Ферзевый гамбит. Глава четвёртая⁠⁠

Предыдущая глава:

Ферзевый гамбит. Глава третья

Несколько лет назад…

─ Я вот только одного понять не могу! Как твоя бабка тут жила? Ни канализации, ни газа. До ближайшего магазина десять километров по пересеченной местности. ─ Высокий кареглазый парень двадцати семи лет облокотился на дверцу калитки, оживленно рассматривая бревенчатый дом с прогнившей двухскатной крышей, готовый в ближайшем обозримом будущем покинуть этот мир вслед за хозяйкой. Нет, такие дома не могут смотреть на своих новых хозяев приветливо и дружелюбно.

─ Вот так и жила, Ром. Всю свою жизнь. Последние лет двадцать сама справлялась. И дрова заготавливала к зиме, и воду носила, и огородом занималась, ─ произнесла девушка того же возраста, дергая перекошенную дверцу погреба, укутанного сверху зеленным травяным ковром. ─ Наверное, она в последнее время им не пользовалась.

─ Да, кстати, а с дедом твоим что произошло?
─ Парень подвернул свои голубые джинсы, боясь испачкать в мокрой после дождя траве. Он, аккуратно наступая, обогнул глубокую лужу, спеша на помощь своей новоиспеченной жене, которая, упершись ногой в косяк двери, изо всех сил тянула на себя непокорную дверцу.

─ Слушай, я не помню. Какая-то мутная история. Вроде бы повесился. Бабушка Таня нашла его в сарае. Я ж маленькая тогда была, редко здесь бывала. Мне соседи рассказывали, что это как-то связано с проклятой церковью. ─ Оля, взяв передышку, собрала гриву рыжих волос в тугой хвост.

─ Что? Проклятая церковь? У вас тут и такая есть? ─ Роман с силой рванул за ручку. Дверка, отпружинив, с грохотом встала обратно, обдав незваных гостей прохладным влажным воздухом. ─ Ладно, потом принесу инструменты и открою. Пойдем, дом осмотрим.

─ Хорошо. Представляешь, да! Есть. Она за лесом стоит. Сколько себя помню, она всегда там находилась. Но нам категорически запрещали к ней приближаться. Все самые страшные случаи в деревне связаны именно с ней. Такая вот местная «достопримечательность». ─ Они вошли внутрь просторной светлой террасы. Жалобно поскрипывающие половицы, местами разбитые стекла и паутина в углу вызвали синхронный вздох отчаяний. ─ Я не знаю, как мы будем все это продавать.

Известие о том, что ее родная бабка отошла в мир иной, застало ее в медовый месяц, проводимый на берегу ласкового теплого моря. Последние годы жизни она вела нелюдимый затворнический образ жизни, лишь изредка выходя в магазин. Ее нашел почтальон, разносящий днем по деревне пенсию. Он увидел открытую дверь и непогашенный свет в окне. Никто не откликнулся, и почтальон, почувствовавший неладное, зашел внутрь. Увиденное парализовало все его естество, заставив огласить всю деревню душераздирающим криком. Но, собрав остатки сил, он убежал, оставив сумку с деньгами в доме. По каким-то причинам на следующий день он уволился и переехал в город навсегда. Эта история вообще навела немало шороху среди местных жителей, которых в массе своей представляли старики, мирно доживающие свой век и отказавшиеся от благ цивилизации, предпочтя комфорту забытую богом глушь. Загадочная смерть несла в себе какую-то тайну, оставляя после себя гнетущее послевкусие. Старики, перешептываясь по домам, вспоминали бледное напуганное лицо участкового, ушедшего в двухнедельный запой. Все снова заговорили о проклятой церкви.

Рома, которому жена пересказала местные байки по дороге к деревне, лишь громко смеялся, возвращая обратно лишь искрометные шутки. Его всегда веселила Олина детская непосредственность, он находил ее милой, особенно, когда она обижалась на его пошлые насмешки. Но теперь улыбка сползла с его лица, и виной тому стало не внутреннее захламленное убранство старого дома или трупный запах, наотрез отказавшийся покидать его стены. Нет! Причиной являлось то, что заставило Олю выбежать из дома и с громким утробным звуком опорожнить содержимое желудка. Бегом за ней вышел и муж, лоб которого покрыла холодная испарина.

─ Оль, скажи мне честно. Твои родственники все такие… как бы сказать без мата?
Странные! И передается ли это по наследству? ─ Он придерживал жену за руку, и сам с трудом сдерживал рвотные позывы. Что-то тягуче заболело в правом подреберье.

─ Я прошу тебя, давай уедем отсюда! ─ Она подняла голову, жалобно посмотрев отекшими раскрасневшимися глазами. Просьба казалась бескомпромиссной, ─ Пожалуйста.

Парень полной грудью вдохнул свежий воздух, обратив свой взор на старенький, видавший виды, седан. Они жили в двухкомнатной квартире его родителей, тщетно пытаясь накопить на новое жилье. Он перевел взгляд на мрачный бревенчатый дом, хранивший в себе некую чудовищную истину. Решение всплыло совсем расплывчатое. Как и всегда, страх вступил в ожесточенную схватку с двумя своими главными соперниками: нуждой и самооценкой.

─ Я согласен. Мы его все равно не продадим, особенно с его содержимым. Но нам бы переговорить с участковым. Что у них тут вообще происходит, и что это за проклятая церковь? ─ Парень взял под руку жену и повел ее к машине, одарив напоследок дом испуганным взглядом…

Старшего лейтенанта Трофимова на рабочем месте не оказалось. Не обнаружили его и дома. Крепко выпивающего стража правопорядка помогла найти полнотелая продавщица сельхозмага, зычно и смешно окающая. Внутри одноэтажная кирпичная постройка, выкрашенная в голубой цвет, не отличалась изысканным ассортиментом или каким-то уникальным местным колоритом. Напротив, полупустые полки с просроченным товаром, как бы намекали, что молодая пара, возможно, сделает магазину всю его дневную выручку. Трехлитровые банки сока, смешные неудобные шлепки, уставшие склизкие сосиски уже давно забыли, где и когда их произвели.

Они рискнули взять шоколадку и отвесили женщине наигранный комплемент. Но широкая добродушная улыбка продавщицы моментально растаяла, когда в процессе разговора она узнала, к кому они приехали. Побледневшее лицо можно было легко распознать под толстым слоем недорогой косметики. Едва слышно она попросила их уйти.

─ У меня нет слов, только эмоции. Ладно, зато знаем, где искать участкового. ─ Парень бережно повернул ключ в замке зажигания. Двигатель нехотя завелся. Автомобиль словно проникся атмосферой здешней увядающей жизни. Он также дохаживал свой нелегкий механический путь.

─ Ром, давай лучше домой. ─ Она неотрывно смотрела в свое боковое окно, пропуская взглядом красно-желтые осенние краски.

─ Я лишний раз сюда ездить не хочу. С этим домом что-то надо делать. Желательно от него избавиться. Жить теперь там точно нельзя. Платить за него налоги и штрафы я тоже не хочу. ─ Он съехал с главной пустынной улицы на ближайшем повороте, вслух отсчитывая седьмой дом. Они казались все как на подбор одинаково старыми и унылыми. Но и в этой вальяжной деревенской жизни было какое-то самобытное очарование. Где-то валил дым из трубы бани, где-то заливисто лаял возмущенный щенок, похожий на дикого пушистого волчонка.

Машина визгливо затормозила напротив высокой избушки, ворота которой встречали свежевыкрашенным зеленым цветом. В этом строении чувствовалась особая горделивая индивидуальность в причудливом массивном флигеле или в сохранивших в себе элементах деревянного зодчества, нелепо соседствующих с новомодным хай-теком. Здесь жил кто-то очень важный. В большом окне, украшенном резными витиеватыми узорами, мелькнуло сонное лицо. Вскоре в отъезжающей дверце ворот показалась пузатая фигура участкового.

─ Кто такие, и что вам надо? ─ Мятая форменная рубашка давно нуждалась в стирке. Синий галстук болтался на золотистой заколке, прикрепленной в области грудины. Мутным взглядом он просканировал неизвестную парочку с ног до головы и, сделав неуверенный шаг вперед, закачался.

─ Мы вас не задержим. Хотели бы узнать по поводу дома на окраине. Мне он достался по наследству… ─ Девушка не успела закончить фразу, разглядев на лице участкового целую гамму эмоций. Этиловые пары, будто мгновенно покинули его кровь.

─ Ты внучка бабки Тани что ли? Внутрь заходили? ─ Он уставился на девушку немигающим взглядом. И поймав еле заметный кивок, продолжил, ─ Я такого ужаса за всю свою службу не видел. Хотя, давайте не здесь. Заходите в дом. Хозяина все равно нет.

Они вошли на просторную, богато обставленную кухню. Участковый, как лучший друг, частенько присматривал за хозяйством чиновника, пока тот поправлял здоровье в санатории. Он, как верный страж, охранял все честно заработанное за годы нелегкой жизни. Это место казалось единственным благополучным островком в целом океане разрушительной бедности.

Пара застала участкового за нехитрым обедом. В центре стола разместилась початая запотевшая бутылка водки со своими неизменными спутниками: малосольными огурцами, квашеной капустой и жареной картошкой. На плите дымилась кастрюля, густой дымок которой пробирался через приоткрытую крышку.

Гости оказались от скромного угощения, хотя каждый из них почувствовал, как урчит в животе, и текут слюни. Он плеснул в стопку из холодной бутылки.

─ Бабка твоя в последнее время того. Крыша совсем потекла. Думаю, по тому, что вы увидели в доме понятно. С соседями я переговорил, и они уверены, что по ночам Танюха бегала в лес. Я думаю, ты догадываешься куда, моя милая. Нет, нет! ─ Участковый обратил ладонь к Оле, ─ я знаю, что ты хочешь сказать. Про бред и сказки. Это не так. Уж поверь.

Он опрокинул стопку, скривился и отправил вслед за ней горсточку желтоватой капусты, с наслаждением чавкая.

─ Проклятая церковь. Да! Я сам раньше не верил. Пока однажды не начал преследовать местного пьяного дурачка, который порезал жену. Как сейчас помню, дело было так. Он машину, значит, бросил и попытался скрыться в лесу. А я за ним. Бежали долго, с полчаса, наверное, и почти догнал, все - таки помоложе, да покрепче был. И я как-то даже не заметил, как мы очутились у деревянной церкви. Не поверите, как будто выросла сама. Высокая черная. Хотя, откровенно говоря, это и не церковь. Вернее даже, когда-то очень давно ею была. Но что стало с ней дальше, не знаю. Поговаривают, что ее к рукам прибрала какая-то секта, устроив там святилище, но вскоре и они таинственным образом пропали. К чему это я? Ах, да. Он выдохся совсем и нырнул в дверь. Темно было, хоть глаз выколи. Я за ним. Раз! А дверь-то заперта. Я ее дергаю со всей силы, а она ни в какую. Вокруг темень непроглядная. Только под луной силуэт церкви и видно. ─ В этот момент участковый замер, пристально уставившись немигающим взглядом в окно. В его остекленевших глазах мелькнула давно забытое чувство животного ужаса. Зрачки на мгновение расширись, ─ Я решил подождать, затаившись в ближайших кустах. Мне тогда казалось, что ему все равно некуда бежать-то, выйдет, голубчик. Я простоял минут десять где-то, хотел уж закурить и слышу грохот какой-то. В дверь долбятся с внутренней стороны и сильно так барабанят. Потом крик! Слов разобрать не могу. Я к двери метнулся! Дергаю изо всех сил, а она не поддается. Крик еще громче! Потом все резко стихло.

Трофимов плеснул еще водки и, махом опрокинув стакан, довольно крякнул. Потом он грустно улыбнулся и продолжил:

─ Я эту историю раз сто рассказывал. И не поверите. Ни разу ни на йоту не приврал. Я тогда за помощью рванул, рацию-то в машине оставил. Да и кого пришлют? Три калеки-то и работали в соседних селах. А местные все наотрез отказались идти. Вот так вот. ─ Он подпер рукой голову и закрыл глаза, ─ вы знаете, а ведь я туда утром пошел. Не знаю, как я нашел ее ночью, а утром мне понадобилось три часа. А самое интересное в том, что я далеко не трус. А как только церковь увидел издалека, то остановился и дальше идти не могу. Словно ноги парализовало. Стою, руки трясутся, и шагу сделать не могу. Как я там только в штаны не наделал. А тот парень, Вовка, кажется, так и сгинул. Не нашли его.

─ Извините, но нам пора. Спасибо за потраченное время, ─ Рома резко встал, аккуратно подтолкнув супругу. На его лице промелькнуло раздражение с нотками разочарования. В лице бравого сотрудника он увидел только законченного алкоголика - пустослова. Но этот жест не остался не замеченным.

─ Я вас понимаю. Конечно, для вас это все пьяные бредни. Что ж! Раз не верите мне, то я, пожалуй, вам кое-что покажу. ─ Опершись на стол руками, он грузно встал, заставив стол беспомощно вибрировать.

─ Нет, спасибо! Нам пора. ─ Парень, придерживая под локоть супругу, направился к выходу.

─ Ром, ну мне интересно, что тут случилось, ─ злобно зашипела ему в ухо Оля, пытавшаяся догнать мужа, смешно семеня ногами. Любопытство в ней медленно, но верно разгоралось.

─ Ты ему веришь? Он же… ─ Роман аккуратно оглянулся назад. Участковый их не слушал. Он подошел к окну и уставился куда-то вдаль. Уставший, готовящийся к пенсии мужчина. Недельная небритость, отекшее лицо, синие круги под глазами рисовали его образ максимально точно.

─ Ром, я прошу тебя, ─ ее плаксивый просящий голос сделал свое дело.

Через пятнадцать минут они стояли перед одноэтажным домом с прохудившейся крышей. Но в этом покосившемся, нещадно потрепанным временем строении чувствовалась заботливая женская ухоженность. За окнами, сиявшими чистотой, покачивался кипенно -белый тюль. На толстой веревке, натянутой между деревьями, сушилось разноцветное белье. По деревянной низкой изгороди аккуратно пробирался дранный дымчатый кот.

После громкого окрика участкового на пороге показалась сухонькая женщина пятидесяти лет. Лицо, изрезанное морщинами, намекало о нелегкой жизни с крутыми поворотами неблагодарной судьбы. Но живая приветливая мимика, как могла, нивелировала первое впечатление, говоря о стойкости характера. Она медленно подошла к калитке, близоруко щуря глаза. В ее плавной походке прослеживалась какая-то горделивая стать.

─ Наташ! Привет! ─ Трофимов помахал рукой. ─ Разговор есть.

─ Привет, коли не шутишь. Кто это с тобой? ─ Она с ног до головы оглядела незнакомцев.

─ Не поверишь. Внучка бабки Тани. Приехали наследство посмотреть. ─ Он кивнул в их сторону головой.

─ А ко мне зачем привел? Им бы убираться, да побыстрее. ─ Она теребила пуговицу выцветшего пальто.

─ Не верят про проклятую церковь. Может, расскажешь им? ─ Он невольно опустил глаза.

На лице женщины пробежала судорога. Большие голубые глаза наполнились вселенской грустью. Она открыла рот, будто хотела что-то сказать, но передумала. В бушующем море эмоций, в котором сейчас беспомощно барахталось ее сознание, ярко мелькнула только одна. Озарение. Она пристально уставилась в глаза участкового.

─ Ну, ты и тварь, Трофим. Ты же не за них переживаешь, да? Ко мне привел, чтобы я своей историей жути нагнала? ─ Она перевела взгляд на молодую пару и добавила, ─ никого здесь не слушайте! Просто уезжайте! Пожалуйста, не повторяйте наших ошибок. Вы же были в ее доме? Все видели сами.

Женщина круто развернулась, запахнув плотнее пальто, и убежала в дом, с грохотом затворив дверь.

─ Вот баба - дура. Ладно, вы все слышали, уезжайте. ─ Он виновато развел руками.

─ Я тебе говорил, зря потратим время? ─ Раздражение Романа готовилось дойти до точки кипения. ─ Пойдем в машину.

─ Да подожди ты, ─ Оля повернула голову к полицейскому, ─ что с ней случилось?

Мужчина неловко помялся и промолвил:

─ Подкиньте меня до дома главы, а я по дороге расскажу.

Рассказ получился коротким, и, тем не менее, участковый смог нагнать страх в их сердца. С его слов, у Натальи пятнадцать лет назад подрастали близнецы. Бойкие непоседливые хулиганы двенадцати лет. Живое воплощение кинематографических пострелят. Их любила вся деревня, несмотря на их вечные коварные выходки. То окно разобьют, то сухостой подожгут, то в чужой огород залезут. Однажды они пропали. Их искали все вместе, даже из соседних сел приехали. Целые сутки без сна и отдыха. И вот кому-то в голову пришла идея, где их искать. Думали, конечно, об этом все, но смелости озвучить хватило только одному. Они цепью начали прочесывать лес, вплоть до церкви. Половина помощников отказалась приближаться к ней. А тем, кто рискнул, улыбнулась удача, если так можно сказать. Детей нашли. Они потеряли рассудок, бредя о черной тени, заманившей их к церкви. Их тела покрывали кровоточащие язвы, лицо обезобразили струпья и лопнувшие гнойники. Дети в муках умерли в тот же день. А все, кто касался близнецов, заразились неизвестной болезнью. Половина из них умерла. Район перекрыли врачи и военные, проводя замеры, хладнокровно розыскивая источник. Они принялись лечить больных. Все мгновенно засекретили, взяв расписку и грозя карами за разглашение. На том все и заглохло. Все им говорили о церкви, но те словно нарочно игнорировали их слова, считая их деревенскими сплетнями.

На этом странный рассказ не закончился. Трофимов не выходил из машины, хотя они уже подъехали к месту.

─ Два местных валенка нажрались самогона, взяли две канистры с бензином и в лес. Мне звонок, так, мол, и так! Иди, останови. Я их отловил перед лесом уже. Они чуть ли не в драку со мной. Пусти, мы все равно туда пойдем. В общем, я за ними. Уже стемнело, пока искали церковь. Смотрю, дверка-то опять открыта, а за ней чернота. Дурной знак. Мне сразу так страшно стало, а этим обезьянам хоть бы что. Я пригляделся, а от церкви какой-то силуэт будто отделился и стоит. Знакомый причем. Подхожу чуть ближе и точно! Вовка! Тот самый, за которым я гнался, и он потом пропал. Только бледный какой-то, худой, и глаза бешенные. Хотя, может, в потемках и показалось. Меня увидел и рванул. Я за ним. Минут пятнадцать бежал, думал, вот-вот поймаю, а он вмиг растворился. Я вернулся в церковь, а там тоже никого. Как ни кричал, а этих дураков-то нет. Дверь в церковь закрыта, а от нее цепочка двух пар ног в обратном направлении. Я обратно, а меня встречают местные, орут, плачут. Эти двое успели вернуться назад. Все над ними сразу начали подшучивать и смеяться, а те не реагируют. Как во сне идут, только перед собой смотрят. Потом вышли на центральную улицу, встали друг напротив друга и облились бензином. Жуть. Они стояли и полыхали. Даже звука не издали. Их пытались потушить, но тщетно. Вот так.

Рома с Олей тревожно переглянулись.

─ Ладно. Мне пора. А вы уезжайте. Нечего вам тут делать, ─ он хлопнул дверцей и шатающейся походкой направился в дом.
Машина плавно покатилась вперед, везя озадаченных пассажиров.

─ Что скажешь, Ром? ─ Она нервно кусала губы, глаза безостановочно бегали.

─ Ничего. Не верю я в эти бредни. Да и что-то участковый жути активно наводит. Помнишь, та женщина про его интерес говорила? Надо документы на дом поискать. ─ Он вывернул по направлению к свалившемуся на их голову наследству.

─ Где ты их собрался искать? Уж, не в доме ли? ─ Она положила руку ему на плечо, в ужасе выкатив глаза.

─ А где же еще? Там, конечно. ─ Он старательно объезжал ухабы разбитой дороги.

─ Ты с ума сошел??? Там кругом разбросаны органы, возможно, даже не животных! Там сатанинский притон! А что то слово, кровью написанное во всю стену, значит? Уж вряд ли: «Добро пожаловать»! Я тебя туда не пущу! ─ Она кричала, надрываясь, пока горло не начало сипеть.

Роман молча вел автомобиль в сторону дома. Вся эта история пахла ложью, болью и, скорее всего, насильственной смертью. Но прежде, чем звонить своему лучшему другу, работающему в районном отделе следователем, он решил выяснить как можно больше.

На помощь его плану пришел девятилетний соседский подросток, случайно увидевший незнакомую машину. Любопытный мальчишка, ковырявшийся в саду, пока не видели бабка с дедом, вышел поздороваться с незнакомцами, догадываясь, что это родственники сумасшедшей старухи. Его разрывало от любопытства.

─ Привет! А вы в этот дом приехали? ─ Он смешно махнул рукой в сторону загадочного дома.

─ Привет, да! Как тебе зовут? ─ Оля наклонилась вперед, слегка согнув колени.

─ Мишка, а вас? ─ Он по очереди протянул свою руку незнакомцам.

─ Рома, а это Ольга! Скажи, а ты случайно не видел, что тут произошло? А то никто не знает. Говорят, парни твоих лет самые наблюдательные! ─ Рома с серьезным видом покачал головой.

─ Конечно, знаю, ─ Мишка деловито упер руки в бока, на манер своей мамы и гордо поднял голову. ─ Я все знаю. Ваша бабка больная была. Совсем. Ночью не спала. Куда-то убегала все время. В сторону леса. Постоянно свечи в доме жгла, хоть окна и занавешены, но я все видел. Она там молилась. А еще все в деревне ищут ее золото.

─Что? Золото? ─ Губы Романа превратились в тонкую нить.

─ Да, я слышал, как бабушка уговаривала деда сходить проверить. Они на кухне шептались. Она сказала, что Танюха очень богата была. Смогла сберечь наследство во время войны, которая давно была. Золото где-то спрятала. ─ Мальчика окликнула пожилая женщина, выглянувшая из дома, и озабочено разглядывающая незнакомцев. Она проигнорировала их приветственные кивки и, грозно шикнув на внука, загнала его в дом.

Рома с Олей переглянулись. Ситуация менялась с каждым часом.

─ Теперь понятно, что все нас отсюда поскорее выпроваживают. Участковый этот дом, скорее всего, перерыл не один раз, а вот в церковь пока боится заходить.

─ Вот сволочь жирная! ─ Она быстрым шагом направилась к дому, уводя с собой мужа, ─ как думаешь, это правда?

Роман не отставал, махнув на прощанье своему новому юному знакомому, склонившего голову и покорно топающего домой, украдкой разглядывающего новые лица. Его озорной и непосредственный взгляд выдавал в нем искреннего и шаловливого мальчика. За ним захлопнулась дверь веранды.

Они вновь стояли перед странным домом, наполненным омерзительным содержимым. Роман после непродолжительных раздумий отправил побледневшую жену в машину. ─ «Ей сегодня и так досталось. Не каждый день узнаешь, что твоя бабка - член религиозного культа сатаны. Да уж! И все же может документы в доме? Кто знает, дом полон сюрпризов. Вдруг тайник какой-нибудь».

Он снова открыл дверь и перешагнул порог, отделяющий прихожую от большой пустоватой комнаты. В нос ударил тошнотворный резкий запах разложившейся плоти. В центре комнаты, на очерченном мелом круге лежал сгнивший кусок мяса, в котором копошились белые жирные черви. Под самым потолком на толстом металлическом крюке болталась распотрошенная тушка собаки, рот которой застыл в предсмертном оскале, обнажая желтые зубы. Во всю стену кровью кто-то вывел замысловатый узор, похожий на древний всеми забытый символ. Страх нежно приобнял парня за плечи и немного потряс.

«Интересно, что он означает? Маловероятно, что-то хорошее» ─ Он, прикрывая воротом рубахи нос, аккуратно обошел вытянутую на всю длину высохшую кишку. И тут, и там пол, усыпанный осколками зеркал, покрывали пятна крови. На подоконнике, согнувшись и прижавшись друг к другу, стояли почти растаявшие свечи. Что видело их пламя останется загадкой.

Он зашел в соседнюю смежную комнату с одинокой продавленной кроватью у стены. Ему сразу бросился в глаза открытый, зияющий чернотой подпол. От него веяло прохладой и сыростью. Вокруг него на толстом слое пыли отчетливо виднелись отпечатки ног.

─ Здесь есть кто-нибудь? ─ Он громко крикнул в сторону темного квадрата в полу. В ответ его напряженный слух уловил лишь звенящую тишину. Что-то пугало его, останавливало в попытке сделать очередной шаг. Он напрочь забыл про документы, подарив свое сознание мыслям о золоте.

«Страх только в моей голове. Я же мужчина. Сейчас я спущусь и поищу внизу. А кто-то уже там был. А что, если он уже все вытащил? Может, но я обязан проверить». ─ Рома сделал шаг вперед, достал телефон и двумя касаниями включил фонарик. Он встал на колени и, аккуратно водя гаджетом, осмотрел низкий вытянутый погреб. Его стены украшали грязные разводы. Небольшая деревянная лестница, покрытая плесенью, успела потерять две нижние ступени. Вытянутый каменный мешок подвала, круто поворачивал, скрывая за собой неизвестность.

Парень, сглотнув вязкую слюну, уперся руками в пол и, минуя ветхую лестницу, спрыгнул вниз. Он замер, всем своим телом превратившись в чуткий слух. Луч фонарика уперся в неизведанный угол поворота. Он сделал пару шагов и снова замер. За углом раздался тихий шорох. Разогнанное страхом воображение дорисовало в его голове ужасные образы. Сердце билось с чудовищной скоростью, тяжело бухая в груди. Шорох повторился, теперь более уверенно.
Роман, скорее напоминающий живую статую, боялся издать хоть малейший звук. Глаза напряженно выцеливали подсвеченный фонариком угол. Он рассчитывал увидеть нечто ужасное. Но из-за угла показалась лишь усатая вытянутая мордашка крысы. Ее красные глаза-бусинки недовольно уставились на беспокоящего ее покой парня. Их дуэль взглядов продлилась секунд десять, пока зверьку не надоело. Она взмахнула на прощание хвостом и ускользнула обратно.

Парень шумно выдохнул, облегченно закатив глаза. Он сделал шаг вперед, пригнувшись еще сильнее из-за пустого патрона, плавно покачивающегося светильника. А еще через пять шагов он достиг поворота подвала, за которым он увидел небольшое расширение. Здесь начинался уклон земли вниз, позволяя подполу стать немного выше и шире. Через семь метров он слепо заканчивался. В самом его конце возвышался деревянный ящик, на котором покоились две свечи и странная, выточенная из какого-то камня, блестящая фигурка. Парень подошел поближе и направил лучик света на нее. Она игриво переливалась, будто приглашая себя погладить, притягивала, как магнит. Он протянул руку, пытаясь коснуться вожделенной прекрасной находке. Лицо расплылось в улыбке, на секунду забыв о тревожных мгновениях, проведенных в таинственном доме. В ней таилось, нечто прекрасное, необузданное, волшебное. И когда до нее оставалось каких-то пару сантиметров, как он почувствовал дикую боль в ноге. Он отпрыгнул назад, больно приложившись затылком о потолок. Луч фонаря заметался по подвалу, ища источник боли и тут же его нашел. На черный ящик запрыгнула та самая крыса, ощетинившись и раскрыв зубастый рот в яростном оскале. Ее хвост любовно обнял его неожиданную находку. Злобный зубастик ее словно охранял. Но новый источник звука заставил его быстро отвлечься от боли в ноге и подвальной крысы.

Сверху скрипнула половица. Роман поднял голову вверх, бегло ища ответы на потолке. Он услышал тихие шаги и повторный жалобный стон прогнившего пола. С грохотом захлопнулась дверца подвала. Роман, не теряя ни одной секунды, рванул к выходу. Он подбежал к лестнице и с силой забарабанил в деревянную крышку. Никто не отвечал. Парень с силой уперся руками и попытался отжать ее вверх. Она будто весила целую тонну. Роман начал толкать ее дергающими движениями, пытаясь раскачать. Дверца, казалось, начала поддаваться, но ей что-то мешало. Или кто-то.

─ Это не смешно! Открывайте! ─ Он встал на третью ступень и, упершись спиной, попытался отжать ее всем корпусом. Но гнилая деревяшка лопнула, оставив в его прокушенной ноге занозу и полосы царапин. ─ Я клянусь, как только я отсюда выберусь, я разобью твою хлеборезку.

Он тяжело дышал, опустив голову вниз. Его переполняла бессильная злоба вперемешку с нарастающим страхом. Шорох. Роман поднял руку с телефоном. Сердце вновь набрало свои бешеные обороты. Его новая знакомая стояла напротив, злобно посверкивая глазами-бусинками.