Кража с выставки⁠⁠

А у нас уже просто так в школу не зайдешь, типа, я тут училась. Вход по пропускам теперь, через вертушку.

Сегодня встреча выпускников после пятилетнего разрыва. Не представляете, как же давно я этого ждал! Их лица отпечатались в моем сознании, и мне не терпелось наконец повидать их.

Этот знаменательный день я начал пораньше, встав в 7 утра. Первым делом пошел в душ и стал счищать с себя слои грязи, вымывать свои сальные волосы. В зеркало мне улыбалось лицо с холодными серыми глазами и многодневной щетиной. Раздалось тихое дребезжание бритвы, и я почувствовал, как исчезают волосы с моего лица; холодные прикосновения стали меняли мой облик, превращая в аккуратного и чистоплотного молодого человека.

Закипел чайник. Я налил себе кофе, закурил сигарету и спустился в подвал. Моим глазам открылась радостная картина: полки были забиты оружием разного калибра и всевозможных комплектаций. Мое внимание привлек металлический блеск старины глока, который я бережно взял и начал смазывать. Затем я переключился на еврейское чудо оружейного искусства: УЗИ. Проверив и перезарядив ствол, я отложил его в сторонку. Пара дымовых шашек, граната, кучка патронов… Я готов. Сумка наполнилась оружием и была поставлена в коридоре. Я надел смокинг, нацепил темные очки и вышел из тьмы коридора.

Кругом сновали люди, но им не было до меня никакого дела. Впрочем, как обычно. Мне лучезарно улыбнулась какая-то приятная девушка, но, увидев мой оскал, развернулась и быстрым шагом удалилась в противоположном направлении.
Я продолжил свое движение и уже через десять минут увидел школу. Серое совковое здание было украшено пестрыми плакатами и приторно яркими шариками. Ужасное зрелище праздника, который пока ничем не омрачен…
Я вошел в здание. На мое лицо мельком взглянул охранник, после чего вновь продолжил читать газету. Все будет проще, чем я думал. Знакомые коридоры, лестница, с которой я скатывался после подножки одноклассника – быдловатого армянина по имени Артем. Вот стоит мусорка, где я чаще всего находил свой портфель после перемены. А вот и подоконник, с которого я падал на пол после подсечек. Сейчас я поставил под него сумку с ответами на все унижения, сел на скамейку и стал ждать.

Первыми пришли парни, бывшие самыми отъявленными хулиганами и стали с улыбкой коситься на мой смокинг. Тем не менее, они подошли ко мне и поздоровались. Следом за парнями пришли девушки. Все они были в платьях, лица были разукрашены тоннами макияжа, а походка даже не изменилась: все такая же шлюховатая. Они подошли к парням и начали шумно вспоминать «лучшие» годы своей жизни. Мне было забавно и мерзко наблюдать за веселым гомоном, который скоро сменится мольбами о пощаде…
Пришла наша классная руководительница - Антонина Николаевна - и впустила нас в кабинет. Из уст двадцатитрехлетней молодежи раздались визги, жутко напоминающие поросячьи, комок из множества рук и ног ввалился в дверной проем. Все расселись по своим местам, я же сел один за последнюю парту. Раньше я сидел тут с единственным другом, но сейчас его нет: он шагнул с крыши многоэтажки. Одноклассники рассказывали о том, кто чем занимается, где работает. Очередь подошла ко мне, некоторая часть бывшего класса повернулась и с интересом взглянула на обновленную версию сыча. Я закинул сумку на плечо, улыбнулся и вышел к доске, как когда-то…

Тот день я помню прекрасно. Мама очень долго откладывала деньги на костюм для школы, продала свое обручальное кольцо: единственную память, оставшуюся от умершего отца. Но память остается в наших головах, а мама хотела, чтобы я выглядел лучше всех…
Меня вызвали к доске. К уроку я был подготовлен, поэтому отвечал на вопросы учителя без запинок. Внезапно у нее зазвонил телефон, и преподавательница вышла в коридор, а парни-одноклассники начали высмеивать мой внешний вид. Я с достоинством показал им средний палец, после чего все тот же армян Артем, чемпион края по греко-римской борьбе, подошел ко мне, молча ударил, взял за руку и начал таскать меня по классу. Быдлоклассники смеялись, тыкали пальцами, благо, что не снимали на телефоны, которые тогда были без камер. Антонина Николаевна вошла тогда, когда все уже расселись по своим местам, а я просто сидел и плакал около доски. На вопросы, кто это сделал, я не отвечал, а просто молча встал и ушел.
Мама очень расстроилась. Она не верила, что меня поваляли по мастике, которая не отстирывалась, и думала, что я её дурачил. Было потрачено много нервов, а костюм в тот же день отправился на свалку. И вот сегодня я снова у доски, но теперь мы поменялись ролями…

- Добрый вечер. - сказал я, положив сумку на пол. Конечно, кроме презрительных ухмылок в ответ ничего не прилетело. Все также улыбаясь, я достал из сумки респиратор.
- Уже пять лет прошло, а мы с вами нисколечко не изменились. - продолжал я речь, взяв с учительского стола ключ от кабинета. - Вот ты, Диана, до сих пор пользуешься этим уродским парфюмом, от которого тянет блевать. - щелкнул ключ в замочной скважине. Я развернулся к классу, с недоумением наблюдающим за моими действиями и надел респиратор. - Со временем не меняется только одна истина. - в руке появилась дымовая шашка. - За все приходится платить.

БАХ! - Раздался кашель и крики, я слышал, как кто-то встал из-за парты и двинулся в сторону меня, но евреи знают свое дело: несколько хлопков УЗИ, и я уже слышу сплошной мат. Я водил стволом из стороны в сторону, сменил склеенный скотчем рожок и расстрелял его. УЗИ замолчал, но настало время немцам показать мастер-класс. Раздались выстрелы старины глока и зазвучали симфонией мести женские крики… Крик Альбины, которую я когда-то любил, заставил меня сомневаться в правильности действий, но басовитый мат Артема доказывал мне обратное. Я был в экстазе. В центр класса я кинул гранату…

Дым рассеялся, расстрел был окончен. Когда-то светлый кабинет превратился в ярко-красный. Красивые вечерние платья и костюмы были перепачканы в тех же тонах. Антонина Ивановна держалась за сердце, в абсолютно разных позах лежали тела и слабо двигались. Я слышал крики и стуки в дверь, но осталось ответить на вопрос, чем я занимаюсь.

- Не знаю, помните вы, или нет, но меня зовут Владимир. - сказал я, глядя на свой успех. - Для вас Владимир Дмитриевич. На столе лежит пятьдесят моих визиток, можете взять. Ах, да - чем я занимаюсь? Я директор сети пейнтбольных клубов. - Я прошелся между рядами и заглянул в глаза Тёме. - Ваши костюмы напрокат испачканы? Какая жалость! Еще больше жаль, что краска смешана с мастикой и теперь не отстирается.

Только представьте. Могучий Каджит и прекрасная Комета Шварца ногами открывают дверь гродненской школы N 14, в их ладонях ВНЕЗАПНО оказываются болтеры и они с характерным суровым выражением лица расстреливают всю школу. Куча чудовищных отметин на стенах проклятой школы, кровавые озерца на этих проклятых полах, проклятые души летают над проклятыми светильниками. Прекрасная Комета Шварца торжественно заявляет "Дело сделано" и нежно целует Каджита. Каджит подхватывает Комету Шварца, достает из шляпы карманный дредноут, кидает его в стенку и дредноут выносит всю несущую стену у школы. Каджит вместе с кометой садится в бутылку и укатывается в розовые дали.

вот ты миролюбивый, даже нет желания убить незнакомых тебе людей)

Исчерпывающий ответ...

Аккуратней, может ты тоже в его списке

Тоже из Гродно. Помогу чем смогу

Звезда пикабу?) Тут вы что-то загнули :)

А у меня рисунки пиздили

Я загуглил - петинг. Что-то не то.

Это же спорт для старых французских петанков) Натурально, такой стереотип.

Парень, ты как то связан с СФ МЭИ?)

швейцарские старички любят в него играть