Когда пришёл Модрегард. Павунчик.⁠⁠

По песку мы шли уже довольно долго. Это важно, так как у нас была возможность даже останавливаться. Ни одной красной полосы уже две ночи, даже в отдалении.

На самом деле всё было хорошо уже довольно долго. Мы продержались на пальцах и могли бы продолжать движение до города, не заботясь о пропитании.

Но если нам встретится Опросник, то мы не сможет ничего сделать и продолжить движение. С опросниками невозможно договорится. Даже отдать им свою кожу не даст никакого результата.

Павнучик непрерывно грыз безымянный палец на правой руке. Он не мог угомонится, хотя я много раз говорил ему, что так палец никогда не отрастёт, а значит будет сложнее продержаться до города.

Павунчик вообще никого не слушал. Я ужасно утомлялся от его поступков. Чтобы он ни делал, этот всегда было трудно воспринимать. Я думал каждый раз, что Павунчик желает умереть. Но если бы это было так, я бы не стал расстраиваться. Вместо этого он всегда делал что-то, что могло привести его к смерти или даже оттиску, что вероятнее, но он всегда продолжал путь и догонял меня, даже если я оставлял его.

А если я увижу, я пойму, что это оно?

Павунчик продолжал грызть палец. Он вцеплялся зубами прямо в голую кость и постоянно соскабливал отрастающие ткани и кожу.

Если можно двигаться и оно мягче, чем ты и твёрже, чем воздух, то значит ты в том, в чём можно плавать.

Я не понимал Павунчика и о чём он говорит. Он даже однажды сказал, что можно стоять под дождём и тогда ты станешь мокрым. Я уронил его на землю и стал сильно бить ногами, чтобы разорвать ему лицо. Он стал кричать, поэтому я стал бить его по зубам, пока не выбил множество из них. Многие, кстати, его зубы срослись, поэтому они не вывалились, хотя я бил сильно. Он врал и я знал, что это так. Мне стало страшно, что он может соврать ещё и что он снова не умрёт, поэтому я хотел изуродовать его. Но моих сил не хватило. Потом он догнал меня и мы пошли дальше.

Нельзя стоять под дождём. Это все знают. Все врут и я тоже вру. но нельзя врать, что можно стоять под дождём. Потому что под ним нельзя стоят, это знают все.

Если ты будешь стоять под дождём, то капли попадут на тебя и ты превратишься в источник струпий и срастёшься с тем, что будет рядом. Я видел как срастались со зданиями, с другими телами, даже как срастались со станочниками, но станочники могут стоять под дождём, поэтому они не становились источниками струпий, а просто продолжали стоять на месте, пока не умирали. Я не видел, как они умирают, но видел их тела, которые были уже мёртвые.

Ночью, если попасть в место, где многие попали под дождь, всё время будет слышен стук, как скелеты тех, кто стал источником струпьев пытаются выбраться из своих гораздо более твёрдых оболочек. Это никогда не происходит, поэтому они просто стучат изнутри и звук раздаётся по окружающему пространству. Звук слышен хорошо, но он не далеко расходится, так как здания не позволяют этому случиться. Все знают, что здания поглощают звуки, как мы пропитание. Даже Певцы не могут докричаться до своей жертвы, если здания поглотят его крик.

Я тоже хватаюсь зубами за палец и отдираю кусок. Никогда не думал, какого тем, кто не может их отращивать. Потому что если я подумаю об этом, то испугаюсь, а значит меня учуют Шептуны. А я их никогда не смогу почувствовать первым. Я всего один раз их видел. Маленькие, очень маленькие, и тощие, с перепончатыми крыльями, костями на лапах и тонкими острыми клювами. Они живут внутри зданий и любых поверхностей. Если ты испугаешься, они почуют тебя. Поэтому я никогда не боюсь и не пугаюсь. Даже когда увидел их тогда, когда они вылезли не из стен, а из тела того, кого раздирали изнутри, когда он уже перестал кричать, но так и не превратился в оттиск.

Я прожёвываю собственные пальцы. Отрастить что-то кроме кистей или кожного покрова мало кто может. Точнее. вероятно. никто не может. Те, кто рассказывал про обратное, скорее всего врут. Я же ведь вру.

Я впервые отрастил кожу на руке, когда в моём родном районе завелись Бегуны. Они ничем не хуже или лучше Опросников или даже Синих Надсмотрщиков. Они все опасны и это всё, что имеет значение. Если они пришли, значит кто-то умрёт. Может и не умереть. но скорее всего умрёт.

Синие Надсмотрщики не так опасны, ведь они забирают только одного, а оптом в течение пяти ночей, как минимум, никого не трогают. Они огромны, поэтому их появление всегда можно заметить. Сложно не увидеть, как что-то, что размером с самое большое, что может быть на Земле после прихода Модрегарда, после Сердца, откуда Надсмотрщики появляются, вдруг двигается в твою сторону и сторону твоего района. Мы никогда не прятались, потому что бояться нельзя, иначе нападут Шептуны. А если Надсмотрщик никого не заберёт, то так и будет рыскать по району, а значит никто не сможет по нему перемещаться.

Поэтому мы просто делали свои дела, а Синий Надсмотрщик в это время забирал одного из жителей. Это мог быть тот, кто стоит рядом, а мог быть ты.

Но Бегуны страшнее. Точнее, если бы я решил испугаться. то сделал бы это увидев их. Наверняка. Они тоже тощие, на очень длинных и изогнутых в коленях, или локтях, ведь у них всего две конечности, лапах. Шарообразные, с маленькими головами и длинными клювами, острее, чем у Шептунов. На очень тонких шеях.

ИХ шеи нее сломать, ведь они набросятся сразу, как заметят тебя. Они очень быстрые, а их лапы кончаются почти незаметными при движениями пальцами, которыми они полосуют жертву и сдирают с неё всё, до чего дотронутся. Это важно, ведь они не ограничиваются только эпидермисом, а могут срезать часть плоти. Скорее всего так и сделают, ведь это больно, когда с тебя срезают плоть. Я знаю сам и мне многие рассказывали. Это правда больно. Я бы хотел, что бы они врали, но они говорят правду. И я тоже не вру, не в этот раз.

Я не знаю зачем их чужая кожа. Их никто никогда не трогал, поэтому неизвестно есть ли у них самих то, что можно считать кожей. Если бросить им кусок кожи, достаточного для них размера, а это хотя бы область размером со спину среднего человека, то они убегут. Все, а не только тот, кому бросили. Я не знаю что они с нею делают.

Каждому из нас, что докажет полезность району, а значит будет собирать пропитание, всегда попадать в центр круга на жеребьёвке, будет вовремя замечать, когда здание начинает покрываться синими пятнами, и выучит все шесть напевов, дадут возможность пройти процедуру.

Можно будет лечь в огромный аппарат из странного материала, который не тот, из чего состоят здания, даже если на них нет спор, глаз и лиц и не тот, из чего делают одежду и свёртки для пропитания.

Странный аппарат очень остроугольный, выглядит грубо. Он серый, твёрдый. очень холодный. Весь истыкан странными нитями, большими и малыми. Тауматург единственный знает, что это такое. но не скажет никому. Даже не соврёт, ведь он передаст это знание только другому Тауматургу. Я не знаю, как становятся Тауматургами, ведь для оттого надо выучить огромную книгу - это странная коробка с тонкими кусками, не ткани, а иного материала, мягкого и редкого. На нём множество надписей, но не инструкция. Так рассказали, хотя могут и врать, ведь я тоже вру. Если хочешь стать Тауматургом, то обещаешь выучить к сроку в триста ночей всю книгу. Если ты не справишься, тебя убьёт Тауматург и твоё тело станет частью больших свёртков с пропитанием.

Когда ты ложишься в устройство, то засыпаешь, а проснувшись, можешь теперь отращивать кисти и эпидермис. Те, кто не прошёл процедуру тоже могут, но очень медленно. Они страдают, когда лишаются кожи и плоти на кистях, а я отращиваю из почти мгновенно, если не убуду вцепляться в них снова и снова, как это делает Павунчик.

Павунчик тоже прошёл эту процедуру. Не знаю как. ведь, когда я спросил, он захлопал в ладоши, как когда видит или слышит что-то знакомое. и сказал, что обманул Тауматурга и все, всех, всех. Так и сказал. Вряд ли соврал, ведь пальцы он отращивает.

Но Павунчик врёт. Я видел как он уминал пропитание, хотя до того сказал мне, что ничего не осталось и он потерял свёртки. Впереди были одни зелёные полосы, я не был уверен, что у меня хватит сил, ведь ближайший район не был виден и близко.

Павунчик использовал пропитание для себя, поэтому он так быстро догнал меня, когда я убегал от Бегуна и чуть не упал на зелёную полосу. У меня совсем не было сил, а у Павунчика их было предостаточно. Потому что он врал и врёт и будет врать снова. Потому он и идёт со мной сейчас. Потому что я жду, когда можно будет использовать его в последний раз.

Павунчик предложил идти в этот района за белыми столбами. Чёрные столбы не позволяют превратиться в оттиск.

А белые столбы позволяют оттискам принимать форму.

Мы не нашли белых столбов. Но нас нашёл Чёрный Гибрид.

Огромный, с тощими конечностями, он как они обычно делают, зацепился за стену здания. Он огромный, но невероятно подвижный.

Я стою.

Павунчик стоит на расстоянии от меня и смотрит на меня. Он думает, я ищу белые столбы.

А я смотрю, как бесшумно Чёрный Гибрид огибает угол здания и спускается Павунчиу за спину. Если Чёрный Гибрид решил напасть, значит он выбрал эту цель уже давно и просто приближался к ней. Они очень ловки. Большие, но очень гибкие, сильные и ловкие.

Это хорошо, что он выбрал Павунчика, а не меня. Хорошо, что схватил его и стал разорвать на куски своими четырьмя длинными конечностями с тонкими пальцами. Что раскрыл сою шарообразную голову и выпустил наружу ряды маленьких зубов, а потом стал засовывать внутрь своей глотки куски тела Павунчика.

Павунчику повезло, что рядом на зданиях не было глаз. Ведь он не стал оттиском, а просто умер.