Достоеffский FM⁠⁠

Чертовщина

Часть 4

Днём мужчины вернулись. Расселись у стола и за едой о делах не говорили. Просили передать соль или перец. Анюта поставила на стол жаркий, пахнущий лучиной самовар. Разлила по чашкам чай с травами. Поставила на скатерть варенье, сгущенку и баранки. Подули на чашки и Иван начал первым:

- Звали его Пахом. Жена Авдотья. Жену любил, верил истово. Служил дОбро, много лет. В город, настоятелю, слал золото и барахло стабильно. Были вопросы к нему, но всё тонуло в золоте.

- Какие вопросы? – облизнул от варенья губы Молодой.

- Однажды детей перестали у него крестить. В соседнюю деревню возили. Венчались тоже в городе. Покойников отпевали только.

- А что так?

- Младенец пропал у одной бабы, новорожденный. – подхватила Анюта. Иван с восторгом поднял брови и развернулся всем телом к ней. – Девочку баба родила. Вышла скотину проверить, вернулась, а люлька пустая. Закипели люди. Одно дело своих детей жрать, а совсем другое – чужих из тёплых пелёнок на прокорм тырить! Собрались мужики с бабами, пошли с огнём и вилами к дому попа. Попадья на днях брюхатая ходила, а в тот день худую её видели. Куда дитё дела? Своё да чужое?

Анюта прямо тряслась от переполнявших её новостей. Разгладила дрожащими ладонями расписную скатерть. Никто не торопил её.

- Да поп, как сатана, злой, не боялся никого, сам на крыльцо вышел. Прокляну, говорит. И давай на людей пальцем указывать, грехи их сокровенные кричать. Люди побросали всё и побежали от него, как от чёрта, в страхе.

- Исповедовались, небось, по закону Божьему. Вот тайны их и знал. – сурово вставил своё Андрей.

- Точно! – погладил Иван Андрея по голове.

- Долго жил еще поп с попадьёй в деревне. С десяток лет. Позабылось всё. Он потом деревенским грехи отпускал, они ему водку таскали. А потом пропали оба. И он, и попадья. Враз. Словно и не было их. Всё в доме оставили как было. Скотина их орать стала, ну люди и пришли толпой, проверить, посмотреть. А нету их. Словно на двор вышли, даже дверь в сени открыта. Печь погасла, лучины. Испугались люди и в рассыпную, с криками. С тех пор дом проклят и заброшен. Годы прошли, многое забыли. А дом обходили стороной, проклятый. Пока крыша не упала. Погнала людей жадность, за деревяшками. Вот и разбудили зло.

- Добавишь чего? – спросил Молодой Ивана.

- Добавлю. Мы в церкви старой, на горке, нашли с Андрюшей кое-что. – Иван встал, прошел по избе, достал и вытряхнул на пол сумку. На коврики выпали какие-то черные тряпки.

- Что скажешь? – спросил Иван Анюту.

Она присела перед вещами, взяла со стола нож и стала им переворачивать тряпки.

- Это рясы. Дорогие, бархат. Парча!

- Я и сам знаю. – усмехнулся Иван.

Анюта впервые посмотрела на него так, что даже старик съежился:

- Их владелец жадный был человек. Эти две не носил даже, их, новые, мыши съели. А эта затаскана до дыр. Подшивали их тут и тут. И тут еще. Берёг он новые рясы.

- Умница! – восхитился Иван.

- Я-то умница, да только если еще раз принесёшь в мой дом подобное, чумное, то в другом доме искать еду и постой будешь. – Словно отвесила пощечину Ивану Анюта. Встала, собрала тряпки в охапку и бросила в печь. Хмурая, ушла в глубь избы, ворчала и наводила свой, и без того безупречный, порядок, бормотала что-то. Иван кашлянул, Молодой прикрыл глаза. Андрей встал и вышел к «удобствам», на участке.

- Не сердись, Анюта. – заерзал на стуле Иван. – Башка седая, а не подумал. Надо было их на снегу показать, во дворе вывалить…

- В МОЁМ дворе? – уперла кулаки в бока Анюта. – Вот где нашел, там бы и оставил. Я, чай, не старая, дошла бы до развалин и там посмотрела.

Молодой поднял палец и привстал, словно прислушиваясь.

- Ну прости, Анюта. Старею, наверное. Прости, не буду…

- Конечно, не будешь! С таким как у нас, я вижу, не сталкивался!

Молодой вскочил и распахнул дверь. На пороге стоял, пошатываясь, Андрей. Его одежда и лицо были в крови, разорваны. Молодой подхватил его одной рукой, глянул во двор, встал на носочки, как кошка, высматривая улицу, тут же захлопнул дверь на засов и уложил Андрея на пол.

- Вот видишь! – закричала Анюта.

- Андрей! – Иван схватился за голову.

- Иван, я же только в туалет. Назад пошел, а Анютин кобель на меня бросился. – Молодой небольшим, острым, как бритва ножом, сёк и снимал с Андрея окровавленную одежду, доставал из-за пазухи и лепил пластыри, колол чем-то. – Матёрый, красавец. Я же его конфетами кормил… А сейчас глаза белые, светятся, я его башкой об угол дома…

Анюта зажала руками рот и осела по стене на пол. Молодой сопя, с усилием, поднял огромного Андрея на руки и унёс вглубь дома, положил на кровать. Выпрямился и посмотрели с Иваном друг на друга.

- Что скажешь, Иван?

- Играл в детстве в тепло-холодно? Так вот. Мы подошли горячо!

Конец 4 части

Часть 1 тут:https://pikabu.ru/story/dostoeffskiy_fm_6467505

Часть 2 тут:https://pikabu.ru/story/dostoeffskiy_fm_6471794

Часть 3 тут:https://pikabu.ru/story/dostoeffskiy_fm_6485592