Единение⁠⁠

Написанная на спор безделушка: надо было закончить текст за два часа. Выиграл спор.

Павел Петрович проснулся из-за легких звуков в коридоре. Он покосился на спящую сбоку жену – она посапывала, подложив ладонь под щеку. Павел Петрович вернул голову на подушку: приснилось нехорошее, бывает. Он повернулся набок и поджал ноги, но сон не шел. Мысли опять заняла работа – новый роман простаивал.

Последние десять лет Павел Петрович зарабатывал литературой. Написал он немало книг, но особой популярностью пользовался его цикл о капитане Дерягине, в котором сотрудник полиции боролся со всякой мистической нечистью. Разумеется, этот персонаж приносил основные барыши. Со временем, правда, популярность падала, вместе с ней уменьшались и доходы. В свою очередь, издатели меньше интересовались новинками Павла Петровича, и он понял, что нужен качественный прорыв – если он не напишет шедевр в ближайшее время, то карьеру можно завершать. Последние два месяца он провел в творческих муках: недосыпал, перебирая лучшие идеи и выкидывая целые главы. Долгожданного прорыва пока не случилось, и, зрело подозрение, что он не явится. Этим вечером Павел Петрович поймал себя на мысли, что пора убить героя и переключиться на более интересные вещи? Все-таки шестнадцать романов закончено – устали и читатель, и он сам.

Павел Петрович впадал в дремоту, когда его внимание привлек звук сдвигаемой мебели: кто-то зацепил в темноте стул в гостиной! Слух уловил шарканье по полу. Шерстяных комков он терпеть не мог. Вор?! Павел Петрович поднял с тумбочки мобильный телефон и тихо, стараясь не разбудить супругу, вышел в примыкающий к спальне туалет. На удивление, дежурный полицейский воспринял его слова всерьез, но предупредил, что из-за удаленности поселка, наряд задержится.

Павел Петрович крадучись, выбрался из спальни в коридор, не забыв защелкнуть дверь – открыть ее можно было только с другой стороны, потому за супругу он особо не беспокоился. Сознание пронзила мысль: а что мешало ему остаться с ней? Ну и дебил, а если ворюга нож прихватил с собой? Ну, может удастся его спугнуть, дядька я не маленький…

Он вышел в гостиную, и с удивлением, что сквозь щели ведущей в кабинет запертой двери просачивался свет, неяркий, - работала лампа на его столе, - но хорошо различимый во мраке помещения. Сейф находился в другой части дома, а в его кабинете главную ценность составляли ноутбук и библиотечная полка во всю стену - грабитель серьезно просчитался. Разум подсказывал, что лучше выйти на улицу и дождаться полицию, но Павла Петровича как магнитом потянуло к кабинету. Неведомая сила нашептывала: он должен увидеть нечто важное. Павел Петрович открыл дверь: за его столом сидел невысокий молодой человек в перчатках, с курчавой головой, глазами цвета морской волны. Парень ковырялся в ноутбуке и обратил внимание на хозяина через несколько секунд.

- Привет. Ты вовремя, скоро время подойдет. – Незнакомец открыл файл с последними черновиками и вздохнул: - Ну и говно!

Парень показался Павлу Петровичу смутно знакомым – белый свитер в черную полоску, светлая кожаная куртка. Узнал он и полукруглый шрам на виске непрошенного гостя. Имя вертелось на языке, но вспомнить его Павел Петрович не мог.

- Коля, меня зовут, - осклабился парень, - Коля Дерягин, капитан вневедомственного подразделения МВД “Отряд 101”.

У Павла Петровича отпала челюсть, он ожидал что услышать что угодно: у мамы инсульт, и непрошенный гость постеснялся будить хозяев, или что незнакомец в темноте перепутал дома. Но точно не это… Парень серьезно считает себя персонажем из его книг? Павел Петрович напряг память: как он описывал своего персонажа? Вроде бы общими мазками, не вдаваясь в детали. Парень выглядел ровно так, как рисовало персонажа его воображение. Оставался вопрос: откуда такая точность? Это было сродни фантастике! Незнакомец снова улыбнулся, на этот раз -  с оттенком грусти.

-  Не сомневайся, это я во всем своем великолепии!  Вышел со страниц твоих книг, решить одну загвоздку.

Павел Петрович перестал что-либо понимать. Он свел брови к переносице.

- Это какую еще загвоздку?

Дерягин отставил мышь в сторону.  Лицо у него приняло деловой вид.

- Ты понимаешь, почему у тебя получается такое говно? – Он кивнул на экран ноутбука с горящим на его поверхности текстом. – Это все потому что мы с тобой потеряли все связи. Штука обычная, происходит со всеми. Сначала ты увлечен и в едином порыве придумываешь приключения для меня, но потом русло реки разъединяется в стороны. Ты – там, а я – вот там. В результате, ты ничего не можешь творить и я погибаю от забвения.

Дерягин стянул с правой руки перчатку и помахал ей перед Павлом Петровичем.

- Видишь! Скоро это будет со всем моим телом!

Конечность его представляла собой покрытый язвами гниющий кусок мяса: кожа истончилась настолько что было видно пульсацию вен, глубокие язвы и струпья испещрили половину кисти. Ноздрей Павла Петровича коснулась гнилостная вонь – странно, что он не ощутил ее сначала.

- Почему вы не обратились к врачам?! – он отошел на шаг назад, мечтая набрать ведро антисептика и облиться с ног до головы. Парень похлопал себя по паху и усмехнулся:

- Ты не видел, что там творится!

Он встал и снял вторую перчатку. Прошелся с хозяйским видом по кабинету, достал массивную книжицу с полки, пролистнул несколько страниц. Павел Петрович держался на почтительном расстоянии от него.

- Вениамин сейчас не может ходить. Поднялся с кровати и кости хрустнули – перелом обеих ног! Лариса умерла вчера, не дожила нескольких часов до момента, когда я нашел способ найти тебя.

Павел Петрович сморщил лоб: так звали его персонажей, помощника и любовь всей жизни того, литературного Дерягина. Он слышал краем уха об обезумевших фанатах, но считал, что они – удел тупых фильмов ужасов и в реальности не встречаются.

- И что же вы предлагать делать? Чего хотите от меня?

- Мы должны объединиться снова. – Дерягин сложил пальцы вместе и хрустнул запястьями. – Может быть, тогда я верну Ларису обратно…

- Подождите, все уходит в прошлое, все забывается. Это нормальный ход вещей. Сначала забудут вас – моего героя, а потом и меня самого.

Дерягин с милой улыбочкой покачал головой.

- Мы можем жить только благодаря тебе. Если будут выходить книги и их будут читать, будем жить и мы. Знаешь, как обидно осознавать, что погибаешь потому что у создателя пропал интерес или он бросил писать из-за постоянного поноса? И подыхаешь мучительно, в постоянной боли?

Павел Петрович сделал еще шаг к двери. Когда прибудет эта чертова полиция? Происходящее ему нравилось все меньше и меньше. Может драпануть отсюда во двор? Но как же Тамара? Зря он ее не стал беспокоить –  это решение вышло ему боком.

- Это не моя вина, я здесь не причем. Это - закон мироздания.

- Не виноват, это верно. Но ты забыл, что любой закон можно обойти.

За спиной Павла Петровича зашумел замок, из-за двери высунулось опухшее лицо. Морда незнакомца пузырилась, вместо щеки краснела, обнажившая ряд пожелтелых зубов, неровная дыра. Белесые глаза с ненавистью прожгли Павла Петровича.

- Бабу мы скрутили. Ларису отнесли в подвал, там прохладнее. Я сказал Эдику, чтобы он ее льдом обложил. – Прошлепало толстыми губами страшилище.

- Спасибо, Леня! – поблагодарил его ничуть не смущенный его видом Дерягин. – Скоро ты сможешь цеплять девчонок в клубе как раньше.

Леней звали одного из второстепенных персонажей в романах Павла Петровича. Дерягин хлопнул себя по бедру.

- Я не один пришел, с гостями как видишь! – в голосе его чувствовалось превосходство. Павел Петрович попытался унять распространяющуюся в душе тревогу – сердце набатом стучало в груди.

- Я не понимаю, чего вы хотите?!

- Ты еще не врубился? Странно… Мы хотим свежий роман, а лучше – кипу новых романов.

- Я одного написать не могу!

- Так я и пришел помочь с твоей проблемой. Считай, муза явилась тебе в полный рост.

Дерягин бросился на него резким движением. Схватил за подол халата и повалил на книжную полку. Павла Петровича треснул толстенный том в твердом переплете по макушке – перед взглядом все покрылось дымной поволокой. Дерягин добавил удар кулаком в грудь, и, обдав жарким дыханием, навалился на писателя всем телом. Парень занес руку и кисть его, не встретив сопротивления, погрузилась в живот Павла Петровича. Крови не было, не было и отверстий от ран –  пальцы Дерягина сливались с его кожей на животе, образовав неровные, кашеобразные бугорки на коже живота. Он обхватил Павла Петровича за шею оставшейся рукой и прижался как к любовнику.

- Больно не будет, – прошептал он.

Это оказалось враньем. Павел Петрович скривился в безмолвном крике, когда его кости и органы срастались с чем-то иным, потусторонним, дьявольским. Это длилось недолго - вспышка – и сознание с мозгом прояснились, очистились от туманящей разум дымки. Павел Петрович четко видел какой будет его будущая книга, и он рвался к работе.

***

Смена у Егора не задалась с самого начала: едва успел заступить, как его послали разбираться с буянящими алкашами, следующими были поиски полоумной старушки и семейные драки. Теперь они гнали за город, в элитный поселок. Дом из которого поступил вызов был большим, двухэтажным – внимание таким уделялось особое. Неважно что произошло: сон шишек ничто не должно беспокоить. Справедливо это или нет – другой вопрос.

- Простите, ребята. Муж напился и поймал “белочку”, - сообщила Егору назвавшаяся Ларисой женщина в халате. Молодая, лет двадцати пяти, с точеной фигурой. От нее разило духами, создавалось впечатление что она вылила себе на голову два флакона. – Его минут десять назад обкололи и увезли в клинику.

- Ну и замечательно! – обрадовался Тимур, он давно предлагал заглянуть на железнодорожный вокзал за стаканчиком кофе и перекурить за углом. Егор смерил его недовольным взглядом: не видишь, что тебе врут?  Интуиции он доверял целиком и полностью – за время службы она подводила редко.

- Мужик, ты чего встал? – Тимур посмотрел на топчущегося на крыльце дома Егора. – Опять чуйка?

Егор сделал неопределённый жест рукой – может да, а может и нет. Чувство долга не давало покоя, и он решился.

- Я осмотрюсь, ты жди меня в машине.

Предостерегающе задул ветер, зашлись в тревожном танце ветви кустарников – они явно не хотели, чтобы он шел дальше. Егор ступал по плиточной дорожке, опоясавшей особняк, стараясь не шуметь и не привлекать к себе лишнего внимания. Он заглядывал в окна, однако движений не различал – хозяева легли спать? Или нет?  Нехорошая тишина, затишье перед бурей. Егор понимал, что беда произошла, но руки у него были связаны. Это жутко бесило.

Егор со всей осторожностью обошел высвеченный луной участок дома. Он придумывал как будет объясняться перед хозяевами, но тишину не нарушили ни крики, ни звуки шагов - дом безмолвствовал. Егору показалось что занавески на второй этаже дернулись, а за ними мелькнуло испуганное женское лицо. Он почесал бритую щеку и продолжил обход, списав все на обострившуюся фантазию в сумерках.

Одно окно на южной стороне горело, и Егор легким шагом устремился к нему. Когда он заглянул внутрь, то губы его побелели, а по мозгам вмазал невидимый кузнечный молот. Жизнь его с этого момента разделилась на два периода: до и после. Правильно говорил его отец всю жизнь: инициатива волнует инициатора. Проявил, блин, себя…  Как бы эта инициатива не добила его окончательно.

Он отошел от окна и поспешил к машине, не заботясь о чужих взглядах. Оказавшись в салоне автомобиля, он знаком велел Тимуру двигать домой. Оставшуюся часть ночи, Егор молчал, не реагируя на расспросы напарника. Единственное, что он с трудом выдавил из себя под утро:

- Оно писало с огромной скоростью.