Патрик Ротфусс (автор «Хроника Убийцы Короля») прочитал пролог из третьей книги «Двери из камня». Перевод в посте⁠⁠

Спустя 10 лет после второй части, Патрик наконец-то показал хоть что-то из написанного. Но всё ещё неизвестно, когда выйдет новая часть .

Фанатский перевод взят из ВК.

ПРОЛОГ

В центре Ньюарра всё ещё была ночь. Трактир «Путеводный камень» погрузился в тишину, и складывалась эта тишина из трех частей. Самой заметной её частью было пустое, гулкое молчание, порождённое несколькими причинами. Просветлей горизонт от лёгкого поцелуя рассвета, город пришёл бы в движение. Затрещали бы дрова в печи, забурлила бы вода, кипящая для каши или чая. Тихий, деловой шелест травы под ногами смёл бы тишину с порогов домов беспристрастным проворством старой берёзовой метлы. Будь Ньюарр достаточно большим, чтобы содержать стражников, они бы своим ворчанием выпроводили тишину, как непрошенного гостя. Будь там музыка… Но нет, конечно, там не было музыки. По правде говоря, там не было ничего из этого. Поэтому тишина осталась.

В подвале "Путеводного камня" пахло дымом от углей и калёным железом. Видно было, что работали в спешке: инструменты разбросаны повсюду, бутылки оставлены в беспорядке. Пролитая кислота тихонько шипела себе, перелившись через край широкой каменной миски. Кирпичи кузнечного горна рядом тонко позвякивали, остывая. Эти незаметные звуки добавляли к большой и гулкой тишине скрытую и крошечную. Связывали их вместе, словно мелкими стежками яркой медной проволоки. Грохочущий контрапункт. Стук ритма во время пения.

Третью тишину ощутить было не так легко. Если достаточно долго вслушиваться, её можно было почувствовать в холоде медных замков "Путеводного камня", накрепко закрытых, чтобы оградиться от ночи. Она таилась в прочной деревянной двери, глубоко гнездилась в серых камнях фундамента. И она была в руках создавшего трактир человека, когда он медленно снимал одежду возле узкой голой кровати. У него были совершенно рыжие, как пламя, волосы. Глаза его были тёмные и уставшие, и двигался он с неспешной осторожностью человека, который серьёзно ранен. Или устал. Или постарел раньше времени. "Путеводный камень" принадлежал ему, так же как и третья тишина. Вполне закономерно, ведь тишина эта была самой большой из трёх, она окутывала первые две, заключала их в себе - бездонная и безбрежная, как конец осени, и тяжёлая, как обкатанный рекой валун. То была терпеливая покорность срезанного цветка - молчание человека, ожидающего смерти.