Почему мы дерёмся (1)⁠⁠

Доброго времени суток, уважаемые!

Современные поколения, выросшие в мире, снова постепенно начинают понимать, насколько гадкая вещь – война. Ещё Адам Смит заметил сотни лет назад, рассуждая о «невидимой руке»:

Требуется, однако, еще немногое, чтобы дойти до состояния наивысшей степени достатка от самого низменного варварства: мир, низкие налоги и сносное отправление правосудия; остальное осуществляется посредством естественного хода «вещей».

И всё равно войны разгораются, то тут, то там. Но мы ведь – разумные существа. Мы способны рассчитывать последствия своих поступков. Как вообще тогда доходит до конфликтов? Этому вопросу посвящена свежая книга канадского политолога Кристофера Блэттмана.

Почему мы дерёмся. Корни войны и пути к миру.

Коротко для ЛЛ: все войны и конфликты имеют причины. Таких причин в основном всего пять. Войну может развязать монарх ради своего личного блага. А может и подданный, желающий справедливости.

Война – это не всегда между государствами. Она бывает и между семьями, бандами, кланами, религиозными сектами и нациями. Автор задался целью исследовать общие силы, которые приводят в движение эту длительную насильственную борьбу между группами.

Это бедствие, и бедствие неестественное. Нормальное положение вещей – мир. Даже самые ожесточённые враги предпочитают ненавидеть друг друга в мирных условиях.

Концентрируясь на открытой борьбе, мы выпускаем из виду всю долгую предысторию и приходим к неправильным выводам о причинах войн и дороге к миру. Снова и снова мы читаем о порочных лидерах, исторических несправедливостях, ужасной бедности, разгневанной молодёжи, дешёвом оружии и катастрофических событиях. Но эти вещи – они встречаются сплошь и рядом. А войны можно увидеть не всегда и не везде. Потому Кристофер в поисках причин конфликтов советует нам сконцентрироваться на борьбе мирных условиях. Всё начинается с мира. Причина, по которой люди стремятся жить в мире, проста: уж слишком губительной является война. Выбирая её, обе стороны несут огромные издержки в битве за постоянно усыхающее яблоко раздора.

История даёт нам достаточно примеров предпочтения мира войне: ползучая демократизация Европы, развал колониальных империй, покупка Штатами огромных территорий у Франции и России. При этом стоит заметить: мир – это далеко не всегда равенство и справедливость. Сильнейший, будь то военная хунта, олигархат, влиятельное нацменьшинство или сверхдержава, способен продавить для себя более выгодные условия. Слабейшему приходится смиряться: слишком велики риски и издержки неповиновения. И тот, и другой действуют в своих интересах.

Наша планета нарезана на куски, обладание которыми приносит богатство, власть и статус.

Конкуренты стремятся получить кусок чужой территории и ресурсов, грабят слабых и защищаются от сильных. И при всём при этом – стараются делать это мирными средствами. Любой предводитель банды знает: война вредит и доходам, и ему лично. Эти убытки – сильный стимул договариваться. Дорога к миру – это не братская любовь или кооперация, нет. Это – угроза насилия и разрушений. Из этого следует парадоксальный вывод: чем разрушительней оружие, тем легче добиться мира. История и здесь подтверждает: войны случаются всё реже по мере прогресса в вооружениях. Но уж если случаются – становятся всё более разрушительными.

При этом не играет роли, скажем, бедность или богатство участников конфликта. Или внезапно открывшиеся или пропавшие ресурсы, скачки цен и прочее. Или сравнительная сила участников. До тех пор, пока приходится считаться с потерями, есть пространство для переговоров. И сильный теряет, и слабый. Разница лишь в том, чем придётся впоследствии довольствоваться тому и другому.

Короче, должно случиться что-то серьёзное, чтобы тяга к компромиссу оказалась под угрозой. Автор приводит пять важнейших причин, которыми и занимается в ходе последующего изложения: необузданные интересы, нематериальные стимулы, неопределённость, ненадёжность сторон, ошибочные представления. И это всё, что ли? Да, всё. Однако это – лишь описание довольно категорий причин, которыми мы и займёмся.

Примеров необузданных интересов, когда принимающая решения элита получает плюшки, а народ выносит тяготы войны - несть числа. Особенно это часто бывает, когда в управлении страной отсутствует система сдержек и противовесов. В противном лидеры вынуждены считаться с мнением других. Авторским примером конфликта личной выгоды и интересов государства послужили действия молодого Джорджа Вашингтона, который имел виды на земли в соседних французских колониях и потому охотно конфликтовал с французами. Один из инцидентов в 1754 году послужил одной из причин Семилетней войны. Разумеется, расходы легли на британскую казну, которая захотела впоследствии возложить часть них на североамериканские колонии. Вашингтону сотоварищи это не понравилось, особенно в свете лишения метрополией законной силы многих земельных захватов. Пришлось писать Декларацию Независимости...

Как видим, класс выгодополучателей от потенциального конфликта бывает довольно широк. Он по идее охватывает всю влиятельную элиту. Особым случаем является проблема агента. Она появляется, когда одна группа пытается заставить другую действовать от своего имени. Проблема в том, что у агента в принципе есть свои интересы, которые не всегда совпадают с интересами заказчика. Это широко распространено в бизнесе и, конечно, в политике, где правительство по идее должно действовать в интересах и по поручению народа. Все мы знаем, что это не всегда так. Не далее, как на прошлой неделе министр иностранных дел Германии открыто призналась, что "неважно, что думают мои немецкие избиратели". Я уже молчу про диктатуры.

Но это глобальный уровень. Уровнем пониже мы тоже видим появление конфликтов там, где они невыгодны большинству участников. Это видно на примере многочисленных индуистско-мусульманских столкновений, подогреваемых частными интересами и капиталами влиятельных политических лидеров. Спустившись ещё ниже, мы остаёмся с проблемой агента практически один на один, когда наш адвокат рвётся в бой, раздувая шансы на успех. Неудивительно: случись проиграть, он всё равно останется при своих деньгах.

Вывод из всего этого один: надо искать способ сделать лидеров подотчётными, для того, чтобы противостоять их частным интересам. Хотя от проблемы агента совсем избавиться не получится: пока существует своя рубашка, она остаётся ближе к телу. Тем не менее автор напоминает нам:

По моему мнению, не бывает хороших или плохих лидеров, действующих благородно или лет. Есть только подконтрольные и необузданные.

Причина вторая: нематериальные стимулы. Войны не всегда ведутся только за лишь за деньги. Людей мотивируют и высокие идеалы, за которые они отдают жизни. Например, сальвадорские повстанцы, которые столетиями гнули спину на плантациях, воевали за справедливость. Шансов у них было немного, за исключением разве что доказать, что ты тоже чего-то стоишь. В конце концов им кое-что удалось. Гражданская война была закончена.

Справедливость - сильная вещь. Автор приводит в пример известную игру Ультиматум, в которой одному человеку давали десятку и просили разделить её с другим. Однако этот другой может отказаться принять свою долю, и тогда тот, первый, лишается и своей тоже. С точки зрения чистой логики тот, второй, должен радоваться каждому перепавшему ему центу. А вот поди ж ты - очень многие из тех, кто не получали половины всей суммы, отказывались. Смысл? А наказать жадину! Потерял что-то, но приобрёл моральное удовлетворение. Тот, первый, кому дали десятку, в курсе потенциального развития ситуации и как правило делился примерно поровну.

Желание восстановить справедливость (отомстить) было, есть и будет одним из мотивов, начинающим гражданские войны. Самосожжение Буазизи положило начало Арабской весне. Чего ради люди поднялись, ведь этот несчастный торговец был для них посторонним? Здесь включается логика по решению проблемы коллективного действия. Если живёшь в деревне, то имеет мало смысла сразу мстить за обман или несправедливость - обидчик непременно тебе снова встретится в неудобных для него обстоятельствах. Месть так и так - неизбежна. Но в большом городе эта логика не работает: зачем мстить, если по второму разу вы уже не увидитесь? Зачем тратить время и средства? И здесь полезной оказывается встроенная эмоциональная награда при восстановлении справедливости. Эта логика позволила многим исследователям утверждать, что справедливая месть - продукт культурной или даже биологической эволюции. Достаточное количество желающих отомстить решают проблему коллективного действия.

Естьразные нематериальные мотивы. Желание славы и положения из века в век побуждает генералов развязать маленькую победоносную войну, которая слишком часто оказывается немаленькой и не победоносной. И всё же сегодня с этим полегче, если вспомнить Генриха Восьмого или Людовика Четырнадцатого, например. Те не имели тормозов, гоняя своих солдат на одну за другой войну.

Или возьмём идеологию. Экстремальным примером служит гитлеровская Германия, где фашизм побудил встать в ряды бойцов миллионы. Антиколониальная борьба и вообще войны за независимость тоже очень часто идеологизированы. Автор вспоминает в этой связи войну за независимость США, в ходе которой колонисты совершенно перестали считать себя британцами и не шли уже ни на какие компромиссы с короной. Идеологически заряженному человеку вообще трудно даются компромиссы. Если веришь в то, что твоей группе принадлежит неотъемлемое право на кусок земли или представительство во власти, крайне тяжело уступать в этих вопросах. Есть уступки, по виду небольшие, которые роняют человеческое достоинство настолько, что ощущаются совершенно неприемлемыми.

А как насчёт встроенной страсти к насилию? Кажется, есть такое дело, которое присуще радикалам из числа футбольных фанатов, например. Те, особенно в толпе, испытывают что-то вроде ража, нападая на враждебные кланы. Бывалый военный корреспондент Крис Хеджес писал:

Война может дать нам цель, значение, смысл жизни.  Только когда мы в гуще конфликта становится очевидной поверхностность и бессодержательность многих наших жизней.

Всё же автор не считает неконтролируемую агрессию нашим встроенным свойством. Для этого слишком мало подтверждений. В целом мы довольно коллективные существа и способны на сочувствие. Что в нас нехорошо - это наша ограниченность. Мы легко сбиваемся в группы, в которых отдаём предпочтение своим в ущерб чужакам. При такой логике имеют значение свои потери и игнорируются чужие. Как раз страх перед своими потерями - главный аргумент за мир.

Ещё одной стороной нашей ограниченности является злорадство, которые англичане называют немецким свойством Schadenfreude. Особенно сильно оно выражается в отношении чужаков. Это побуждает думать, что ксенофобия - врождённое свойство. Но это не так. Ксенофобия так часто встречается потому, что её целенаправленно разжигают при помощи националистической и прочей пропаганды. И снова сильным примером в этом смысле служит Третий рейх. У Гитлера не было поддержки большинства населения в Веймарской республике. И лишь когда наци дорвались до микрофонов - дело пошло, как по маслу. Пропаганда, распространяемая по Радио и телевидению тысячи холмов, разожгла геноцид в Руанде в девяностых годах.

--------------------------------------

Вот вроде бы учёный человек, а классифицировать предпосылки на объективные и субъективные не догадался. А ведь это - школьный материал, по сути. Автор концентрируется, как видим, на субъективных. Он справедливо полагает, что если их избегать - можно рассчитывать на мир. Но это не вся история. Раскройте в Википедии описание любой мало-мальской войны - и увидите огромное количество разнообразных причин и поводов. Ещё и спорят историки по сей день, что было главным, а что второстепенным. Взять в свести всё это к пяти упомянутым классам - неоправданное упрощение, на мой взгляд.

В книге много иллюстраций с помощью круговых диаграмм и теории игр. Честно говоря, не очень убеждает, и не очень понятно. Это минус. Но зато есть много всяких исторических баек. Это плюс. В целом читается легко, хотя слог автора не всегда понятен.