Моя жена шепчет моё имя⁠⁠

Это перевод истории с Reddit

Всё началось во время отпуска.

Трёхдневный поход недалеко от Брюсон-Сити, Северная Каролина. Место, где мы часто ходили в походы — сначала как влюблённые, а потом уже как молодая супружеская пара, до того, как моя работа перевела нас в Атланту.

Мы планировали завести ребёнка, и это было наше маленькое путешествие перед тем, как попробовать всерьёз.

Я всегда хотел быть отцом. Трое детей, может, четверо.

Но как только ребёнок появится, одно было ясно: жизнь изменится. Поэтому мы пошли в поход.

Через три часа мы дошли до места стоянки. Я занялся палаткой, а она пошла собирать дрова.

Сумерки сгущались; небо становилось густо-синим. Я как раз закончил и зажёг лампу, когда услышал это.

Свист.

Я вырос в Аппалачах. Я знал правила. Никогда не свисти ночью. Никогда.

Да, я повзрослел, уехал, нашёл работу, но бабушкины предупреждения остались со мной.

Я побежал в сторону звука. Нашёл её стоящей там, свистящей, с охапкой хвороста в руках.

— Тсс! — крикнул я.

Она посмотрела на меня, будто я сошёл с ума. Может, я так и выглядел — с безумными глазами.

— В лесу не свистят.

— Почему?

— Потому что можно привлечь не то, что нужно.

Как только я сказал это, пронзительный визг разорвал ночь. Звук был похож на крик женщины от боли.

— Что это? — спросила она.

— Наверное, лиса.

В тот же миг крик раздался с другой стороны.

Я схватил половину дров, и мы бегом вернулись к лагерю.

Обычно я не использую жидкость для розжига. Но мы взяли её на случай дождя. Пока она рылась в вещах, я быстро сложил растопку.

Треснула ветка — метрах в пятидесяти.

Она подошла ко мне сзади. Я выхватил у неё бутылку и прыснул.

Ещё треск. Ближе.

Я чиркнул спичкой. Она зашипела и погасла. Ещё один хруст — уже у самой кромки лагеря.

Волосы на шее встали дыбом. Кожу обожгло ощущение, что за нами наблюдают.

Собрав всю волю, я зажёг ещё одну спичку и бросил. С оглушительным «фу-ух» пламя вспыхнуло, выбросив в ночь огненный шар.

Я застыл, пока хворост разгорался. Где-то вдалеке снова треснула ветка.

И чувство, что за нами смотрят, исчезло. Я выдохнул и подкинул в костёр поленья покрупнее.

— Теперь доволен? — пошутила она.

— Ты разве не слышала?

— Что слышала?

Я понял: она не слышала треска. Не чувствовала взгляда. Только наблюдала за моей паникой.

Мы собрали ещё дров, не отходя далеко от света костра.

Разожгли пламя выше, чем нужно. Я не знал, как объяснить ей эти истории — что в лесу никогда не свистят. Особенно ночью.

Потому что неизвестно, кто услышит. Кого ты привлечёшь.

Что, если кто-то закричит, ты не смотришь. Просто идёшь дальше. Потому что, да, это, наверное, лиса. Наверное. Но может и нет.

С костром всё казалось почти смешным. Мы прижались друг к другу, и я немного расслабился. Её тело рядом всегда меня успокаивало.

Мы поужинали, я подбросил дров. Уставшие от похода, мы забрались в спальники.

Я быстро заснул.

Проснулся спустя несколько часов, вздрогнув. Замер. Сердце колотилось, кровь гудела в ушах.

Что-то было не так. Очень не так.

И тогда я услышал. Моё имя. Тихо, в ветре, едва слышный шёпот.

— Кристофер.

Так тихо, что я подумал — померещилось. Тишина.

А потом снова. Как шелест сосен, но голос. Неоспоримо голос.

— Кристофер.

Костёр почти догорел, разглядеть что-то было невозможно. Я протянул руку, чтобы разбудить жену. Её спальник был пуст.

Рот наполнился вкусом меди. Я судорожно вылез из палатки, запутавшись в молнии.

Попытался включить лампу. Тьма.

Накинул дров в костёр. Первое правило: большой огонь.

Брызнул жидкость.

И тут, на краю поляны, что-то закричало. Тот самый, тревожный крик.

Я повернулся. Жена стояла там. А в кустах я услышал, как что-то убегает.

Я кинулся к ней. Она дрожала, тряслась.

Я поднял её и отнёс в палатку. Уложил в спальник, обнял.

Постепенно дрожь стихала. Уменьшалась. Исчезала. Через пятнадцать минут её тело обмякло.

Но тишина была абсолютной. Я шептал ей, говорил, что она в безопасности.

Она медленно выдохнула, и заснула глубоким сном.

Я вышел, подкинул дров и просидел до рассвета.

Ночь больше не тревожила нас.

Когда она проснулась, была обычной. Ничего не помнила.

Остаток похода прошёл спокойно. Ну, обычные дела пары. Она стала только ласковее.

Даже после тяжёлых переходов она залезала в мой спальник. Прижималась. Искала меня.

Да, у неё всегда было здоровое влечение, но раньше инициатором чаще был я.

Тогда я думал: повезло.

Мы вернулись домой, я вышел на работу. Через неделю, глубокой ночью, я снова услышал голос.

— Кристофер. Шелест сосен.

Я сел. Она стояла в дверях ванной. В тени.

Смотрела. Когда поняла, что я вижу, отступила и легла в кровать.

Обычно она прижимается ко мне, засыпая. Но в ту ночь осталась на своей половине.

Расстояние между нами казалось пропастью.

Днём это выглядело глупо. Как сон. Это же моя жена. Женщина, которую я люблю. Наверное, я просто был между сном и явью.

Пока через неделю это не повторилось. На этот раз она стояла у изножья кровати. Волосы растрёпаны.

На лице злая, жадная ухмылка.

— Кристофер.

Я вскочил и сбежал вниз. В гараж. Сел в машину и заперся.

Как-то уснул. Проснулся от стука в окно.

Это была она.

— Что ты тут делаешь? — спросила.

Смотрела на меня. И снова это была моя жена.

— Ты помнишь прошлую ночь?

— Нет. Что-то случилось?

Я не знал, что сказать, и соврал.

— Нет. Я опаздываю на работу.

Я завёл машину. Она наклонилась, поцеловала. Улыбнулась.

И на мгновение маска спала. Улыбка — без тепла. Что-то тёмное пряталось под ней.

Я выехал со двора.

На работе был рассеян. После обеда пошёл в парк. Сел на скамейку, думая, что делать.

Телефон завибрировал. Сообщение. Фото.

Моя жена, держащая тест на беременность.

Две полоски. Я услышал голос.

— Кристофер. Шелест сосен. И тихий свист.

Вот в чём дело. У неё только что были месячные — прямо перед нашим походом.

Одиннадцать дней назад.

Может, я всё накручиваю, но я проверил в интернете.

Она не должна была овулировать. И тест ещё не должен был показывать беременность. Обычно.

Как она догадалась сделать тест так рано?

Я снова услышал голос.

Может, это нормальный ребёнок. Может, всё в порядке. Эти вещи не всегда точные. Может.

Но я слышу и бабушкин голос, её тягучий акцент из Кентукки, предупреждающий: не свисти в лесу.

Потому что это привлекает внимание.

А есть вещи, которым лучше не знать, где ты.

И уж точно не следовать за тобой домой.

Я не знаю, что делать. Но я слышу этот голос. Голос дремучего леса, шелеста сосен. Дикий. Древний. Зовущий моё имя.

— Кристофер.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit