Страсти Соломоновы. Часть III. Конец первого акта. Занавес.⁠⁠

Христос Воскресе!

Пока Соломон сражался с маврами, в Африке вовсю расцветала весна 536 года. Порядочные и не очень христиане по всем ромейским городам и весям готовились отмечать Пасху. Отмечать её собрался и вернувшийся в Карфаген Соломон. Когда евнух вошёл в городской храм и занял своё место во главе своих телохранителей, то вряд ли мог даже помыслить о том, что в церкви находятся люди, готовые прикончить его здесь и сейчас. Но Соломону повезло: предполагаемые убийцы оказались малодушными кретинами, которые вместо того, чтобы нанести смертельный удар полководцу, то стеснительно мялись на своих местах, то препирались друг с другом за спиной евнуха. Горе-киллеры не только не выполнили задачу, но и решили подобру-поздорову ретироваться из Карфагена.

Вот всё, что осталось от одной из византийских церквей Карфагена

Прочитавший этот отрывок читатель задастся резонным вопросом: кому и зачем вообще пришла в голову идея убить Соломона? Ведь тот вроде ничем не запятнал себя, а также показал себя талантливым полководцем, проведя две удачные кампании против мавританских повстанцев. Для того, чтобы ответить на сей вопрос, нужно вернуться на 2 года назад, в то самое время, когда рухнуло Вандальское королевство. Когда в ходе битвы при Трикамароне ромеи ворвались в вандальский лагерь и обнаружили там жён и дочерей врагов, то полностью потеряли голову. Долговременным результатом той бурной ночи стало появление множества смешанных семей из римлян-мужчин и вандальских дам. Эти дамы быстро оправились от насильственной смены мужей и начали подговаривать своих новых супругов заполучить те участки земли, коими некогда владели их изначальные вандальские мужья. У Соломона на сей счёт было иное мнение. Он полагал, что рабы и любое другое движимое имущество солдаты имеют полное право забрать себе. А вот землю — шиш. По мнению евнуха, земля, отобранная у вандалов, становилась собственностью императора и Империи. Несоответствие взглядов военачальника и солдат стало первым предвестником бури.

Ромейские солдаты

Имелась и другая серьёзная проблема. В ромейской армии последние несколько столетий традиционно очень силён был германский элемент, состоявший из людей, предпочитавших арианский вариант христианства. Ариане никогда не вызывали большой любви у власть имущих в Константинополе, а император Юстиниан так вообще запретил германцам, не принявшим официальную веру, отправлять свои религиозные обряды. Проблема взаимной неприязни халкидонитов и ариан возросла стократ по завершению Вандальской войны. Ведь после неё оставшиеся вандалы не растворились в воздухе и не исчезли. Напротив, уцелевшие германцы охотно (и не очень) вступали в имперскую армию и из них тот же Велизарий формировал отдельные отряды, отправленные сражаться как на Восток, так и здесь, в Африке. Один такой отряд, который должен был нести службу на острове Лесбос, что в Эгейском море, взбунтовался и на всех парусах отправился обратно в Африку. Там около 400 вандалов вошли в ту самую Аврасию, где недавно столько безуспешно Соломон искал сражения с царём Иаудой. Именно в лагере этих германских заговорщиков родилась идея убить Соломона в ходе празднования Пасхи, дабы имперское владение в этом регионе было разрушено.

Как известно, попытка убийства даже толком не состоялась. Но долго радоваться своему спасению евнуху не пришлось. Узнав о готовящемся восстании, Соломон попытался воззвать к благоразумию уже открыто бунтовавших солдат. Поначалу всё шло неплохо, но затем мятежники окончательно переступили черту и направились к дворцу, где обитал Соломон. Самого евнуха солдаты там не нашли, зато мученическую смерть от рук мятежников принял Феодор, начальник гвардии экскубиторов, человек, принёсший совсем недавно Соломону его первую победу над маврами в битве при Маммах (см. “Страсти Соломоновы, часть I”). Сам Соломон бежал в близлежащую церковь, где просидел весь день, окружённые мятежниками. Надо сказать, что бунтовщики оказались не самыми добросовестными стражами, а посему ночью Соломону и его приближённым удалось ускользнуть из храма, добежать до лодки, стоявшей в карфагенских причалах, и покинуть город. Понимая, что сам он не может ни на кого рассчитывать в Африке, он отправил своего гонца в Нумидию, дабы тот разузнал, есть ли хоть где на континенте войска, верные Империи. Сам же Соломон решил обратиться к помощью к человеку, которого он сменил на посту командующего имперскими силами в Африке. Евнух отправился к Велизарию, который в этот момент находился в Сиракузах на Сицилии.

Знаменитый порт Карфагена, некогда способного вмещать в себя около 400 кораблей. Античное и современное состояние.

Прославленный полководец, недолго думая, схватил в охапку Соломона и ещё около сотни солдат, погрузился на корабль, тотчас же отправился в Карфаген. Пока лоялисты отсутствовали, мятежники успели много чего натворить. Они избрали себе вождя по имени Стоца, некогда служившего в имперской армии. Тот быстро сколотил собственное воинство из дезертиров-римлян, вандалов и беглых рабов и во главе этой разношёрстной толпы (не менее 8–10 тысяч человек) направился к Карфагену. Так же, как и Велизарий когда, Стоца понимал: кто владеет Карфагеном с его могучими стенами и портами, тот владеет Африкой. Однако если главарь мятежников надеялся, что засевшие в Карфагене лоялисты тут же сдадут ему город, то он крупно просчитался. Офицер по имени Феодор Каппадокийский, командовавший гарнизоном города, наотрез отказался впускать мятежников. Солдаты-лоялисты, впрочем, осады откровенно побаивались и уже подумывали без ведома Феодора сдать город.

И именно в этот момент в город прибыл Велизарий. Да, он был не во главе победоносной армии. Лишь 101 человек (включая Соломона) сопровождали его. Но одно имя прославленного военачальника привело повстанцев в дикий ужас, который заставил их бросить посты и толпами бежать в Нумидию. Как бы их не увещевал Стоца, против лома всё-таки не было приёма и Велизарий настиг мятежников около Мембресы, городка, что стоял в 350 стадиях (около 64 км). Мятежников было существенно больше, чем лоялистов, но лоялистов вёл не абы кто, а сам Велизарий, чьего имени, как мы видим, оказалось вполне достаточно, чтобы мятежники в ужасе бежали прочь. Вот и сейчас Велизарий, используя свой недюжинный интеллект, использовал удачный момент, когда солнце светило мятежникам в глаза и приказал своим воинам рубить повстанцев. Эффект оказался потрясающим: мятежники частью погибли, частью бежали в Нумидию. Бежал и Стоца, который оказался достаточно крепким орешком и сумел разжечь пламя восстания и в самой Нумидии, убедив большую часть местного рядового состава перейти на его сторону, а командиров — просто прикончить. Прокопий Кесарийский считает, что Стоца смог привлечь на свою сторону около двух третей всех византийских войск в Африке. И противопоставить ему было некого. Велизария и Соломона к тому времени уже не было в Африке, ибо первый отправился по своим известным делам в Италию, а второй… Второй был отозван в Константинополь. Соломон, несмотря на очень бодрое начало, со своей задачей не справился, допустив крупный мятеж, и Юстиниан, будучи в крайнем раздражении, заменил его своим двоюродным братом Германом.

Фанатский рисунок, изображающий Велизария, человека, который мог одним своим видом обращать в бегство тысячи мятежников

Герман, прибыв в Африку, показал себя деятельным военачальником и ещё более деятельным и умелым дипломатом. Ему удалось лишить Стоцу большей части союзников простым способом: Герман выплатил причитавшееся римлянам жалование, из-за нехватки которого многие римские солдаты и присоединились к мятежу. Оставшихся бунтовщиков императорский кузен в блестящем стиле разбил в местечке Скалае Ветерес весной 537 года, спустя год после неудавшегося убийства Соломона в храме в ходе Пасхи. Стоца и на сей раз сумел спастись и он скрылся в Мавритании, со временем женившись на дочке одного из местных царьков. Этот мятежник ещё не раз в дальнейшем появится на страницах “Соломоновых страстей”.

А тем временем в стане византийцев принимались важные решения. По решению императора Герман, образцово проведший кампанию по подавлению мятежа, официально был назначен наместником Карфагена. Однако для Соломона, лишившегося поста и отозванного в Константинополь, это не был конец карьеры. Напротив, несмотря на неудачи евнуха, Юстиниан явно простил полководца и даже наградил его титулом патрикия.

Возвращение Соломона и конец его игры.

Время шло и в мире наступил 539 год от Рождества Христова. Византийский император Юстиниан продолжал делать ходы в своей шахматной партии. Так, он решил, что его кузен Герман, последние 2 года успешно сражавшийся в Африке с маврами, достоин большего, чем просиживать штаны в Карфагене. Герман был отозван с Чёрного Континента, а его место вновь занял наш герой-евнух. Соломону снова были приданы посты магистра армии и преторианского префекта, что давало ему неограниченную власть в Африке. Соломон прекрасно помнил, как неудачно кончилась его первая командировка в Африку и сделал необходимые выводы. Прибыв в Карфаген, евнух с первых же дней развил бурную деятельность. Первым делом Соломон основательно прошерстил личный состав своей армии, убрав оттуда все неблагонадёжные элементы. Следующим деянием евнуха стал знатный пинок вандальским дамам (да и мужам тоже), из-за которых в своё время и поднялся мятеж, в ходе которого полководец был на волосок от гибели. По его указы все вандалы изгонялись из африканских провинций Империи. Наверное, даже не битвы при Дециме и Трикамароне, а именно это волевое решение Соломона окончательно сломили хребет вандальскому народу и с тех пор мы более никогда не слышим об этих некогда грозных варварах.

Этот вандальский кавалерист словно прощается с нами. Но на деле мозаика выполнена в начале VI века, когда Вандальское королевство было в полном порядке.

Затем Соломон потратил уйму денежных и людских средств для обновления старых укреплений и создания новых по всей Римской Африке. Гавани африканских портов очищались, бывшие римские виллы превращались в небольшие укреплённые городки, канализации очищались и перестраивались, акведуки ремонтировались и снова, как встарь, наполнялись водой, а там, где раньше была пустота, встали новые здания, будь то крепости, как Лимиса в Тунисе, или же прекрасные церкви. Особое внимание Соломон уделил создание новой линии обороны из крепостей Тевесте (совр. Тебесса, Алжир), Телефте (совр Телифт, Тунис) и Аммаедары (совр. Хидра, Тунис). Следы строительной деятельности африканского наместника и по сей день то тут, то там попадаются в современных Алжире, Тунисе, Ливии и Марокко.

Один из образчиков фортификационных деяний Соломона в виде стены города Тевесте (Тебессы)

Устроив наилучшим возможным образом свои дела на подконтрольных Византии территориях, Соломон вновь решил помериться силами с уже известным нам царём Аврасии по имени Иауда. Как и несколько лет назад, Соломон отправился во главе ромейской армии в эти горы. Для эдакой разведки боем вперёд основного воинства был отправлен отряд под командованием некоего Гонтарис. Этот Гонтарис, достигнув руин города Багаис (совр. Ксар Багаи, Алжир), разбил здесь лагерь, из которого на следующий день попытался опрокинуть близлежащие отряды мавров. Попытка, как известно, не пытка, но в данном случае римляне просчитались и в ожесточённой рукопашной схватке Гонтарису и его воинам пришлось отступать в свежепостроенный лагерь. Но и там ему не дали отдохнуть, так как мавры, почувствовавшие вкус побед, деловито осадили византийские укрепления. Пока суть да дело, к месту событий прибыл Соломон с основными силами. Узнав, в какую лужу уселся Гонтарис из-за своей опрометчивой атаки, евнух послал в его лагерь часть собственных солдат. Кстати говоря, насчёт лужи. Это не только иносказательно выражение, призванное ярче продемонстрировать провал Гонтариса, но и несёт в себе буквальный смысл. Ведь пока Гонтарис сидел в собственном лагере, мавры почесали в затылках и решили изменить поток ближайшей речки под названием Абига. Это было несложно, так как местные жители ещё при старой римской власти соорудили множество специальных каналов, с помощью которых отводили воды реки так, как им нужно. Мавры же перекрыли вообще все каналы и добились того, что Абига начала протекать вокруг римского лагеря, попросту подтапливая его. Гонтарис и его люди начали понимать, что дело пахнет керосином, однако, на их счастье, к лагерю уже подобрался Соломон, а мавры в ужасе бежали в местечко под названием Бабосис и стали укреплять позиции, готовясь к приходу своего врага. Соломон не заставил себя ждать и в ходе завязавшегося боя опрокинул лагерь мавров, заставив их рассеяться по всей Аврасии.

Современный вид Багаиса (Ксар Багаи)

После сражения при Бабосисе мавры решили изменить тактику. У них и раньше-то не получалось одолеть византийские силы в открытом бою (эпизоды наподобие виктории над Гонтарисом — исключение), а теперь аборигены вообще решили с римлянами не связываться и понадеяться на суровую природу Аврасии. Берберы помнили, как Соломон уже приходил себя и ушёл несолоно хлебавши. Большая часть мавров перевалила хребет и ушла в Мавританию и к своим сородичам, жившим к югу от Аврасии. Однако царь Иауда остался, как остались 20 тысяч человек, составлявших войско этого царя. Иауда в своё время построил крепость под названием Зербула, где нынче он и закрепился и преспокойно начал ожидать прихода Соломона. Тому же совершенно не улыбалось торчать хоть и под низенькими, но всё же крепостными стенами. Посему евнух приказал опустошить все плодородные равнины вокруг крепости, а затем — поджечь. Когда об этом узнал Иауда, он решил, что было бы неплохо сменить позицию и отступил в другую крепость, на сей раз нерукотворную, ибо местечко Тумар, куда передислоцировался царь, было отлично защищено скалами. В Зербуле же осталось несколько командиров да небольшой гарнизон. На протяжении трёх дней римляне безжалостно обстреливали из луков небольшую крепостицу.

На четвёртый же день наступило время комедий. Римляне устали бессмысленно, как им казалось, расходовать запас стрел и Соломон скомандовал снятие осады. Ему и в голову не могло прийти, что осаждённые в Зербуле мавры приняли решение покинуть крепость! Дело в том, что ромеи вовсе не напрасно расходовали стрелы и умудрились каким-то образом перебить всех берберских командиров, сами того не зная. Уцелевшие мавры решили бесшумно покинуть крепость, пока все спят. Когда наступило утро, ни о чём не подозревавшие византийцы начали собирать свой скарб и готовиться к отходу. Кто-то из воинов заметил отсутствие всяких признаков жизни на стенах Зербулы и решил самолично глянуть, что творится в лагере мавров. Каково же было удивление солдата, когда он обнаружил, что врата крепости распахнуты, а внутри — ни души! Обрадовавшиеся византийцы вмиг опустошили Зербулу, оставили здесь небольшой гарнизон, а сами направились к Тумару.

У Тумара Соломона на какой-то момент оставил его полководческий дар и он зачем-то расположил солдат в том месте, где воды набрать особо-то и негде. Несмотря на жесточайший паёк (кружка воды на воина в день), воды всё равно не хватало воинам Империи, о чём они не замедлили сообщить Соломону. Евнуху пришлось скомандовать штурм, чтобы на время усмирить недовольство солдат и занять их основным делом: массовым истреблением мавров. Однако от слов Соломона Тумар не становился менее неприступным. Евнух, надо полагать, чем дольше осматривал местность, тем больше ощущал себя полным идиотом. Спас случай. Некий солдат по имени Гезон, посчитав себя главным армейским юмористом, решил шутки ради попугать мавров и картинно изобразил, как в одиночку идёт штурмовать Тумар. Выглядело это следующим образом. Поднимаясь ко входу в Тумар, Гезон оказался перед узким проходом, который сторожили три мавра. Этот триумвират решил, что римлянину здесь делать нечего и решили зарубил его. Проблема заключалась в том, что берберы несли стражу по другую от Гезона сторону этого прохода, поэтому, чтобы достичь дерзкого ромея, им пришлось вываливаться из этого прохода по одному. Гезон, может быть, и обладал странным чувством юмора, но он же был достойным воином, поскольку без особого труда расправился со всеми тремя маврами по очереди.

Всю эту занимательную картину видели остальные ромеи, которые, узрев ратные подвиги Гезона, с дикими криками, толкая друг друга, толпой (если не сказать — стадом) ринулись в этот проход, который отныне был свободен. Мавры явно не ожидали такого развития событий и по уже привычному сценарию начали покидать лагерь. Судьба их была печальна, ибо многие погибли в смертоносных горах. Ранен был и Иауда, но ему посчастливилось бежать в Мавританию. Соломону же после побоища, устроенного без его активного участия, досталось всё: пленники, сокровища, семья Иауды.

После схватки при Тумаре всё было кончено. Организованное сопротивление мавров было подавлено, а Соломон постепенно захватил большую часть римских провинций в Северной Африке. Полной реставрации римской власти здесь никогда не произошло, так как даже после поражения Иауды местность была предельна далека от умиротворения, но пока Соломон своими победами и мудрым правлением сумел более-менее сдерживать гнев берберов в узде. Наконец-то в этом регионе наступил мир, первый настоящий мир после, возможно, крушения западно-римской власти в Африке веком ранее. Так закончился 540 год.

Современные горы Орес (Аврасия). Сомневаюсь. что пейзаж здесь хоть сколько-нибудь менялся с VI века.

Счастье вечным не бывает

Минуло 4 года. Соломон по-прежнему пребывал в должностях как военного, так и гражданского управителя римских провинций в Африке. Он столь был мудр и успешен в своём правлении, что находившийся в далёком Константинополе император Юстиниан решил, что его родственники ничем не хуже. Как было сказано в самом начале цикла “Страстей”, у Соломона был брат по имени Вакх, у которого было трое сыновей: Кир, Сергий и Соломон (младший). Вся эта троица юношей была отправлена в Африку, где расселась по выданным в управление городам. Прибыв по месту службы в ливийский Триполи, юный Сергий сразу же обнаружил в одном из своих городов, некогда прославленной Лептис-Магне, целое войско берберского племени, именовавших себя лефтами. Лефты, правда, не воевать пришли, а просить привилегий у местных властей. В Лептис-Магне их встретил Пуденций, некогда поднявший восстание против вандалов и способствовавший началу крушению королевства вандалов. Тот посоветовал Сергию принять около 80 вождей лефтов, на что юноша согласился, обещая исполнить все их пожелания, а затем пригласил их на роскошный пир. Пир в Византии — дело очень рискованное, что не стало исключением и на сей раз. Благодушная обстановка пира быстро испарилась, когда лефты выдвинули против византийцев целый ворох обвинений. Сергий, пожав плечами, хотел просто покинуть место пиршества, но лефты окончательно распалились и попытались помешать племяннику Соломона покинуть зал. Один из телохранителей Сергия обнажил меч и, как говорится, пошло-поехало. В схватке была перебита практически вся берберская делегация. Однако одному из них удалось выбраться из этой “пиршественной” бойни и этот счастливчик успел рассказать всем оставшимся за дверью лефтам, что произошло. Римлянам, которыми командовали Сергий и Пуденций, ничего не оставалось, как принять ожесточённый бой на улицах Лептис-Магны. В завязавшейся схватке ромеи сумели победить, но ценой жизни храброго Пуденция. Сергий же, понимая, что по его душу впоследствии явится ещё более крупное войско, решил отправиться в Карфаген и запросить помощи у дяди.

Внушительные развалины театра Лептис-Магны

Соломон вряд ли пришёл в восторг, когда узнал, что натворил племянник. Ведь тот поклялся, что лефтам будет дарован мир, а вместо этого устроил побоище посреди пиршественного зала. Однако дело уже было сделано, и разъярённые мавры вновь готовились восстать по всей Африке. Не только лефты подняли мятеж против Империи. Их лидером со временем оказался человек, которого менее всего подозревали в предательстве. Звали этого человека Антала. Некогда простой главарь банды, Антала ещё при вандалах проявил себя как способный командир и стал для германцев настоящей занозой известно где. Когда на континент прибыли византийцы, Антала, конечно же, заключил с Велизарием союз и в последующие годы сохранял верность Империи, чего нельзя было сказать о его сородичах. Увы, в конце 543 года Антала вдрызг разругался с Соломоном. Во-первых, евнух решил, что хлебные пожалования, что византийцы ранее отсылали этому вождю, можно и прекратить, а заодно Соломон расправился с Гуаразилой, братом Анталы, возложив на первого ответственность за волнения мавров в Бизацене. Так что Антала с огромной радостью приветствовал делегацию восставших лефтов и тоже поднял мятеж, движимый глубокой ненавистью к Соломону.

Теперь же Соломону пришлось собрать армию, всех троих своих племянников и выступать из Карфагена по направлению к городу Тевесте (совр. Тебесса, Алжир), где он рассчитывал договориться как с Анталой, так и с лефтами. Однако переговоров не получилось, так как мавры вовсю припоминали то, что случилось в Лептис-Магне. Поняв, что увещевания бесполезны, Соломон стал готовить армию к бою. Незадолго до предполагаемого времени битвы евнух напоролся в местечке Киллиум (совр. Гасрин, Тунис) на небольшой отряд берберов, который без труда разбил. При варварах было при себе множество всякой всячины, которую евнух решил забрать себе. Нет, Соломона не охватила вдруг алчность, просто он считал, что добычу нужно делить после войны, в соответствии с заслугами награждаемых. А вот его солдаты были совершенно иного мнения и резко возмутились тем, что их командир не отдал добычу сразу. Соломон лишь махнул рукой, ведь сколько раз он сталкивался с недовольством своих солдат, но неизменно побеждал.

Но в этот раз счастье отвернулось от полководца. Когда мавры со всей решительностью атаковали лагерь римлян, то часть воинов Соломона попросту отказалась сражаться. Со временем стало понятно, что с помощью оставшихся сил сдержать берберов не получится. Соломону, потерпевшему первое в жизни серьёзное поражение в бою, пришлось спешно отступать из Киллиума. В ходе бегства, когда ромеи переходили реку, лошадь Соломона неожиданно рухнула на колени, а его седок выпал из седла прямо в реку. Телохранители евнуха успели посадить своего командира на другого коня, но Соломон, видимо, получил несколько переломов в ходе падения и не мог более управлять лошадью. Всю эту процессию быстро нагнали берберы и в ходе короткой схватки убили как Соломона, так и его людей. Первое поражение в жизни оказалось и последним. Его племянникам Сергию и Киру удалось бежать, а вот Соломон-младший исчез и долгое время считали, что он погиб вместе со своим дядей-тёзкой.

Развалины Киллиума (Гасрин)

Так погиб Соломон, а ромейская армия — рассеяна. Дело талантливого военачальника и администратора, на которое он положил несколько лет своей жизни, оказалось развеяно в прах, а тело полководца стало объектом забавы и глумления варваров. И всё из-за полной некомпетентности и, скорее всего, невменяемости его юного племянника, помноженной на собственную ошибку, когда он рассорился с Анталой. Сергий, к слову, после смерти дяди автоматически становился его наследником на посту наместника Африки, что было подкреплено соответствующим распоряжением Юстиниана. Вряд ли нужно говорить, что юноша, совершенно не желавший учиться на своих ошибках, к этому времени стал ненавистен одинаково римлянам и маврам. Не совсем понятно, почему император не погнал пинком Сергия. Прокопий считал, что всему виной — обыкновенное кумовство. Дескать, Сергий был помолвлен с внучкой Антонины, супруги Велизария. Антонина же, в свою очередь, находилась в прекрасных отношениях с императрицей Феодорой. В общем, прав ли желчный историк или нет, а Сергий остался на посту.

Но, если честно, все эти интриги, мнимые или реальные, не так уж и важны. Важно то, что, приведённая в полное расстройство нападениями мавров и восстаниями в собственных рядах, имперская власть в Африке готова была рухнуть так, словно это был спелый плод на древе. Дело Юстиниана о возрождении полновесной Римской Империи и так-то порядочно уже застопорилось из-за чумы, упрямых остготов и нападений персов, а тут ещё уже и завоёванная Африка готова была уплыть из рук императора.

Поэтому эта история, начатая ещё тогда, когда Юстиниан решил возвратить Империи Африку, нуждается в своём завершении, ведь кульминация войн с маврами ещё только предстоит. Пусть главный герой этого цикла уже не примет никакого участия в дальнейших событиях, однако последствия его прижизненных деяний будут ощущаться ещё много лет. А это значит, что “Страсти Соломоновы” продолжаются. Продолжаются и без центрального персонажа этой истории.

Продолжение следует…

Автор: Артём Селицкий

"Заметки о поздней Римской империи и Византии"