Полароид⁠⁠

Я не понял, что за предмет Фредди тряс у меня перед лицом и почему он был так взволнован.

Ночь Хэллоуина в 87-м была не такой яркой, как сейчас.

— Это фотография! — закричал он и плюнул мне в лицо. — Смотри! Смотри!

Я опустил мешок с конфетами и аккуратно взял его за запястье, чтобы разглядеть, о чем речь: это была полароидная фотография с Фредди в его грустном костюме пирата.

Но при ближайшем рассмотрении я увидел под ним обгоревшего мальчика. Полароидный Фредди выглядел так, будто его сожгли дотла. Его кожа исчезла, глаза расплавились.

Фредди выхватил фотографию из моих рук.

— Круто, да? — Он снова посмотрел на нее. — Как фокус. Лучший Хэллоуин в жизни. Правда круто?

Он продолжал наседать, как это делают десятилетние мальчишки, пока я не уступил.

— Да, Фредди, круто. Где ты это взял?

— Ты знаешь дом мистера Малкольма?

— Тот парень с зеленым газоном? Который рассказывает грязные шутки на автобусной остановке? Странный извращенец? Тот самый?

Фредди с энтузиазмом кивнул, не уловив моего сарказма. Обычно все обходили дом мистера Малкольма стороной в Хэллоуин и в любой другой день. Этот человек постоянно приглашал детей к себе в дом на «конфеты и разговоры». Не знаю, кто-нибудь принимал его предложение. Надеюсь, нет.

— Да, — подтвердил Фредди, — но на крыльце сидит какой-то молодой парень. Наверное, его племянник или кто-то вроде того. На нем мега страшная маска демона, и у него есть фотоаппарат, он делает снимок, и фотография выходит такой жуткой, как моя...

— Ого, Фредди, — сказал я. Он начал слишком перевозбуждаться. У Фредди были какие-то проблемы со здоровьем. Может, слабое сердце, хотя я точно не помню, что нам говорили, кроме того, что он может умереть, если слишком сильно переволноваться. Учителя просили нас присматривать за Фредди. Я старался. — Это здорово. Успокойся.

Я начал дышать вместе с ним и держал его за руку.

Он улыбнулся.

— Спасибо, приятель. Хочешь увидеть?

Я улыбнулся в ответ.

— Конечно.

Фотография меня пугала, но в то же время завораживала. Я не хотел упустить что-то «крутое».

Судя по длинной очереди, тянувшейся вдоль дорожки и дальше, на тротуар, я мог и не успеть. Там стояло около пятидесяти детей, ждущих своих снимков.

Полароидные фотографии проявляются медленно. Изображение не появляется, как минимум, десять минут.

Парень на крыльце носил тонкую маску с рогами, которые будто бы проросли прямо из его лба. В области рта торчали кривые зубы. Он аккуратно помещал неразвитую фотографию на полку для обуви рядом с собой. Полароидные снимки нельзя трясти. Нужно просто ждать.

И вот мы ждали.

Он мог бы просто раздавать белые прямоугольники нетерпеливым детям, не дожидаясь проявления изображений, но не делал этого.

Вместо этого, сделав снимок ребенка, он садился по-турецки на бетонное крыльцо мистера Малкольма и смотрел на каждого ребенка в упор. Некоторые пытались заговорить с ним, но он молчал. Другие просто стояли в тишине, терпя пристальный взгляд незнакомца с завидным мужеством. Один маленький мальчик начал плакать. Родители увели его до того, как он успел забрать фотографию.

Я помню, как думал, что мне повезло, что родители позволили мне пойти собирать конфеты одному. Я хотел получить свою фотографию, выдержав неловкость взрослого взгляда.

Время шло. Было уже поздно. Некоторые дети сдались и ушли, к моему удовольствию.

Фредди зевнул и сказал, что ему пора. Я поблагодарил его за то, что он рассказал мне о полароидном человеке. Без этого я бы не пошел на Ферри-стрит. Мистер Малкольм меня слишком пугал.

К счастью, несколько школьных друзей вышли из оставшихся детей: Мэй Дефранко и Вики Рэнд. Они уже сделали свои фотографии, но задержались, потому что младшая сестра Мэй тоже хотела получить свою.

— Могу я посмотреть? — спросил я, указывая на фотографии. Они были настолько ужасны, что я едва мог на них смотреть.

На фото тело Мэй было разорвано, внутренности вывалились наружу, обломки костей и мышц торчали в разные стороны. Единственное, что позволяло её опознать, — это розовое платье принцессы, в котором она была на Хэллоуин.

Фотография Вики оказалась куда хуже. Её тело было связано за запястья и лодыжки. Её лицо выглядело ошеломленным от того, как было искалечено её тело. Верхняя часть её тела была оторвана от нижней, а на заднем плане в поле были разбросаны другие изуродованные трупы.

— Круто, да? — сказала Вики. — Прямо как в фильме про Фредди Крюгера.

— Ты никогда не видела Фредди Крюгера, — отозвалась Мэй. Я тоже никогда не смотрел «Кошмар на улице Вязов». Да и не смотрел до сих пор. В тот момент я решил, что то, что изображено на фотографии, — обычные ужасы из фильмов. Я был к этому не готов, но не хотел показать свою неуверенность.

После того как младшая сестра Мэй получила свою фотографию, многие дети решили, что лучше уйти, чем рисковать гневом своих родителей. Они ушли, и после того как ещё один мальчик получил свою фотографию, моя очередь настала в 11:42 вечера. Родители, вероятно, были в ярости уже с восьми вечера. Я подумал, ошибочно, что если уже так сильно опоздал, то не будет разницы, останусь я ещё немного или нет.

Хотя я начал сомневаться, особенно когда понял, что больше детей не осталось. Я был последним и остался один наедине с мужчиной в маске дьявола.

— Не улыбайся, — прорычал он.

Я быстро изменил выражение лица, подчиняясь.

Он сделал снимок и сел на ступеньки. Мы ждали. Последние листья на деревьях шептали мне предупреждение на ветру. Их мёртвые собратья с шелестом укатились вдоль Ферри-стрит. Я едва мог дышать, пока он смотрел на меня.

В глазницах его маски не было видно глаз, только маслянистые пустоты, которые казались обманом из-за тусклого света на крыльце. Наверное, так оно и было. Неприятное чувство в животе подсказывало мне, что пора уносить ноги.

— Думаю, мне нужно идти, — сказал я.

Его рука крепко схватила меня за запястье.

Я задёргался.

— Всё в порядке, я могу забрать её завтра.

Он не отпускал. Его лицо, та маска, приблизилась к моему. Он молчал. Ни вдоха, ни выдоха не раздавалось, пока он заставлял меня оставаться на месте.

— Пожалуйста, — взмолился я. — Я хочу домой.

В полдюйма от моего лица он поднес развивающийся полароид. Так близко, что я едва мог что-то различить. Но потом в фотографии проявился образ маски дьявола. А затем появился я, или то, чем я стану: полароид показал нас вместе, его руки обвивали мою шею, а моё лицо было мёртвым.

Я вскрикнул и вырвался. Он отпустил, и я упал на дорожку.

Он встал и с точностью бросил фотографию. Она приземлилась рядом со мной на траву. Детали ужаса начали проявляться. Клок крови запачкал мои волосы, а передняя часть моего костюма была залита кровью, словно кровавый нагрудник. Судя по изображению, мужчина в маске дьявола сделал со мной нечто большее, чем просто задушил.

Я начал отступать, ползком, как краб, отступая от неотвратимого ужаса. Он не двинулся с места, словно знал, что может поймать меня, когда захочет. Его первый шаг сбил камеру со ступенек. Она грохнулась на пол, и от удара откололся кусок. Ему было всё равно.

— П-пожалуйста, — снова взмолился я.

Не помню, как точно я встал и побежал по Ферри-стрит. Помню лишь, что погоня была короткой, потому что я ошибся и забежал в угол на стоянке у магазина. Магазин «Brother's Variety» был закрыт уже несколько часов. Там мне никто не помог бы. Улицы были пусты. Большинство людей уже спали.

Как я осознал это в такой момент, объясняется лишь удачей. Я упёрся в кучу листьев, смешанных с фальшивыми паутинами, которые сдуло с чьего-то дома. Застряв, я поднял руки в защитной позе и увидел время на своих цифровых часах: за двенадцать минут до полуночи.

Его пальцы нежно коснулись моих шеи. Я закрыл глаза и начал трястись от страха. Боль должна была прийти. Большая боль. Фотография обещала это. И смерть.

— Нет! — попытался крикнуть я, но это вышло лишь тихим писком. — Хэллоуин закончился! Всё кончено! Ты не можешь!

Не знаю, что я говорил и зачем.

Но пальцы отступили, и он сделал беззвучные шаги назад по потрескавшемуся асфальту. Когда он достиг тротуара, он заговорил.

— Увидимся в следующем году.

Словно это была всего лишь шутка, он просто развернулся и ушёл, как ни в чём не бывало.

Мне потребовалось слишком много времени, чтобы пойти в противоположную сторону. В конце концов, я смог перейти на медленный бег, преодолевая кварталы до дома, где меня ждала мама у окна, взволнованная и рассерженная.

Наказание доверили моему отцу. Когда он вернулся после того, как пытался меня найти, я рассказал ему о фотографии и человеке в маске. Он воспринял это спокойно, прежде чем взять свою бейсбольную биту и позвонить своим братьям.

Вместе они отправились к мистеру Малкольму и обнаружили сломанную дверь на заднем дворе. Старик умер в своём кресле, полностью голый; эту последнюю деталь отец рассказал мне только спустя несколько лет. Вызвали полицию, но ничего из возможного расследования, насколько мне известно, не вышло.

У моих родителей не было и нет доверия к полиции Брэйдл-Вейл-Лейка. Вот почему тогда отец позвал своих братьев и взял биту.

Конечно, доказательства существования человека в маске дьявола были. У многих детей были их фотографии. Но насколько мне известно, ни полиция, ни взрослые о них не спрашивали. Мою фотографию я оставил на лужайке у мистера Малкольма. Но Фредди, Мэй и Вики сказали, что их фотографии остались у них дома.

Правда, фотография Фредди, скорее всего, сгорела в пожаре следующего Рождества. Его отец по ошибке использовал обогреватель в гараже. Все они, включая Фредди, погибли за день до Сочельника.

На следующий год я отказался идти за сладостями на Хэллоуин, как и в последующие годы. Родители понимали меня и не давили. Через пару лет я перерос эту традицию, но всё равно не рисковал выходить на улицу в ночь на Хэллоуин.

«Увидимся в следующем году». А если не в следующем, то в последующем, или в следующем за ним. Он ждёт. Я это знаю, потому что все фотографии оказались пророческими.

Вики просто исчезла перед своим девятнадцатым днём рождения, и хотя её тело так и не нашли, арестовали мужчину, подозреваемого в пытках и убийствах полдюжины молодых женщин в Брэйдл-Вейл-Лейке и Дерри, через границу.

Мэй покончила с собой, прыгнув с крыши старого отеля-казино прошлым июлем.

Моему сыну сейчас пять лет. Он хочет, чтобы я взял его собирать конфеты через пару недель. Конечно, хочет. Он не знает. Как и моя жена. Этот человек ждёт меня.