Когда твоя мама - психопатка. Ч1⁠⁠

Не знаю, прочитает ли это кто-то, но эта история должна быть написана. Для меня самой. В рамках самотерапии, потому что знает о ней лишь узкий круг моих друзей. И те - частично. Как-то так повелось - чтобы действительно закрыть гештальт, мне нужно написать о нем в публичном пространстве. Тогда исчезает стыд. Тогда отпускает боль - если не до конца, то значительно. А Пикабу позволяет это делать без фамилий и имен.

Это одна из тех историй, которые начинаются с типичного: «с виду мы были приличной семьей». Лишь позже, начав раскапывать эту историю вглубь, я узнала, что крики, звуки побоев и рыдания из нашей квартиры доносились еще с момента, когда я начала ходить. Но это будет сильно позже.

Я очень плохо помню совсем ранние годы. Точнее - почти совсем не помню. Милосердная психика вытеснила все, что могла. Но хорошо помню юность, начиная лет с 7-8.

До этих лет мы жили с бабушкой и дедушкой. Полагаю, это было сдерживающим элементом хоть частично. А потом отец купил нам отдельную квартиру, в которой мы оказались заперты вчетвером - родители, я и сестра.

Отец неплохо обеспечивал нас в те годы (привет, 90-е), голода мы не знали. Я хорошо училась и в целом была пай-девочкой - милой, доброй, безотказной. Ко мне на уши приседали местные старушки, а чуть позже - начали приходить и мои ровесники. Я была хорошим слушателем и инстинктивно умела согревать и утешать.

Не уверена, что этот внутренний барометр был дан мне от рождения. Он просто был единственным способом выживания внутри нашей квартиры.

Я никогда не знала, когда снова случится ее «приступ». Мне приходилось улавливать оттенки голоса и мимики, чтобы, если повезет, успеть. Сорваться с места и успеть закрыть на замок дверь в свою комнату (через несколько лет вместо замка в двери будет дыра, но тогда это еще было шансом). Триггером могло быть что угодно. Не то сказала. Промолчала невовремя. Не так посмотрела. Не помыла кружку сразу после чая. Список был бесконечным.

С места в карьер - она срывалась в крик. Главный признак - мгновенно стекленеющие глаза. Гораздо позже я найду в книгах эту фразу, и подумаю - если не увидишь такое - не сможешь объяснить более точно. В ее глазах не оставалось ничего, кроме чистейшей концентрации ненависти. И она бросалась на меня. Иногда под ее руку попадались предметы, и тогда она била тем, что попалось. Иногда просто руками. Я забивалась в ближайший угол и закрывала руками голову и живот. И просто ждала. Плакать было нельзя - ее это бесило еще больше. Но и не плакать было нельзя - тогда ей казалось, что она недостаточно сильно бьет.

Вместе с побоями всегда были крики. «За что мне все это», «Почему я не согласилась на аборт». «Ты тварь, ты угробила мне всю жизнь». Слов было много, но суть не менялась.

В какой-то момент все наконец заканчивалось. Она выбегала из комнаты, хлопнув дверью. Начинался следующий этап. Она громко рыдала в своей комнате, а мне полагалось прийти и жалеть ее. Ведь это я ее снова довела. И я шла. Не потому что меня заставляли, а потому что тогда и правда чувствовала страшную, чернющую вину - как я могла быть такой паршивой дочерью?

Третий этап выбивал меня из колеи еще больше, чем первые два. Могли пройти минуты или часы, но она приходила ко мне и с искренним недоумением спрашивала, откуда на мне синяки. Сетовала на то, что я криворучка и опять обо что-то стукнулась. Иногда тащила меня замазывать эти синяки зеленкой с подспудным «Господи, да за что ж мне такое наказание-то». Она не помнила, кажется, и правда искренне - что было час назад. Позже мой друг-психиатр скажет, что это «психопатия с расщеплением личности».

Но тогда, в детстве, мне казалось, это с моей головой беда. Если она не помнит из раза в раз, может, это я все придумала? Может, у меня больное воображение, и со мной реально что-то не так? Это было одним из главных вопросов сквозь всю мою юность. Почему все вокруг нормальные, а я - наказание? Что я делаю не так? Может быть, дело в самом факте моего существования? Потому что логики в других причинах я не находила, хотя искала очень упорно. Слишком рандомные вещи становились причиной ее «приступов».

А тем временем время между этими «приступами» потихоньку сокращалось. Если ранее это могли быть недели, чем дальше - тем чаще они случались. Порой и каждый день.

Продолжение следует.