Мой папа начал странно себя вести⁠⁠

Мой религиозный отец-врач начал странно себя вести.

Странности начались в то же время, когда он начал говорить про какой-то загадочный свет.

Первый раз я заметила, что что-то не так, когда мы с сестрой услышали, как отец ни с того ни с сего начал ругаться на собаку:

— Мерзкая псина, как я тебя ненавижу, прекрати на меня смотреть, тварь! Немедленно!

Я болтала по телефону с Джилл — своей сестрой, а мама, как всегда, погрузилась в свои бухгалтерские книги. Мы очень удивились, когда услышали отцовские крики со второго этажа.

Тем временем крики не только не останавливались, но становились всё громче и громче, будто папа собирался ударить собаку.

— Мам, на кого он кричит? Наша собака здесь, рядом с нами.

Я потрепала нашего лабрадора по голове, а он лизнул мне руку и заскулил.

Отец точно был на втором этаже, и никакой собаки рядом с ним не было.

Мама пожала плечами и вернулась к книге. Крики продолжались:

— УБИРАЙСЯ ТУДА, ОТКУДА ТЫ ПРИШЛА, ДРЯНЬ ПАРШИВАЯ!

Кроме того, он начал курить.

Меня это очень удивляло, потому что раньше при мне он никогда этого не делал.

Когда я спросила у мамы, она лишь ответила, что папа изредка курил в колледже, когда сильно нервничал.

Из-за чего он мог сейчас нервничать?

Однажды я встретилась с отцом на лестнице. Он сидел на ступеньках в своём обычном костюме и галстуке, но без брюк, и курил.

— Пап, всё в порядке?

Может, у него была видеоконференция? Это объяснило бы отсутствие брюк.

Отец подозвал меня, затем положил руку мне на плечо и достал сигарету. А затем он сделал то, чего я ожидала меньше всего — предложил сигарету мне. Мне пятнадцать, и, сколько я себя помню, мой отец ходил в церковь, придерживался консервативных взглядов и даже не всегда отпускал меня на свидания. Не говоря уж о том, что он доктор, а доктора не курят. И уж точно не разрешают курить своим несовершеннолетним детям. Я взяла сигарету и чуть не расплакалась, сама не понимая почему.

— Бл#%ь. Прости, Тиджей. Мне правда жаль, — он достал свой платок. Думаю, вам это знакомо: отцов можно узнать по таким вот огромным синим носовым платкам. Вместо того, чтоб вытереть мои слёзы, он вытер свои собственные, — Тиджей, помнишь наши последние каникулы?

— Йеллоустоун, — улыбнулась я, шмыгнув носом. — Там было так красиво. Всё было покрыто снегом. Мы видели стаю бизонов в снегу, покрывшем их с ног до головы, а ещё тот одинокий олень с раной на шее… бедняжка.

— Помнишь волков? Они были прекрасны, правда?

Помню, нам понадобились бинокли для того, чтобы разглядеть их. Они казались такими таинственными, их дыхание было похоже на порыв ветра, а снег сверкал, выделяя их тёмную шерсть. Я представляла себя пещерным человеком, наблюдавшим за волчьей охотой.

— Ты помнишь свет?

— Какой свет?

— Очень яркий свет. Всепоглощающе яркий свет, который был повсюду вокруг нас.

— Я не видела никакого света. О чём ты говоришь?

Он задержал дыхание и посмотрел на меня.

— Ты точно его не видела?

— Пап, ты меня пугаешь.

— А что насчёт муравьёв? Белых муравьёв?

— Каких белых муравьёв? Ты о ч...

— Об этих, — он опустил руку в карман своего костюма и достал оттуда белого муравья. Муравей метался из стороны в сторону, пытаясь сбежать, но в итоге лишь бесконечно ползал по его руке.

— Сделай для меня кое-что. Закрой глаза.

Я закрыла.

— Что ты видишь?

— Ничего. Всё как обычно. Белый снег со странными летающими загогулинами.

— Ты уверена? — его голос звучал взволнованно. — Белый снег? Точно не…

Я не заметила, как вернулась домой мама, и подпрыгнула от неожиданности, когда она появилась за спиной. Моя мама обычно очень спокойная, но она так посмотрела на сигарету в моей руке и муравья в папиной, что я не стала дожидаться её реакции, бросила сигарету и убежала в свою комнату. Закрывая дверь, я услышала, как она ругается на отца.

Родители стали постоянно ругаться. Я пряталась под одеялом в своей комнате, и потому могла услышать лишь обрывки их криков, вроде:

— Я так больше не могу...

— Семья должна держаться вместе, Том, мне плевать, что ты там...

— Мы должны сказать ей правду, — услышала я от отца.

Когда я спустилась позавтракать, вся семья сидела за кухонным столом. Белые тарелки на белом столе на фоне белых стен.

Джилл плакала. Я взглянула на неё, и у меня сердце замерло. Под глазами у неё были огромные синяки, будто она плакала несколько дней подряд. Моя сестра не такой человек, обычно она никогда не плачет.

Мама была такой бледной, что походила на привидение. Она дрожала и пыталась успокоиться, будто к чему-то готовясь.

Папа спокойно курил. Типичный врач. Доктора всегда остаются спокойными в экстренных ситуациях.

— Тиджей, присядь, мы должны тебе кое-что рассказать, — наконец прервала молчание мама.

— Вы разводитесь, да? — спросила я, пытаясь сдержать слёзы.

— Тиджей, с-солнышко, — мама начала заикаться, — ты знаешь, какой я человек. Несмотря ни на что, я верю, что семья всегда должна держаться вместе.

Я кивнула, готовясь к тому, что будет дальше.

— Твой отец и я долго спорили о том, что будет лучше для тебя. Я настаивала на том, что важно держаться рядом, но… в конце концов он убедил меня сделать то, что будет лучше для тебя. Убедил поумерить своё эго, — она сделала глубокий вдох.

— Тиджей, мы хотим, чтобы ты ушла, — сказал папа.

Что?

— Уходи. Ты больше не можешь жить с нами, — спокойным голосом добавила мама.

— Мы ещё увидимся когда-нибудь, — сказала Джилл, заливаясь слезами, — но сейчас тебе лучше уйти.

— О чём вы говорите? Вы злитесь на меня? Все вы? Мы же семья, я должна быть с вами.

— Нет, не должна, — сказал отец. — Ты заслуживаешь лучшего, — он ударил по столу. — Не белых муравьёв.

Я посмотрела вниз и вскрикнула от неожиданности. Стол был не из пластика. Это была куча хаотично бегающих белых муравьёв — их было бесконечно много. Муравьи начали карабкаться по рукам родителей и сестры, медленно покрывая их шеи и лица.

Я проснулась и закричала, а, оглянувшись, поняла, что нахожусь в машине, слетевшей с дороги. Йеллоустоун. Белый снег повсюду. Вокруг разбросаны замёрзшие тела членов моей семьи.

Врачи продолжают убеждать меня, что это был лишь сон, который я видела, пребывая в бреду. Возможно. Но я всё никак не могу простить своих родственников за то, что они сделали. За то, что заставили уйти. Я была счастлива с ними и не думаю, что когда-либо буду счастлива опять.

Только не теперь, когда я так одинока.

Авторы перевода - BCirno, Timkinut. Источник - Мракопедия.

Оригинал