно прытко для его возраста и комплекции, махнув на прощание бурым хвостом. Зайдя к Ирен попрощаться, я направился обратно в дом. Дорога в одиночестве тянулась невыносимо долго, давая возможность тревожным мыслям накрыть меня с головой. Все ли будет в порядке с любимой? Может, стоило все же с ней остаться? А то этот странный доктор не внушает доверия, после его-то истории о Мадам Лессо.

Небо безрадостно нависло серыми тучами, готовясь к продолжительному осеннему дождю. Коричневые мертвые листья на деревьях и земле неприятно шуршали в тон завывающему ветру, словно перешептываясь о чем-то своем, зловещем. Сам дом выглядел в таком свете неприветливо, пугающе. Но я, сославшись на плохое настроение и свалившиеся невзгоды, проигнорировал все эти глупости. Оказавшись внутри один одинешенек, я внезапно осознал, как сильно скучаю по Ирен и как же жду её возвращения. Хотелось бросить всё и ехать за ней, но это было бы просто глупо. А я теперь кот женатый, да еще и вот такого дома хозяин, пусть и не так долго. Надо вести себя подобающе и заняться чем-то полезным.

Решив, что какое-нибудь дело сможет отвлечь меня от переживаний, я вернулся в кабинет Мадам Лессо. К своему удивлению, её портрет обнаружился на полу, разбитым, прямо как во сне. А во сне ли? По спине прокатилась новая волна холода, а подушечки лап покрылись мерзким холодным потом. Нервно сглотнув, я приблизился к стене, где висел портрет. Там действительно обнаружилось углубление в том самом месте, где и ожидалось. Дрожащим от страха когтем я нерешительно нажал на него и услышал до боли знакомый щелчок. Часть стены отошла в сторону, обнаруживая потайную комнату. К моему величайшему облегчению никаких пауков там не оказалось. По крайней мере не так, как во сне.

Окрыленный своей маленькой находкой, я двинулся дальше. Тайная комната представляла собой больше расширенную кладовку, чем настоящее помещение. Пыльное, темное, с клочьями висящей тут и там паутины, оно не внушало особого желания войти. Но любопытство было сильнее страха, так что, прихватив фонарь, я углубился в изучение недр этого секретного «шкафа».

Во-первых, стопка картин. Ровно шесть штук, так же закрытых стеклом, как и портрет Мадам Лессо, сиротливо лежащий на полу среди осколков. На них также были изображены коты и кошки всех мастей и окрасов, выполненные с удивительной детальностью и точностью. В свете фонаря их лица выглядели неестественно бледными, а глаза — остекленело мёртвыми, словно это — вышивки мертвецов. От одной мысли о таком меня передернуло. Я думал, что все они сгорели на выставке, если, конечно, верить словам доктора Миллингхейма.

Во-вторых, в углу кладовки стоял небольшой металлический сейф с приоткрытой дверцей. Внутри обнаружилась пухленькая кожаная папка с различными документами на дом, купчей, правом собственности и планом участка. Вот последний-то и привлек мое внимание. Внимательно разглядывая пожелтевшие от времени схемы, я с интересом обнаружил, что этот дом не единственный тут. Рядом, с ним располагался еще один, совсем маленький, чуть дальше в лесу. И окна кабинета как раз должны выходить в ту сторону. Бросившись к окну, я выглянул наружу. Среди полуголых ветвей едва угадывалась прогалина. В последний раз окинув взглядом кабинет, я на миг задержал внимание на разбитом потрете Мадам Лессо. Нехотя, я приблизился к нему и хотел было поднять, но в нос ударил невыносимо тошнотворный запах разложения. Едва сдержав рвотные позывы, я поспешно выбежал из дома, жаждя свежего воздуха. Впервые я не пожалел, что со вчерашнего дня ничего не ел.

Путь до прогалины занял всего несколько минут. Тропинка уже давно перестала существовать, а наполовину облысевшие к осени деревья плохо скрывали небольшое одноэтажное здание. Сухие листья грустно хрустели под ногами, напоминая, что рано или поздно их придется убрать. Серые тучи уже начали накрапывать промозглый осенний дождик, так что оказавшись под крышей я облегченно перевел дух. Как оказалось, преждевременно.

Массивная дверь отказалась поддаваться, пока я не догадался использовать ключ, прихваченный из стола кабинета. Он, как ни странно, подошел, и я смог попасть внутрь. В первый же миг в нос мне ударил едкий, невыносимо тяжелый химический запах. Формалин, спирт, нашатырь или еще какая гадость. Находиться внутри было физически неприятно, если не невыносимо. Оглядевшись, я обнаружил причину: всё помещение было забито банками, колбами и ретортами, перегонными кубами и другой химической посудой. И пустой почти не было. Зполненные омерзительно мутными жижами самых разных оттенков, они странным образом притягивали взгляд, предлагая изучить своё содержимое, где расплывчато виднелись неясные очертания каких-то предметов: костей, органов, конечностей. При ближайшем рассмотрении в одной из них я обнаружил чью-то голову.

На столах были бумаги, исписанные старинным, витиеватым, но вполне читабельным почерком. Глаза слезились от едкого воздуха, голова кружилась, но я смог разобрать кое-что про методы извлечения цвета из веществ, способы придания нитям окрас, а также несколько выписок из книг откровенно оккультной тематики про манипуляции с душами усопших при помощи их останков. Схемы выглядели настолько противоестественно и омерзительно, что мне стало плохо и вырвало желчью. На подгибающихся ногах я проследовал дальше вглубь здания, надеясь, что хуже уже ничего не будет.

Как же я был не прав. Следующая комната, была сквозной, небольшой и выглядела как место для забоя скота: со стоком в полу для крови и черно-багровыми подтеками на стенах, дверях и плитке. Кое-где к ним прилипла шерсть, я насчитал не меньше трех различных оттенков, в которых узнавались коты и кошки с картин. Не желая задерживаться тут ни секунды более, я толкнул дверь в следующую комнату. Там, в самом центре, обнаружилась огромная желтоватая бобина. Вокруг неё полукругом стояли многочисленные ванны с окрашенными нитями и засохшими на стенках остатками каких-то разноцветных подтёков. На дне одной я с ужасом узнал кошачьи зубы. В другой были когти. Я уже шел к третьей, когда почувствовал, как кто-то положил мне голову на плечо.

— Что случилось, милый? — ласково спросил женский голос. Я в ужасе отпрыгнул в сторону, оборачиваясь. — Увидел привидение?

За мной стояла ни кто иная, как Мадам Лессо. Одетая всё в то же чёрное платье, она снисходительно ухмылялась, наблюдая за мной. В страхе пятясь назад, я наткнулся спиной на бобину ниток и чуть не упал под злорадный хохот лысой бестии. Она что-то нажала, и бобина пришла в движение, вращаясь, выпуская нити, окутывая мои лапы, не давая сдвинуться с места. Кошка подошла ближе, тошнотворный запах вновь ударил в ноздри, вызывая рвотные спазмы. Все тело изогнулось дугой, норовя сложиться пополам, а затем я ощутил нежный поцелуй. Небытие вновь с благодарностью приняло меня.

***

Нежный поцелуй вырвал меня из пучины кошмара. Резко открыв глаза, я ожидал увидеть что угодно, но только не Ирен.

— Что? — непонимающе переспросил я, отстраняясь. Забывать, как попал в собственную спальню стало входить в привычку. — Откуда ты тут?

— А ты не рад меня видеть? — обиженно надула губки кошка. Она указала на повязку на ноге: — Меня доктор привез. Сказал, что мне уже лучше и я могу вернуться домой. Попросил ни в коем случае тебя одного не оставлять.

— Ты даже не представляешь, что за кошмар мне приснился, — я протер глаза лапой, скидывая оцепенение. — Больше никогда не усну, наверное.

— Пустяки, милый, — ласково прошептала Ирен, нависая надо мной. — Я прослежу, чтобы к ночи ты спал как младенец.

Наверное, это было как раз то, чего мне и не хватало. Небольшой разрядки, приятного времяпровождения, кусочка любви и ласки, домашнего тепла и любимой рядом. Всё получилось само и спонтанно, несколько непривычно, но оттого не менее приятно. Когда Ирен, взрыкнув от удовольствия, повалилась на меня сверху, стараясь отдышаться, раздался стук в дверь.

Вскочив, я поспешно натянул штаны и, с улыбкой бросив взгляд на всё ещё нежащуюся после недавнего кошечку, поспешил к входным дверям. За ней, к моему изумлению, оказался доктор Миллингхейм.

— Здравствуйте, Джеймс, — поздоровался он грустно.

— Что-то случилось? — невежливо спросил я. — Что-то забыли?

— Что… забыл? — растерялся кот, привычно покручивая на когте ус. Собравшись с мыслями, он продолжил. — Нет, я хотел вам сообщить, что ваша супруга… Рана была несерьезной, и заражение мы вполне купировали, но, не буду ходить вокруг да около: по каким-то неясным причинам она внезапно и скоропостижно скончалась. Приношу свои соболезнования. Она словно за одну ночь постарела на полвека. Потеряла большую часть своей шерсти, кожа сморщилась и иссохла. Уникальный случай. Мы еще будем исследовать…

— Погодите, погодите! — перебил я его, задрожав всем телом. — Как это Ирен мертва? Вы же привезли её сюда!

— Сначала нам надо выяснить причину смерти, вскрытие покажет… — принялся оправдываться доктор, но внезапно замолк.

— Что-то случилось, милый? — спросила любимая, обняв меня сзади и положив голову мне на плечо. — Какие-то проблемы?

— Да вот доктор говорит, что ты умерла… — начал было я и вдруг осекся. Миллингхейм пятился назад, что-то бормоча, а затем и вовсе бегом кинулся прочь. Я же, медленно, боясь лишний раз пошевелиться, скосил глаза на бок. Голова, лежащая у меня на плече, не имела никаких признаков шерсти и была совершенно лысая. Мои глаза расширились от ужаса и осознания произошедшего.

— Ты-ы-ы? — только и смог сипло выдавить я, удерживаемый в железной хватке когтей.

— Я, милый, — ласково прошептала Мадам Лессо, обдав меня новой порцией зловония, — неужели ты мне не рад?

— Тебе? — вскричал я, пытаясь вырваться из её омерзительных объятий. — Ты убила мою жену, тварь!

Со злорадным хохотом она отшвырнула меня в сторону кухни, с неожиданной силой впечатав в сервант. Сама же, извернувшись невозможным образом, как паук взбежала на стену, широко расставляя омерзительно вытянувшиеся конечности. Ни на секунду не прекращая смеяться, она добралась до потолка и оттуда воззрилась на меня немигающим ядовито-желтым взглядом. Поддавшись панике, я бросился бежать.

Лишь через пару шагов пришло осознание, что пол кухни покрыт битым стеклом от серванта и хранившейся в нем посуды. Кровь полилась тонкими струйками, заливая белую плитку. Не выдержав острой боли в подушечках лап, я упал, вскрикнув, когда в меня впились новые осколки. Сверху раздался визгливый хохот Твари, напоминая о нависшей надо мной опасности. Перевернувшись на спину, проскальзывая на залитом кровью полу, я встретил свой конец лицом к лицу, готовый продать свою жизнь подороже. Нащупав рядом большой и острый кусок стекла, проскальзывающий в мокрой от крови лапе, я приготовился нанести свой последний удар.

***

Я стоял у двери и, прищурившись, смотрел в замочную скважину. Навострив уши, я ловил каждое слово, доносившееся с другой стороны. За ней, судя по всему, находился не кто иной как доктор Миллингхейм с кем-то из своих коллег. Они обсуждали какого-то пациента, хотя я мало что понимал из их слов.

— Всё произошло так быстро что я не смог ничего сделать! — сокрушался знакомый мне кот. Его живот, находящийся как раз на уровне замочной скважины, нервно подрагивал в такт его словам. — Я доставил пациентку до дома, как мы с ней и договаривались, убедился, что с ней всё хорошо и распрощался на пороге этого треклятого поместья Лессо. Пока я шел до машины, из дома раздался женский вскрик. разумеется я побежал на помощь!

— Только чтобы обнаружить молодоженов в луже крови на полу, да-да, мы уже слышали это, — перебил доктора усталый голос другого кота. Чуть переместившись, через замочную скважину я смог заметить кусок полицейской формы. — Эксперты говорят, что удар в шею был смертельным. У неё просто не было шансов выжить. Я никогда не видел столько крови за всю свою жизнь! Бр-р-р! Так что с её мужем, док?

— Порезы на его теле со временем заживут. А вот что с рассудком это другой, куда более сложный вопрос. У пациента развился острый психоз, сопровождающийся галлюцинациями, обмороками и провалами в памяти, — принялся объяснять доктор Миллингхейм. — Мы считаем причиной этому стали химикаты, что использовались в изготовлении материалов для картин бывшей хозяйки поместья. Мы обнаружили разбитый портрет в кабинете, и еще несколько треснувших картин в кладовке. Долгого нахождения в небольшом непроветриваемом помещении оказалось достаточно для нанесения вреда рассудку пациента. Подумать только, молодожены и такая трагедия…

— Как вы думаете, он когда-нибудь оправится? — полисмен бесцеремонно перебил доктора, не дав ему вновь пуститься в причитания. — Нам стоит ожидать от него проблем?

— Время покажет, — было видно, как кот за дверью пожал плечами. — Всё, что нам остается — это ждать и надеяться, что его разум найдет выход из этой передряги.

Я отстранился от двери, теряя интерес к диалогу. Пара рук нежно приобняла меня сзади, а на плечо легла голова.

— Что-то не так, милый? — раздался бархатистый голосок любимой. Я улыбнулся потерся о неё щекой.

— Нет, всё в порядке, дорогая, а что? — прошептал я ей на ушко. Она отпустила меня из объятий, позволив повернуться и посмотреть на себя. Всё такая же симпатичная Ирен стояла передо мной, с небольшой повязкой на ноге, повязав наш любимый плед в качестве тоги, что не скрывала ровным счетом ничего. Я улыбнулся при виде её восхитительного тела. И даже алая полоска на шее не портила чарующего впечатления. Она улыбнулась мне в ответ: — Почему же ты убил меня, Джеймс?

— Потому что я люблю тебя, Ирен, — не медля ни секунды ответил я, заключая её в объятья. — И я никогда тебя не отпущу. Никогда...