Страшилка на ночь. Ч.1⁠⁠

- Там за третьим столиком скучают, Маша! - резанул по ушам голос управляющей. На официантку строго смотрела холёная высокая блондинка в ярко-зелёном платье.

- Да, сейчас подойду, - кивнула та, а про себя подумала: "Черт, блин, теперь не помню, ему кофе с молоком или без... Сбила, дура".

Подошла к барной стойке, нажала на машинке кнопку "черный кофе", и, пока та ворчала и отплевывалась, поспешила к третьему столику.

- Вы будете ещё что-нибудь заказывать?

- Девушка, мы вас позовём, если что.

Маша кивнула и побежала на кухню. Как обычно, когда управляющая торчит в баре, работать сложнее. Видно же было, что компания увлечена разговором и сейчас ничего не хочет. Понимать надо.

На кухне было жарко. Столик на раздаче отчаянно пустовал. В зале ждали еду.

- Руфина Валерьевна?

- Готовлю я! Что я, недоделанное должна подавать?

Действительно.

Маша развернулась и пошла обратно к бару. С облегчением увидела, что кофемашина сработала без сюрпризов, поставила чашку на блюдце, затем ещё в одну, самую маленькую чашечку на всякий случай налила молока, и отнесла гостю.

Через полминуты она снова была у Руфины, где на столе, наконец, материализовалась хотя бы одна тарелка. Это был салат цезарь, его заказывала довольно неприятная женщина, - как же хорошо, что он готов. Пока Маша несла заказ по адресу, она услышала оклик от компании за третьим столиком, которой теперь все-таки что-то понадобилось:

- Девушка, а посоветуйте десерт?

Маша остановилась вместе с цезарем, чуть замешкалась, и тот же голос, - оказалось, что он принадлежит полному мужчине с клокастой щетиной, - мягко переспросил:

- Ну, что у вас самое свежее?

- Сейчас я узнаю, - она добежала до цели, поставила салат перед посетительницей и снова поспешила на кухню.

Руфина Валерьевна дернулась всем своим грузным телом, оскорбившись неуместностью вопроса:

- У меня все десерты свежие, сегодняшние. В крайнем случае вчерашние.

- Ну что самое сочное? С сиропом... или лучше с ликёром?

- Тирамису пускай берут.

- Спасибо! - Маша хотела было бежать к посетителям.

- Стой! У меня грибные готовы.

- Отлично, спасибо большое!

Два крем-супа отправились на романтическое свидание к столику у окна, где совсем юная пара, видимо, ещё студенты, если не школьники, старательно не смотрели друг на друга. Первая встреча? Или просто застенчивые? Супы, как общее дело, сразу придали им уверенности.

- Больше не принимай! - вручая бефстроганов, грозно проговорила Руфина ненавистную Маше фразу при её следующем появлении. Этот сигнал означал, что сейчас повариха доделает последнее блюдо и пойдёт домой вместе с управляющей. После этого ещё час или два придётся в одиночку отбиваться от желающих заказать ужин, объяснять им, что теперь работает только бар, и выслушивать недовольства.

Вошла компания из четырёх мужчин в черных кожаных куртках. Не лучший вариант для этого времени суток.

- Нам бутербродиков бы! И пива.

- Бутербродов сегодня больше нет, кухня закрывается. Пиво какое вам?

- Девушка, бутербродиков нам нарежь, а? Пиво светлое неси, любое. Чешское есть?

- Есть. А бутербродов нет, - чуть тише сказала Маша.

- Булка есть тут?

- Ничего нет, кухня закрыта, - ещё тише.

- Ну и сервис, пойдёмте в соседний, - с этими словами группа покинула заведение, не зная, какую радость принесла официантке.

- Закрывайся! - крикнула управляющая из подсобки. Через это помещение, которое они использовали и как склад, и как свою столовую, и как мойку, - а называли подсобкой, - можно было незаметно выйти на задний двор, и оттуда на улицу, чтобы не идти мимо посетителей. Каждый вечер Маша закрывала изнутри на щеколду дверь за поварихой, а иногда и за управляющей

Романтическое свидание подходило к концу, и, как это почти всегда бывает, одновременно с ними счет попросили сразу несколько столиков. Это приятно и легко - нажать на кнопку в кассе, и чек напечатается сам. Тут главное, проверить, что до этого ничего не перепутала, а потом просто отнести правильный чек на правильный стол.

Не прошло и получаса, как последний посетитель - мужчина лет пятидесяти - вышел, и Маша закрыла за ним центральную дверь. Сегодня, кажется, удастся уйти пораньше, до полуночи. Это заведение - то ли бар, то ли кафе - работало с кухней до одиннадцати вечера, а потом - до последнего клиента. Иногда этот клиент уходил уже в одиннадцать, а иногда люди без перерыва заходили и в два, и в три часа ночи.

Теперь нужно было собрать всю посуду около раковины, где рано утром её помоет Лейла. Лейла была единственным человеком, которого в этом городе Маша любила. Они не могли много разговаривать - не было времени, да и русский язык Лейлы не позволял ей обсуждать глубокие материи - но краткие замечания, а, может быть, взгляды и жесты, очень быстро сблизили этих двух женщин. Одной было около двадцати, и она работала здесь, чтобы не сидеть на шее у матери и не отнимать хлеб у братьев и сестёр. Другой было под сорок, и она работала, чтобы покупать хлеб своим троим сыновьям. Год назад она приехала сюда вслед за мужем, и теперь они вместе изо всех сил выживали в комнате в общежитии. Старший сын еле тянул второй класс, пытаясь выучить чужой язык, а двое младших ходили в детский сад.

Именно Лейла подсовывала Маше тарелочку бульона в середине рабочего дня, когда у той уже тряслись руки от усталости и голода. А Маша каждый день делилась с Лейлой чаевыми. Иногда они вместе закрывались в подсобке и тихонько доедали за посетителями, если те оставляли часть блюда нетронутым. Не то чтобы у них не было денег себе на ужин, но если удавалось уйти с работы без чувства голода, это означало, что удастся сэкономить и отложить на что-то более важное. На одежду. На квитанции. Лейла с мужем копили на собственное жильё. Маша откладывала на курсы.

Приведя в порядок зал, она начала аккуратно расставлять посуду возле раковины. Кое-какие тарелки замачивала в раковине, чтобы Лейле было наутро проще их отмывать. Когда возле мойки высились три ряда пизанских башен, а на кухне ещё оставалась грязная посуда, она стала расставлять тарелки и чашки на полу. Туда же, сверху башенки из нескольких суповых мисок, последовала чашечка с молоком, которое всё-таки не понадобилось к тому кофе.

"Ну, конечно, он просил просто черный кофе, как я могла забыть?"

На полу вокруг раковины образовалось минное поле из грязной посуды. И как Лейла управляется со всем этим с утра за какой-то час? Маша пошла в офис управляющей, по пути развязывая фартук. В этот храм финансов ей было разрешено по большой милости заходить два раза в день. Утром - оставить уличную одежду, и вечером - забрать. Руфина делала так же, а вот Лейле было приказано решать эти вопросы прямо в подсобке. Впрочем, она переодевалась в туалете, который сама же и мыла каждый день по три раза.

Передник был повешен на гвоздик, куртка снята с вешалки. В углу дожидались сапожки - самая дорогая покупка за прошлый год. Маша распустила волосы и посмотрела на себя в зеркало перед выходом. Да, не на свои двадцать она выглядит от усталости, но вполне симпатичная и приятная девушка лет двадцати пяти. Ничего, она одна на всём свете знала, что вот-вот сбудется её план. Она уже почти накопила столько, что скоро сможет уволиться, пройти курсы и устроиться на работу в офис. В офис! Работать только восемь часов в день, только пять дней в неделю, и - сидя! Если всё пойдет как надо, за три месяца она получит сертификат и устроится менеджером. Если не возьмут, то хотя бы в колл-центр, а там уж она всему научится. Пройдёт несколько лет, и Маша будет в дорогом костюме подъезжать к какому-нибудь стеклянному высокому зданию, выходить из большой блестящей машины с горячим латте в руках, потом будет подниматься к себе в офис и принимать отчеты у подчиненных. Красота...

Жаль только, что откладывать даётся так трудно. Аренда комнаты, квитанции, еда, - и оставалась настолько смешная сумма, что хотелось ее потратить быстрее, а не рассматривать сквозь слезы. Но Маша смогла. Оставалась одна зарплата, самое большее, две. И свобода. Новая жизнь.

Маша зашла в подсобку, чтобы выйти, как и остальные, через черный ход, потому что с этой стороны ей было быстрее идти до дома, - как вдруг увидела возле гор посуды на полу какое-то черное пятно, и услышала от него то ли чавканье, то ли хрюканье. Она еле сдержала визг и замерла.

Пятно было мохнатым. Крыса? Но у крысы не может быть столько шерсти. Инопланетянин? Кошка? Но у кошки должен быть хвост... Неведомый лесной зверь? Что это? Чавканье то переходило в урчание, то практически в рычание. Маша не знала, что делать. Страшно было даже просто пошевелиться, не то, что предпринять какое-нибудь действие. Шерстяной комок немного подрагивал в такт урчанию, потом вдруг отполз чуть-чуть, и оказалось, что он вылакал всё молоко из той оставленной в суповых тарелках чашечки. В следующее мгновение существо пробурчало что-то отдалённо похожее на "Спсб" и исчезло. Не убежало, не скрылось за чем-то, не уползло, а именно исчезло, как будто испарилось.

Какое-то время, ещё с минуту, ноги и руки не слушались хозяйку. Но не стоять же в дверях подсобки всю ночь. Пришлось заставить себя медленно пройти к выходу, открыть дверь, быстро выскочить и закрыть её за собой. Домой она бежала, ни о чем не думая, практически летела, а потом так же стремительно и без мыслей уснула у себя на продавленном диване. Впрочем, засыпала она всегда очень быстро. Может, и вовсе ей этот шерстяной комок привиделся, от усталости. Может, просто-напросто тело Маши в тот момент ещё функционировало, а ум уже спал.

______________________

Новый день принёс успокоение. Конечно, волосяной шар ей просто померещился. Или это был чей-нибудь блудный кот. А бурчание - это вообще галлюцинация. Или звуки из водопроводных труб. Когда-нибудь будет выходной, тогда Маша выспится, и всё наладится.

С этими мыслями она пришла на работу. Лейла уже закончила с посудой и домывала пол. Маша присоединилась к уборке, взяв на себя столики в зале. Когда она их протерла, Лейла уже ждала ее с чаем и теплыми булочками. Их тайный утренний ритуал состоял в том, чтобы позаимствовать из бара один на двоих чайный пакетик, а из кухни пару булочек, которые обычно подавали посетителям к супу. Ни разу ещё их не уличили в воровстве, и обеим уже казалось, что этот чай и эти булочки - их законное право. Особенно вкусно было разогреть булочки в микроволновке, тогда они становились горячими и мягкими, будто только что испеченными, хотя Руфина делала их один раз на всю неделю, по понедельникам.

- Как дела?

- Карим четвёрку получил, - глаза Лейлы светились от гордости за сына.

- О-о-о... Как хорошо!

Когда они уже допивали чай, пришла Руфина, а вскоре в кафе показался и первый клиент, - видимо, решил заскочить перед работой. Начался ещё один трудный день. Маша бегала от столика к столику, запоминала одновременно по три заказа, терпела бурчание Руфины, когда той приходилось делать нелюбимые блюда. Повариха терпеть не могла, например, овощные салаты, потому что для них не было заготовок, и нужно было каждый раз нарезать всё заново. Как назло, женщины заказывали их очень часто. Руфина любила, когда блюдо по возможности готовилось само.

Ближе к ужину, когда уже стемнело, зашёл посетитель, который почему-то сразу привлек внимание. Довольно молодой, точно меньше тридцати, немного лохматый, светловолосый и высокий. Он сел возле бара, Маша сразу подошла и хотела предложить ему меню, но он отмахнулся и попросил люля-кебаб.

- Будете что-нибудь пить?

- Нет, спасибо.

Когда через полчаса Маша забирала у него тарелку, парень попросил счёт и, улыбнувшись, добавил:

- И напиши на нём свой номер телефона.

Она ничего не ответила и пошла к кассе, где необычно долго печатала чек. Она пыталась сообразить, как лучше поступить. Написать телефон? Гость казался симпатичным. Но как же профессиональная этика? Нельзя. Но ведь она всё равно скоро увольняется. А точно ли он ей понравился? Не точно. В конце концов, он же знает, где её найти, так что если что, придёт опять. И она вынесла чек, на котором ничего дополнительно не написала. После этого скрылась в подсобке и сидела там с Лейлой, надеясь, что он уйдёт, и не нужно будет ничего объяснять. Но когда через несколько минут она вышла, он всё ещё был там.

- Меня Лёша зовут! - сказал он весело, когда она проходила мимо.

- Очень приятно, Маша, - ответила она тихонько, чтобы не слышали другие посетители.

- Очень приятно.

С этими словами он встал, пошёл к выходу и скрылся в вечерней темноте. Маша забрала счет и увидела, что он оставил ей чаевых в два раза больше, чем стоил его кебаб. Быстро спрятала излишек в карман и принялась убирать со стола.

Около часу ночи Маша закрыла дверь за последними посетителями, и в этот момент с тревогой подумала о вчерашнем происшествии. Пока в зале сидели посетители, ей казалось, что она ничего не боится, но теперь уверенность в том, что вчера ей всё привиделось, слегка поубавилась. Но она была молода и любопытна, поэтому несмотря на страх, решила попробовать выяснить, было то существо плодом ее воображения, или всё-таки нет. Она, как обычно, приготовила для Лейлы посуду и после этого села в подсобке прямо на пол. Достала наушники, включила музыку - как же здорово, когда ты никому не нужна, когда никто тебя не зовет, когда никому ничего от тебя не надо!

Так прошло полчаса, ничего не происходило. Тогда Маша достала из холодильника бутылку молока и налила немного в блюдце. Блюдце оставила возле раковины на полу, а сама села в противоположный угол. Не прошло и пяти минут, как из-под раковины показалась черная шерсть. Маша незаметно выдернула наушники и зачем-то задержала дыхание. Черная шерсть увеличилась до размеров вчерашнего комка и подползла к блюдцу. Следом опять раздалось урчание и звуки бульканья.

"Если оно выманивается молоком, оно не может быть опасным" - решила Маша, выдохнула и начала осторожно вставать. Волосяной шар не обращал на неё ни малейшего внимания и самозабвенно занимался молоком. Чуть ближе. Ещё шаг. От шара во все стороны летели капельки молока. Вот он уже на расстоянии метра. Это действительно просто волосяной шар? Подрагивающий и урчащий волосяной шар.

Вдруг он прекратил издавать свои звуки и медленно развернулся. Маша отпрянула - оказалось, что у шара было лицо. Во всяком случае у него точно были глаза. И что-то ещё, что-то вроде рта, скрывавшееся под волосами, чуть пониже. Глаза строго посмотрели на Машу. Потом прищурились. А потом существо сказало очень тихим и сиплым, но почти человеческим голосом:

- Ну чего?

Маша опустилась на колени. Она не знала, что на это отвечать. Может, ей вообще этот вопрос послышался, а на самом деле это просто урчание. Однако комок выжидательно смотрел ей в глаза.

- А? - это было единственным, что она смогла произнести.

- И бэ. Сидели на трубе. Чего тебе?

- А вы... кто? - неясно было, как обращаться к волосяным комкам, но почему-то казалось, что лучше для начала на вы.

- Кто-кто... А ты кому молоко ставила? Не мне, что ль?

- Вам... - на всякий случай сказала Маша.

- Так чего спрашиваешь? А за молочко-то спасибо.

- Пожалуйста. Но...

- Чего?

- Но я всё равно не знаю, кто вы.

- Ну, как кто. Барный я.

- Барный?

Комок прокряхтел что-то непонятное.

- Простите, я немного не поняла, - Маша очень старалась быть вежливой.

- Что ты не поняла, дочка? Я барный. Вот дома есть домовой. А я в баре, барный.

- А-а-а... - протянула она негромко.

Барный подполз поближе, достал откуда-то из шерсти маленькую ручку и церемонно протянул её.

- Будем знакомы.

Маша протянула свою, и барный пожал её, правда смог обхватить только три пальца. Его ручка оказалась кожаной и тепленькой.

- А я Маша.

- Да уж знаю.

- Значит вы... вы тут давно живёте?

- Я тут живу лет сто, а то и побольше. Сначала тут квартира была. Потом хозяин, купец-то, рюмочную открыл. Потом ещё всякое было. И вот теперь тут бар, а я, значит, барный.

- А почему вы не домовой?

- Дочка, ты глупенькая? Кто всего дома хозяин - тот домовой. В соседнем доме у меня друг живёт, ресторанный. Наверху живут квартирные, но мы не особенно общаемся. А через подъезд - магазинный.

- Это где я хлеб и колбасу беру?

- Ага, ага. Дошло, что ль?

- Откуда вы все?

- А тебе всё скажи.

- Ну пожалуйста!

- Сами мы не знаем, откуда. Мы сразу были, вот и всё.

- Чудеса какие...

- Экие чудеса... Коли есть дом, так там уж точно кто-то из нас живёт.

- И дома у меня домовой есть?

- А ты, что ли, в доме живешь, чтобы у тебя домовой был? У тебя квартирный. У всех квартирные сейчас, кто не в домах своих живет.

- Так мне ему тоже молоко нужно оставить?

- Ну, нужно или не нужно, ты сама смотри. А ему будет приятно.

- С ума сойти...

- Ладно. Заболтались мы с тобой. Пойду я.

- Погоди...

Но барный исчез так же внезапно, как накануне. Маша медленно поднялась, отряхнула джинсы. Вот дела. Кому расскажешь - не поверят ведь.

Дома она первым делом достала блюдечко, налила в него молока и оставила возле дивана. Она снимала только комнату, поэтому побоялась делать это на общей кухне. Через несколько минут она уже крепко спала.

Утром блюдечко было пустым.

"Выпил!" - радостно подумала Маша.

Продолжение - Страшилка на ночь Ч.2