Общение с прекрасной дамой⁠⁠

У всех разные понятия о прекрасном, потому, если кто-то говорит, что дама прекрасна, то на эти слова мало кто обратит внимание, если, конечно, не знаком со вкусом заявляющего об этом. Я очень мало встречал людей, которые бы разделяли мои вкусы в отношении женской внешности. Меня как-то с детства совсем не привлекали голубоглазые блондинки или же рыжие и всякие шатенки. Красивыми во внешнем отношении мне казались ярко выраженные семитки или цыганки. Хотя внешность в выборе женщин для меня не имела большого значения, для меня было важно внутреннее содержание, а в этом плане мне не нравилось очень мало женщин и те, кто мне нравился о моих симпатиях не догадывались, ибо я был уверен в том, что на взаимную симпатию с их стороны я рассчитывать не смогу. В общем в силу своей низкой самооценки я общался с женщинами, которые мне не нравились ни внешне, ни внутренне. Общение это не занимало в моей жизни много места и было для меня в основном стрессовым. И начинал я его лишь для того, чтобы общество меня не доставало по поводу моей холостой жизни.

Но вот, в тридцать лет я оказался за школьной партой в Норвегии, в компании беженцев, вместе с которыми изучал язык. И впервые в жизни у меня появилось желание пообщаться с женщинами, и они мне нравились и своей внешностью, и поведением. Я почувствовал  не только мощное половое влечение, но и какое-то необоримое желание сделать им что-то приятное без каких-то ожиданий чего-то взамен. Мне хотелось дарить им цветы, угощать их конфетами или тем, что они любят. Наконец, мне было просто приятно смотреть на них. Рядом с ними я был, словно пьяный, в какой-то эйфории. Большинство из них были замужем, а те, что не были, воспринимали меня, скорее, как друга. Меня это мало беспокоило, я просто наслаждался их обществом. Да и у меня, как и у них будущее было неопределенным. У меня не было постоянной работы, а без работы мне в Норвегии, как гастарбайтеру делать было нечего, а их в любой момент могли лишить статуса беженца и отправить обратно на родину. В итоге так и случилось - работа у меня закончилась неожиданно, другой я не нашел, и отправился работать уже в Англию.

Прошло много лет, я снова оказался в родном городе Риге, стал инвалидом и мне теперь определенно не до отношений с женщинами. Однако за завтраком я люблю полюбоваться африканскими женщинами в Инстаграме. И некоторые фотографии приводят меня в такой восторг, что я не могу его не выразить словесно в комментарии. И порой завязываются переписки. Часто у меня просто просят прислать денег, я отвечаю, что пенсия у меня небольшая и на этом все кончается. Но некоторые проявляют интерес к тому, как люди живут в Европе, что такое снег, что значит пенсия по инвалидности и так далее. В основном это ненадолго. Но порой бывает и так, что со мной хотят поговорить с видео, просят, чтобы я показал свое жилище, делают мне комплименты, а через пару дней предлагают пожениться. Я, конечно, это не воспринимаю всерьез, говорю, что не против попробовать, за этим следует просьба выслать деньги на билет и паспорт с визой, мой ответ, что у меня таких денег нет и затем общение постепенно угасает. И я не расстраиваюсь по этому поводу, понимая, что если даже какая-то из этих женщин откуда-то и возьмет деньги на дорогу, и мы встретимся, то наше общение может уже и не будет таким приятным. А так оно заканчивается без скандалов и упреков и остается только приятное воспоминание.

Недавно закончился у меня очередной такое виртуальный роман с милой женщиной из Нигерии, которая даже показала мне, как она работает под навесом над бровями, ресницами, волосами и ногтями других столичных дам, восседающих на её драном кресле. Жилище её меня тоже впечатлило - будка из профилированной жести с земляным полом и костерок посередине обложенный булыжниками. Одежду она складывает пот тюфяк на топчане, чтобы не так жестко было спать. Из развлечений старинный телевизор и телефон. Из удобств канистра с водой и вентилятор. Она писала мне, что по ночам у них очень холодно. Я тут же заглянул на метеорологический сайт и увидел, что ночью в Лагосе было двадцать пять градусов. Я сказал, что для рижанина - это невыносимая жара, а холодно, это когда ниже нуля по Цельсию. Но она не знала, ни что такое шкала Цельсия, ни что такое шкала Фаренгейта. Так же ей было трудно представить, что такое километр или миля, когда я объяснял, сколько проезжаю на велосипеде каждый день во время прогулки. Я, как ни старался, так и не узнал, из какой муки она готовит себе какую-то кашу, и из каких овощей и фруктов делает соус к этой замазке.

Я никак не мог поверить в то, что она в свои тридцать лет, так и не побывала в настоящем лесу, только пару раз была в парке. А она все никак не могла понять, зачем мне дома столько книг, и неужели я их все прочитал. И тут я спросил у неё, какие книги прочитала она. И она сказала, что не прочитала ни одной книги в жизни. И тут мы начали сравнивать школьные программы, по которым мы обучались. Она сказала, что за пять лет обучения они не прочитали сами ничего, только повторяли разные важные вещи хором за учителем, и запоминали, как пишутся самые употребляемые слова. И пару раз им задали написать сочинения о том, как они провели каникулы и ей эти задания очень не понравились. Она сказала, что книги читать незачем, если есть телевизор, транслирующий шоу и фильмы от Нолливуда, а иногда и Голливуда. Жизнью она была в принципе довольна, вот только хотелось окно со стеклом в своем жилище и чтобы воду в канистре не надо было так далеко таскать, как и ходить в общественный туалет.

Я был просто поражен тем, что у человека, кроме телевизора и работы в жизни ничего нет и не было, разве что школа, где лупили линейкой по рукам, если что-то не вызубрил. Да и мечты какие-то странные - окно со стеклом и водокачка с туалетом поближе. И тут я спросил, чем ей нравится заниматься. Она сказала, что ей очень нравится делать покупки одежды. Этого я тоже не мог понять. Начал объяснять ей, что во время покупки одежды всегда нервничаю, сначала читаю в интернете, о новинках, о свойствах материалов, говорю с продавцом о гарантии, а потом нервничаю как бы эта вещь мне подольше прослужила, не умерла раньше, того времени, пока я накоплю на новую. Так же я постоянно волнуюсь, делая покупку, чтобы эта вещь была комфортной и функциональной, удобной. Она на это ответила, что я слишком много думаю, и это отравляет мою жизнь. И тут я объяснил, что люди на Севере привыкали продумывать каждое свое действие на протяжении сотен тысяч поколений, потому что если не запасти продукты на зиму, то можно умереть с голоду, если напиться и завалиться спать на морозе, то можно и не проснуться или отморозить конечности и лишиться их, или же лишиться их просто потому, что нет подходящей одежды. Северным людям постоянно нужно думать на год или на много лет вперед, нужно запасать еду, нужно запасать дрова, нужно строить теплые дома и эффективные печи в них, хорошие окна и двери, чтобы не сквозило.

В процессе общения с этой женщиной я выяснил, что она не способна поставить перед собой какую-то цель и долго её достигать, прилагая усилия каждый день. Ей была противна даже мысль о подобном. Она могла планировать свою будущее максимум на неделю вперед, думать о том, что может быть через месяц или через год было для неё мучительно. Возможно это и есть корень проблем многих африканцев да и большинства населения развивающихся стран. И в то же время это мне в них и нравится. Это делает их нищими, но в то же время это дает им возможность беззаботно радоваться настоящим моментом, не нервничать из-за того, что ещё не случилось и возможно не случиться вовсе. Я вспомнил, что иногда часами ругался с ближними из-за множества вариантов далекого будущего, которое для нас могло и не наступить вовсе. И мозг, если работает, то ему требуется очень много питательных веществ, то есть белков, потому люди на Севере едят очень много мяса, иначе они бы просто не выжили. А вот в жарких странах круглый год разные растения плодоносят, можно собирать по несколько урожаев в год, да и условия такие, что не очень то заготовишь что-то впрок, кроме зерна разве что. Потому думать о далеком будущем им не особенно нужно.

Да, той женщине очень хотелось жить в квартире с большими окнами и приятным видом за этими окнами, ей хотелось душ и унитаз в квартире, да газовую плиту вместо костра, холодильник со стиральной машиной, чтобы не стирать шмотки в тазике. Но желания её тут же исчезли, когда я расписал ей, как она может всего этого добиться и что ей надо будет делать каждый рабочий день, чтобы это сохранять. Я рассказал ей, как люди из стран Африки и Индии приезжают в Латвию. Сначала они копят деньги на билет, паспорт и визу. Потом работают доставщиками еды на велосипедах, учат латышский язык, ищут постоянную работу, находят её, оформляют уже рабочую визу. И при этом они живут по несколько человек в одной комнате. А через пять лет, проживания и работы в Латвии они идут сдавать экзамен на гражданство, получают паспорт Европейского Союза и либо находят приличную работу в той же Риге, либо могут ехать работать в другие страны Европы работать на неквалифицированной работе за большие деньги, учить уже другой язык, покупать жилье в кредит и расплачиваться за него до конца жизни.

Она сказала, что это слишком долго для неё, попросила меня придумать какой-то более быстрый план повышения уровня её жизни. Я сказал, что так, как она красивая женщина, то она может выйти замуж за гражданина Латвии, и получить на этом основании постоянный вид на жительство. Но вряд ли мужчина будет её содержать всю жизнь, теперь таких мужчин не очень много. Потому ей придется сначала ходить на курсы языка примерно год, а потом идти работать на неквалифицированной работе, и через полтора года она сможет выйти на пособие по безработице, и получить какие-то профессиональные курсы от государственного агентства занятости и после их окончания месяца за четыре найти себе работу, уже не такую тяжелую и низкооплачиваемую. Но опять-таки мужа, который хотя бы на первых порах готов её поддерживать, материально, пока она учит язык, нужно сначала найти, потом ему понравиться, не только внешне, и далее как-то с ним уживаться, до обретения материальной самостоятельности и получения гражданства, когда можно с ним будет развестись и остаться в Европе. Ну и опять-таки, даже найдя себе мужчину, нужно накопить деньги на визу и билет, потому что никакой даже состоятельный мужчина не станет посылать деньги незнакомой женщине, без каких-то гарантий того, что она эти деньги потратит по назначению.

Эти мои проекции будущего её сильно напрягли и расстроили. Ей даже думать об этом трудно было, не то, что что-то делать по плану долгое время. Она хотела, чтобы явился жених к ней в эту будку их жести и увез её в свою квартиру со всеми удобствами, оформив все документы, все оплатив. Я сказал, что и это возможно, но в том случае, если она найдет и очарует состоятельного мужчину из развитой страны так, что он готов будет потратить много времени и денег, только чтобы быть с ней. А для того, чтобы очаровать такого мужчину надо достаточно много знать, постоянно думать, чтобы ориентироваться в ситуации, да и чувствовать. Опять-таки там каждая фраза, каждое движение должно быть совершенно и потому продумано, отработано, доведено до совершенства. Ничего так вдруг не берется их ниоткуда, и не исчезает в никуда. И опять она расстроилась, и заявила, что лучше уж она помолится богу в воскресенье, и он ей даст все и сразу.

И в этот момент я вспомнил принцип зеркал из эзотерической литературы, который заключается в том, что человеку посылаются другие люди, чтобы глядя на них, он увидел свои недостатки и исправил их. Я оглянулся на свое прошлое, и заметил, что неприятности в моей жизни возникали как раз из-за того, что я многие важные решения принимал на эмоциях, желая получить результат быстро и легко, а потом очень долго и упорно все эти ошибки исправлял. Да, я в отличии от этой женщины продумывал свои действия, но не очень тщательно и не надолго, потому и цели выбирал неудачно.

У меня после этого начался приступ чувства вины за свои ошибки. Я спросил у неё, мучают ли её сожаления о том, что она чего-то не сделала в прошлом или сделала не так, хорошо, как можно было бы. И она уверенно заявила, что она всегда поступала так хорошо, как могла, потому никаких сожалений никогда не испытывает. Да, определенно, Гребенщиков был прав, когда пел, что у черных есть чувство ритма, а у белых чувство вины. Хотя в Норвегии есть много африканцев, которых с раннего детства воспитывали в норвежских семьях, и у них есть и чувство вины, и чувство ритма отсутствует, и даже движения их не так грациозны, как у их биологических родителей...