МлАда ( рассказ по январьской теме "Лихо помереть на Руси. Славянская мифология"⁠⁠

Волхв курил в землянке дымы, когда издали послышались вой, крики, хулы и стенания. Выли в основном бабы, но мужики тоже, да с такой силой, что сосредоточиться на курении было совершенно невозможно, но духи уже пришли на дымный призыв, волхву пришлось быстро зарезать жертвенного петуха, который тут же начал скакать по землянке, брызжа во все стороны горячей кровью. В морозном воздухе людской вой разносился далеко. Умер кто-то.

Утром в низкую дверь постучали. Волхв, полночи гонявший бесенят, был не в духе, но всё-таки вышел. На пороге стоял седой согбенный старик.

- Померла Добрава,- сообщил он утирая слезу. - И младенчик мёртвым вышел…

- Схороните! –хмуро буркнул волхв. - Чего от меня-то хочешь, старик?

- Любомир хочет поговорить с тобой,- так же грустно ответил дед. - Не откажи в просьбе безутешному вдовцу.

-Чего сам не пришел? - возмутился волхв, потирая опухшие глаза. - Молодого нашли, бегать?

- Безутешен. Рыдает,- старик опустил взор.

- Да… Я слышал…

Он накинул бурку, притворил дверь и пошел за стариком. Тот привёл Волхва в большой терем, у которого сидели плакальщицы и выли одна страшнее другой. Завидев Чаклуна все умолки. Пройдя в терем он увидел:

На длинной, широкой лавке лежало облачённое в белое бездыханное тело Добравы - дородной девки безвременно почившей в родах, а рядом на колоде сидел Любомир - её вдовец. Тот прижимал к груди какой-то свёрток и раскачивался вперёд-назад.

- Чего звал? - буркнул волхв. - Мертва, с порога видно…

- Мы хотели назвать его Ждан, - безлико произнёс Любомир.- Потому, что долгожданный…

- Хорошее имя,- одобрил кудесник.

- Она носила петуха Ладе вчера утром,- Любомир встал со своей колоды и подошел к Волхву поближе. - Почему Лада не сберегла хотя бы дитя?

Любомир смотрел Жрецу прямо в глаза из-под бурых косматых бровей.

- Надо было призвать Берегинь,- пожал плечами Волхв. – Лада капризна… Ты позвал меня, чтобы поговорить о Ладе?

- Нет,- Любомир снова уселся на колоду. – Я лишился всего… Всего… одним махом! - из глаз Любомира катились крупные как клюква слёзы и скрывались в густой бороде.

- Принеси жертву Сварге, в упокоение их душ,- Волхв лениво почесал свою серую бороду. – Хочешь, я принесу?

- Я хочу, чтобы ты вернул мне сына,- сказал Любомир тоном, не терпящим возражений.

- В уме ли ты, мужик? - Волхв округлил водянистые глаза. – Род…

- Род,- перебил Любомир вскочив. – Видел, что мой сын умрёт! За что так наказал? Я отдал быка, когда узнал, что Добрава понесла!

- Навь не отдаст,- Чаклун смотрел на Любомира без страха, хотя и знал, как суров и скор ипат на расправу. – Ты это понимаешь?

- Я уверен, что ты придумаешь как вернуть мне сына,- рыкнул Любомир, падая на колоду. - Или я тебя самого принесу Роду в жертву!

- Не забывайся, воевода,- спокойно произнёс Волхв. – Я могу лишь сделать его … покровителем твоего рода…

- Как это? – поднял глаза Любомир.

- Понимаешь,- Волхв присел на корточки. – Похоронив младенца под домом, ты сможешь заключить с ним… - почесал в затылке. - Некий договор… Незримое присутствие сына, а иногда и зримое взамен на… к примеру, постоянные подношения.

- Домовой,- начал было Любомир, но Волхв его перебил:

- У вас его нет,- скривился он. – Он бы охал к худу и тогда, Добрава прибёгла бы ко мне до того, как помереть, прихватив с собой сына…

- Ты говоришь о моей жене! - крикнул Любомир.

- Я сказал, что-то не так? Домовой охал?

- Нет,- рыкнул Любомир. – Добрава…видела Богинку…

- Тьфу ты,- сплюнул Волхв. – Чего ж не прибёгла?

- Прибёгла… к Ладе…

- Хорошо…- протянул Волхв. – Решай, воевода, пора ….

Он кивнул в сторону Добравы.

***

Нива плелась по извилистой размытой дороге к посёлку Шубино Новгородской области.

- Бабка моя немного "того" была,- Сергей жевал бутерброд с колбасой. - Я ещё в детстве, когда тут лето проводил то и дело замечал, что она в сад носит конфетки и яблоки, а один раз увидел, как она под дом их закапывает.

- Домового кормила? – спросила Маринка с заднего сидения.

- Дура, домового в доме кормят,- фыркнул её брат Стас. - На то он и домовой.

Марина надулась и уставилась в окно. Стас открыл форточку и закурил.

- Хорош смолить,- крикнул Сергей. – Мне в глаза дым лезет! Матушка говорила, что Бабуля моя всегда была немного не в себе…

- Бухала? - осклабился Стас.

- Нет,- холодно ответил Сергей. – С чудинкой просто была. Болтала с кем-то в пустой комнате, вот конфетки ныкала … Но не буянила и ладно.

Нива подползла к поросшему бурьяном участку. За зеленью виднелся сруб из почерневшего дерева.

- Прибыли,- сказал Сергей, вылез из машины и, откинув сидение стал разминать затёкшую поясницу.

- Ну и дырень,- протянул Стас.

- Полегче, - Сергей отвесил тому подзатыльник. - Родовое гнездо Любомировых!

- А мне нравится,- прощебетала Марина. – Запущено немного, но мило.

- Тут хоть электричество-то есть,- скривился Стас, проверяя наличие сети.

- Здравствуйте! – послышалось с соседнего участка.

Троица посмотрела туда. За ухоженным забором, выкрашенным светло- зелёным, стояла улыбающаяся старушка с пухлыми румяными щёчками. На ней была цветастая косынка с узлом под подбородком, светлое свободное платье и фартук в аляповатый цветочек.

- Внучёк Санюшки? – спросила старушка. - Серёжа же? Не помнишь меня? Я Глафира Вениаминовна, ну.. Баба Глаша.

- А,- улыбнулся Сергей, сделав вид, что помнит старушку, хотя на деле это было не так.- Здравствуйте! Как поживаете? Как здоровье?

- Спасибо, хорошо,- Баба Глаша обмахивалась веткой берёзы, отгоняя назойливую мошкару. – Приходите вечером, чайку попьём, у меня варенье есть, облепиховое.

- Конечно, зайдём,- согласился на заманчивое предложение Сергей.

Он достал из кармана ключи от дома и повёл друзей за собой на участок. Тот был весьма запущен, даже тропинка к дому заросла сочной зеленью подорожника. Отворив старую деревянную дверь Сергей сделал пригласительный жест рукой и проговорил:

- Добро пожаловать! Чувствуйте себя как дома, да не забывайте, что в гостях!

Дом выглядел точно так же, как и в день похорон бабули, которая скончалась по естественным причинам два месяца назад, завещав дом с участком своему единственному внуку. В последнее время бабушка Сергея почти не выходила во двор, не занималась хозяйством. Труп обнаружила та самая баба Глаша - бабулина закадычная подруга.

- Пахнет стариной,- просияла Марина.

- Ага…старичьём,- проворчал Стас. – Проветрить надо…

- Ты такая заноза,- бросил Сергей. - Но проветрить надо, это точно.

НОЧЬ ПЕРВАЯ

Ночи здесь были тихие. Не привычным к такой тишине городским жителям было не комфортно и боязно засыпать. Можно было расслышать как мышь скребётся под полом, как дышат деревья.

Едва заснувшая Марина вскочила от проникновения к ней в рот назойливой мошки. Девушка закашлялась, скрипнув ржавыми пружинками матраса перелезла через спящего на краю постели Серёжу и пошла на кухню. Свет не включала, в окно кривлялся полумесяц. Налив в керамическую кружку с щербатым краем воды из пластиковой баклашки, Марина начала пить. Тут у входной двери скрипнуло. Девушка вздрогнула и выглянула в коридор.

Стас, её брат, стоял у входа, ёжился и зевал. От него резко тянуло табачным дымом.

- Чё не спишь?- не громко спросил он.

- Пить захотелось,- показала кружку девушка.

- М..- парень прошаркал в маленькую комнату, где его устроили на ночь.

Марина проводила его взглядом, затем присела на табурет за столом, который ворчливо ойкнул под ней. Стол покрывала старинная льняная скатерть с ручной вышивкой. Девушка пригляделась. В лунном свете толком рассмотреть узоры она не могла. Начала проводить по вышивке кончиками пальцев.

От входа снова послышался скрип.

- Куряка,- буркнула себе под нос Марина.

В коридоре послышалось скрипение половиц.

- Тише там, Серёжа спит! – Не отрываясь от скатерти прошипела Марина.

По полу будто перекатились стальные шарики, затем протяжно скрипнуло и бумкнуло.

- Стас, ты нарочно что ли? - девушка вскочила из-за стола, и вышла в коридор. Со стороны маленькой комнаты слышалось мерное дыхание.

Пожав плечами Марина вернулась в спальню.

***

Утром на пороге обнаружились древесные щепки.

- Откуда насыпалось? – Сергей почёсывал щетинистый подбородок.

- Это Стасик ночью курить ходил, небось на кроссовках со двора притащил,- отозвалась Марина с кухни, перекрикивая шипение яичницы. – Оставь, приберу потом.

Быстро позавтракав, мужчины отправились в местную управу, чтобы утрясти вопросы с документами. Марина осталась и начала генеральную уборку. Пыль летела клубами, мелкие соринки нещадно выметались из всех щёлочек. Старый вытершийся веник справлялся со своей задачей плохо, сыпался, но настойчивая девушка снова и снова атаковала грязь.

- Доброе утро, соседи,- Баба Глаша появилась в дверях с лукошком яблок, когда Марина гнала горки мусора к порогу. – Чего делаешь?

- Здравствуйте, Баб Глаш,- Марина выпрямилась, отбрасывая со лба прилипшую прядку волос. – Да вот, уборка…

Она собрала отлетевшие от сквозняка соринки и продолжила гнать мусор к порогу.

- Ой, - баба Глаша, прижала руки ко рту. – Прекрати! Прекрати сейчас же!

- Чего?- не поняла Марина.

- Что же за молодёжь бестолковая пошла,- старушка поставила лукошко на крыльцо, засучила рукава своего цветочного платья и, пройдя в дом, отобрала веник у ошарашенной девушки.

Баба Глаша подошла к порогу, замела щепки одним движением, затем погнала их к мусорной горе Марины.

- Мести ОТ порога надо! - сердито пробурчала бабуля.

Марина прикрыла улыбку ладошкой.

- Смешного ничего нет,- бросила Баба Глаша. – Наши предки не глупыми людьми были…Тащи совок.

Закончив таким образом уборку, Марина решила помочь соседке донести лукошко до площади, где проходила осенняя ярмарка.

- Ты, внученька не серчай на меня, - Баба Глаша держала девушку под руку. – Меня так воспитывали, и маму мою, и бабушку… Есть правила, которые нарушать не стоит…

- Вы о чём, бабуль? - не поняла Марина.

- Ой, конфетки! - старушка сделала вид будто не слышала вопроса. – Возьми, Мариночка, чайку пошвыркаешь вечерком.

Они подошли к прилавку, на котором возвышалась гора из разноцветных карамелек. Улыбчивая продавщица поздоровалась с бабулей и достала бумажный пакет для конфет.

- Знаете,- сказала Марина негромко. – Я карамельки не ем…

Баба Глаша взглянула на неё, затем поправила узелок косынки под подбородком и тихонько ответила:

- А ты не себе возьми…

***

Сергей и Стас вернулись поздно. Баба Глаша с Мариной сидели на кухне и пили чай. Они только что закончили перебирать хрустальные сокровища из серванта бабушки Сергея. На столе в вазочке из серванта лежали купленные по настоянию соседки копеечные карамельки, никто к ним не прикасался.

- О, мужчины вернулись, - просияла Баба Глаша. – Стало быть пора мне.

Она торопливо поднялась, вытирая руки о коричневый в горошек передник, схватила кружку из которой пила и направилась к мойке.

- Ой, ну что вы, бабуль,- спохватилась Марина. – Я сама!

- Серёжа, - обратилась соседка к нему, передавая девушке кружку. –Проводи меня, будь добр…

***

Сергей и Баба Глаша шли по тёмной тропинке к дому соседки.

- Ты как, - спросила старушка, кивнув в сторону запущенного участка. – Продавать решил или жить тут останетесь? М?

- Баб Глаш, да какие тут перспективы –то?

- Ты не спеши, - погрозила ему пальцем бабуля. – Подумай! Детки пойдут, чего им в городе выхлопом дышать, расти чахликами.

- Да мы,- Сергей замялся. – Не женаты, да и детей не планировали…

- Мариночка – девочка хорошая,- баба Глаша вошла в свою калитку. – Не профукай. И подумай над моими словами.

Она с небывалой для пожилой женщины прытью припустила к своему дому. Уже занеся ногу на крылечную ступеньку, баба Глаша обернулась и сказала:

- Конфетки не убирай.

НОЧЬ ВТОРАЯ

Стас лежал на пахнущем стариной кресле-кровати и переписывался в соцсети со своим приятелем. Он рассказывал о приключениях в управе, в красках расписывая как ему не нравится в Шубине.

Стас только что вылетел с очередной работы за хамство клиенту, в наказание за что родители велели ему ехать с Мариной и её женихом в деревню и помочь подготовить дом к продаже. С сестрой у Стаса отношения были не очень. Марина – прилежная послушная умница-дочурка, а Стас – оторви, да выбрось. Он никак не мог определиться с тем, чем же ему в жизни хочется заниматься, сидел на шее родителей, перебиваясь случайными заработками и работой консультантом в магазине техники. Старшая сестра изо всех сил старалась помочь Стасу, но всегда наталкивалась на хамство и оскорбления.

Парень потянулся за бутылкой газировки, что он оставил возле кресла и тут его руки коснулось что-то липкое и холодное. Стас дёрнулся и посветил дисплеем телефона на пол. В сторону двери скользнула тень размером с валенок.

- Фига се, крыса! – зло буркнул Стас.

Он встал, накинул на себя олимпийку и пошлёпал босыми ногами по холодному, выкрашенному бурой масляной краской, полу. Включив свет в узкой прихожей, парень нагнулся и заглянул под обувную полку. Там было пусто. На кухне звякнуло стекло. Стас выпрямился и, вооружившись длинной обувной ложкой, двинулся на звук.

С навесной полки рухнул гранёный стакан, едва не прибив парня. Брызнув осколками в босые ноги Стаса стакан разбился издав щемящий сердце оглушительный звон. Один осколок угодил Стасу прямо большой палец левой ноги. От не приятного укола парень дёрнулся, сплюнул и пошел к себе.

«Скажу завтра Серёге, что в доме крысы» - подумал он и завалился на жалобно крякнувшее кресло.

***

Утро началось с шуршания веника и тихого звона стекла. Марина заметала осколки на совок, когда заспанный опухший Стас вышел из своей комнаты.

- Мог бы и убрать за собой,- хмуро произнесла девушка.

- Угу,- ответил ей брат безразлично. – Крыс потравите…

- Ой, не надо, а,- вскинулась Марина. - Крысы по-твоему с конфет фантики снимают?

Она ткнула пальцем в стол на котором горой лежали фантики от вчерашних карамелек. Конфет видно не было.

- Это не я,- бросил Стас и пошел в уборную.

За завтраком Марина хмурилась, что совершенно не добавляло аппетита. Серёга говорил, что собирается на ночь затопить печь и под предлогом рубки дров Стас слинял из-за стола, чтобы на смотреть на кислую мину сестры.

На дворе стояла осклизлая от возраста и дождя колода с воткнутым в неё колуном. Недалеко под навесом лежали чурки из берёзы и тополя. Стас притащил одну из них, водрузил на колоду, схватил колун и замахнулся. Дебют колки дров с треском провалился. Парень промазал мимо бревна и чуть не отхватил себе ногу.

- Эх,- вздохнула со своей стороны забора Баба Глаша. – Дети каменных джунглей.

- Здрассье,- процедил Стас.

- Ага,- махнула рукой старушка. – Не мучайся, покалечишься ещё. У меня возьми сколько нужно …

Стас стыдливо отвёл взор.

- Ночки холодными становятся, а?

- Да, прохладно…

Тут из дома вышла Марина.

- Доброе утро, Баба Глаша,- с улыбкой поздоровалась она. – Как здоровье?

- Спасибо, всё хорошо,- бабушка произнесла это не глядя на Марину смотря в упор на Стаса. – Серёжа где?

- Здесь я, - Сергей появился на крыльце, натягивая толстовку. – Доброе утро! Стас, надо на рынок смотаться.

- Я с вами!- отозвалась Марина.

- Угу, - буркнул Стас. – Я останусь, а вы крысиной отравы прихватите.

При упоминании яда Баба Глаша как-то напряглась и спросила:

- В доме крысы появились?

- Ночью одну видел,- кивнул Стас. – Здоровенная, с кошку, наверное, размером…

Все замолчали на несколько секунд, затем бабушка радостно защебетала:

- Вы поезжайте, ребята, а мне Стасик кое с чем помочь пообещал, правда? - она лукаво подмигнула парню.

- Д-да,- неуверенно отозвался тот.

Марина с Сергеем уехали.

***

Стас и Баба Глаша ковырялись в прихожей, пытаясь открыть люк в погреб. Загнув ковровую дорожку, что прикрывала люк, Стас пытался поддеть его найденной в дровнике монтировкой. Погреб, очевидно не открывали уже много лет. Крышка люка вросла в пол и открыть её никак не получалось.

- Там поди уже вся консервация пропала, - причитала бабуля, качая покрытой косынкой головой. – Санюшка уж в последние годы не спускалась туда… Говорила только, что кой-какие банки остались с закатками.

Наконец крышка поддалась. Из подпола пахнуло тухлым и кислятиной. Стас откинул крышку и зажал нос.

- Фу, бабуль, там чего-то стухло,- прогнусавил он.

Вход в погреб был тёмен, хоть глаз коли. Стас вынул из заднего кармана джинсов смартфон и посветил вниз. Глубокий провал под домом был настолько большим, что луч едва освещал земляной пол.

- Ничего себе подземелье,- протянул Стас. – Тут чего, библиотеку Ивана Грозного спрятали?

- Шутник,- хихикнула Баба Глаша. – Просто мы – люди старой закалки. Картошки мешков шестьдесят, соленья-варенья. Кто знает голодно ли будет зимой. Пенсии-то едва на хлеб хватает, да на сено скотине.

- Понятно,- кивнул Стас. – Как туда спуститься-то? Лестницы нет…

***

По пути домой, пара заехала на ярмарку и купила свежей свинины. Марина решила пожарить мяса на ужин, чем и занялась, отделив от куска половину. Сергей же устроил фотосессию дома. Он переходил из комнаты в комнату, делая снимки с разных ракурсов. Он всё еще сомневался, что ему делать с родовым гнездом. С одной стороны, жаль было продавать место, где родилось и выросло несколько поколений Любомировых, а с другой – дом был уже ветхим, да и находился в глуши.

В раздумьях Сергей обошел весь дом. Он присел в прихожей на обувную полку и начал рассматривать фото. Не смотря на мощную камеру его смартфона, снимки получились плохого качества. Там и тут на фото показывались белые шары. Особенное скопление наблюдалось у порога. Поперёк дверной коробки снизу лежала перекладина, обёрнутая куском старого одеяла. Ещё с детства Сергей помнил, что зимой бабушка вешала то же самое одеяло на гвоздики, прибитые по углам косяка сверху. Видимо, чтобы с двери не дуло.

Парень потянулся, выставил в проход ноги и прикрыл глаза. Усталость за день дала о себе знать и Сергей задремал.

***

Ему снился бабушкин дом. Свежая летняя ночь, пришедшая на смену душному дню, полному озорства с соседскими ребятами. Бабушка прошла мимо маленькой комнаты, где спал Серёжа. Лёгкое шуршание её ночной сорочки разбудило мальчика, и он приоткрыл глаза. Бабушка пахла духами с нотками ландыша, чей шлейф заполз тёплым змеем в комнату. Серёжа выскользнул из-под одеяла в белом накрахмаленном пододеяльнике и, нашарив ногами тапочки, встал. Он поплёлся к выходу, потирая глаза. Выйдя в коридор, мальчик увидел бабушку, которая стояла на коленях у порога. Рядом с ней, на обувной полке лежала белая керамическая тарелка. В полумраке было сложно разглядеть что в ней находилось, и мальчик подошел к бабушке поближе.

В блюдце лежали потроха и голова умерщвлённой вечером утки. Бабушка возилась с порожком, затем бесшумно схватила блюдце, высыпала содержимое в нишу под завёрнутой в старое одеяло перекладиной и быстро вернула ту на место.

Под тапком Серёжи скрипнула половица. На звук бабушка обернулась, показам бескровное лицо и сон оборвался.

НОЧЬ ТРЕТЬЯ.

Было темно и холодно. Дышалось тяжело от сырости и затхлости воздуха. Стояла тишина, будто бы уши заложило, Стас перекатился со спины на бок. Болел затылок и шея, в глазах пульсировало, тошнило. Последнее, что он помнил это как Баба Глаша подаёт ему лестницу.

В абсолютной темноте не ясно было где пол, где потолок. Стас выдохнул со стоном и упёрся ладонями в каменистую поверхность. Аккуратно поднявшись на четвереньки, парень попытался встать, но его скрутил спазм. В глазах заплясали искры и Стаса вырвало. Отплёвываясь и глотая кислую вязкую слюну он пополз вперёд. Ладони кололи камушки, плывшие перед глазами пёстрые круги сбивали с толку и так потерявшего ориентацию парня. В темноте показался маленькое бледно-зелёное пятнышко. Стас подполз к пятнышку ближе и, нагнувшись, узнал в нём маленький гриб, схожий видом с бледной поганкой.

Неподалёку рос ещё один гриб, и ещё один, словно хлебные крошки, разбросанные по полу из сухих земляных комьев. Головокружение понемногу отступало, и Стас вновь попытался встать. Поднявшись, парень пощупал задний карман джинс, где лежал его телефон. Гаджета там не оказалось, тогда Стас похлопал себя по нагрудному карману рубашки, где обычно хранил зажигалку. Вспых и загудел слабый голубой огонёк противоветрового сопла. Стас осмотрел себя, подсвечивая зажигалкой: руки были исцарапаны и запылены, одежда местами порвана, из дырочек выглядывали участки осаднённой кожи.

Что-то шевельнулось в темноте, и парень вздрогнул. Он шагнул на звук и увидел, как один за другим сквозь колючий грунт прорываются фосфоресцирующие поганки. Они выложили цепочку, уходящую вглубь подземелья, чей хвост терялся где-то далеко. Стас, подсвечивая путь неверным огоньком пошел по грибной тропе.

Чем дальше он продвигался, тем тяжелее и смраднее становился воздух. Чувствовалось нарастание влажности, где-то сбоку слышались печальные всплески разбивающихся о камни капель. Грибочки становились всё крупнее, а их свет усиливался, так что вскоре зажигалка Стасу стала не нужна.

Майка под рубашкой напиталась влагой и прилипла к телу, поганки становились нереально крупными. Вот уже Стас проходит под шляпкой пахнущего горечью гриба, а следующий на голову выше предыдущего.

МИНУЛО ТРИ ДНЯ

Бледная и взволнованная Марина сидела на кухне. Она обзванивала один за другим телефоны местных и областных больниц, моргов, полицейских участков. Стас не являлся уже трое суток, телефон его не отвечал, выдавая механический скрипт про абонент. Сергей вместе с участковым обходил местные злачные места и опрашивал соседей.

- Мариночка? Дома?- от двери послышался знакомый голос соседки Бабы Глаши.

Марина не отозвалась, только уткнулась лицом в ладони и бесшумно заплакала, выронив телефон. Бабуля вошла в кухню:

- А Серёжа где?

- Ищет, - тихо ответила девушка, отняв от лица руки и отирая слёзы.

- Так,- протянула Баба Глаша оглядываясь на дверь. – Ты, получается, одна?

Марина только всхлипнула в ответ, уронила голову на стол и закрыла глаза. Внезапно её затылок пронзила резкая боль и мир, завертевшись, погас.

***

Ощущение волочения и кряхтение сверху привели Марину в чувства. В кромешной тьме прогладывались призрачные искорки, бегущие по земляным стенам. В глазах девушки всё плыло, и не сразу она разглядела, что искорки на деле были мелкими грибами. Она подняла голову и увидела тянущийся куда-то в темноту край скатерти, на которой лежала. Ход освещался всё ярче, так как в полку грибов-светильников прибывало, очень скоро Марина могла разглядеть того, кто тащи её на скатерти. Это была Баба Глаша. Она пыхтела, уцепившись за край скатерти и шагая спиной вперёд.

- Ч-что,- начала было Марина, но её слова будто втянули в себя земляные стены.

-Молчии,- зашипела на неё старушка, и ударила ногой.

***

Волхв совершал омовение после Крадного вече, когда заохал домовой.

- К добру, аль к худу,- настороженно спросил мужчина.

- К Хууудууу,- выдохнул дух завыванием ветра.

В дверь постучали.

- К хууудууу!- едва не закричал домовой.

Жрец накинул на себя льняную рубаху и крикнул:

- Не в добрый час!

- Пусти, дозволь совета испросить,- из-за двери послышался девичий голосок.

- Добро,- устало молвил мужчина, опускаясь на колоду у очага.

На пороге показалась красивая девка из не сосватанных. Это было видно по заплетённой в колосок русой косе. Одетая в заячий тулупчик и дорогую алую юбку до пола прижимала девушка к груди какой-то свёрток из онучей.

- Чего надобно? – фыркнул жрец.

- Дозволено ли за вдовца замуж идти? – спросила тихо девка.

Волхв почесал заросший подбородок в раздумьях.

- Дозволено, чего нет - то? - пожал он плечами, затем, помолчав прибавил: - Это ты про Любомира что ль выспрашиваешь? Едва жена померла?!

Девка побледнела. Её тонкие губы задрожали, а свёрток заходил ходуном в трясущихся руках.

- Чего это ты там принесла? – кивнул жрец на свёрток.

Девка прижала свёрток к себе и отрицательно замотала головой. Волхв прищурился и медленно встал.

- Недоброе задумала? - произнёс он грозно. - Что прячешь?

Гостья попятилась к выходу, но Волхв взмахом руки захлопнул дверь, лишив девку пути к отступлению. Он начал наступать на девушку, и та вжалась в стену землянки. Жалобно застонали в углах бесенята, заохал домовой. Волхв приблизится к девке вплотную и дёрнул на себя онучи.

Она выпустила из рук ношу под натиском мужицкой силы. Под ноги жрецу упал, разбившись, глиняный сосуд. Кусочки костей и пепел разлетелись по помещению, дозволив навям войти непрошеными.

***

В окружении фосфоресцирующих грибов стоял некогда большой и красивый, а ныне почерневший и косой терем. Баба Глаша пыхтя и отдуваясь втащила чуть живую Марину в сырой дом. Тут было немного светлее, чем снаружи. На длинной лавке под лучиной лежало завёрнутое в белую истлевшую ткань тело. На груди у трупа свернулось калачиком нечто похожее на бесшерстного кота. С пола Марина не могла разглядеть всего, к тому же от последнего пинка старушки один глаз её заплыл и не видел вовсе.

Баба Глаша протащила её мимо кучи костей с остатками мяса и одежды, затем отпустила скатерть, стёрла со лба капли выступившего пота и присела на одинокий, грубо сколоченный табурет.

- Что происходит? - чуть слышно спросила Марина, борясь с жуткой головной болью.

- Что за болтливая девка,- фыркнула старушка.

Немного отдохнув, она встала и скрылась в тёмном углу терема. Вскоре оттуда послышался скрежет дерева о дерево и свету вытолкнули стул, с привязанным к нему Стасом. Марина хотела закричать, но поперхнулась слюной и закашлялась.

***

Волхва тянули в разные стороны дымные щупальца. Лопалась кожа,ломающиеся, дробящиеся кости тут и там выглядывали из открытых ран. Волхв выл от боли, а перепуганная до смерти девка вжималась в земляную стену, не в состоянии даже слезу проронить.

- Столп,- выл, срываясь в крик жрец. – Столп осквернила!Себя сгубила! Проклинаю, проклинаю тебя!

Одно из щупалец проникло в тело Волхва срамным образом, пронизывая и выпуская наружу одну за другой все кишки. Он уже только кричал, почти не переставая. Лишь отдельные слова проклятий можно было разобрать: «вечность», «дары» и «млАда».

***

Существо на груди покойника шевельнулось, хрустнув позвонками, затем приподнялось и показало свой истинный облик:

Это был безрукий, безногий ребёнок с чернявыми прямыми волосами, стриженными под горшок. Лоб его перетягивал плетёный из бересты обруч. Ребёнок повернулся к Марине, и та завизжала увидев его круглые, чёрные без зрачков глаза в пол-лица. Дитя было нагим. Оно сползло на манер червя со своего места на пол и медленно начало приближаться к девушке.Баба Глаша столкнула пинком труп с лавки и покрыла её белой, похожей на марлю тканью.

***

«Абонент не отвечает или находится вне…»- в тысячный раз слышал Сергей в трубке.

- Твою мать, где они оба? - ругался парень.

Была уже глубокая ночь. Стас не объявлялся, и никто не знал где он может быть. Теперь ещё и Марина не отвечала на звонки. Сергей устал, его клонило в сон, а до Шубина было ещё очень неблизко. Фары встречных машин никак не взбадривали, как и четыре банки энергетика. Сергей глубоко вздохнул, а затем послышался визг тормозов и скрежет металла.

НОЧЬ ТРИ ТЫСЯЧИ ШЕСТЬСОТ ПЯТИДЕСЯТАЯ

В морозном воздухе искрились снежинки. Сергей шел домой с пакетом продуктов, приобретённом в местном супермаркете. Двор встретил его яркими огоньками. Дети хорошо постарались, украсив дом к празднику. Тут и Дед Мороз, выложенный светодиодами на стене дома и олень из проволочных элементов. Он прошел по вычищенной тропинке к стеклянной веранде, обстучал с ботинок прилипший рыхлый снег и вошел в дом.

Дом затих, отходя ко сну. А проклятая девка Глафира выскользнула из тёплых объятий мужа. Бесшумно накинула шелковый халатик и невесомым ангелочком скользнула на первый этаж. Она подцепила ножом половицу у двери и, озираясь по сторонам, скинула в подпол потроха цыплёнка, что купила она на птицеферме неподалёку от Шубина.

Проклятая Глафира, что многие века вынуждена вновь и вновь возвращаться к Добраве, Ждану и Любомиру, та что не может ни умереть, ни упокоиться. Вечная невеста и вечная вдова.

Дом затих, отходя ко сну. Из подпола довольно заурчало, блеснув бездонными чёрными глазами существо. Оно ползло не спеша в своё логово, окруженное светящимися грибами. В логово под землёй, где на лавке уже многие - многие века лежит на лавке бездыханной его мать, а рядом, на колоде, такой сильный, мудрый…молчаливый… Тятенька. Всегда рядом, всегда вместе. Существо заползло на грудь матушке, вытерев испачканный в пыли живот о белые лоскуты савана, свернулось калачиком и уснуло спокойным сном, до следующего раза, до следующих Тятеньки и Матушки, до нового дара, до новых коврижек, яблок и сахара.