P&S агентство "Пережить Смерть" Книга 1 Часть 2 Главы: 7,8,9,10⁠⁠

Предыдущие главы:

Глава 7

— …а что я могу сделать? Он совершенно не прислушивается ко снам или сердцу, – слава богу, я находился в ангеле, а значит, смерти не было. Сын Инны Васильевны в этот момент наливал в стакан водку. Рядом с ним сидел на потёртой лавке такой же «герой» отторгнутый обществом. На раскрытой газетке стояла открытая банка с надписью «Кильки в томате». Видя этот "натюрморт", у меня возник маленький вопрос: «А почему я не вижу ангела другого человека, ведь по логике, он тоже должен был находиться где-то рядом, в висячем состоянии?» — А он есть, только в другом измерении, этих измерений миллионы и миллионы! Это чтоб мы, создания, не сталкивались друг с другом при исполнении своих обязанностей, хотя если захотим, можем и встретиться. Но там, в сферах, мы все видимые и общаемся с себя подобными. И я тебе больше скажу, у нас есть своя жизнь, чуждая вашей…

Сущность поднялась над двумя «друзьями», примерно метров на пятьдесят и зависла в воздухе. Стая голубей пролетела сквозь наше эфемерное тело, лёгкое физическое покалывание мы ощутили, как будто немного электричеством протрясло. – Щекотно… это легкое чувство контакта мы чувствуем при соприкосновении с физическим, живым организмом, а вот они совершенно нас не осязают…

«Всё это интересно, но я тут по другому вопросу. Там мать его от горя умирает, а он тут водку хлещет!» — я пребывал в несколько заведённом состоянии, и если бы имел реальное тело и собственную силу, то подлетел бы к Анатолию и треснул бы по уху! – Я понимаю твоё негодование, Серёжа, но тут не так всё просто.

И опять, не прислушиваясь к моему мнению и желаниям, ангел полетел ввысь, в облака. В этот раз я испытал страх высоты, сущность заставляла меня смотреть вниз. Я вспомнил почему-то старты космических кораблей и, иногда, их падения…

— Я тебя проинформирую вкратце, а ты уж сам решай и будь судьёй. Мой подопечный рос хорошим и добрым мальчиком, любящий своих родителей. Но, чем старше он становился, тем больше у него возникало вопросов. Папа работал на металлургическом заводе, по двенадцать часов - в день, в ночь. Мама, Инна Васильевна, была домохозяйкой. Всё чаще она возмущалась маленькой зарплатой мужа, в связи с чем, он устроился на подработку в такси, и по выходным раскатывал по городу, – сущность уже летела в стратосфере, пробивая озоновый слой. Я восхищённо смотрел по сторонам, и если бы контролировал свою мимику, то в удивлении бы охал от всполохов световых лучей в открытом космосе. А ангел продолжал свой рассказ, но не речью, а вбиванием мысли в мой мозг, не обращая внимания на мои эмоции, — и вот на таком фоне, начались сначала мимолётные, скрытные гулянки жены, пока муж работал, а потом и откровенные. Инна Васильевна отправляла сына на улицу, играть в «войнушку» в эти моменты. Муж, без рук, без ног, приходил домой и молчал, о многом подозревая, но почему-то боясь заговорить на эту тему. Даже когда онкология скрутила мужа, она продолжала крутить хвостом…

Рядом промелькнула сверкающая сталь, я узнал что-то рукотворное, хотел попросить сущность посмотреть на него и показать это мне, но ангел проигнорировал мои желания, продолжая бороздить эфир вселенной. Целью он избрал Солнце.

— Это всего лишь китайский спутник… ну так вот, и всё это происходило на глазах этого парнишки. Он любил и мать, и обожал отца. Это я знаю точно, ведь он мой подопечный, его эмоции и мои тоже. И когда всё же умер отец, Толик не выдержал этой потери, я на себе прочувствовал все его переживания. Знаю, что бывают тяжелей ситуации, и люди выдерживают, и живут с этим, но вот он так отреагировал. Бросил институт и исчез без всяких объяснений. Всю вину в смерти отца переложив на мать, тем самым, мстя ей…

Но это же бред! Как можно так поступить с любимой матерью, какой бы она не была? А мне кажется, вы, ангелы, всегда ищите оправдания своим подопечным, чтобы они не творили! Интересно, чикатилловский ангел тоже оправдывал подопечного?

— Ну, это ты конечно махнул. Мы всячески пытаемся им внушить через сны, и направить в нужную сторону, но они редко прислушиваются к нам. Твой вон, тоже, наверное, пытается тебя направить в правильное русло, однако ты не очень-то его слушаешь…

И тут я увидел очередное чудо. Из пустоты, с хлопком, появилась другая сущность. Перед нами возникла светящаяся тень, как привидение, она не имела очертаний и явно выраженных выпуклостей. Наверно, со стороны, сущность, в которой я находился, выглядела так же.

— Фу, напугал! – «сосуд», в котором я был, так же как и я вздрогнул от неожиданности, но направление движения не поменял. Вторая сущность пристроилась параллельным курсом, мы летели к солнцу.

— Архаим, ты не прав! – прозвучала мысль соседнего ангела. Ага, они ещё и знакомы!

— Знакомься, Серёжа! Это твой ангел, собственной персоной пожаловал! – мелькнула мысль ангела Анатолия. Я почувствовал недовольство в тоне.

— Привет, Серёжа! Я не должен был визуально встречаться с тобой, но так вот получилось. Просто меня переполняет негодование! Я как раз работаю на сто процентов, и ты прислушиваешься к моему внушению, а вот он немного фальшивит! Нет, чтоб сейчас работать, а он оставил своего подопечного и ради лишней порции небесной манны полетел к солнцу!

Нам на встречу попался небольшой метеорит, мы не замедляя скорости, пролетели сквозь него.

— Ага… то-то он у тебя пьёт как лошадь, такой Дар разбазаривает…

— Но твой-то тоже сейчас не водичку пьёт, а Серёжа вот, борется с этим, и надо заметить, не без моего внушения!

Я невольно присутствовал и пассивно участвовал в споре двух ангелов, и один, при этом, был моим собственным хранителем. Исторический момент, вряд ли кто наблюдал такое в нашем мире. Но, и как-то было обидно - неужели и небесные сущности подвержены нашим плохим, вздорным слабостям?! Как-то не так мы, живые, представляли нашу жизнь на том свете. В отличие от «переживания смерти в чужом теле», время пребывания в сущности ангелов я мог контролировать. Поэтому я решил оставить спорщиков в полёте к солнцу (ну ей богу, как на базаре). Пусть они уж выясняют отношения без моего участия. Да и вообще, как-то подустал я от всей этой небесной мистики. Пора было вернуться на землю, тем более я уже и выяснил всё в этом деле. И вообще, даже там, на небе, попахивает формализмом, канцелярией и глупостью земной. "Мой Серёженька", "Мой Толик", словно мамки в детсаде...

Глава 8

— Уфффф! – судорожно вдохнул я воздух, открывая глаза. Инна Васильевна и два монаха с испуганными лицами, смотрели на меня. Лишь Авелей спокойно сидел и ждал моего «возвращения», и после моего вдоха он протянул полотенце.

— С вами всё хорошо? – с беспокойством спросила Инна Васильевна.

— Да, всё нормально! – ответил я, вытирая вспотевшее лицо полотенцем.

— Ну что, Серёжа? Вы поможете?

Я печально посмотрел на женщину, на её мокрые глаза и морщинистое лицо. Она стояла вся такая потерянная, эти хрупкие плечи укутанные шалью, и представить её «гулящей» - не мог. Да если даже и мог, как можно сейчас винить её в произошедших событиях? Я не знал что делать!

— Завтра всё вам скажу, а пока отправляйтесь домой!

— Серёженька, милый, скажи – он жив? – заплакала женщина, опять падая предо мной и обнимая мои колени.

— Я не знаю! – соврал я – Завтра… всё завтра! Ради бога, потерпите до утра!

Подошли монахи и помогли ей подняться на ноги.

— Умоляю Серёжа, помоги! – братья уважительно довели её до выхода, она, повернув голову в мою сторону, смотрела глазами, полными страдания. Мне очень было горько. – Я не переживу неизвестность!

Я не выдержав, опустил взгляд в пол. Дверь громко захлопнулась, плечи мои дрогнули.

— Что, Серёжа? Сын её, раб божий, Анатолий, покинул наш мир? – спросил Авелей, после того как монахи и женщина удалились.

— Андрей, нам надо рвануть в другой город, сможешь меня увезти? – проигнорировал я вопрос священника, в голове возник план.

— Смотря в какой?

— В Магнитогорск. До вечера обернёмся, если что.

— Смогу!

— Ну, тогда собираемся, там всё и узнаешь! – я надеялся, что мой ангел-хранитель уже искушал солнечную манну, и вернулся к исполнению своих обязанностей. Двести пятьдесят километров пути по нашей русской дороге, без его сопровождения, были бы рискованной авантюрой…

* * * *

Над нами кружилось полчище чаек, издававшее неприятные звуки. Запах нас обволакивал убийственный, вызывающий рвотные спазмы. Мы находились на самом верху городской свалки и представляли странный для этих злачных мест, вид. Вокруг сновали мальчишки-цыганята, подбегающие к грузовым машинам, приехавшим разгрузить мусор, свезённый со всех уголков Магнитогорска. Пацанята дрались друг с другом за право первыми осмотреть выгруженные кучи. Над продуктовыми навалами так же дрались чайки - естественный отбор, в чистом виде.

— Бедные дети! – вздохнул Авелей, с сочувствием глядя на эту «движуху». Я и Авелей были облачены в рясы. Никогда раньше мне не приходилось так одеваться, и теперь испытывал лёгкую растерянность, но, надо сказать, было комфортно в этом одеянии, снизу приятно поддувало. На нас с недоумением смотрели местные аборигены - не гармонировали мы с ними как-то.

— Дяденьки, дяденьки, – к нам подбежал самый смелый мальчуган с протянутой рукой, — …подайте денежки на хлеб!

— Сейчас сынок, подожди… – Авелей снял с плеча котомку, засунул туда руку и вытащил буханку хлеба. – Бедненький, на, возьми, поешь!

Мальчишка удивлённо принял хлеб, посмотрел на Авелея и с презрением откинул хлебобулочное изделие в сторону, — дяденька, ты идиот!

После чего, быстро отбежал подальше и недвусмысленно, пальцем повертел у виска.

— Э-эх, Андрей… ну что? Всё ещё думаешь, что они тут бедненькие да голодные? – я улыбнулся, при виде расширенных от удивления глаз диакона.

— Они дети и ещё не осознают, что творят, – оправдываясь, пробормотал Авелей и перекрестился.

— У меня был период в жизни, когда я бомжевал. Вот мне иногда реально было холодно да голодно, а вот те, кто обитал на городских свалках, в любую эпоху жили прекрасно. Сюда попасть не очень-то просто обыкновенным бичам, иерархия, блин.

— Видишь сколько несправедливости в нашем грешном мире! – мы шли по протоптанным в мусоре, тропам. Иногда нам дорогу лениво перебегали жирные крысы. – Ну, долго нам ещё идти?

— Батюшка, а как же терпение? Шучу, ещё немного! – по своей памяти, я точно знал, где находится «берлога» этого "засранца", Анатолия. Когда ангел воспарился в небо, я видел местность и читал его мысли.

Наконец мы подошли к цели. Из жестяных листов было собрано подобие палатки, у входа внутрь стояла та самая скамейка, на которой возлежала "богатая" закуска непутёвого сына.

— Мы пришли… Толян! Выходи!

В палатке зашевелилась куча тряпья, и из этого вороха вылезла встрёпанная опухшая голова.

— Блядь! Чё орёшь? Кто там? – молодой голос был простуженным.

— Толик, мы из Челябинска и пришли за тобой!

Глава 9

— Какого, блядь, Челябинска? Кто там ещё такой? – нам навстречу вышел сам Анатолий, собственной персоной. Немного он заплетался после выпитого накануне, одежда провисла от грязи, и запах… даже окружающие ароматы не могли скрыть амбре, исходящее от Толика.

— Вот, Авелей! Знакомьтесь, Анатолий Беспалов! А это, – немного театрально, руками, я показал на священника, — …отец Авелей. Меня зовут просто, Сергей!

— Чё вам надо? Вы попы что ли? – прищурился Толик, опасливо всматриваясь в нас. — Оооо, и точно попы! Ха, отпевать сюда пришли или крестить?

— Инна Васильевна ставит свечи за упокой и здравие этого… человека… а он тут прохлаждается на курорте, – я проигнорировал выпад Толика в наш адрес. Хотелось подойти к этому «красавцу» и в нос дать, пусть там его ангел-хранитель, любитель манны небесной, как там имя его, Архаим, немного понервничает. Но, я сдержал себя и продолжил: — она себе место не находит, куда же девался родной сынишка? Где его бренное тело лежит и что с ним случилось? Муж умер, единственный сынок пропал, больше никого не осталось, а родная кровинушка в это время водку лакает, жизнью наслаждается, в местную богему, так сказать, вливается!

Краем глаза я следил за Анатолием. Он остановился. По мере моего монолога, по его лицу пробежала целая гамма чувств. Надо сказать, что лицо его было, хоть и обрамлено бородкой, но, всё равно оставалось юношеским – ведь ему не было ещё и двадцати лет. Я сам-то был на пару лет старше его, но чувствовал себя лет на двадцать старше. Эффект от моих слов был почти достигнут, поэтому, для закрепления, я продолжил:

— Мы тут ищем этого мальчика, пытаемся помочь его матушке и вытащить её с того света, а ему плевать на неё, Авелей, и охота спросить у Бога, а нужно ли знание истины Инне Васильевне? Может нам надо ей сказать, что ваш сынок погиб? – Толик уже сидел на скамье и смотрел в пол, обхватив голову руками, — и смотри, отец Авелей, сейчас Анатолий скажет нам, что мы не поймём. Что мы ничего не знаем. Что мать сама виновата во всём, гуляла с чужими мужиками, загнала папу в могилу. А я скажу одно этому обиженному малышу – ОН ЗАСРАНЕЦ!

Толик уже не сдерживал себя, плечи его тряслись. Диакон хотел подойти к нему и успокоить, но я жестом остановил его.

— Я на собственном примере могу тебе рассказать, как своей обидой можно убить собственную мать. Я могу ещё рассказать, как потом ты будешь рвать на себе волосы от бессилия на могиле её. А что рассказывать - я могу показать могилу, могилу собственной матери! Короче, Анатолий, собирайся, мы едем обратно, в Челябинск, пока твоя матушка жива, дотемна нам надо добраться!

— Как вы узнали, что я здесь? – всхлипнул Толик, – никто не знал, где я, даже друзьям не говорил.

— От Его глаз не скрыться! – я ткнул пальцем в небо, Авелей при этом перекрестился и обречённо вздохнул, слушая мою ересь, но надо отдать ему должное, промолчал.

— Как там… она?

— Она? – чувствовал, что понапрасну закипаю, но не мог себя сдерживать. – Мать! Она твоя родная матушка, единственная! Ты даже не можешь назвать её мамой…

— Могу! – неожиданно прокричал Анатолий, закрывая свои уши руками. – Мама! Как там моя МАМА?

— Плохо! – я так же громко прокричал, хотя, на самом деле я рад был, что так импульсивно отреагировал Толик. Значит, он постоянно думал о своем поступке. – Очень плохо, а как ты сам думаешь? Ужасно, когда мать переживает своё чадо и хоронит его, и ещё ужасней, когда она не знает, что с ним! Только Толик не надо вспоминать об отце и её гулянки…

— Уууу! — ну всё, Анатолий зарыдал навзрыд, допёк я этого «засранца». Могу себе повесить медальку на грудь - миссия выполнена.

— Всё мальчик, хватит! Всё будет хорошо, – теперь меня удивил Авелей. Он, не побрезговав запашков, не выдержал, и присел к Толику. И, приобняв его, стал успокаивать - тот ещё сильней заплакал. Даже не верилось - этот утешающий дядя, лет десять назад, хладнокровно застрелил женщину, бабушку и четырёх невинных детишек - такая вот фантасмагорическая трансформация человека, блин.

Ох, не люблю я эти сопли «санта-барбаровские», поэтому я повернулся и пошёл на выход из этой городской клоаки, выкрикнув этой парочке, чтоб долго не сидели.

Всю дорогу обратно, в Челябинск, Анатолий сидел с левой стороны заднего сиденья и смотрел в окошко, периодически вытирая своим грязным рукавом глаза. Перед ним, на водительском месте, сидел Андрей и хладнокровно пилотировал нашей «шестёркой», не реагируя на провон… как бы помягче сказать, пропахнувший салон автомобиля. Три часа мы наслаждались дымом магнитогорских кострищ, исходящим толиковским испарением переработки алкогольной продукции и немного к общему запаху, примешивались рыбно-томатные нотки. Стёкла не было возможности открыть из-за прохладной, осенней погоды, а выкуренные мной сигареты, не заглушали эти запахи. Удивительно, а сам Толик не курил, ну прям пример для меня, один раз он даже попросил меня поменьше курить, видите ли, надо проявлять уважение к другим, некурящим людям... А-а-а? Каково?

Глава 10

Потом монахи великовозрастного мальчишку помыли в бане, обули, одели, накормили, и спать уложили. А я почему-то злился и на монахов, и на Авелея, и особенно на этого Анатолия, с его ангелом, будь он неладен. Этот прохиндей с крылышками, которых на самом деле-то и нет, не без моей помощи, умудрился вытащить со дна этого мальчишку. Получается, он выполнил свою работу по отношению к своему подопечному и заодно спас Инну Васильевну.

— Молодец, Серёжа! – ко мне в келью зашёл отец Авелей и присел на скамью. Я лежал и смотрел в потолок – побелка местами пожелтела, а в углу даже чернела зарождающая плесень. – Ты сегодня был очень убедителен, у тебя есть талант не только сверхъестественный, но и мирской - сила убеждения!

— Аааа, — я лишь пренебрежительно отмахнулся, – делов то на копейку, просто несправедливо как-то… неправильно, что ли.

— Откуда нам знать, что правильно, а что нет? Пути Господни неисповедимы. А-а-а! Я понял, почему ты такой злой, – печально улыбнулся Андрей.

— Почему "злой"? И совсем я не злой…

— Не обманывай меня. Это из-за твоей матушки, я же помню твою историю. Только сразу не сопоставил…

— Ну, уж…

— Ты завидуешь Анатолию, он спасёт завтра свою маму, а ты в своё время — не успел!

— Но ведь серьёзно! Я-то не убегал, как этот засранец. Я не сотворил такую гадость, как он по отношению к любимому человеку! – меня понесло, слишком уж засел сегодняшний день в сердце. – Моя мать знала, где я, она в любой момент могла повидаться со мной! Почему же такая несправедливость?

— Хватит, Серёжа! Не обманывай себя, это его жизнь и Анатолий должен был пройти через свои тёрны, а ты проходишь через свои! Так всегда бывает, кого-то судьбинушка бьет, а кого-то нежно гладит. Буддисты сказали бы, что это карма с прошлой жизни. А вообще, ещё не известны последствия наших несчастий и счастливых моментов – время всё расставит по своим местам.

— Ладно, Андрей! Я всё понял… Ты, вон, тоже не через медные трубы прошёл.

— Вот именно! Это был мой путь в лоно церкви, и, может быть, сама церковь – это только лишь была ступень к нашему знакомству? Кстати, зависть – это один из грехов!

— Такой я вот весь погрязший в грехах, — я горько улыбнулся, не отводя взгляда от потолка, со следами грибка. — Андрей, слушай, а есть в ваших закромах медный купорос и извёстка?

— Что? – с недоумением глянул на меня священнослужитель, – наверно есть, а зачем тебе?

— Косметический ремонт хочу у себя тут сделать, а то чёрная плесень, говорят, мозги разжижает. А то чувствую, что вот тут, — я постучал себя по голове, — мягко очень стало, мысли путаются...

* * * *

Утром, после завтрака, мы находились в той же комнате, что и вчера, когда я общался с матерью Анатолия. Я опять сидел посередине, на стуле, монахи на скамье, а рядом с ними, в неведенье, плачущая Инна Васильевна.

Наконец, отец Авелей ввел, держа за руку, Анатолия - чистого, выбритого и в свежей одежде. Кто бы мог подумать, что ещё вчера этот парнишка наслаждался запахами помой и дыма, вкусом спиртового пойла и находился в компании «умных и интеллигентных» людей.

— Мама…привет, — сконфуженно пробормотал Толик, виновато глядя в пол.

— Сынок! – это был не крик, а вопль. Инна Васильевна вскочила со скамьи, руками держась за сердце. — Ты живой!?

— Да мама... живой… прости меня, – Анатолий подбежал к Инне Васильевне и обнял её. А потом произошло непредвиденное - женщина обмякла в руках сына. Толик в слезах донёс матушку до скамьи и положил её. Монахи засуетились, поднося воду к женщине, смачивая полотенце и вытирая лоб её, а она, как пьяная, открывала рот, пытаясь что-то несвязно сказать. Это был инсульт. Такой вот поворот судьбы, и теперь я совсем не завидовал Анатолию.

Слава богу, Инна Васильевна выжила, но осталась парализована на левую сторону. Анатолий взвалил на себя уход за мамой, и в течение пары лет ухаживал за ней. А потом она восстановилась и смогла самостоятельно встать на ноги. Надо отдать ему должное, за эти два года, Толик проявил себя любящим и терпеливым сыном. Но это уже не моя история …

Конец второй части

Продолжение следует: