Сила географии (1)⁠⁠

Доброго времени суток, уважаемые!

Ковидная проза продолжает поступать на полки магазинов. Писатели плодотворно использовали время локдаунов. В том числе те, кто хотят срубить бабла на сиквелах. Я уже рассказывал о первой книге Тима Маршалла Узники географии. Десять карт, рассказывающих всё, что нужно знать о глобальной политике. Сегодня расскажу о продолжении. Там десять новых карт, масштабом покрупнее.

На этот раз Тим рассказывает о горячих точках планеты. Книга носит название Сила географии. Десять карт, которые раскрывают будущее нашего мира.

1. Австралия

Континенту находится в забытом Богом месте среди океанов. Лишь на с севера над этой демократической страной нависает мощнейшая в мире диктатура - Китай.

Популярное клише эгалитарного, прямого, деловитого и неукротимого австралийского духа недалеко на самом деле от истины. Живут эти люди на разнообразном континенте с пустынями, горами и тропическими лесами. Но 70% территории представляет собой по большей части непригодное для жизни Захолустье, а именно Аутбэк. Путешественники середины прошлого века, пытавшиеся пересечь континент, пропадали без следа. Соответственно природе распределилось и население:

Непригодность для жизни пустынь повлияла на ограниченный прирост. На данный момент здесь живут 26 миллионов человек. Рек здесь мало, многие пересыхают жарким летом, но бассейн Мюррей-Дарлинг содержит плодородные почвы.

Материк открыли голландцы в 1606 году, а не капитан Кук, поимевший в 1770 году ссору с туземцами. Через 17 лет после Кука на на южный берег была сгружена первая партия из 1500 поселенцев, 730 из которых были осуждёнными. Через пару недель губернатор приказал передвинуть поселение на несколько миль на север. Туда, где сейчас находится гавань Сиднея. В своей речи на новом месте он строго наказал относиться к аборигенам с уважением и не обижать их.

Увы, не получилось. Местные скоро узнали, что белые пришли не торговать, а лишать земель. Пограничные войны продлились до середины двадцатого века. Конечно, потери были несравнимы. Двадцатый век стал свидетелем не только конца пограничных войн, но и начала принудительной ассимиляции, когда детей аборигенов принудительно изымали из семей. Эта практика продолжалась до 1970 года. Примерно в это время аборигены получили гражданские права. В 2008 году премьер-министр принёс официальные извинения.

К середине девятнадцатого века поток арестантов стал иссякать, и взамен стали прибывать охотники за приключениями и лучшей долей. Золотая лихорадка 1870-х катапультировала население до 1,7 миллионов. В двадцатом веке страна вступила в современность, хотя по факту это была не страна, а шесть плохо связанных друг с другом колоний. В 1901 году их объединили в Содружество. Это было Содружество белых, и одним из первых его законов был Акт Ограничения Иммиграции. По этому Акту в страну не пускали кого попало. Каждый въезжающий должен быть уметь записать под диктовку абзац из полусотни слов на одном из европейских языков. Это мог быть и португальский для китайца, да. Политика Белой Австралии, ориентированная на приём преимущественно англичан (им даже давали десять фунтов подъёмных), продолжалась до семидесятых годов. Когда это кончилось, общество стало довольно быстро становиться мультикультурным. Страна остаётся популярным направлением для мигрантов. Начиная с 2001 года, приходится бороться с нелегальной иммиграцией. Лодки с искателями лучшей доли разворачивают, отправляют в третьи страны и Океанию.

Неудивительно, что туда так стремятся. Австралия сказочно богата минералами и прочими ресурсами. Шерсть, мясо, зерно, вина... Уран, цинк, свинец, вольфрам, золото, серебро, газ, уголь...

Глобальное потепление не даёт надежды на то, что климат континента станет благоприятнее. Так что придётся австралийцам по-прежнему жаться к берегам. Переход на устойчивое развитие будет труден, поскольку отказаться от угля будет очень сложно. Энергобезопасность - чрезвычайно важная тема для австралийцев.

В ближнем окружении страну не любят, но уважают, в дальнем - с ней считаются. Стратегический фокус завязан на север и восток. Острова и архипелаги в этих направлениях можно рассматривать как рубежи обороны. Вторжение в страну хоть и возможно, но весьма трудно. Главная опасность - морская блокада. Большинство торговых путей проходит через серию проливов в Индонезийском архипелаге, которые можно перекрыть в случае конфликта. Если блокада удастся, то в стране быстро наступит энергодефицит. Для противодействия блокаде надо иметь мощный флот, однако Австралия не настолько богата промышленностью и людьми, чтобы иметь возможность себе это позволить.

Отсюда - приоритет страны на союз с великими морскими державами - Великобританией и США. Сегодня Штаты обеспечивают свободу судоходства, а также раскрыли над континентом ядерный зонтик. В свете недавнего усиления Китая они сталкиваются перед выбором: сопротивляться расширению китайской сферы влияния, попытать договориться с китайцами или трубить отступление на восток через океан.

Президентство Трампа послужило поворотной вехой в американской политики, и похоже, что сделан выбор в пользу первой альтернативы. Возрастающая активность китайцев, добравшихся уже до Папуа Новой Гвинеи, не оставляет сомнений, что и Австралии придётся серьёзно поразмыслить, взвешивая экономические интересы, оборону и дипломатию. Более всего австралийских военных стратегов беспокоит движение Китая на юг. Австралия не может противостоять установлению контроля над Южно-Китайским морем, но ограничить влияние китайцев на юге Тихого океана им по силам. Эти места интересны и рыбой, и портами, и полезными ископаемыми на морском дне. И голосами в ООН, наконец. Но действовать надо осторожно: островитяне хорошо помнят свою колониальную историю.

Пандемия внесла перца в отношения между странами. После призывов австралийцев прояснить "лабораторное" происхождение вируса китайцы ввели торговые ограничения. Риск новой холодной войны велик. Австралия сохраняет верность своим традиционным англосаксонским союзникам в условиях обострения международной обстановки. Она наращивает военное сотрудничество и с Японией, и с Индией. Япония тоже сильно зависит от импорта энергоносителей и сильно пострадает в случае морской блокады и закрытия Южно-Китайского моря. Индия тоже имеет непростые отношения со своим северным соседом.

Реальной целью австралийской политики было бы стремление сохранить нейтральность островов к северу и востоку от континента. Автор подчёркивает то, что действовать нужно предельно осторожно. Один неправильный шаг может привести к тяжёлым последствиям. Канберра будет пытаться вести конструктивный диалог с Пекином, не забывая и об оборонительном союзе с США.

--------

Всё так, но на двух стульях долго не усидишь. Мы видим, что стремление Штатов противостоять Китаю усиливается. Уже сегодня Австралия имеет дело с торговых санкций. Если учесть явно антикитайскую направленность свежесозданного военного союза AUKUS, то конфронтация - наиболее вероятный сценарий. Шансов на безоблачное будущее становится всё меньше.

2. Иран

Беглого взгляда на карту достаточно, чтобы убедиться, что эта страна представляет собой естественную крепость из горных хребтов, пролегающих вдоль её границ. Иноземному захватчику, зашедшему через месопотамские ворота, предстоит пройти болота, подняться в горы и перейти пустыни. Мало кому удавалось, а кому удавалось - ненадолго.

География ставила препятствия на пути развития Персии (переименованную в тридцатых годах в Иран для отражения многонациональных реалий). Империя раз за разом спускалась с гор на равнины, и раз за разом её отбрасывали назад. Если выбирать, где жить - в горах или пустыне, нетрудно понять, почему сегодня население живёт в основном в горной местности. Центры населения разбросаны по стране и плохо связаны между собой. Население пёстрое, персы составляют около 60%. В таких условиях ключом к выживанию государства является сильное, централизованное и часто репрессивное правительство. Способное держать в повиновении и курдов-суннитов (восстание в 1979 году длилось три года), и азербайджанцев, и туркмен, и арабов.

Население проживает в основном в городах на горных склонах. Воду берут из горных тоннелей. Вообще, недостаток воды и рельеф всегда сдерживал развитие страны. Орошается всего около трети сельхозугодий, и есть лишь одна небольшая судоходная река. Что помогает соединить провинции - это воздушный транспорт.

Воды мало, зато много нефти (4-е место в мире) и газа (2-е). Нефтеперерабатывающая промышленность традиционно неэффективна, что усугубляется торговыми санкциями. Доступ к морю ограничен узким Ормузским проливом, который легко перекрыть. Быть может, потому Персия никогда не была морской державой. Девизом у Ирана может, однако, быть и "Сами не плаваем - и другим не дадим." Возможность контролировать торговлю Персидского залива - козырная карта иранцев. У них для этого в распоряжении есть быстроходные катера, ракетные батареи на берегу, спецназ, и даже смертники.

Иранская нация переживает не самое блестящее настоящее, но чего у них не отнять - это великого прошлого. Которое берёт начало четыре тысячи лет назад. Дарий Великий объединил гигантскую дорогами и первой в мире почтой ещё в шестом веке до нашей эры. Империи сменяли друг друга, менялась и религия (зороастризм-суннизм-шиизм), но народ оставался. Сефевиды, провозгласив ислам шиитского официальной религией, положили основу не только враждебности соседей, но и национальной идентичности с её опорой на сильный центр и подозрительностью к меньшинствам. Их сбросил афганский военачальник, который утверждал, что религия может контролировать духовную жизнь, а политики должны взимать налоги и писать законы.

По-настоящему интересной для нас является более недавняя история страны с попыткой Моссадыка национализировать нефтянку и успешным заговором против него, опиравшимся на помощь Штатов и Британии. Заговор бросил тень на политическое развитие страны. Шах столкнулся с разношёрстной оппозицией из гражданских групп, коммунистов, профсоюзов и религиозного истеблишмента. Чья борьба и привела к революции 1979 года. Дело кончилось тем, что корону иранцы променяли на тюрбан. Аятолла Хомейни провозгласил, что решение всех проблем - Ислам. Додумался он до этого не сам, а взял идеют у радикальных египетских братьев-мусульман и у Сейида Кутба в частности. Ещё до того, как кто-то задал вопрос "кто за тебя голосовал?", начался террор с опорой на свежесозданную Революционную Гвардию. Тот, кто мог сбежать из страны - это сделал, включая подавляющее большинство еврейской диаспоры. В отличие от того Мир Махмуд шаха, Хомейни опирался на шиитскую идею о политической власти видных богословов.

Возникновение радикального режима по соседству явилось неприятным сюрпризом для Саддама. Он мало того, что задавил своих шиитов, но и отважился напасть на Иран. Предприятие это оказалось мало того, что безуспешным, но ещё и дорогим и кровопролитным, растянувшись на восемь лет. Нигде иракцы не продвинулись дальше 100 километров, не говоря уже о том, чтобы залезть в горы. Их отбросили назад, и в конце концов противоборствующие стороны остались при своих.

После смерти Хомейни мусульманские клерикалы продолжают до сих пор играть ведущую роль в политике страны. В своих утверждениях по поводу того, что "кругом враги" они не так уж неправы. Американское нападение на Ирак в 2003 стало для них подарком судьбы. Результатом его явилось позднейшее доминирование дружеского Ирану шиитского большинства. Шииты проживают и в других арабских странах, и почти всюду опираются на поддержку иранского режима, будь то Хезболла в Ливане, Асад в Сирии или хуситы в Йемене.

Главным врагом для Ирана является Израиль. Если до революции отношения были тёплыми, то с приходом аятолл всё поменялось. Антисемитская риторика, борьба с происками сионизма, теракты против евреев - всё было. Израиль описывается не иначе, как раковая опухоль, которую необходимо удалить. США ("большой шайтан") тоже пользуются нелюбовью со стороны режима, особенно в свете поддержки Израиля ("малого шайтана"). Отношения со Штатами напряжённы, за исключением небольшого "прекращения огня" во время борьбы против ИГИЛ и заключения ядерной сделки, от которой Трамп, впрочем, отошёл. Из последних событий стоит упомянуть убийство Сулеймани в прошлом году.

Пандемия нанесла урон престижу клерикалов. Администрация президента пыталась приуменьшить угрозу вируса и скрыть масштабы бедствия. Начальник Революционной Гвардии возвещал об изобретении устройства, детектирующего симптомы на расстоянии ста метров. Муллы тоже не остались в стороне. Один из аятолл заявил о своем чудесном исцелении посредством исламского лекарства. И умер через два дня. Религиозные фанатики получили свою долю издевательств в социальных сетях. Это говорит о том, что древняя страна с образованным населением и границами, не унаследованными от европейцев, имеет шанс на будущее.

Есть плюсы и минусы в сегодняшней ситуации. Из минусов: "дыра" в экономике и американские санкции. Зато в плюсах - нефть и хорошие отношения с Китаем. Есть неспокойные меньшинства и молодёжь, но и воля закатать протесты в асфальт. Есть и реформаторы, готовые изменить страну изнутри. Кто ещё есть - это революционные гвардейцы. Эти ребята способны способны снова заставить страну сменить головной убор - на фуражку или берет. В целом социальная база для политических изменений не столь велика. У системы достаточно лояльных граждан. Революционная теократия не потеряла своего привлекательного для многих имиджа. Автор играет с мыслью о том, что американцы могли бы договориться с аятоллами о том, чтобы те не занимались экспортом революции, пообещав взамен не подрывать Иран извне. И сам же ставит идею под сомнение ввиду присутствия ястребов и у тех, и у тех. Более вероятна нормализация отношений с арабскими соседями, особенно если Иран откажется от разработки ядерного оружия. А не откажется - ничего хорошего и от них ждать не придётся.

Исламская республика застряла сегодня в ситуации уловки-22. Она не может провести либерализацию из-за того, что тем самым подорвала свой фундамент. Но, оставаясь, такой как есть, она теряет поддержку граждан, особенно молодёжи. Правящий класс знает об этом, как знает и о козырях в виде узкого Ормузского пролива и ядерной темы. К его услугам многочисленные прокси за рубежом и высококвалифицированные спецслужбы. Свою революцию он просто так не сдаст.

---------

Интересно было ознакомиться с политическими реалиями Ирана. Видно, что автор не понаслышке знаком с ситуацией. Схожие черты имеют многие авторитарные режимы вроде Туркменистана, Беларуси или Филиппин. Достаточно посмотреть на действия в пандемию. Автор надеется на либерализацию, упоминая при этом разобщённость населения. В таких условиях демократия приведёт скорее к конфликтам, чем к благоденствию.