На пути в бездну. Глава 30 (начало)⁠⁠

Вот уже несколько дней Таривас не ощущал со стороны матери ничего, кроме отчаяния и жалости к себе. Королева еще не надломилась, но была опасно близка к этому состоянию. По-хорошему, ее следовало хоть как-то приободрить, но у принца просто не оставалось сил на это. Он чувствовал себя не лучше матери.

Все пропало: Целительницу не удалось пленить, от армии осталась половина, потеряли четырех магов воздуха!

«И как нам быть»? – думал он, прислушиваясь к мерному цоканью копыт по мощеной дороге. – «Как сражаться? Что предпринять для спасения Дилириса».

В который раз юноша осознал, как же глупы и наивны они были, когда согласились на предложение Речной Королевы. Да, никто не обещал легкой прогулки, но такое…

«Подумать только, королевство пало за два месяца», - вздохнул он, пытаясь найти хоть какие-то положительные стороны в сложившейся ситуации. Увы, их не оставалось. Уже спустя несколько недель подданные начнут разбегаться – в этом не было ни малейших сомнений – и присягать на верность новому королю.

Таривас даже догадывался, почему дядя – человек невероятной воли и порядочности – переметнулся на сторону Вороньего Короля. Просто, как и всегда, Устин Вентис делал то, что лучше для Дилириса, а не для дома Вентисов.

«Возможно то, что мы держали лучшего генерала королевства в неведении относительно своих планов, было ошибкой», - подумал он. – «А может, и нет. Кто знает, как давно он столковался с Вороньим Королем? Быть может, дядя поднял бы восстание в любом случае»?

Спросить бы его, да как? И зачем…

«Да, самое главное – зачем»?

Принц опять пытался что-нибудь придумать, но не смог. Так выходило, что от него и матери теперь ничего не зависит.

«Ну да ладно, жизнь еще не кончилась, вернемся, отдохнем, как-нибудь выкрутимся», - решил он, пытаясь мыслить позитивно. – «По идее, мы уже должны быть возле города».

Неожиданно движение прекратилось.

Прислушавшись к эмоциям матери, Таривас сразу же ощутил вспыхнувшую надежду, вперемешку с еще большим страхом и недоверием.

- Что случилось? – спросил он.

- Гонец, - прошептала королева. – Под флагом Аэтернума. Направляется по дороге к нам.

***

Солнце уже опускалось за горизонт, а колокола прозвонили начало вечерней службы, когда Ридгар наконец-то пришел в себя.

Причем Лариэс пропустил это знаменательное событие – так сильно увлекла его книга. За время, прошедшее с ухода его величества, он успел запомнить все базовые руны - «имена первого погружения», как называл их автор трактата, и сейчас штудировал теорию применения.

Эти самые имена, как понял юноша, были одним из немногих более-менее общепринятых элементов сковывания, причем – самых простых. Заговоры на остроту оружия, на крепость доспехов или защиту от простенького яда и все в том же духе.

«Руны», как раньше называл их Лариэс, изменяли законы мироздания и заставляли предметы корректировать свои характеристики в соответствии с повелением чародея.

Как было сказано в книге, их эффективность определялась талантом сковывающего, что, в принципе, не удивляло. Любая магия, что стихийная, что артефактная, в высшей степени индивидуальна, даже если и имеет ряд общих заклинаний, магических практик и традиций.

Впрочем, книга предостерегала от недооценки базовых, общепринятых, и как бы «слабых» чар.

«Некоторые считают», - говорилось в тексте, - «что лишь сковывание глубокого погружения заслуживает внимания, а с простенькими заговорами справятся и ученики. Это – фатальное заблуждение, с результатами которого рано или поздно сталкивается любой артефактор. В магии нет незначительных мелочей и слабых заклинаний. Есть лишь отсутствие фантазии и неумение пользоваться мудростью предыдущих поколений, создавших для нас удобные и эффективные инструменты».

Лариэсу показалось, что он буквально видит Корвуса, вышагивающего взад-вперед по лекционному залу своего Университета. Да, автор книги не был указан, но этого и не требовалось – за каждой строчкой стояла личность Вороньего Короля.

«К примеру, банальное повышение прочности предмета может оказаться неоценимым в случае, если ваша магическая защита уже истощена, а противник использует меч или кинжал. Обыкновенная метаморфоза также может быть превращена в страшное и сокрушительное оружие при должном подходе. Если за схожее время вы можете создать тысячу одноразовых боевых артефактов-метаморфов, либо один артефакт четвертой степени погружения – лучше создайте тысячу. Пятью сотнями вы гарантированно пробьете практически любую защиту вашего врага, сохранив половину имеющегося запаса.

Я призывал, призываю и буду призывать оценивать результаты магической деятельности сковывающего не по мощи используемых им артефактов, а по соотношению затраченного времени к полученному результату, ибо, прежде чем возводить дом, следует подготовить фундамент».

Некоторые слова были пока непонятны для Лариэса, хотя он интуитивно и угадывал их смысл, но, в целом, мысль Вороньего Короля оказалась ясной. Тут все было как в армии: тысяча простых солдат с обычными пиками и аркебузами гарантированно уничтожат даже очень хорошую рыцарскую сотню, бьющую в лоб. Причем неважно, насколько дорогие доспехи носит аристократ и его спутники, бронированы ли их кони и сколько магии было вложено в защиту. Дружный залп в упор, поддержанный лесом пик все равно возьмет верх. В такой ситуации эффективным будет только удар в тыл или во фланг…

Лариэс тряхнул головой и непроизвольно коснулся изувеченной руки.

«Так, я замечтался, хватит уже. Максимум, что мне теперь доступно — это новомодная волукримская атака с пистолетами. Даже рубка нежелательна».

Он вздохнул, поняв вдруг, что несмотря на все ужасы войны, которые успел повидать за свою недолгую жизнь, действительно будет скучать по временам, когда мог вести коня галопом на вражеских стрелков, ощущая, как свистят вокруг пули, как они бьются о щит и нагрудную броню благородного животного как в честной схватке грудь на грудь решается судьба…

«Этого больше не будет», - напомнил он себе. - «И не потому, что я калека» …

Лариэс захлопнул книгу и мысленно вернулся на месяц назад - на залитые кровью и затянутые порохом Мариевы поля.

Он прикрыл глаза, вспоминая ровные линии каррасской пехоты. Этот обезличенный механизм, в которой каждый боец был лишь винтиком, вымуштрованным и дисциплинированным, идеально выполнявшим приказы.

Вспомнил он и слова Вороньего Короля, сказанные во время одного из уроков: «В области военной теории Волукрим опережает всех соседей, за исключением, быть может, Аэтернума, на сотню лет. Дилирис только-только проводит реформы, которые у нас уже признаны устаревшими. Наша пехота не имеет аналогов в мире. Жаль, не могу сказать того же и про конницу».

И в очередной раз за последние недели Лариэс задался вопросом: откуда Вороний Король знает то, что знает. Его действия не казались наитием или удачной задумкой. Нет, Древний явно следовал какому-то плану, он владел сведениями, недоступными окружающим и Лариэс, как новоиспеченный ученик, надеялся в один прекрасный момент удовлетворить свое любопытство и докопаться до истины.

«Но для этого я должен штудировать книгу!» – обругал сам себя виконт, раскрывая трактат на заложенной странице. – «Работать!»

Но продолжить учебу не вышло – открылась дверь и в комнату, держа маску в руках, вошла Игнис. Девушка приветливо улыбнулась полукровке, сев на свободный стул напротив него.

- Как там Ридгар? – шепотом – точно боясь разбудить больного – спросила она.

- Пока – без изменений, но его величество говорил, что сегодня он придет в себя. Я решил продолжать здесь… во дворце слишком многое напоминает мне о былых временах, не хочу лишний раз ходить по нему.

Тут Лариэс не кривил душой. Он ведь замечал, какие взгляды бросают на бывшего Щита принца придворные, наперебой спешившие засвидетельствовать свое уважение и преданность новому правителю королевства. Он видел презрение в их глазах и прямо-таки ощущал кожей слова, бросаемые в спину.

«Предатель. Подстилка Вороньего Короля. Выродок. Пес, укусивший руку хозяина».

То, что в гвардии ему поверили, как поверили Сервус с Руфином, конечно, радовало, но… Но Лариэс понимал – ему никогда не забудут того, что было совершено.

Как ни крути, а именно он едва ли не в одиночку, пользуясь тем, что большая часть Теней покинула столицу, состряпал заговор, перетянул на свою сторону всю городскую стражу, часть гвардии, а также – цеховых мастеров и, о ужас, даже воротилу преступного мира крупнейшего города планеты. Именно он сделал так, что крепость, взять которую не смог даже великий Лорий Солум – самый опытный и талантливый полководец в истории Интерсиса – пал, точно спелое яблоко. Почти бескровно, не продержавшись и одного дня.

Лариэс считал, что поступил правильно, что сберег своими действиями тысячи жизней… Но все-таки ему требовалось немного времени для того, чтобы свыкнуться с новой реальностью.

«Кстати о новшествах», - он посмотрел на ставшее таким родным и желанным лицо изуродованной огнерожденной. – «С этой ее гранью также придется свыкаться и надеяться… На что? На то, что две принцессы, утолив страсть, охладеют друг к другу и что у меня появится шанс? Н-да, начинаю понимать Вилнара. Интересно, кстати, как он там?»

Телохранитель Блаклинт был чудовищно слаб, большую часть дня спал, а ходил с трудом. И было непонятно, когда он поправится и поправится ли вообще. Целительница порывалась было немного подлечить его своей магией, но Корвус строжайше запретил ей это делать, и все прочие Древние поддержали того. Самым грустным было здесь то, что даже Лариэс соглашался со своим учителем и господином. Святая, говоря простым языком, куда важнее обыкновенного ловчего – ловчего, ха, никогда бы не подумал! – не самого высокого ранга.

Принцесса понимающе кивнула.

- Извини, что почти не разговаривали во время обратного пути...

- Ничего страшного, - поспешно перебил ее Лариэс, - у меня, как видишь, тоже не слишком много свободного времени.

Он указал на толстую книгу в своей руке.

- Сковывающий, да, - цокнула языком принцесса. – Сковывающий и сноходец. Ну надо же, учился ходить по Грани и ни словом не обмолвился, а я думала, что мы – друзья.

- Я никому не рассказывал об этом, - парировал Лариэс, - и дружба тут не причем. Уж ты-то должна понимать.

Принцесса провела пальцами по серебряным губам маски, которую положила на колени и задумчиво посмотрела на Лариэса.

- Скажи, почему ты согласился на предложение отца? Сковывание – опасная штука, в первую очередь – для самого мага.

«Чтобы быть рядом с тобой».

- От меня теперь мало толку, - Лариэс продемонстрировал изуродованную руку. – Я не смогу держать оружие, а подвижность левой ноги не вернется уже никогда.

- Орелия может…

- Нет, не может и мы с тобой это знаем, - резче, чем нужно, перебил ее полукровка, - прости.

- Все хорошо, я понимаю…

От ее жалости стало очень тяжело на душе и Лариэс поспешил продолжить свою мысль:

- Но я не могу не служить, понимаешь? Я всю жизнь защищал хозяина, я не знаю, что делать с обретенной свободой. Она мне не нужна.

- И поэтому ты присягнул отцу?

- Да. И я надеюсь, что, став магом сумею принести пользу ему… И моим друзьям. Смогу сделать новую руку Эрику, избавить от голода детей погибших гвардейцев, а может, придумаю что-нибудь, что спасет десятки тысяч жизней…

Лариэс говорил и говорил, рассказывал о новых планах, о будущем, которое обязательно наступит. Когда он закончил, то неожиданно понял, что из левого глаза Игнис тонкой струйкой бежит слеза.

- Игнис, что случилось? – взволнованно спросил он.

- Ты… ты… ты такой правильный, - прошептала она. – Скажи, почему люди вроде тебя должны страдать?

Вопрос этот поставил полукровку в тупик, но он быстро нашел, что ответить.

- Такова воля Господа.

- Ах да, - на лице принцессы появилась вымученная улыбка. – Всемогущей и всеведущей силы, которая так сильно нас любит, что непрерывно мучает. Видимо, ей в радость следить за чужими страданиями.

Лариэс укоризненно покачал головой.

- Ты стала жестче.

- Тюрьма сильно меняет, - вздохнула принцесса, а затем, как будто смутившись, добавила, - впрочем, не так, как падение… Скажи, тебе было страшно?

Лариэс задумался. На самом деле он еще ни разу не размышлял над своими ощущениями во время полета с горы. Память блокировала кошмарные воспоминания, да и как-то не хотелось лишний раз ворошить прошлое.

- Знаешь, - неуверенно ответил он, - пожалуй нет. Было обидно.

- Обидно?! – воскликнула Игнис. – Знаешь, Лар, ты, наверное, первый в истории Интерсиса человек, которому было обидно лететь со скалы. Обычно люди вопят от ужаса, некоторые даже умирают в полете от разрыва сердца. По крайней мере, так говорил отец.

- Ничего не могу с собой поделать… Когда я услышал эти слова принца… Увидел его взгляд…

Лариэс неожиданно понял, что дрожит, точно от озноба.

- Если неприятно, не вспоминай, - предостерегающе вскинула руки Игнис.

- Я должен, - прошептал юноша. - Должен самому себе…

Он облизнул враз пересохшие губы и продолжил.

- Его высо… Таривас был для меня всем, я не представлял свою жизнь без выплаты долга Вентисам… А он предал меня. Предал нас всех, легко, будто так и надо. Он сказал мне, что следует просто закрыть глаза, как я делал всегда, и все будет хорошо, что мое упрямство будет стоит жизни тем из гвардейцев, сопровождавшим нас до подножия горы! В этот момент весь мой мир рухнул…

И он подробно, останавливаясь на каждой мелочи, рассказал Игнис о том, что произошло возле запечатанного заклинанием входа. Огнерожденная же поведала товарищу о своих злоключениях в плену Кайсы Иссон, поразив бывшего Щита Принца до глубины души – он и не подозревал, что безумие северянки зашло настолько далеко.

Да, была в рассказе девушки некоторая недоговоренность, связанная, как понимал Лариэс, со специфическими пристрастиями водорожденной, но он, конечно же, не стал требовать от подруги подробного отчета о том, что же безумная королева вытворяла со своей беспомощной жертвой и как так оказалось, что этой самое жертве подобное настолько понравилось, что она перепрыгнула в кровать дочери своей пленительницы.

Лариэс резко оборвал себя. Злая и несправедливая мысль, которая только что посетила его, была попросту недостойна дворянина и мужчины.

«Это ее выбор. Пусть будет счастлива!» – мысленно обругал он себя, заканчивая слушать историю Игнис – та повторяла рассказ о побеге, дополняя его некоторыми новыми деталями.

- Ну а то, что было дальше, ты знаешь, - грустно улыбнулась она.

Лариэс опустил голову, стремясь побороть внезапно охвативший его стыд.

- Как же сильно жизнь изменилась за каких-то пару месяцев, - прошептал он, наконец. – Никогда бы не подумал, что все перевернется с ног на голову.

- Жизнь имеет особенности удивлять, - раздался вдруг до боли знакомый голос, - странно, что вы еще не поняли этого.

Лариэс с Игнис дружно обернулись к говорившему и радостно в унисон закричали:

- Ридгар!

Они так заболтались, что и не заметили, как Кающийся пришел в себя. И теперь он лежал – тощий, точно после месяца без еды, еще более бледный, чем обычно, и выглядящий слабым, точно новорожденный. Лишь в глазах все так же плескалась сила и не было никакого страха.

- Я так понимаю, нам удалось спастись, - безо всякого удивления проговорил Древний. – Это хорошо.

Он осторожно вытянул вперед правую руку и внимательно воззрился на дрожащие пальцы.

- А вот то, что я буду бесполезен в ближайшие месяцы – это очень плохо, - он огляделся по сторонам и вперил взгляд сперва в Лариэса, затем перевел его на книгу.

После этого тонкие губы бессмертного тронула по-настоящему добрая улыбка.

- Лариэс, я рад, что ты все-таки оказался на нашей стороне. Хотя… сковывающий? Не ожидал. Но это многое объясняет, включая твой поразительный талант к сноходчеству.

Взгляд Древнего переместился на изувеченную руку.

- Расскажи мне все, что произошло с момента предательства Тариваса Вентиса.

- Господин, но разве мы не должны предупредить его величество?

- Корвус подождет, - командным тоном оборвал его Кающийся. – Я хочу знать обо всем, что пропустил. Приступайте. Оба.

Переглянувшись, Лариэс и Игнис наперебой принялись выполнять приказ.

***

- И вот так мы оказались спасены и спокойно добрались до Сентия, - закончила Игнис. – Хотя, скажу тебе, я была поражена, когда узнала, что отец официально принял Лара в ученики.

Она чуть заметно кивнула товарищу, который в последние дни выглядел каким-то потерянным и сбитым с толку. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Лариэс ничуть не кривил душой, говоря о перевернувшемся мире. Игнис и сама ощущала нечто подобное, и речь тут шла не о внезапно вспыхнувших к Блаклинт чувствах. Слишком много странного и необъяснимого случилось с молодыми людьми за пару последних месяцев.

«А ведь я мечтала о приключениях», - с грустью подумала Игнис. – «Нужно быть осторожнее в своих желаниях – те могут сбыться».

- Что ж, кажется, общую картину я составил, - вздохнул Древний. – Сентий наш, равно как и половина Дилириса. Армия ее величества практически истреблена, казна – у герцога… Точнее, уже у короля, а значит, наемников Кэлисте взять неоткуда.

Он помрачнел.

- Что Лорий?

- Его величество ведет переговоры, насколько мне известно, - вместо Игнис ответил Лариэс. – Мы ждем гонца даже не со дня на день, а в считанные часы.

- Что ж вы раньше не сказали?

Древний попытался встать, но измученное тело не позволило ему сделать это. Он нахмурился и попросил:

- Игнис, выйди на минуточку, пожалуйста.

- Тебе нужно лежать, - возмутилась девушка.

- Належался. Более чем достаточно. А теперь – прошу, подожди за дверью, мне нужно одеться. Лариэс поможет.

Сокрушенно покачав головой, принцесса надела маску, после чего покинула комнату больного, закрыв за собой дверь и едва ли не нос к носу столкнулась с Клариссой.

Красивая блондинка дружелюбно кивнула своей подруге, но на лице ее не было улыбки, а в глазах была заметна плохо скрываемая тревога.

- Что случилось?

- Гонец Аэтернума.

Все внутри огнерожденной сжалось в тугой комок, и она с трудом сглотнула.

- Отец вызывает меня?

- Тебя, Лариэса и Ступившего на Путь Вечности, если он уже пришел в себя.

- Пришел, сейчас одевается.

- Хорошо, тогда подождем.

Девушки встали рядом, прислонившись к стене. Неожиданно Кларисса наклонилась к уху Игнис и прошептала:

- Слушай, а у вас с Блаклинт, оно все… серьезно?

Принцесса резко обернулась и пораженно уставилась на подругу.

- В… каком смысле? – пролепетала она, однако более хриплый чем даже обычно голос выдавал волнение принцессы.

- Понимаешь, я кое-что видела той ночью, ну, после наших посиделок. Это точно не было дружеским поцелуем на прощание.

Игнис ощутила, как кровь приливает к здоровой щеке. Конечно, она не обязана была отвечать, однако графиня действительно стала ее подругой и огнерожденной очень не хотелось лгать той.

- Я не знаю, если честно, - призналась она. – С Блаклинт хорошо… Ну, не только в этом смысле… - смутившись быстро добавила принцесса. – С ней просто, она... ну, она – Блаклинт, ты ведь понимаешь?

Кларисса улыбнулась и кивнула.

- Что вы планируете делать потом? – задала она следующий вопрос.

Игнис и сама не знала, как на него ответить. К счастью – не пришлось: дверь открылась и в коридор, поддерживаемый Лариэсом с одной стороны и тростью – с другой, вышел Ридгар.

Бросив короткий взгляд на Клариссу, он вежливо кивнул ей и скомандовал:

- Идем к Корвусу.

Отец вместе со своей свитой находился в зале для переговоров. Тут за круглым столом собрались все Древние, Устин Вентис с сыном, женой и ближайшими командирами, капитан городской стражи, которому было заметно не по себе от оказанной чести.

При виде Ридгара раздались радостные возгласы, на которые тот вяло отзывался. Игнис заняла место рядом с отцом, Лариэс же с Клариссой посадили Древнего около Орелии и Рэмируса, после чего намерились покинуть зал.

- Останьтесь, - распорядился Корвус.

Лариэсу он указал на стул за собой, Клариссе – позади Игнис. Девушки недоуменно переглянулись, но перечить королю Волукрима, естественно, ни одна не собиралась. Если тот считает, что его ученик и телохранительница должны присутствовать – так тому и быть.

- Можете позвать посланника, - распорядился Устин Вентис, являвшийся формальным хозяином собрания.

Широкие резные двери немедленно отворились и внутрь вошла…Игнис ахнула.

Она видела эту женщину лишь однажды, но была уверена, что запомнит навсегда. Высокая, статная, с длинными ногами и изумительной фигурой, эта рыжеволосая красавица была закутана в странный плащ, точно сотканный из тысяч разноцветных лоскутов, которые шелестели и переливались всеми цветами радуги при каждом ее шаге, подчеркивая, как достоинства фигуры, так и невозможную зелень изумрудных глаз.

Молочно-белая кожа, так несвойственная для жителей юга вроде дилирисцев или аэтернумцев, говорила об аристократичности и богатстве, а пухлые, чувственные губы, подобные зернам перезрелого граната, сами собой притягивали мужские взгляды.

Впрочем, страха в вышеуказанных взглядах было куда больше, нежели вожделения, и Игнис прекрасно понимала, почему.

«Отец не мог не знать, кого Генерал отправил в Сентий послом. Значит, он специально заставил ее ждать. Хочет разозлить? Не слишком ли это рискованно? Хотя нет, она не самоубийца – нападать на сильнейших Древних, не имея за спиной армии марионеток».

- Приветствую вашу светлость, - томным, полным вызова и потаенных намеков голосом проворковала красавица, кивнув – всего лишь кивнув! – Устину Вентису.

«Не признает титула. Не приветствует, как равного. Плохо», - мысли так и мелькали, с каждой секундой становясь все мрачнее и мрачнее. – «У нас серьезные проблемы».

- И вам доброго здравия, о Ступившая на Путь Вечности, - точно и не заметив оскорбления, ответил король.

Не удостоив его больше ни единым взглядом, Древняя повернулась к Корвусу.

- Приветствую тебя, Корв.

- Здравствуй, Аматера, - вздохнул чародей. – Не думал, что ты оставишь северную границу Аэтернума незащищенной и отправишься к нам в качестве обычного посла.

Его голос был ровным и спокойным, но Игнис буквально кожей ощущала, чего стоило отцу напускное хладнокровие. Он был буквально на грани отчаяния, но, как и всегда, делал то, что должно.

Причина подобного настроения также была ясна. Лорий Солум ни за что не отправил бы свою любовницу и верную помощницу Аматеру, прозванную Швеей, с простым поручением. Послание Генерала, определенно, не несло ничего хорошего ни Дилирису, ни Волукриму, ни Аэтернуму. Ни всему Интерсису, да смилостивятся боги над несчастным миром!

- Мои легионы справятся и без своей хозяйки, ты же знаешь. К тому же, если так заботишься об Аэтернуме, незачем было заставлять меня так долго ждать. Какое нам дело до всех этих твоих марионеток? Могли бы поговорить наедине.

- Они – товарищи и союзники, не куклы на ниточках, - на этот раз в голосе Древнего появилось едва различимое раздражение. – И я надеюсь, что ты приехала для того, чтобы передать послание Лория, а не оскорблять нас.

Красавица фыркнула, презрительно наморщив носик, и пренебрежительно махнула рукой, отчего плащ ее зашелестел.

- Давай не будем тратить время на все эти дипломатические экивоки.

Она сделал шаг вперед, Изегрим вскочил, по-звериному ощерившись и заворчав, а в его правой руке блеснул кинжал с бирюзовым камнем.

- Песик, не лай, ты все равно не укусишь меня без разрешения своего хозяина, а он слишком благороден для того, чтобы подобный приказ отдать. Всегда был таким, за что и поплатился. – Демонстративно не обращая на Охотника никакого внимания, проговорила Швея. - А ведь я тебя в свое время предупреждала: «придуши этого гаденыша, слишком уж сальными глазками он смотрит на Мию».

Корвус сделал Изегриму жест и тот вновь уселся на место, не сводя напряженного взгляда с вошедшей, напряженный, точно сжатая пружина.

А посол Аэтернума замерла перед самым столом, с интересом обводя взглядом окружающих.

- Госпожа Орелия, господин Ридгар. Признаю честно, ваш внешний вид поражает. Если от святой я ожидала непрерывной работы за пределами возможного, то что же случилось с вами? Вы, говоря начистоту, похожи на живого мертвеца даже больше, чем обычно, а это, признаюсь, сомнительное достижение.

- А ты не получала письма Катержины? – чуть насмешливо поинтересовался Кающийся. – И, может, прекратишь уже? Я знаю, как ты любишь выводить людей из себя, но у нас тут серьезное собрание, если ты еще не заметила.

Аматера буквально расцвела.

- Ну вы же знаете, что это так весело… Играть с теми, кто злится в ответ на невинные подначки.

Древний покачал головой.

- Все-таки Неназываемый дурно повлиял на тебя.

- Как и на нас всех, - враз растеряв всю напускную веселость отозвалась та. – Мы все стали чудовищами из-за него. Впрочем, многие были ими куда раньше. Но вы правы, господин Ридгар, и я прошу вас и госпожу Орелию простить мою несдержанность. Соблазн был слишком велик.

- Прощаю, - со вздохом ответил Ридгар. – Но знай, Диана не одобрила бы твоего поведения.

Аматера дернулась, как от удара и ее изумрудные глаза полыхнули ненавистью.

- Ага. Не нравится, значит, - удовлетворенно улыбнулся Кающийся. – Будем считать, что на этом мы закончили с обоюдными оскорблениями и перейдем к делу.

- Это было нечестно, - Древняя, точно маленький ребенок, рассерженно топнула ножкой по полу.

Ридгар в ответ на это лишь пожал плечами и кивнул в сторону Корвуса.

- Хорошо, хорошо, - буркнула Аматера.

Ее рука исчезла в недрах странного лоскутного плаща и спустя мгновение появилась вновь, но на этот раз – не пустая. Натруженные – словно у крестьянки, а не у аристократки, практически равной самому императору, – пальцы сжимали металлическую капсулу, запечатанную сургучом.

«И не только», - сразу поняла Игнис, взглянув на тонкую нитку, обвивавшую печать сверху. Магия нитей, прерогатива Швеи. Единственная и уникальная, неповторимая и не имевшая аналогов за всю письменную историю людских племен, населявших Интерсис.

Магия прекрасная и ужасная одновременно.

Аматеру не просто так называли Повелительницей Марионеток. Эта гениальная чародейка ловко манипулировала целыми армиями кукол, изготовленным либо ей самой, либо по ее заказу, и каждая такая кукла с легкостью могла убить опытного, закованного в броню воина. Собственно говоря, она и Лорий, по сути, лично управляли примерно половиной всей армии Аэтернума, водя в бой десятки тысяч неодушевленных существ.

К сожалению, на этом таланты Швеи не заканчивались. Ее марионеткой мог стать и обычный человек, контроль над телом которого чародейка была способна перехватить с такой же пугающей легкостью, как и Речная Королева. При этом Аматера не являлась менталисткой, она просто опутывала свою жертву незримыми нитями и заставляла делать то, что ей хочется. Ну, или не делать ничего, заставив с ужасом и болью наблюдать, как бездушные куклы режут тело на куски.

Как будто этого было мало, Аматера достаточно неплохо владела магией сковывания и, как поговаривали, была сноходцем, причем опытным.

Собственно говоря, знаменитый плащ Аматеры, представлял собой мощнейший артефакт четвертого уровня погружения и даже отец не знал всех его возможностей.

Иными словами, дворец Сентия посетила сама смерть. Конечно, Аматере было далеко до своей кошмарной наставницы Мойры, но та, к счастью, уже много веков никак не показывала себя, отчего многие считали ее мертвой. Отец, правда, к их числу не принадлежал. Он считал, что Мойра продолжает свою бесконечную войну с Алриком и не появится до тех пор, пока Непобедимый – также растворившийся в небытии сразу после Второй Войны Гнева – вновь не выйдет на свет.

А пальцы Вороньего Короля, меж тем, сомкнулись на цилиндре и коснулись печати.

С легким шипением та рассыпалась в прах, а нить, точно живая, соскользнула и, извиваясь, направилась к своей хозяйке, всосавшись в полу плаща.

Отец открутил колпачок капсулы и извлек аккуратно свернутый лист гербовой бумаги, заполненный письменами, выведенными каллиграфическим почерком. Осторожно развернув его, он внимательно изучил содержимое. Во время прочтения на лице чародея не дрогнул ни единый мускул, но Игнис видела, что подобное спокойствие дается ему лишь ценой неимоверных усилий.

Дочитав, он протянул послание Устину Вентису, который, несмотря на весь свой стоицизм не сумел сдержать длинного то ли выдоха, то ли стона, после чего передал документ соседу.

Обойдя стол – а все, кто за ним сидел, реагировали одинаково плохо, - лист, наконец, оказался в руках Игнис.

Та внимательно вчиталась в него и с трудом сдержала грубое ругательство, а внутри – в животе – все точно сковало холодом. Так жутко ей было только в самый первый день пленения Кайсой.

Аккуратные, точно на подбор, буквы, складывались в не менее аккуратные, но совершенно безжалостные слова:

Старый друг. Я получил послание Катержины и Орелии и верю им. Ни ты, ни Видящая, ни Святая не стали бы лгать. И потому мое сердце обливается кровью, когда я пишу эти строки.

Я долго, очень долго думал, но, наконец, пришел к заключению. Захват Дилириса твоим сторонником недопустим даже ввиду кошмарного вероломства со стороны Кэлисты Вентис и Кайсы Иссон. Я не знаю, что за безумную игру они затеяли, но обязательно выясню это и накажу каждую. Могу обещать тебе это.

Но сперва Дилирис должен быть очищен от твоих войск, а узурпатор Устин Вентис отправлен в изгнание в Волукрим. Это – мое условие и я не отступлю с него ни на шаг.

Если ты не желаешь войны столь же сильно, как и я, то смиришь свой гнев и отступишь.

Искренне надеющийся на твою благоразумие и миролюбие, Лорий.