Книга "Рубиновый рассвет. Том I"⁠⁠

Глава 9, начало

Гилен медленно открыл глаза. Веки поднялись тяжело, будто вековой груз давил на них, но когда рубиновый взгляд наконец прорвался сквозь пелену концентрации - мир предстал перед ним в новых деталях.

«Готово. Наконец-то».

Кровь усвоена. Он чувствовал её - не просто как жидкость в сосудах, а как живой, пульсирующий океан силы. Каждая клетка его существа впитывала остаточную энергию убитых, их последние эмоции, их нерастраченную ярость.

Меридианы наполнились, их узоры под кожей стали ярче, чётче. Он наблюдал, как под полупрозрачной плотью переливаются алые нити энергии: Алый Взгляд теперь видел не просто дальше - он проникал скозь тьму и мелкие препятствия на сотню метров вместо сотни шагов, различая энергетические потоки даже в камнях под ногами.

Остатки силы он направил в Исток Крови — тот встретил дар с жадностью, будто ненасытный зверь, и тут же успокоился, довольный. «Как пёс, получивший кость. Только кость эта - сотни жизней».

Клетка всё ещё жгла, её свет давил на сознание, пытаясь выжать из него волю, силу, саму суть. Но чем сильнее она сжималась - тем яснее Гилен понимал её природу.

«Они думают, что свет очищает? Что боль смиряет? Как же смешны эти смертные со своими примитивными представлениями о силе».

Но Гилен лишь ухмыльнулся, ощущая, как в глубинах его существа копится новая энергия.

«Вот он, твой гениальный план, Сайлос де Сильва», - прошептал он, представляя бледное лицо инквизитора с его вечной уверенностью в собственной правоте.

«Измотать меня. Оставить без сил. Чтобы я сидел тут, слабый и сломленный, пока твои монахи с факелами тычут в клетку палками и орут: «Смотрите, мы поймали демона!».

Он мысленно видел эту картину - толпа в коричневых рясах, их перекошенные от страха лица, дрожащие руки, сжимающие древки с зазубренными наконечниками.

«Они так любят свои спектакли. Так нуждаются в зрителе. Но кто на самом деле здесь в клетке?»

Он рассмеялся — тихо, про себя, чувствуя как в глубине его существа зреет новый замысел.

«Как же они ошибаются. Думают, что поймали зверя. Но что, если зверь... сам позволил себя поймать?»

Гилен закрыл глаза снова, но теперь не для медитации - а чтобы скрыть вспыхнувший в них кровавый свет. «празднуют свою маленькую победу. Скоро они узнают, что настоящая ловушка - это не клетка для демона, а демон - для своих тюремщиков».

Сайлос шагал по неровным базальтовым плитам, каждый его шаг отдавался глухим эхом в мертвой тишине руин. Его черный мундир, когда-то безупречный, теперь был покрыт пылью и запекшейся кровью - свидетельством недавней схватки. За ним, сохраняя осторожную дистанцию, двигались уцелевшие братья Ордена – их взгляды метались по обломкам древних стен, будто в каждом темном углу таилась новая угроза.

«Всего пятеро... Из тридцати двух». Эта мысль жгла сильнее ран. «И все из-за одного существа».

Когда они вышли к самому берегу, где черные волны с глухим рокотом разбивались о камни, воздух внезапно сгустился. Перед ними, словно из самой тьмы, возникли фигуры в плащах с серебряными нашивками.

Двадцать инквизиторов. И среди них – Луиза де Лис. Она сделала шаг вперед, и ее движение было подобно скольжению тени. Сбросив капюшон, она позволила темным волосам рассыпаться по плечам, будто шелковая мантия. Глаза – глубокие, как ночное море – сузились, изучая Сайлоса с ног до головы.

— Дорогой брат, – ее голос был бархатным, сладким, словно вино с ядом. – Где же твой отряд? Или... – тонкий изгиб бровей, – ...это и есть все, что от него осталось?

Сайлос не дрогнул, но в его ответе прозвучала усталость, которую он не стал скрывать:

— Пали. Все, кроме нас.
Он сделал паузу, чувствуя, как сжимаются кулаки под перчатками.
— Порождение Тьмы — Гилен — оказалось... сложнее, чем мы ожидали. Наши ритуалы почти не действуют. А его сила...

Луиза едва заметно вздрогнула при этом имени. Ее пальцы непроизвольно сжали край плаща, но лицо осталось бесстрастным. Она натянула капюшон обратно, словно прячась от внезапного ветра – или пытаясь скрыть мгновенную вспышку эмоций.

— Значит, он жив.

Это была не просьба уточнить, а констатация. В ее голосе прозвучало что-то... странное. Почти как признание.

Из рядов инквизиторов вышел пожилой мужчина. Его лицо было неестественно гладким, будто застывшим во времени, но голос выдавал возраст – глубокий, как горное эхо, полный непоколебимой уверенности.

— Если этот… Гилен… действительно так опасен, — он ударил посохом о камень, и тот треснул под ударом, рассыпав искры, — то мы не будем терять время на пустые разговоры!
Братья! Сёстры! Его голос гремел, словно набат.
— Идем за Сайлосом — и покончим с этим раз и навсегда!

Ропот одобрения прошел по рядам. Мечи вышли из ножен, послышался звон металла.

Но Луиза стояла неподвижно, ее глаза, скрытые теперь тенью капюшона, сверлили Сайлоса.

«Она что-то знает...» — промелькнуло у него в голове. «Но что именно? И почему это её так тревожит?»

Он видел, как ее пальцы слегка дрожат, сжимая древний фолиант у пояса – тот самый, что всегда был с ней, но который она никогда не показывала другим.

«Какие секреты ты прячешь, сестра?» — подумал он.

Инквизиторы подошли к месту бойни, где среди иссохших тел и черных базальтовых плит стояла небольшая световая клетка. Воздух здесь был густым от запаха гари и древней магии, а под ногами хрустели обугленные кости — немые свидетели недавней резни.

В центре этого ада, скрестив ноги в позе лотоса, сидел черноволосый молодой человек.

Он казался совершенно спокойным — будто не замечал ни жгучих прутьев клетки, прожигающих плоть, ни инквизиторов, окруживших его плотным кольцом. Его грудь ровно поднималась в медленном, почти неестественно размеренном дыхании, веки были опущены, словно он погружен в глубокую медитацию. Или ждал.

Один из братьев — коренастый мужчина с сиплым голосом и шрамом через левый глаз — нахмурился, сжимая древко боевого молота:

— И это... оно? Тот самый монстр, что выкосил два отряда? — Он скептически оглядел Гилена с ног до головы. — Выглядит как обычный парень. Может, перепутали? Или... — он нервно облизнул губы, — ...это ловушка?

Сайлос шагнул вперед, его пальцы сжались вокруг рукояти кинжала так, что кожа побелела. В глазах — холодная ярость, смешанная с глубокой, животной настороженностью.

— Не обманывайся, брат. Это оно. И оно притворяется. — Он повернулся к клетке, голос стал резким, как удар хлыста: — Тварь Тьмы! Хватит игры — клетка еще никому не позволяла сохранить хотя бы каплю силы! Я знаю, что ты слышишь нас!

Гилен не шелохнулся. Но в уголках его губ дрогнула едва заметная тень — словно он улыбался внутри себя.

Остальные не стали ждать. Они знали — даже в клетке такое существо опасно. История помнила случаи, когда демоны убивали, не прикасаясь к жертвам.

Двое младших братьев начали чертить дополнительные рунные круги вокруг клетки, их пальцы дрожали, а лбы покрылись испариной. Каждый символ вспыхивал кровавым светом, усиливая барьеры.

Трое опытных охотников подготовили серебряные цепи с гравировками — те самые, что могли сковывать саму суть магии. Металл шипел в их руках, будто чувствуя близость тьмы.

Луиза стояла чуть поодаль, её пальцы бессознательно теребили край плаща. Глаза, скрытые капюшоном, неотрывно смотрели на Гилена.

«Почему он такой спокойный? Что он замыслил?»

Пожилой инквизитор — тот самый, с гладким как маска лицом — поднял посох, и древнее дерево затрещало под напором его силы:

— Готовьте транспортировку. Мы везем его в Черную Башню — пусть старшие решают, что с этим... существом. — Он бросил взгляд на Сайлоса. — Если, конечно, оно доживет до суда.

И тут — рубиновые зрачки вспыхнули в полумраке, будто два капли свежей крови в темноте.

Гилен медленно поднял веки, его губы растянулись в холодной, безжизненной ухмылке. В ней не было ни веселья, ни злости — только бездонная пустота, страшнее любой ненависти.

— Черная Башня? Звучит... мрачновато.

Его голос был тихим, но каждое слово отдавалось в костях, будто удар колокола. Инквизиторы невольно отступили на шаг — все, кроме Сайлоса.

— Но я, пожалуй, откажусь. У меня другие планы.

Луиза сделала шаг вперед, её плащ колыхнулся, как тень живого существа. Пальцы слегка дрожали, сжимая древний фолиант у пояса, но голос звучал ровно, обволакивающе — будто пел колыбельную перед бурей:

— Братья, может, стоит подумать… Тащить это в верхние кварталы… — она сделала паузу, давая словам осесть в сознании слушателей. — Не слишком ли мы самонадеянны? Даже в клетке, даже в цепях — он остаётся тем, кто вырезал два отряда за один вечер.

Её взгляд скользнул по клетке, где сидел Гилен, и на мгновение её губы сжались — почти незаметно, но достаточно для существа, изучавшего человеческие эмоции дольше, чем существует их Орден. «Она не просто боится», — подумал Гилен. — «Она что-то знает. Что-то, чего не говорят даже своим».

Из толпы вышел Бернан — мужчина с телосложением медведя, чей бас гремел, как подземный гром. Его доспехи скрипели при каждом движении, а на груди поблескивал серебряный знак старшего инквизитора.

— Луиза, милая, успокойся, — он усмехнулся, снисходительно, будто успокаивал ребёнка, впервые взявшего меч. — Никто не позволит ему сбежать. Ни здесь, ни в башне. Мы не зеленые юнцы, чтобы...

Гилен рассмеялся — коротко, резко, как удар кинжала между рёбер. Смех оборвался так же внезапно, как начался.

— Когда я выберусь, — его голос был тихим, но каждое слово падало, как камень в воду, расходясь кругами по напряжённому воздуху, — даже ваши боги отвернутся от тех, кто осмелится встать у меня на пути. А вы... вы даже не услышите, как я подойду сзади.

Один из младших инквизиторов — юноша с ещё не сломленным голосом и гладкими щеками — рванулся вперёд, срывая капюшон:

— ЕРЕТИК! Да как ты смеешь!

Его лицо, красное от ярости и юношеского пыла, на мгновение оказалось открыто — Гилен внимательно изучил каждую черту, каждый микродвижение мышц. "Запомнил".

Затем, под тяжёлыми взглядами старших, парень торопливо натянул капюшон обратно, но было поздно — демон уже добавил ещё одно лицо в свою коллекцию.

Луиза, стиснув зубы, повернулась к Бернану. Её глаза, обычно такие холодные, теперь горели странным огнём:

— Он не поддается ни на что — ни на эмпатию, ни на чтение мыслей, ни на подчинение.
Она бросила взгляд на клетку, где Гилен снова закрыл глаза, будто потеряв к ним интерес.
— Это не просто опасно. Это...

Бернан хмыкнул, поглаживая рукоять меча с гравировкой "Смерть нечестивым":

— Есть методы и понадежнее твоих книжных знаний, сестра. — Он кивнул в сторону телеги с железной клеткой, куда уже грузили пленника. — Свинец в кандалах. Соль в венах. А если понадобится… — его толстые пальцы сжались в кулак, — раскаленное железо под ногти. Всё просто.

Луиза вздрогнула, но не от жестокости предложения — а потому что видела, как в тот самый момент Гилен снова улыбнулся, будто слышал что-то смешное.

«Он ждёт», — промелькнуло у неё в голове. «Он хочет, чтобы мы отвезли его в город...»

Инквизиторы выстроились в ритуальный круг, их черные плащи слились в единое темное кольцо. Голоса, сначала разрозненные, слились в монотонный речитатив — древний, гортанный, будто скрежет камней под землей.

В воздухе заструились магические символы, вспыхивая один за другим кроваво-красным светом:

⚶ — оковы (тяжесть, сковывающая волю)
⚷ — восхождение (сила, поднимающая груз)
⚭ — направление (путь, ведущий к цели)

Гилен наблюдал за ними с холодным любопытством, словно ученый, рассматривающий примитивный, но любопытный эксперимент.

«Интересно... Они используют транспортный модуль на базе старой магии. Грубо, но эффективно. Как телега с квадратными колесами — едет, но скрипит».

Световые прутья вздрогнули, затем оторвались от земли, поднимаясь в воздух. Гилен ощутил легкое давление внизу — невидимые силы подхватили клетку, словно гигантская рука.

Его Алый Взгляд видел нити магии, тянущиеся от рук инквизиторов к клетке — тонкие, почти невидимые, но для него они были ясны, как строки кода. Каждая нить пульсировала в ритме заклинания, передавая усилие.

Он ухмыльнулся.

— О, даже идти не придётся. Сервис на высоте. Обязательно оставлю восторженный отзыв и пять звезд.

Один из братьев — тот самый юнец, что кричал "еретик!" — зло сверкнул глазами, сжимая кулаки:

— Заткнись, тварь! Никаких звезд ты нигде не оставишь!

Он, конечно, не понял намёка, но Гилен и не для него это говорил. Он говорил для себя. Для той части своего сознания, что всё ещё помнила другие миры, другие времена — где были не инквизиторы с их грубыми рунами, а целые цивилизации, управляющие реальностью через чистые алгоритмы.

Где его слова о «сервисе» и «отзывах» не были шуткой.

А просто... воспоминанием.

Клетка с Гиленом плыла в воздухе, окружённая плотным кольцом инквизиторов. Световые прутья теперь сияли ослепительно ярко, их структура уплотнилась от коллективного заклинания — казалось, даже случайный взгляд, брошенный на них, мог оставить ожог на сетчатке. Внутри этого светового кокона тени играли по лицу Гилена, подчёркивая его неестественную, почти театральную улыбку.

Бернан шёл впереди, его мощная спина, широкая как дубовые ворота, напоминала крепостную стену. Каждый его шаг был тяжёлым и уверенным — будто он вёл не пленника, а нёс трофей. Сайлос держался рядом, время от времени бросая на Гилена взгляды, от которых мог бы замерзнуть огонь. Его пальцы то и дело непроизвольно сжимались, будто вспоминая вес своего кинжала. Луиза — чуть поодаль, её пальцы нервно перебирали край плаща, сминая ткань в плотные складки. Казалось, она хотела что-то сказать, но слова застревали где-то в горле.

А Гилен сидел, развалившись, будто на троне, одна нога небрежно перекинута через другую, пальцы сложены в замок на колене. Его поза была настолько непринуждённой, что это выглядело как насмешка.

— Ну что, Луиза, — его голос звучал игриво, словно они были на светском рауте, а не в процессии, ведущей его на казнь. — Не ожидала увидеть меня в таких... стеснённых обстоятельствах? — Он сделал паузу, наслаждаясь моментом, затем продолжил, растягивая слова:

— Хотя, если честно, мне нравится, как ты волнуешься. Очень... трогательно. Прямо сердце сжимается. — Его губы искривились в ухмылке, но глаза оставались холодными, как лезвие.

Луиза не ответила, но её плечи резко дёрнулись, будто от удара. Губы сжались в тонкую белую линию, а пальцы вцепились в плащ так, что костяшки побелели.

— Молчи, выродок, — прошипел юнец-инквизитор, его лицо исказилось от ярости. Он сделал шаг вперёд, но старший брат грубо оттянул его назад за капюшон.

— О, извините, ваше святейшество, — Гилен притворно склонил голову, изображая поклон перед архиепископом. — Я же забыл, что у вас тут строгий дресс-код — никаких разговоров с пленниками. Только мрачные взгляды, торжественные процессии и... — Он прищурился, — ...этот восхитительный аромат страха, что витает вокруг. Вы его чувствуете? Или вам, смертным, нужно специальное заклинание, чтобы унюхать собственный ужас?

Бернан фыркнул, его толстые пальцы сжались вокруг рукояти меча:

— Скоро он заткнётся. Надолго. — Его голос звучал как обещание, тяжёлое и неумолимое, как гильотина.

— Обещаете? — Гилен поднял бровь, его тон стал сладким, почти томным. — Ну тогда я, пожалуй, наслажусь последними минутами свободы слова. — Он откинулся назад, будто устраиваясь поудобнее. — Знаете, мне всегда нравилось, как вы, инквизиторы, любите свои ритуалы. Все эти круги, свечи, заклинания... Такое внимание к деталям! — Он щёлкнул языком. — Жаль только, что ни один из ваших ритуалов не ответит на главный вопрос.

Он замолчал, наслаждаясь моментом, наблюдая, как даже Сайлос невольно повернул голову, ожидая продолжения.

— А именно — кто на самом деле в клетке?

Тишина повисла в воздухе, тяжелее дыма. Даже Бернан замедлил шаг, а Луиза резко подняла голову, её глаза расширились на мгновение, прежде чем она снова натянула капюшон, пряча лицо.

Гилен улыбнулся, довольный эффектом, и закрыл глаза, словто собираясь вздремнуть.

"Да, это было удачно".

Гилен медленно достал свои черные очки – изящные, с тонкими дужками, будто сплетенными из теней. Его пальцы скользнули по оправе с неестественной грацией, прежде чем стекла холодно блеснули в свете магических символов, отражая рунические знаки искаженными бликами.

Его взгляд, теперь скрытый за темными линзами, скользнул по молодому инквизитору. Энтони невольно замер, почувствовав, как по спине пробежали мурашки – будто кто-то провел ледяным пальцем по позвонкам.

— Энтони, да? — произнес Гилен, растягивая слова, словно карамель. Его губы искривились в полуулыбке.

— Если хочешь узнать настоящие ответы... подойди поближе. Я не кусаюсь...

Бернан тут же грубо перебил, его бас прорвался, как обвал камней:

— Не слушай его, пацан! — Он шагнул между Энтони и клеткой, его массивная фигура закрыла юношу, как щит. — Твари Тьмы говорят сладко, но в их словах – только яд. Они оборачивают правду в шелка, чтобы ты проглотил её, не заметив лезвия.

Гилен приложил руку к груди, изображая возмущение. Его пальцы растопырились в преувеличенном жесте, будто он играл роль оскорблённой дамы в плохой пьесе:

— Я? Лгать? Ни-ког-да!

Он покачал головой, затем внезапно замер, будто задумался:

— Ну... почти никогда.

Его голос стал тише, интимнее:

— Но только потому, что правда куда опаснее. Ложь разоблачают, а вот правда... Она может сломать человека куда сильнее. Разрушить его веру. Его мир. Его... душу.

Энтони сжал кулаки, его ногти впились в ладони. Он знал, что не должен слушать, но любопытство грызло его изнутри, как голодный зверь.

— Бернан... — он прокашлялся, голос дрогнул. — А как... как можно врать с помощью правды?

Бернан хрипло рассмеялся, звук был похож на скрежет камней.

— Очень просто, мальчик. — Он повернулся, его глаза, узкие, как щели, сверлили Энтони. — Правду смешивают с ложью – как вино с ядом. И тогда она становится убедительной. Но суть от этого не меняется: всё это – отрава. Особенно... — он бросил взгляд на Гилена, — ...когда её льют такие, как он.

Гилен склонил голову, будто аплодируя. Его пальцы постукивали по колену в медленном ритме.

— Браво, Бернан! — его голос звенел фальшивой восторженностью. — Ты почти понял, как работает мир. Жаль, что почти – не считается. — Он наклонился вперед, очки сверкнули. — Но знаешь, что самое смешное? Даже сейчас, предупреждая его... ты играешь по моим правилам.

Бернан замер. Луиза резко подняла голову. А Энтони почувствовал, как холодный пот стекает по спине. Гилен откинулся назад, удовлетворённый.

«О, да… Это будет интересно»

Гилен лениво потянулся в своей световой клетке, его движения были нарочито медленными, словно он разминался перед долгой беседой. Прутья клетки вспыхнули ярче при его прикосновении, но он лишь зевнул и вдруг произнёс тоном, каким обычно обсуждают погоду:

— Вот, кстати...

Его голос прозвучал так непринуждённо, что несколько инквизиторов невольно повернули головы, будто их дёрнули за невидимые нити. Даже Бернан замедлил шаг, почуяв подвох.

Продолжение следует...

Если хочется узнать, что будет дальше, книга полностью доступна на АТ/ Загляните, обещаю, вам понравится! А если не понравится, уделите ей хотя бы какое-то время и добавьте в библиотеку. Скажу заранее, что это не боярка и не гаремник. Спасибо, что читаете!)