Парфюм с запахом книги⁠⁠

Самый старый дед в районе.

Это был солнечный летний день в избитом восьмом районе Парижа. Патриция играла в тазике со старой одеждой. Бабушка Анна смотрела в окно и грустила о молодости. Дедушка Жан Поль размышлял о роли алкоголя в современном обществе. На глазах бабушки и дедушки были «умные» очки виртуальной реальности, согласно закону. Патриция очки не носила—ей было только шесть лет. Она надевала одежду из тазика, наряжаясь то принцессой, то трубочистом.

За окном остановился огромный броневик.

—О, жандармерия подъехала,—тревожно сказала бабушка Анна теребя пальцами штору,— Патриция, улыбайся дядям и надень очки, чтобы тебя не изъяли. Жан Поль, сядь в кресло. Патриция не обратила внимания на слова бабушки, а дедушка принялся бродить по дому раздраженной походкой.

—Где это долбаное кресло?—недовольно спросил он и открыл холодильник.

—Зачем ты открыл холодильник? Нет там кресла— в гостиной оно. Иди быстрей, а то изымут и в окопы отправят—там тебя «запрещённые» и убьют, никчёмный ты человек!,—сказала Анна с ворчливой заботой.

—Мне семьдесят лет скоро—кто меня пустит в окопы? У меня руки дрожат— я сразу сдамся, чтобы не навредить,—проворчал Жан Поль и побрёл в гостиную шаркая тапками. Там он нашел инвалидное кресло, сел в него, достал шприц и воткнул обезболивающее в обе ноги.

—Дуракам безразлична реальность,—объяснила бабушка Анна и вспомнила, как, назло родителям, не вышла замуж за миллионера.

Младший инспектор Даниэль и старший инспектор Эмильен подошли к небольшому двухэтажному домику Анны и Жана и позвонили. В военной форме «хамелеон» и очках виртуальной реальности.

—Веди себя в соответствии с должностью, и не болтай ничего без моего разрешения,—сказал Эмильен. Он достал удостоверение и поднёс его к видео камере.

—Будет исполнено, Босс,—сказал Даниэль и козырнул толи услужливо, толи издеваясь.

«Иду-иду, я старая, поэтому ждите»,—крикнула бабушка Анна в сторону двери, вытащила Пптрицию из тазика, надела ей на голову очки виртуальной реальности, закурила сигару и придирчиво осмотрелась. Патриция залезла назад в тазик, размахивая носком десятилетней давности и сняла очки; она не была виноватой— ей было только шесть лет.

Патриция недавно живёт у дедушки с бабушкой и верит в то, что её когда-нибудь заберут родители. Бабушка Анна вспомнила, как в молодости сбежала от прилипчивого заместителя министра, угнав его автомобиль, улыбнулась и открыла дверь. Она выдохнула в жандармов обильный табачный дым и стряхнула пепел на ботинки Эмильена.

—Почему девочка без очков виртуальной реальности? С вас штраф шесть баллов социального рейтинга. Очки полезны, помогают соблюдать правильную жизнь. Книжки, наркотики, опасные данные, оружие есть? Месье Жан Поль, готовьтесь к проверке инвалидности,— Эмильен говорил механически, изображая строгость, зная ответы заранее. Жан Поль с неконтролируемой улыбкой подъехал на инвалидной коляске. Неприлично высунув язык набок. По документам он числился парализованным и умственно отсталым.

—Что у тебя там?—притворно-ласково спросил Эмильен у Патриции и протянул руки к тазику со старой одеждой.

—А у меня там всё мамино!—сказала Патриция и загородила собой тазик.

—Месье инспектор, там старое тряпьё, сущая ерунда… Девочка будет кричать. Хотите коньячку?—тревожно-услужливо затараторила Бабушка Анна.

Для проверки инвалидности Жан Поля, Даниэль воткнул в его ногу шило, бабушка Анна сморщилась, будто от собственной боли, Патриция привстала… Жан Поль широко улыбнулся и радостно сказал «Вагу-Вагу». Эмильен вытащил вещи из тазика Патриции.

—А это что такое?—спросил Эмильен: в его руках была книга. Возникла пауза: сплошная тишина, наполненная ужасом. Жан Поль привстал в кресле, он открыл и закрыл рот. Даниэль посадил его на место.

—Внученька, ты же это на развалинах в соседнем доме нашла, в том, который на прошлой неделе разбомбили? —осторожно подсказала бабушка Анна, её руки дрожали, она уронила пепел с сигары себе на блузку.

—Не скажу,—сказала Патриция и заливисто рассмеялась,—Вы такие смешные, книжку испугались.

—Отлично, ты нашла книгу и забыла где нашла, потому, что ты маленькая, ведь тебе всего шесть лет,—сказал Эмильен и взял книгу.

—Это моя книга, она от мамы. Не забирайте пожалуйста,—проговорила Патриция дрожащим голосом.

—Сядь на место: ты парализован. А не то на войну отправлю,—прошептал Даниэль Жану Полю, который снова было привстал от удивления.

—Не ходи на развалины больше,—сказал Эмильен Патриции, неловким голосом. Он махнул Даниэлю и вышел из дома. Он не услышал слова Патриции. Вернее, он сделал вид, что не услышал слова Патриции. Забрав книгу. На которой было написано : «Достоевский Ф. М. «Преступление и наказание»

—Ушли? —спросил Жан Поль.

—Ушли,—сказала бабушка Анна. С облегчением. Счастливая. Обняла внучку Петру. Она вспомнила, как была счастлива, сбежав от дальнобойщика, которого избила молотком, за попытку засунуть руки под её одежду.

—Господи, больно-то как! Сволочи! Зачем шилом-то?—простонал дедушка Жан Поль.

—Заткнись, никчёмный. Зачем вставал в инвалидном кресле? Они могли тебя на фронт отправить, а сделали вид, что не заметили,—сказала бабушка Анна.

—А дяди прочитают книжку и вернут?—спросила Патриция.

—Забудь. Книжек не бывает. Они есть только у «запрещённых», потому, что у них бардак с бедностью и они не носят очки,—ответила бабушка Анна.

—Значит, когда мы победим «запрещённых», мы заберём у них все книги и у нас будет их много?— спросила Патриция радостно.

—Если мы победим, то мы уничтожим все их книги... Надеюсь мы не победим,—пробормотал чуть слышно дедушка Жан Поль.

—Я ведь всё слышу. Ты чего, старый, самостоятельно думаешь вдруг? Вырос что-ли?— строго проворчала бабушка Анна.

—Деда, а давай сбежим к «запрещённым» я люблю бардак, —воскликнула Патриция и радостно подбросила вверх старую одежду.

—Давай,—по заговорщицки сказал дедушка Жан Поль,—бабушке снотворного подсыплем и сбежим.

—Я тебе подсыплю! Никчемный! А кто тебя беречь будет? Ты —самый старый дед на районе. Остальных давно изъяли на войну, а ты живой. Думаешь это само собой? Думаешь я тут не при чём?—бабушка Анна говорила торопливо, с какой-то сокровенной обидой и многолетней усталостью,—Только подумала, что ты вырос, а нет. Опять, как маленький. Господи… Эээх. Так и не поживу со взрослым мужиком. Ээээх.

Бабушка Анна махнула рукой и заплакала. К ней подошла Патриция. Обняла. Сказала:

—А ты не плачь, дедушка пошутил: мы тебя с собой возьмём, будешь дедушку беречь, пока не повзрослеет.

Восьмой район

Даниэль и Эмильен залезли в огромный бронированный броневик жандармерии и поехали по уставшему восьмому району Парижа. Какие-то дома были пусты, в других играла музыка и из окон выглядывали вооруженные арабы. В центре района, располагался зелёный, с лягушками пруд—возникший из-за прошлогоднего попадания гиперзвуковой ракеты «запрещённых». Домов, населённых разрешёнными гражданами было не больше десяти.

Они ехали минуты три, Даниэль отслеживал возможные источники опасности, Эмильен изучал книгу, гладил кончиками пальцев, нюхал.

—Обули, как маленьких. Не верится, что испанцы за неё заплатят почти полмиллиона франков… Нас точно не обманут?— спросил он. Даниэль не ответил. Поджал губы. Эмильен поцеловал страницы книги. Представил, что сбежит от куда-нибудь от незапрещённой действительности.