Темнейший. Глава 44⁠⁠

Перед отъездом Камил взялся за обучение десятника Никлота управленческому мастерству. В поместье нужно было оставить кого-то из доверенных, а Ларса Камил хотел взять с собой в гости к соседнему барону – ему могли пригодиться советы старого вояки. К тому же, Никлот вполне мог командовать всей дружиной – он пользовался уважением и бойцы его слушались. Будет ему практика. Ведь Камилу нужен был верный и мозговитый управленец в баронстве Житников – он уже строил планы по скорой отставке Радима Златича, в чьей верности и надёжности сомневался.

-- Это честь для меня, -- удивился Никлот предложению.

-- Только никому ни слова. Иначе у Житников может начаться бунт. Прежде времени. Смена власти может оказаться болезненной, но я постараюсь провернуть это как можно мягче.

-- Никому не скажу и никто не узнает, будьте уверены.

Камил поведал Никлоту, как бы тот мог решать разнообразные дела, которые могли возникнуть в его отсутствие. Рассказал, к кому как относиться, за кем внимательней приглядеть. Объяснил, как действовать в маловероятных, но всё же возможных ситуациях – например, если на замок нападёт князь Искро или соседи из Лунного Герцогства… Наказал, чтобы десятник выдавал Лизе, Рыжему и некоторым пленникам колбочки со «слезами радости» вовремя, чтобы не одурели. Десятник слушал внимательно и достаточно хорошо схватывал – для того, кто не умел ни читать, ни писать.

-- Учись, -- говорил ему Камил. – У тебя есть большие способности… Я приставлю тебе учителя Орманда. Он, конечно, тот ещё тупица. Но в моё отсутствие он поможет тебе научиться необходимому. А потом я вернусь и уже буду обучать тебя сам. Всему, что нужно.

-- Очень сложно, -- признался Никлот, когда взялся за алфавит. Он то и дело путал, как звучат буквы.

-- Это поначалу так кажется. Потом войдёшь во вкус. Чтение – это то, что отличает аристократов от смердов. И тебе пора уподобиться аристократам.

-- Для меня это большая честь… Даже не знаю, как выразить благодарность.

-- Выучить алфавит и научиться читать в моё отсутствие. И особо не оплошать в делах. Это и будет сама лучшая благодарность.

Лют Савохич ответил на письмо согласием. Ответил, что будет ждать гостей с нетерпением. Поговаривали, что он достаточно общителен. Любил поговорить с людьми. Не зря ведь, всё-таки, его избрали горожане – наверное, он был вполне харизматичным человеком…

К зимнему выезду хорошо приготовились. А потом дождались относительно тёплой погоды и хороших примет. И отправились в путь.

С собой Камил взял двенадцать воителей. Снова невольно получилась чёртова дюжина, если считать Камила. Небольшой отряд, но состоящий из лучших воинов. Нойманна вырядили в те самые рыцарские доспехи, что ему прислал отец. Вальдемар очень пригодится ему в предстоящей дипломатической миссии – наследник великого и древнего рода у Камила в личных рыцарях – это отличная компенсация отсутствия баронского титула у самого Камила, а так же неоспоримое доказательство его высокого положения. И, соответственно, немалой власти. Что бы не говорили, люди более благосклонно настроены к тем, с кого можно чего-то поиметь…

Ларс в походе пригодился бы своим опытом. Хоть и хотелось Камилу верить в собственную самостоятельность и неотразимость – все древние философы писали, что мудрость в гораздо большей степени зависит от количества прожитых лет, чем от способностей разума. Поэтому Камил пришёл к выводу, что к старшим следовало хоть иногда внимательно прислушиваться, отбрасывая свою юношескую гордыню. Всё-таки, житейски Ларс был куда толковей. И мог разглядеть то, чего не мог увидеть Камил. А среди всех прочих скучных старших из поместья, Ларс казался прямо-таки светочем разума и оригинальности мышления. Он будет незаменим в первой дипломатической миссии Камила.

Меньшака Камил пригласил потому, что тот был достаточно храбр. На него можно было рассчитывать – это несомненно. Он, в случае чего, будет биться без страха.

Эту свиту сопровождали пятеро дружинников – как их Камил называл про себя – «палачей». Эти люди тоже были самыми надёжными в поместье. Они могли исполнить, кажется, любой приказ. А это пригодится в пути через деревню с «плесенником»…

Из мёртвых Камил взял не только Железяку, к которому все успели привыкнуть. Но и его «младшего брата». Который, якобы, прибыл на службу в поместье только что, прямо перед их отъездом. Особенно много Камил про него старался не рассказывать – чтобы поменьше врать приближённым, которых всё-таки уважал, но которым ещё не хотел излагать правды до конца. Сказал лишь, что кличут его Рогач – из-за многочисленных рогов на доспехе. «Палачи» задавать лишних вопросов не стали – за это Камил их и любил. Но вот Меньшак сразу растрезвонился.

-- Они все такие громилы? – удивился Меньшак. – И никогда не снимают доспехов? Они же тяжёлые. Не как у Вальдемара. А, Вальдемар? Ты тоже не вылазишь из своих лат. И как тебе? Удобно?

-- Вполне, -- неубедительно возразил Вальдемар, которому даже изящные и удобные латы доставляли некоторые проблемы…

-- Ага! – усмехнулся Меньшак. – «Вполне»!.. Эй, Рогач. Как дела?.. Чего молчишь? Ась?.. Даже голову не повернул в мою сторону… Или он тоже молчит? У них это в крови? Рождаются без языка?

-- Да нет, -- пожал плечами Камил. – У них, насколько я понимаю, свой особенный рыцарско-монашеский орден Самоистязателей, давших обет молчания. Они пытаются достичь милости Божьей через умерщвление своей плоти…

-- Мне кажется, в «умерщвлении своей плоти» они добились больших успехов, -- не удержался Ларс без своих колкостей. Вальдемар засмеялся. Камил отвернулся, пряча улыбку. Да, хорошо это он стряпнул, метко... А Меньшаку показалось, что эти трое что-то от него скрывают… Но вряд ли он додумался, что Рогач и Железяка -- мертвецы.

Помимо прочего, их отряд сопровождали мёртвые псы. Благо, снег ещё был не глубокий…

-- То ли ещё будет, -- вспоминал Меньшак. – Снега тут иногда бывают по пояс. На лошадях тогда не покатаешься. Не зря же князь Искро «отсиживался» в Серебряном Перевале во время бунта Эрна.

-- Своей нерешительностью он допустил усиление бунта. Если бы он выступил из Перевала сразу, как узнал о восстании – кровопролитной войны бы не случилось. Пока Искро сидел – Эрн совершал марши и присоединял к себе баронов…

-- Не-е, -- возражал Меньшак. – У князя Искро главная сила – это конная гвардия. А зима тогда была не только морозная, но и снежная. Кони увязли бы на заметённых снегом дорогах. И какой тогда от них был бы в бою толк? А шайка Эрна встала на лыжи и снегоступы. И без проблем совершала переходы. Им-то терять было нечего…

Может, Меньшак всё-таки был прав. Снег очень сильно затруднял переброску войск. Камил бы и сам остался сейчас отсиживаться в поместье, в ожидании весны. Но потерять несколько месяцев?.. Камил решил, что уж лучше будет в это время налаживать свои отношения с прочими баронами.

-- Нам нужно успеть до больших снегов, -- сказал Ларс. – Иначе дорога дастся нам тяжело.

-- Успеем, -- сказал Камил. – До городка Савохича – всего два дня пути… И как же торговцы двигаются по Тракту? Не останавливают же торговлю… Но и не убирают же снег? Это же сколько людей потребуется…

-- Не убирают. На Тракте дорогу укатывают многочисленные сани,-- ответил Ларс. -- А в наших глухих краях… Этим заниматься некому. Да и незачем.

В первый же день они добрались до деревни у «плесенника». Крестьяне сидели в избах. На улицу выходили очень редко, судя по малому числу тропинок. Из печных труб тянулся дым.

-- Снова здесь забыли чего, милорд? В этом гиблом месте… -- Меньшаку определённо не нравилась эта деревня.

-- Вода здесь заражена. И от неё рождаются чудовища. А я хочу очистить свои земли от… всякого.

-- А я-то думал мы просто на прогулку вышли… -- отчаялся Меньшак. – Придётся сражаться?

-- Вполне возможно.

Камил добрался до избы старейшины. Вялый, сутулый, с синяками под глазами, почти уже издохший дедок вышел навстречу. И тогда Камил рассказал, что хочет осмотреть каждую избу. Старейшина тут же поменялся в лице. Стал более энергичным, принялся искать отговорки.

-- Зачем люд тревожить, -- говорил он. – Спят все… Тяжёлый год был, милорд… Езжайте с миром. Мы же вовремя отдаём Сбор. Зачем вы приехали…

-- Не твоё дело! Веди, если хочешь жить, -- ответил Камил.

Крестьяне точно что-то скрывали в своих посеревших избах. Что-то, чего не хотели показывать.

Старейшина отвёл их к избе. Постучались. Жильцы вышли. Мужик с плешивой бородой. Испуганный. И тощая бабка, почти что мумия.

-- Будьте настороже, -- предупредил Камил своих бойцов.

Они быстро осмотрели тесную избушку. И ничего не нашли.

-- Вот видите, -- сказал старейшина. – Наши люди живут небогато… Голодают порой… Едва ноги переставляют.

-- Веди к следующей избе.

Старейшина пытался сопротивляться. Но отвёл их к дому по соседству. И тот дом дружинники внимательно осмотрели. Ничего необычного. Просто болеющие люди. Бедняги.

-- А теперь я сам выберу, к какой избе идти, -- сказал вдруг Камил. И показал пальцем на избу с закрытыми ставнями. Старейшина тут же принялся отнекиваться. Даже упал на колени. Сказал не ходить туда, мол в том доме – люди болеют…

-- Камил, -- испугался Меньшак. – А если мы заразимся Плесенью? Может не надо? Может, уйдём отсюда?

Тогда Камил спросил у старейшины. Плесенью ли болеют те люди. И предупредил, что сожжёт их деревню, если старейшина их обманет. Но старейшина сказал, что это не Плесень. Что это нечто другое. Что это проклятие их деревни.

-- Я так и знал, -- сказал Камил. – Заходим в ту избу. Впереди Железяка и Рогач. Остальные будьте наготове. Неизвестно, что на нас там нападёт...

Меньшак даже запищал – он был храбр, когда дело касалось разборок с людьми, но труслив, когда речь заходила о чудовищах.

Двери не открывали. С той стороны звучал испуганный женский голос. Она умоляла их всех уйти. Убраться. Но Камил сказал, что подпалит избу, если их не впустят. И тогда дверь открылась.

Смрад. Гниль. И чернота. Брёвна в стенах трухлявые. А крестьянка – бледнее смерти.

Железяка и Рогач оттолкнули её в сторону и прошли в тёмную избу. Шипение и рык доносились из темноты.

-- Не надо! Пожалуйста! – крестьянка бросилась целовать Камилу сапоги. – Не убивайте их! Они не причиняют никому зла! Они… добрые!

И в самом деле. Чудовища прижались к стенкам и угрожающе ревели и лаяли на вошедших мертвецов. Но не нападали. Боялись.

Тогда в дом вошли Камил с Вальдемаром, через отвращение, преодолевая приступы рвоты. В темноте было плохо видно. Однако удалось разглядеть сверкающие из теней зелёные глаза. Как у зверей.

-- Господь, смилуйся над нами… -- ужаснулся Вальдемар, когда увидел.

Изломанные тела уродцев. Ноги, руки, головы… у чудовищ их имелось по нескольку лишних. И всё обезображено, всё покрыто гнойными чириями и язвами. У них не было кожи на щёках – лишь торчали наружу кривые чёрные зубы. Многочисленные глаза на головах вразнобой моргали. А с пастей капали слюни; по конечностям стекали различные телесные жидкости, коими оказались залиты доски на полу. Дерьмо. Моча. Гной. Семя. Желчь. Слюни. Засохшие и липкие. И всё это било в нос невыносимым смрадом.

Вальдемар не удержался и выскочил из избы. Там его вывернуло наизнанку. Камил же к запаху гнили оказался куда более устойчив. И изуродованные тела не вызвали в нём ужаса.

Камил восхищался необъяснимой красотой, содержавшейся в этих чудовищных уродцах. И красоту эту был способен увидеть лишь он один. Красоту омерзения. Поэзию отвратительного…

Камил едва ли не приказал мертвецам убить чудовищ. Но между ними встала крестьянка.

-- Это мой муж! И мой сын! Не надо! Прошу!

И тогда Камил сжалился. Но постарался не показать этого. А принялся выспрашивать у старейшины и крестьянки всё, что они знали.

Уродцы эти только с виду казались довольно сильными и опасными. Но на самом деле они были глупыми, трусливыми и ничтожными, по силе вряд ли превосходя обычного человека.

Они не были заражены Плесенью. Они уже родились такими. Старейшина говорил о некоем проклятии, которое обрушилось на их деревню так давно, что уже никто и не помнил когда именно. А на самом деле это было последствие плесенных ядов, которыми был заражён колодец. Но откуда же смердам знать… Уродцы рождались здесь регулярно. Не всегда, но зачастую. Давно-давно, в годы, когда старейшина был ещё мал, оставалась старая традиция выносить этих уродцев на мороз. Но уже тогда матери, бывало, проникались любовью к детёнышам. И оставляли их живыми. А когда выросло первое поколение взрослых уродцев, когда все поняли, что можно жить и так – убивать их вовсе отказались. И жили так десятилетиями. Привыкнув. И с каждым годом плодилось всё больше уродов, потому что и сами уроды теперь размножались между собой. А иногда уроды размножались даже с нормальными женщинами, а уродихи -- с мужчинами, что было в деревне не такой уж и редкостью…

-- Что ж, не широк выбор на селе, -- объяснил Ларс.

Только вот нужно было держать всё это в тайне. Ибо проезжие боялись этой деревни не зазря. И сказки, слухи – имели под собой не только лишь одну суеверную сказочную почву. Старейшина справедливо опасался, что чудовищ могут перебить люди князя или барона. Что любой церковник признает уродцев – отродьями ада, демонами.

Камил задумался. С одной стороны ему уродцы ни к чему. Всё это – опасно. В том числе и для него. Однако, убивать уродцев было жалко. Это, в конце концов, живые существа, очень несчастные.

-- Будьте осторожней и внимательней, -- сказал тогда Камил старейшине. – И без того слухов полно! Я вас убивать не стану. А вот если сюда сунутся люди князя или церковники – вам не поздоровится. И защищать от них вас я не стану… И ведите себя тихо, послушно. Получше прячьтесь… И никакое это не проклятье. Во всём виновата ваша вода в колодце. Она ядовита. Зимой лучше растапливайте снег. А летом набирайте дождевую воду… С наступлением весны я займусь вашим поселением. Что-нибудь придумаем, как предотвратить ваши беды. Лучше всего, конечно, переселиться вам подальше от «плесенника». Земля тут – ядовитая… Если и не вода, то урожаи…

Старейшина упал в ноги и благодарил от всей души. Даже разрыдался. Он не верил, что их оставят в покое, если узнают всю правду.

Отряд двинулся дальше. Вскоре воители миновали сожжённую разбойниками деревню. От той практически ничего не осталось, всё растащили крестьяне из окрестных деревень, уволокли даже уцелевшие брёвна. А ночевать остановились в другой деревне, уже на территории баронства Савохичей. Отсюда Хребты выглядели гигантской стеной из непреодолимых гор – коей и являлись. Завораживающее зрелище. Камил ещё ни разу не бывал в этих краях. И горы здесь казались даже выше, чем горы около Серебряного Перевала. Всё-таки, через Перевал можно было пройти довольно легко, Хребет в тех местах несколько расступался. А здесь же горы, как ходили слухи, самые высокие на всём белом свете. С ними могли сравниться лишь некие мифические горы к северу от не менее мифического университета Наланды, что далеко на востоке за двумя океанами…

А деревенщины в этих краях были крайне нелюдимы. Они не были больными уродцами, но веяло от них чем-то тревожным. Камил тогда списал это на суровые нравы горцев…

И на деревьях по пути часто можно было встретить повешенные трупы. Словно, некие непонятные послания.

-- Места эти – дикие, -- рассказывал Меньшак. – Тоже много слухов ходит… Чем ближе к Хребтам, тем хуже! Дурные места. И люди здесь – дурные…

А уже к вечеру следующего дня вдали показался Камень – маленький городок, которым правил Лют Савохич. Городок так назвали, по легенде, разозлившиеся крестьяне, пришедшие первыми жить в эти глухие края, после того, как попытались взрастить урожаи на этих каменных почвах, малопригодных для вспахивания и обработки. Это вело к тому, что баронство никогда богатством и не обладало. Когда наступало лето, пастухи вели свои гигантские отары и стада в горы, на богатые и сытные высотные луга. Торговля чудесной овечьей шерстью и изготовление сыров спасали нищее баронство от полной гибели. А ещё городок выручала благодатная близость Срединного Тракта – ещё одного тракта через Хребет. И хоть тракт этот располагался за границей – под влиянием Лунного Герцогства – купцы всё равно зачастую сворачивали сюда, чтобы срезать путь к Серебряному Перевалу или Дикой Тайге…

На входе в городок их повстречал командир стражи – коренастый мужичок с двумя своими помощниками. Все с хмурыми и мрачными лицами. Повстречали их совсем не приветливо, безо всяких любезностей. Будто и вовсе не ждали их «с нетерпением».

Нищий городок. Бедные и неопрятные жители. Они глядели на, кажется, всех проезжих с каким-то недовольством и настороженностью. Большинство домов выглядели заброшенными и пустыми. Окна заколочены. Ставни скрипели и хлопали на ветру. Попрошайки сидели в своих закутках и молча просили милостыню – лица их скрывались глубокими капюшонами. Торговцы здесь не вопили и не зазывали к себе всех прохожих – только лишь обращали на путников пристальные странные взгляды. Может, на латников пялятся, подумал Камил… В городе царило некое тревожное запустение и разруха. Баронство Савохичей, видимо, перенесло войны с большим трудом и до сих пор не оклемалось…

-- Ох и дурное у меня предчувствие, милорд, -- сказал Нойманн. – Прямо как в тех подземельях. Я чую, как приближается что-то нехорошее…

-- Не выдумывай, -- отмахнулся Камил. Дело просто в том, что городок медленно вымирает от нищеты…

Вскоре все они подошли к жалкому подобию дворца, стены которого состояли из растрескавшегося старого, как вечность, камня, покрывшегося мхом и лишайником. И на ступенях перед входом стояли люди, судя по одеждам и важному виду, знатные. Среди них особенно выделялся необычайно высокий мужчина. Худощавый, но крепкий – на широченных плечах медвежья шкура висела, как на вешалке. Лицо этого мужчины почти полностью скрывала грубая железная маска, лишь с отверстиями для глаз и неуклюжими дырками для дыхания. Через вырез внизу маски виднелась квадратная челюсть, покрытая недельной щетиной, и показывался огромный, как у лягушки рот. А за спиной у мужчины висел тяжеленный двуручный меч.

-- Приветствую вас! – грохнул мужчина глубоким, но мягким и добрым басом. – Я Лют Савохич – назначенный барон и народный избранник. Добро пожаловать в наш скромный городок!

***

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность)

Кирилл 2000р

Сергей Михайлович 100р «по соточке)»

Виктор Ш. 100р

***

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez