О письмах любимому человеку⁠⁠

Как-то на улице меня узнала одна бывшая остроносая девочка, выросшая в роскошную даму.
Сначала я возликовала – столько лет, а люди меня узнают с лёту, годы пролетели мимо, не коснувшись.
Но Т. сказала:
– Ты стала так похожа на свою бабушку, прям одно лицо!
Это несколько девальвировало радость встречи.

Однако речь о другом.
Когда нам было лет по 8-9, Т. влюбилась в моего соседа, Алика.
Алик учился в другой школе, посему Т. каждый божий день после уроков прибегала ко мне и мы с ней, две малолетние дуры, по часа два вышагивали взад-вперёд под его окнами в надежде обратить на себя внимание.
Результата ноль.
Зато мы много времени проводили на свежем воздухе.
Я подумывала, не влюбиться ли и мне в Алика, чтоб наполнить хоть каким-то смыслом моё присутствие в нашем фланировании, но по трезвом размышлении от этой идеи отказалась.
Во-первых, Алик был занудлив, тосклив и туповат.
Во-вторых, из-за минимальности моих шансов в плане ответного чувства: Т. щеголяла в неземной красоты синих туфельках с белыми бантиками. Туфелькам мне было решительно нечего противопоставить.
Потом пошли дожди, не до гуляний, но сердце Т. пылало не угасая.
И она решила написать Алику письмо с признанием.
Чтоб хоть как-то подтолкнуть.
Понятия не имею, что она взяла за образец, но образец этот был творчески переработан и дополнен дивными сравнениями упомянутого Алика с алым маком, высоким кипарисом и быстрокрылым красавцем-сайгаком. Ещё, если не ошибаюсь, там присутствовали чистая душа и благородство крови.
Письмо было переписано начисто красивым почерком, по краям листа украшено сердечками и цветочками, подписано «Твоя загадочная абажательница» и брошено в почтовый ящик предмета нежной страсти.
Но после бросания у меня возникли подозрения, что с сайгаком что-то не так.
В библиотеке открылась страшная правда.
Как выяснилось, с крыльями у сайгака не сложилось, но унылой мордой своей он, должна заметить, чем-то неуловимо напоминал Алика.
То есть подсознание у Т. сработало верно.
Я ей сообщила об отсутствии у сайгаков лётной практики, и Т. сначала не поверила, а потом смертельно на меня обиделась.
Заявила, что я всё знала, но скрыла, что недаром она сначала хотела сравнить Алика с легкокрылым газелем и что нашей дружбе конец навеки.
И, насколько мне известно, года полтора страдала по Алику в одиночку, без подлых подружек-завистниц.
Как прореагировал на сайгака Алик, я не в курсе.

Так вот сейчас, после первых распросов Т. вдруг помрачнела и сказала:
– А ты помнишь Алика? Через дом от тебя жил. Видела его недавно. Ужас! И на вот это я потратила два учебных года! Типичный сайгак!