Добрый вечер, а что это значит?⁠⁠

Это пробуждение явно не заслуживало место даже в сотне лучших из тех, что у нее были. Да и вообще по-хорошему просыпаться не особо хотелось, но солнце слишком назойливо светило в глаза, непрошенные попутчики слишком громко разговаривали, лошади ржали, да и все вокруг провоняло дымом. Причем было ощущение, что там сожгли целый пучок какой-то мерзопакостной травки, потому что запах стоял отвратительный.

Конани с трудом перевернулась со спины на бок и попыталась откашляться, но все закончилось рвотными позывами. Возможно, закончилось бы не только ими, да у нее уже неизвестно сколько времени даже крошки хлеба во рту не было.

— Очнулась? — дворф низко наклонился, хотя с его ростом это особо не требовалось, и теперь его грязно-коричневая борода щекотала нос девушки. Та поморщилась. От бороды воняло хуже, чем от костра. Видимо зря говорят, что для дворфов борода — предмет гордости, и они ее всегда в порядке держат. Ну или может это Эген такой безалаберный. А вот терпением он явно не отличался: — Эй, она, кажись, разговаривать разучилась! Вот счастье-то привалило!
— Дай воды ребенку, коротышка, у нее наверняка в горле пересохло после трех суток в отключке.
— Ты кого это коротышкой назвал, ушастый?

Конани закашлялась, прерывая уже привычный, видимо, спор между дворфом и эльфом и привлекая к себе внимание. Эген, бросив последний угрожающий взгляд в сторону ухмыляющегося эльфа, чье имя девушка пока не знала, протянул ей фляжку. И несмотря на все опасения, там была обычная вода. Полегчало моментально, но не особо сильно.

— Спасибо. А теперь объясните мне, почему я пролежала в отключке три-блин-дня?
— А ты сначала научись нормально магию контролировать, а не весь резерв разом расходовать, тогда может и сама поймешь.

Вот сколько раз она бы ни видела эту фразу в книгах, всегда считала ее ужасным клише, но теперь была бы не прочь, если бы это оказалось правдой: если бы взглядом можно было убить, то на одного эльфа в этом мире стало бы меньше. Того это, впрочем, не особо волновало. Тот широко улыбнулся, обнажив ряд ровных зубов и, также, как Эген до этого, склонился над Конани, заинтересованно разглядывая что-то на ее лице. И теперь уже его длинные светлые волосы щекотали ей нос. Ладно, они хотя бы приятно пахнут.

— В отличие от твоих, может сходишь помоешься?
— Я тебя гаргульям скормлю, если ты еще раз залезешь в мою голову.
— Я невкусный.
— Они камни едят, им немножечко пофиг.

Конани раздраженно отмахнулась от лезущих везде волос эльфа и попыталась встать, но потерпела сокрушительное поражение. Ноги не держали от слова совсем, и девушка успела как минимум пять сотен раз проклясть каждого члена их имитированной команды, что издеваются над ни в чем не повинной бедной жертвой случая, когда эльфу надоело это выслушивать, и он… куда-то смылся. Вместе с дворфом. Оставив Конани наедине с самой собой.

— Эй! Эй, вы двое! А вас не волнует, что я так и сбежать могу?
— Ты даже встать не можешь, а уже куда-то сбегать собралась.

Честно, она уже ничему не удивлялась, поэтому неожиданное появление дракона ее даже не испугало. Мысленно похвалив свои стальные нервы (а скорее уже полное отсутствие нервной системы в принципе), Конани повернулась к красноволосому воплощению бесчувственного куска камня и поджала губы. Она с ним не разговаривала. Антерра это, впрочем, не особо волновало. Вообще не волновало скорее.

Он поставил рядом с ней густую мясную похлебку, от которой исходил манящий аромат, сверток, похоже с одеждой, а также зелье, по цвету напоминающее маскировочное. Конани подняла на дракона вопросительный взгляд, на что тот лишь усмехнулся:
— Потом поймешь. Съешь это, термальные источники в ста шагах на юг.
— Почему тебя не волнует то, что теперь я уж точно смогу сбежать?
— Потом поймешь, — Антерр встал и, бросив взгляд на начинающую закипать девушку, улыбнулся и со вздохом ответил: — В свете новых обстоятельств ты захочешь продолжить путешествие с нами.

Ответ породил лишь новые вопросы, но их Конани уже решила не задавать. Опыт получен, опыт оказался горьким, даже от эльфа можно больше узнать, хотя он та еще ушастая зараза. Нужно, кстати, узнать, как его зовут, а то нехорошо получается. Но все потом.

О Святой Огонь, как давно она не ела чего-то, что было бы хотя бы вполовину таким же вкусным, как эта похлебка. Может быть дело в том, что девушка изрядно проголодалась, но сейчас ее это не особо волновало. Миска опустела вмиг.

Конани с хрустом размяла шею, потянулась, прохрустев всеми позвонками, — мда, говорила мама делать зарядку по утрам, но кто бы слушался — и встала, решив все-таки последовать настоятельным советам и сходить на термальные источники. Да и хотелось смыть с себя всю грязь путешествия, а то, кажется, ее уже ногтями можно сдирать, как вторую кожу.

В свертке и правда оказалась одежда, гребень и зеркало. И последнее девушка уже хотела запихнуть куда подальше, потому что и в свои лучшие моменты жизни не испытывала особого желания любоваться на свое самое обычное лицо без каких-либо отличительных признаков, не то что сейчас, когда похожа скорее на свинью, чем на девушку, но кое-что привлекло ее внимание.

Девушка протерла глаза и присмотрелась к отражению еще раз. Те же самые светло-русые жиденькие волосы, те же самые серо-зеленые невыразительные глаза. Ага. Ничего нового. Помимо пятна в виде язычков пламени на пол щеки, словно кто-то поставил на это место клеймо. Вот только она слишком хорошо знала, о чем говорит этот знак. И в этом не было ничего хорошего.

— Вашу мать...