Добрый человек⁠⁠

Я бы искренне хотел, чтобы вы запомнили это лицо. Чтобы вообще все помнили это имя: Ганс Мюнх.

С июня 1943 до конца войны унтерштурмфюрер СС Ганс Мюнх был врачом в Аушвице. Полагаю, не нужно объяснять, что это значит. Достаточно сказать, что его непосредственным руководителем был небезызвестный Йозеф Менгеле. Мюнх был активным участником проводившихся в Аушвице экспериментов над людьми.

Тут маленькая ремарка. Не секрет, что те из нацистов, которых не вздёрнули сразу, что называется, под горячую руку, а приговорили в Германии к различным тюремным срокам вплоть до пожизненного, в массе своей вышли на свободу уже в начале 50-х.

С персоналом Аушвица такой вариант не прошёл: их судили в Польше, в Кракове. А поляки, что вполне понятно, были на них очень-очень злы. Из сорока человек, обвиняемых на Первом освенцимском процессе, к смертной казни через повешение было приговорено больше половины. Остальные получили длительные срока и в основном их отбыли.

Оправдан был только один человек. Ганс Мюнх.

На самом деле, это была сенсация, потому что оправдательных приговоров сценарий в принципе не предусматривал. Не могло среди персонала такого заведения, как Аушвиц, быть невиновных. Но всё пошло чуть-чуть не по плану.

Потому что среди выживших узников нашлось огромное количество людей, которые ткнули в Мюнха пальцем и сказали: "Я выжил только благодаря ему".

В историю Ганс Мюнх вошёл, как "Добрый человек из Аушвица".

Просто вдумайтесь. Добрый человек. Из Аушвица.

На самом деле, мне (а я довольно плотно интересовался его биографией) не кажется, что он был именно "добрым". Убеждённый нацист, действительно считавший всех этих евреев, цыган и славян "недочеловеками". Он, скорее, был раздолбай и чистоплюй. Убивать людей ему не хотелось по соображениям в гораздо большей степени эстетическим, чем этическим. Другое дело, что его мотивация вряд ли волновала тех, кто благодаря ему пережил Освенцим.

Например, в обязанности врачей Аушвица входила первичная селекция прибывших заключённых. То есть: этих на работы, этих на опыты, а этих - стариков, детей, инвалидов и так далее - сразу в утиль. Вот на эту селекцию Мюнх с первого и до последнего для в лагере, что называется, положил болт. "А не хочу я этим заниматься. Не интересно". И заметьте: никаких проблем для него это не вызвало. Не хочешь - не надо. Да-да, "так можно было". Но воспользовался этой возможностью, почему-то, только он. Зато Мюнх запросто мог придти к концу сортировки и вяло поинтересоваться, какого хрена столько прекрасного человеческого материала собираются сгубить без пользы. И взять себе пару десятков детей, десяток стариков и так далее - "на опыты".

Опытами он тоже принципиально занимался нелетальными и долгоиграющими, причём требующими большого количества того самого "материала". В основном его интересовали всякие неприятные, но не фатальные хронические инфекции. Согласитесь, вполне альтернатива газовой камере. На момент освобождения в подчинённых ему бараках находилось несколько сотен человек.

Мюнх, повторюсь, не был героем и борцом. К слову, это именно ему принадлежит печально известный афоризм "На Аушвиц клятва Гиппократа не распространялась". Он не стал даже "Праведником мира", хотя большинство спасённых им были евреями. Он дожил до глубокой старости, продолжая оставаться убеждённым сторонником нацистской идеологии, причём в преклонном возрасте и полном Альцгеймере стал регулярно делать на эту тему громкие заявления. В 90-е годы неоднократно преследовался за антицыганские и антисемитские высказывания, но ни одни суд его так и не осудил.

Скончался в 2001, на девяносто первом году жизни.

И знаете. Может быть, главное, что он сделал - это даже не спасённые им жизни. А то, что он показал, насколько бессмысленны и преступны любые ссылки на "обстоятельства" и "отсутствие выхода".

Всегда и в любой ситуации можно просто сказать: "Я не хочу в этом участвовать".

И остаться человеком. Добрым человеком.