Симбиоз⁠⁠

- Ну, куда, ну куда ты полезла, бестолочь такая! Утонешь!

Трехцветная Кроха покосилась через плечо на ворону.

"Достала", – думала кошка, - "сколько раз говорить, что выросла я уже!".

Она досадливо махнула хвостом и продолжила пить.

Лужа, к которой подошла Кроха, была мелкой, но ворона все равно придержала ее за кончик хвоста.

Ворона никак не хотела понимать, что кошка уже большая. Она все считала трехцветку маленькой.

- Дура ты! – осудили ее другие вороны, когда она год назад ухватила за загривок и вытянула из глубокой лужи котенка, который уже терял последние силы и не мог сам выбраться на берег. Лапки скользили по глине и котенок чуть не утонул.

Ворона потрепала вытащенного из лужи, убедилась, что кошечка жива.

Спасенная зашлась жалобным писком, на который из ближайшего двора выскочили люди.

- Кроха, маленькая! - запричитали они.

Люди подхватили трехцветку и унесли в дом.

Ворона взлетела на дерево.

"Кроха! Маленькая", - передразнила ворона про себя людские вопли, - "следить надо за ребенком, бестолковые".

С тех пор ворона, жившая неподалеку, приглядывала за пушистой девчонкой, которая так и норовила влипнуть в неприятности. Она отгоняла других птиц, собак и недоверчиво смотрела на прохожих.

Один раз мальчишка хотел кинуть камень в котенка, который в поисках приключений пробрался под створкой ворот на улицу. Ворона не поняла, зачем мальчишка это делает. Она вообще часто не понимала людей, но спикировала на поднявшего камень, и он убежал, заревев, потому что она голове появилась большая царапина.

- Смотри! Ворона снова спасает Кроху! – сказала женщина, выходя из ворот и подхватывая котенка на руки.

- Вот зачем, зачем ты снова вылезла со двора! – спросила она подрастающую кошку.

Кроха не ответила. Зачем? Захотелось ей.

Люди не забыли ворону-спасительницу. Они оставляли ей еду. Еда пропадала, но кто ею пользовался люди не знали. Вороны казались им одинаковыми.

Зато кошка Кроха отлично разобралась.

Она подросла и стала в свою очередь отпугивать от угощения других птиц. Она ждала свою Ворону. И только ей позволяла и съедать то, что оставляли люди, и ходить по двору.

Хотя, иногда подросшей Крохе так и хотелось вырвать из вороньего хвоста несколько перьев.

- Выросла я! Выросла! – шипела она своей добровольной охраннице, когда ворона слишком доставала кошку опекой.

Но в целом они жили мирно.

Кроха выходила подремать на солнышке, и ворона неизменно устраивалась неподалеку. И обеим было хорошо.