Папины хлопоты 28: отец-военный в поисках дочери в мире который когда-то посетил сэр Толкин. Вот только британцы... опять всё наврали⁠⁠

28. Аптека, улица, фонарь

Орки по секрету нашептали мне, что Латардиха Мюллентопа искать в фамильном замке бесполезно, ибо вместе со своими прихлебателями тот вступил на тропу блудодейства и безнравственности.

Еженедельно, с пятницу по воскресение, барон посещал все самые злачные и дорогие бордели города. По очереди. Очень падок Капризулькин был до женского пола.

Публичный дом «Усталая куртизанка» ничем не напоминал гнездо разврата, скорее это был средней руки постоялый двор. Чистенько, миленько, но ни чем особо не привлекает к себе внимание. Разве что над калиткой горел красный фонарь.

Тук! Тук! Тук!

В ответ на стук открылось маленькое окошечко в которое я без раздумий просунул руку и схватил охранника за шею. Когда тот устав бороться с моей хваткой захрипел, аз многогрешный вежливо попросил открыть его задвижку с обратной стороны.

Ухоженный сад, маленький мраморный фонтанчик (куда же без него) с двумя обнажёнными нимфами с острыми грудками сидевшими в чаше, беседка в который кто-то кого-то тискал.

Дверь в бордель распахнута, но закрывает её своей массивной фигурой дебелый тип с выбритой головой в обтягивающих лосинах, белоснежной рубашке и чёрной шёлковой жилетке не по размеру.

- Приглашение, - произнёс он голосом гальки перемалываемой жерновами.

- Меня ждут.

- У нас так не положено! – лапища с длинными цепкими пальцами метнулась ко мне, но нашла лишь воздух.

Я шлёпнул по руке привратника ладонью, но так что тот не смог разогнуть пальцы.

- Ах так! Поль! Клаус!

Сверху топая ботинками сбежала ещё парочка громил в лосинах и жилетках. Однако протискивающаяся в дверь гномья братия подействовала на тех отрезвляюще. Ударив привратника кулаком в пах, я начал подъём по лестнице покрытой ярко-красным ковром с изображениями павлинов.

- Где барон? – спросил я, проходя мимо замерших на ступеньках вышибал.

- Его Милость на втором этаже, в третьей комнате слева, господин, - ответил тип с огромной родинкой на щеке, поклонившись.

На встречу мне выскакивали полуобнажённые женщины запахивая на ходу пеньюары, кимоно и накидки (призванные скорее не скрывать их прелести, а наоборот - разжигать воображение), но как только они видели нас, сразу опускали глаза и мгновенно растворялись за дверьми в полумраке коридора. Глаз у представительниц их профессии должен быть намётан, иначе можно и голову потерять.

Необходимая мне дверь раскрылась и навстречу изящно ступая, вышла мамочка - главная сутенёрша и владелица салона интим-услуг. Яркая косметика на лице подчёркивающая привлекательные стороны и скрывающая морщинки, туфли на шпильках, чулки в сеточку, бардовый корсет, придерживающий тяжёлую грудь и такого же цвета халат с широкими рукавами. Она вообще ничего спрашивать не стала. Взглянув в мои глаза, женщина сжала плотно губы и приоткрыла мне дверь, пропуская внутрь.

Огромная комната со столом, уставленным яствами и бутылками, кровать под балдахином и словно испуганные птицы полуобнажённые девушки, прошмыгнувшие мимо нас в коридор – всё это я увидел внутри.

Наше появление произвело эффект. Толстяк с тонкими усиками решительно распахнул окно и попытался сигануть со второго этажа. Рука Рофура решительно воспрепятствовала этому, швырнув труса на пол. Любитель шишек и обладатель массивной золотой цепи вообще из-за стола вставать не стали только положили руки ладонями вниз на столешницу, показывая мне, что покорны и не вооружены.

А вот фехтовальщик в синем дублете хоть и без восторга, но потянул из ножен клинок. Ваш покорный слуга был готов к этому, удар в солнечное сплетение усадил шатена на колени.

- Сиди не вставай, - посоветовал ему Неистовый, отбирая шпагу. – И слушай.

Сам Латардих Мюллентоп всё понял правильно. Мерзкая душонка его предвидела расправу. В одних трусах и таком же как у мамочки халате, он попытался броситься к уже распахнутому окну.

Это в мои планы не входило и поэтому, коротко кивнув головой, я нанёс ему удар лбом в переносицу.

- Аааа! Больно! Как больно! – завизжал аристократ, разглядывая окровавленные руки и пуская красные пузыри толстыми губами из-за крови попадающей ему в рот.

Оторвав кусок рукава от его халата, я швырнул материю ему.

- Вытрись! Сядь и рассказывай.

И тут платину прорвало.

- Да, да! Это всё мой дед! Мой дед! – заверещал барон, закрываясь от меня руками.

- При чём тут твой дед?

- Это он нашёл Длинноносую. Группа Серых стражей отбила её у гоблинов. Последний страж истекал кровью. Отец рассказывал, что дед добил его.

- Семейка у вас фирменная.

- Что?

- Ничего, продолжай.

Размазывая сопли, слюни, кровь по лицу Капризулькин кивнул, и затараторил ещё быстрее, будто боясь, что его могут прервать:

- Дед забрал Длинноносую. На всякий случай… и спрятал в нашем фамильном склепе за городом. А спустя годы он узнал о заклинании вызова. Папенька мой так и не решился использовать её. А я… мне нужны деньги!

- Видать у папеньки-то мозгов было побольше, - мрачно прогрохотал Рофур переливая в жестяную флягу янтарный напиток из початого бутыля, стоявшего на баронском столе.

- Что за заклинание вызова?

- Я точно не знаю, но всё дело в том, что Длинноносая не может проснуться просто так. Ей нужны жертвы. Жертвы собранные специальными ритуальными ножами.

Сглотнув и ещё больше побледнев, аристократ уставился на рукоять гоблинского кинжала.

- Такого? – кончиками пальцев я прикоснулся к оружию.

- Да, именно такого, видел один у уродца, с которым вёл переговоры.

Все дворянчики со страхом уставились на меня.

- Продолжай!

- Это всё! Я просто решил немного сбить спесь с купцов Кноста. Они постоянно перебивают цены на товары, доставляемые по морю, скупают их, а потом продают втридорога.

В комнате повисло молчание. Только Лоник ойкнул и зажал себе рот ладошкой.

- Ты решил устранить конкурентов собрав гоблинскую орду во главе с Длинноносой? – уточнил я.

- Да.

- Идиот. А люди, люди которые погибли?! – Рофур рвался к Мюллентопу надеясь размозжить тому голову ударом латной перчатки.

Хоть я и заступил ему дорогу, не позволив свернуть шею барону, но воспоминание о крови пролитой в Хорше неприятно кольнули сердце.

- Это же просто крестьяне! Гоблины дошли бы до Кноста разграбили бы его, сожгли и всё. Всё! Всегда так было!

Воистину нет придела человеческой жадности и глупости. Устал слушать эту болтовню. Мне было всё ясно. Сдёрнув орущего в голос аристократа с кровати, я протащил его через всю комнату, затем по коридору провожаемый взглядами куртизанок сквозь приоткрытые двери. Голова барона весело стукалась о ступеньки, когда мы спускались по лестнице покрытой ярко-красным ковром. Он что-то кричал, но я не слышал. Да и не хотел слышать.

- Здесь есть конюшня? – бросил я лысому привратнику всё ещё сидевшему на полу.

- Да, господин.

- Принеси мне верёвку. Быстро!

Рофур и Лоник последовали за мной остальные Железные стояли на улице, мило улыбаясь десятку стражников прибежавших на крики. Никто не хотел устраивать резню с Железным кланом.

- Спасите! Чего вы смотрите? Я же ваш господин!

Отведённые в сторону взгляды и сгорбленные спины служивых были ответом на мольбы о помощи аристократа.

На улице похолодало и пар вырывался изо рта. Распахивающиеся ставни сопровождали наше шествие.

- Отпусти меня! Отпусти! Забирай всё! – верещал Капризулькин когда я тащил его вниз по улице в сторону канала где под мостом журчала вода. – Отдам всё деньги! Пожалуйста!

- Не всё измеряется деньгами.

Сразу за мостом возле аптеки располагался крепкий фонарь именно к нему я и направился. Все должны его видеть.

И тут крепкая рука гнома легла мне на плечо.

- Полковник, позволь это сделаем мы. Восемь Железных погибло в битве за мост. Души требуют отмщения. Я прошу тебя. Они наши товарищи.

- И мне они тоже там были товарищами и мэтр с женой, и много ещё…

- И всё же, позволь…

Нехотя я разжал руку, удерживающую аристократа впавшего в полуобморочное состояние.

Гномы справились быстро. Так быстро, что барон даже и испугаться не успел. Налетевший ветерок раскачал тело казнённого разбрасывая в стороны капли мочи стекавшей по голым ногам.

- Туда тебе и дорога, собака! – закричал кто-то, после чего ставня захлопнулась. А за ней застучали и другие.

Взглянув на болтающегося, на фонаре рядом с аптекой барона, я сплюнул в канал от омерзения. Заслужил, конечно, но умер мерзко.

Надо же как всё сложилось. Ещё раз окинув улицу, вспомнил строки из далёкой юности, которые сорвались с губ в холодную ночь:

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века

Все будет так. Исхода нет.

Умрешь — начнешь опять сначала

И повторится все, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.

- Это чего? - спросил Рофур, хлебнув коньяка из фляжки.

- Стихи.

- Пишешь?

- Это не мои.

- Ааа... но мне понравилось. Черкнёшь на листочке?