Таинство\ The Sacrament (II Глава)©2011⁠⁠

II Глава

В обед студенческий кафетерий, заполненный до отказа, не мог вместить всех желающих. За столиком умудрялись собраться по восемь, а то и десять человек сразу. Но, впрочем, был стол, за которым сидела только одна студентка.

Обхватив края массивной кружки обеими руками, она поднесла её к лицу, но так и застыла в полужесте. Светло-голубые глаза были бездвижны, в то время как в них бесновалась буря: ярость и гнев волнами накатывали на девушку, хоть внешне она и старалась казаться спокойной.

В маленьких наушниках на полной громкости звучала песня её любимой рок-готик группы, губы беззвучно повторяли слова припева, а ножка в черных лакированных ботильонах на шнуровке отбивала ритм в такт музыке.

Сказать, что она была зла, значит – не сказать ничего! Профессор Готье решил, по-видимому, что Элизабэт – клоун, готовая в любой момент развлечь или потешить его эго! Он выставил её полной идиоткой перед всей группой, да что там – перед целым потоком!

«И теперь, отуплённые стадным чувством, однокурсники решили, что причиной их страданий являюсь я, а не полоумный профессор – психопат!» – от этой мысли, девушка сильнее сжала посеревшие края керамической кружки, и выкрашенные тёмным лаком ногти ещё больше стали контрастировать с, побелевшими от боли, тонкими пальцами.

Никто не рисковал садиться к ней за стол, опасаясь попасть под волну испорченного настроения, но больше, конечно, – из-за того, что Фиверс была одной из тех «странных на последних партах», которая ещё и вздумала нарушить давно заведённые профессором порядки. Точнее, нарушить их с последствиями для всех.

На неё бросали злобные взгляды и отсаживались подальше, даже несмотря на острую нехватку мест в кафетерии. Впрочем, кое-кто всё же решился пойти на риск, и на столик опустился бумажный стаканчик с кофе и тарелка со сладкими булочками.

Элизабэт в недоумении подняла глаза, чтобы лучше разглядеть этого героя или наглеца, который вознамерился лишить её уединения, не опасаясь остаться в немилости группы.

- Свободно? – с сарказмом спросила Райнер, отмахнув рукой копну фиолетовых волос, лезших в глаза, – Или ждёшь футбольную команду?

Дотта Райнер указала на семь свободных стульев вокруг пластикового стола.

Вынув один наушник, Фиверс утвердительно кивнула:

- Думала, что смогу неплохо подзаработать, если попридержу парочку мест, но что-то пока дела идут скверно… – она иронично усмехнулась и уставилась на толстую тетрадь в твёрдой обложке:

- Ты всегда носишь его с собой?

- Всегда. Никогда не знаешь – вдруг пригодится?

- Рисуешь, в основном, только углём и карандашом? – продолжала любопытствовать девушка, не отрывая взгляда от скетчбука собеседницы.

- Нет, но обычно неудобно носить везде коробку акварели, – улыбнулась Дотта.

- И как же тебя занесло на медицинский факультет, с такими-то данными? – легко прощебетала Фиверс, но Райнер уловила её пристальный и серьёзный взгляд.

- Я надеюсь, что умею не только рисовать, – гордо вскинула голову девушка и лукаво прищурилась, – А ты почему не стала заниматься актёрским мастерством?

- Ах это… – собеседница пожала плечами, – Прости, что подставила тебя сегодня. Если дело касается профессора, никогда не могу промолчать! – она низко нагнулась над самой столешницей, принимая заговорщический вид. – Неровно дышу к этому психопату, понимаешь?..

Фиверс помолчала ещё немного, а затем, видя недоумение на лице Дотты, разразилась диким хохотом:

- Ты поверила! Серьёзно?!

- Можно подумать! – заносчиво мотнула головой Райнер, превращая свою причёску в ещё больший хаос.

- Уверена, профессор именно этим всё и объясняет! – девушка недовольно насупилась, скрестив руки на груди, – Моя «неземная любовь» к Готье привела к тому, что теперь он хорошенько отымеет всю группу…

- Не забивай голову глупостями! Нас и раньше недолюбливали, придумывая всякую чушь, какая разница, кто именно что-то там думает и говорит?

- Готье, конечно, знатный кретин! Стоило только решиться провести этот год спокойно, без всяких проблем, как он разом разрушил мои надежды… – Фиверс залпом допила остатки чая и быстро вернула кружку на место, громко стукнув ею по столу. – Так где ты, говоришь, обнаружила эти статуи? – внезапно спросила она.

- Статуи? – насторожилась Дотта, вцепившись в свой стаканчик и промяв его бумажные бока.

- Ну да, – как ни в чём не бывало, отозвалась собеседница. – Те, что ты показывала мне на лекции…

Тёмные ноготки Фиверс осторожно пробежались по плотной обложке скетчбука, словно девушка играла очаровательную гамму на фортепиано. Она держалась просто и непринуждённо, интересуясь лишь её рисунками, но Дотта явственно ощущала в вопросе однокурсницы угрозу и скрытый смысл.

- Знаешь собор за городом? На пустыре? – прищурилась Райнер и наклонила голову, что-то увлечённо выводя на чистом альбомном листе.

- Ты имеешь в виду развалины собора?.. – поправила её Фиверс.

- Именно! – ещё сильнее склонилась над рисунком Дотта, снижая тон до загадочного шёпота, – Я вообще там частенько бываю.

- Серьёзно? На пустоши, за городом? – знакомая недоверчиво скривилась, – Столько жертв ради каких-то статуй?..

- Жертвы? – удивлённо подняла брови девушка, – Ты о пауках и летучих мышах, которыми развалины кишмя кишат?

- Да хотя бы о том, чтобы каждый день таскаться туда с мольбертом и всеми причиндалами и сидеть неподвижно часов восемь, рисуя рухнувшую стену и ангелов… – небрежно отозвалась Фиверс, пожимая плечами.

- И давно ты следишь за мной? – внезапно вспыхнула Райнер, сжав бумажный стаканчик так, что из него на стол брызнули недопитые ею остатки кофе.

- Рехнулась?! Делать мне больше нечего?! – зло фыркнула Элизабэт, округляя и без того большие светлые глаза.

- Но откуда ты всё знаешь? Не смей притворяться, что это был удачный блеф! – прошипела Дотта, – Теперь я уверена, что видела тебя там... Тогда...

- Когда это «тогда»?! – вскипела Фиверс, привлекая внимание не только студентов, обедающих за соседними столиками, но и небольшую группу ординаторов и лаборантов, как обычно, совмещающих приём пищи с чтением трактатов и свежих медицинских статей.

- На закате, когда я приходила на пустошь, чтобы поймать последние блики солнца на крыльях ангелов! – надулась Дотта, захлопывая альбом и сгребая его в сумку, – А кто-то спугнул этих чёртовых летучих мышей! Я чуть не умерла от разрыва сердца прямо там, между статуей Святого Августина и Филиппа III! Это была именно ты! – Райнер ткнула пальцем в небольшую татуировку на запястье собеседницы, едва проглядывающую среди огромного количества кожаных шнурков и верёвочек, повязанных на руках Фиверс.

- Ну, точно – чокнутая! Да у тебя мания преследования! Знаешь, сколько подобных «искателей приключений», бродит в этих развалинах?! С чего ты решила, что это была именно я?

- Вероятно потому, что среди них ты – единственный горячий любитель, обитающих там, тварей! – прищурилась Дотта.

- Пф! Глупости какие – я в принципе люблю рукокрылых. И поверь, в городе достаточно недостроенных зданий, где так же можно найти этих животинок! – девушка буквально подпрыгнула на стуле, ликуя, что утёрла нос этой «художнице», имеющей лишь поверхностные представления о летучих мышах.

- Да это ты – ненормальная! – передёрнула плечами Райнер, – безумнее, наверное, только Готье!.. Говорят, у него есть весьма жуткая коллекция в лаборатории. Всё заспиртовано и хранится подальше от глаз студентов... Бррр!

Фиверс как-то странно замерла и, пристально взглянув на собеседницу, произнесла, понизив голос:

- Ты тоже слышала об этом? От кого?!

- Рассказывали старшекурсники в прошлом году. Хотели напугать меня перед зачётом, и у них получилось, – неохотно призналась Дотта, – Потому что я уверена, что всё это не просто слухи. Он – больной ублюдок!

- Тише-тише… – вдруг резко затараторила девушка. – Не стоит так отзываться о гении кафедры патологической анатомии…

Она как бы невзначай оперлась на столешницу локотками и мило улыбаясь, процедила сквозь зубы:

- Видишь того симпатичного азиата за столиком ординаторов? Он – правая рука Готье, его верный приспешник и «хвостик». Не стоит при нём кричать такие гадости про «сенсея»… – Фиверс едко захихикала.

Дотта тут же обернулась, чтобы взглянуть на того, о ком говорила собеседница, за что получила сразу два прожигающих взгляда – ординатора и Элизабэт.

- Что ты творишь, ненормальная? – зашипела девушка, хватая Дотту за запястье и заставляя вновь смотреть на себя, – С ним так нельзя! Он как всадник смерти, тот час впишет твоё имя в свой длинный свиток и подаст на подпись Готье!

- Ну уж, не преувеличивай… Видали типов и пострашнее... – содрогнулась Дотта и тут же закрыла рот, осёкшись.

- Что еще за «типы»? – вскинула бровь знакомая, и Райнер отметила то наслаждение, с каким Фиверс повторила любимый жест профессора.

- Если посещаешь развалины, то должна знать. Ты как раз недавно упоминала тех, кто там «разгуливает».

Райнер явно смогла бы в подробностях описать все стадии гнева, которые прошла её новоиспеченная знакомая за каких-то там шесть секунд, превзойдя в этом даже самого Готье!

- Ты в конец что ли шизофреничка или так ловко прикидываешься?! – не выдержала в итоге Фиверс, вскакивая с места и роняя стул, на котором недавно сидела. – Попробуй обратиться к врачу, должно помочь!!

Схватив свой лакированный черный рюкзак, она со скрипом развернулась на каблуках и, разъярённая, поспешила к выходу, гордо тряхнув светлой прямой чёлкой, но уже почти у самой двери резко остановилась и, ещё раз взглянув на Дотту, произнесла:

- Не вздумай завтра со мной садиться, чокнутая! – не став дожидаться ответа, девушка, наконец, покинула кафетерий.

Райнер обескураженно покачала головой и уставилась на обшарпанную керамическую кружку и остатки бумажной посуды на столе.

- Шизофреничка?! Чокнутая?! – спросила она, пробуя брошенные ей слова на вкус и, словно бы примеряя к себе, – Да ну... Но, похоже, безумие в этом здании заразно – только одна лекция у профессора и уже такие последствия.

Дотта манерно провела в воздухе рукой, словно изображая, видимую только ей одной, линию, и извлекла из сумки свой скетчбук, в котором быстро начала делать какие-то сумбурные эскизы.

Среди множества перемешанных линий можно было разглядеть девушку, превращающуюся в огромную оскалившуюся летучую мышь.

- И она ещё мне угрожает... – бормотала Райнер, склонившись над альбомом, и высунув от усердия кончик языка, – Можно подумать, после такого я захочу ходить с ней за ручку...

Окружающие же, ставшие невольными свидетелями этого спектакля, считали их обеих: и Фиверс, и Райнер – «весьма странными». Никого не волновала ни причина ссоры девушек, ни виновники их испорченного настроения.

Приняв неглубокую и простую истину сумасбродности и чудаковатости обеих, все решили, что так будет куда проще, чем стараться разобраться в характере и необычном поведении этих двоих.

И только лишь ординатор, не сводивший с девушек своего пристального взгляда последние десять минут, оставил небольшую заметку в своём ежедневнике…

*** *** ***

Профессор Готье уже собирался покинуть свой кабинет, как на самом пороге его настиг телефонный звонок. Вечерний сумрак небольшого помещения пронзил резкий дребезжащий звук, затем, после третьего сигнала моргнула красная лампочка автоответчика, и молчаливое пространство огласил ровный и спокойный голос:

- Эдор Готье?.. Это Трэвис, Городской морг. Вы просили сообщить вам, если выдастся такой случай. У нас мужчина, насильственная смерть. Личность установлена, но за телом никто не обратился. Можем направить его к вам…

- Добрый вечер, Трэвис, – молниеносно поднял трубку профессор, – Давность наступления смерти?.. О, то, что нужно! Родственники, знакомые так и не объявились?.. Прекрасно, направляйте тело по адресу университетского корпуса для кафедры патологической анатомии, на моё имя. Я подготовлю все необходимые документы. Завтра же утром они будут у вас!.. Отлично, благодарю!

В прекрасном расположении духа Готье водрузил телефонную трубку на место, а затем вновь поднял её, быстро набирая короткий номер.

- Эдор Готье. Внесите коррективы в расписание на завтра для второго и третьего курсов… Вместо пары лекций в триста четвертом и семинара в пятом зале поставьте практическое в секционном. Да, и предупредите лаборантов, чтобы подготовили все инструменты и форму для студентов. – Не дожидаясь ответа методиста, профессор повесил трубку и быстро зафиксировал изменения в своем органайзере.

- Не станем долго разглагольствовать, сразу к делу! – снисходительно усмехнувшись, Готье направился к выходу. – Да, определенно это будет отличный год!