Хроники оставшихся в Донецке. Как мы жили. Как живем до сих пор. Как живу я. Часть пятая⁠⁠

Здравствуйте.

Весь день читала комментарии. Иногда пыталась отвечать.

Да уж, это было тяжело. Я крайне восприимчива к необоснованным обвинениям  во вранье, необоснованной критике и оскорблениям. За 42 года жизни я так и не отрастила "толстую кожу", и практически все проблемы со здоровьем у меня из-за этого.

Сегодня я даже работать не смогла. Благо, что у меня сейчас свободный график. Прорыдала весь день и морда опухла так, что даже лед не помогает. Но это - мои проблемы.

Хочу прояснить несколько моментов, на которые я хочу ответить не в комментариях каждому отдельно , а здесь всем.

1. Последним постом я не горжусь. Я писала за один вечер подряд все три части, и на последнем меня эмоции захлестнули, я плакала, и получилось совсем не то, что я пыталась донести. Очень кратко и нелепо.

Я не буду за это извиняться, просто констатирую факт.

2. Матерные слова, которыми я зачастую злоупотребляю.

Да, это у меня  есть. Корни моей матершинности уходят глубоко в детство. Но сейчас и  не получается у меня не материться. Слова "заебало", "хуйня" и "пиздец" - это те слова, без которых у меня сейчас не обходится ни один диалог. Выматеришься от души - и становится легче. Я этим также не горжусь. Но что выросло - то выросло.

3. Подростковый слэнг.

Это остатки продеформации. Я 3,5 года работала управляющей маленьким уютным молодежным баром, который пришлось закрыть с началом СВО.

Мне 42. Сотрудникам и посетителям - от 18 до 25. Мне пришлось подстраиваться. Начиная от вкусов  музыки, заканчивая трудностями в общении.

У меня получилось. Во вкусах в музыке - мне, любящей A-HA,  James Blant, Sting, Maitre Gims, Weekend, Король и Шут, Би-2, Любэ, Lighthouse Family - пришлось слушать Моргенштерна, Скриптонита, Галибри, братьев Гаязовых, и, черт возьми, мне даже кое что понравилось! А я старалась прививать свой вкус в музыке им, и небезуспешно.

А в общении... Если не говорить с молодежью в их манере общения, очень сложно найти общий язык. Мне пришлось подстроиться. И я нисколько об этом не жалею.

Все мои сотрудники были для меня как дети. Я их воспитывала так, как бы воспитывала своих детей. Ругала за косяки, хвалила за достижения,  премировала, штрафовала, мы с ними говорили по душам, и они меня воспринимали не как старую тетку- мамочку, или злобного руководителя, а как друга, собеседника. Они мне доверяли свои секреты.  И я очень горда этим.

К сожалению, все мои ребята разьехались кто куда. Но мы на связи, мы переписываемся.

Один - уехал в пгт в Ростовской области. Благодаря тому, чему я его научила - парень делает карьеру бармена, и очень успешно.

Второй -  уехал в Ростов. Нашел работу за один день. Парень просто умница, находка для любого работодателя, и я к его воспитанию приложила максимум усилий. Теперь я знаю, что он нигде не пропадет. Он профессионал своего дела, и я люблю его и горжусь им, как я бы любила и гордилась своим сыном.

Третий - анархист, сатанист и очень неоднозначный человек. Он как раз из Донецка  не уехал. Пока.  Иногда я его не могла понять, как ни пыталась. Но у него был огромный опыт бармена, и уровень его эмпатии был близок к моему.  С ним очень интересно говорить, парень наполнен своими идеями, мыслями, трезвым отношением к жизни. И именно он беспокоился обо мне при каждой информации об обстреле рядом с моим офисом.

Я не хотела  работать в этой сфере. Возраст сказывался.Мой мозг сопротивлялся только мысли о том, что я буду работать в окружении людей, которые мне в дети годятся. И в непривычной сфере развлечений.

Пару раз я истерила и отказывалась от этой работы. А потом опять соглашалась. А сейчас - когда бар закрыт - мне этого очень не хватает.

4. Я реальный человек.  Не проплаченный кем-то писака,  рождающий фантазии у себя в голове, пытающийся выдавить у кого-то слова сочувствия, слезы,  и попутно набрасывающий говно на вентилятор. И описываю я только то, что происходило и происходит со мной все эти годы.

Просто потому, что сейчас лично для меня  это очень важно. Это как сходить к психотерапевту. И хейтеры тоже помогают в этом, сами того не зная.

Спасибо за Ваши комментарии.  После тонны говн в свой адрес я не хотела больше продолжать.

Но все-таки продолжу.

Дальше я нихуя не помню. Очнулась уже в офисе. Потом пришло осознание и истерика. А после этого у меня начался псориаз.

Вот тут как раз все скомканно и непонятно.

Я упала в обморок после звонка. Хорошо, что я от офиса недалеко ушла. Охранник меня занес/затащил в офис, я пришла в себя, начала звонить соседке, но связи не было.

Это был странный и страшный день для меня. Я заливалась слезами, звонила соседям без ответа, а в это время приходили смс с поздравлениями. Сестра тоже ничего не знала. Она была в безопасном месте у знакомых. Позвонила мне с приготовленными стихотворными поздравлениями, я послушала ее с еле сдерживаемыми слезами, и поблагодарила. Я не хотела ее волновать. Но сдержать себя не получилось. Я все ей рассказала. Дальше плакали мы уже вместе.

На следующий день я дозвонилась соседке.

Оказалось, что пакетом града накрыло мой дом, также  соседний дом слева, в котором уже никто не жил, и дом моей соседки. У соседки разрушило летнюю кухню, дом посекло осколками. Часть снарядов легла в огороды.

В мой дом влетел снаряд, в центральную комнату, которую мы по-деревенски звали - зал, где стоял диван, на котором я спала, и снес крышу полностью. Осколки прошили весь дом, и разлетелись по всему двору. У меня стояли ворота еще из Советского Союза. Железо толщиной  миллиметров шесть, их осколками прошило как масло. Если бы в тот момент я была дома - шансов у меня бы не было.

Стены дома остались стоять. Одну стену только вывернуло наружу. Стены дома - шлаконаливные. Дом строился еще моим дедом, после Великой Отечественной, в 1958 году.

Внутри все не несущие стены были разрушены. Целой осталась только часть кухни.

Я до начала войны запланировала в доме капремонт. Начала с окон. Заказала и поставила пластиковые. Сама сделала откосы. Потом планировала сделать стяжку стен, потом хотела поменять полы, обои, сделать внутренний санузел, душевую кабину, но всему этому эже не суждено было сбыться.

То немногое, что мне удалось сделать - было разрушено.

Когда я немного успокоилась, нужно было принимать решения. Надо ехать, надо фотографировать разрушения, чтобы подать документы о разрушении дома в администрацию.

И я, несмотря на обстрелы, поехала. Мне помог наш местный таксист и замечательный человек - дядя Вася. Он и Бельчика взял к себе. Редкой души человек, который помогал и помогает всем.

Когда я ему позвонила и сказала, что хочу поехать домой и все сфотографировать -он не отказал. Но предупредил, что это сейчас опасно.

Мне повезло. Я поехала в перерыв между обстрелами.

Когда я увидела свой дом - я не поверила.

Я даже не смогла туда зайти. Все было завалено обломками и мусором.

Я очень хотела бы поделиться с Вами всеми фотографиями, но в нынешней ситуации это небезопасно.

Опубликую только одну фотографию.