Чужая прогулка, часть первая⁠⁠

Чужая прогулка, часть вторая

Евгений купил билет и присел на скамейку в ожидании электрички. Конец мая выдался жарким. Во дворах кипела и пенилась сирень, а на улицах плавился асфальт. Город ошалел от жары. Похоже, она застала врасплох всех: заставила молодых девчонок и дам в возрасте впопыхах напялить прошлогодние дольчики, брюки-стрейч или минишорты, которые не только не замаскировали, а выставили напоказ добротный зимний жирок, оголили вислые животики и бледные ляжки. Казалось, какой-то обладающий скверным вкусом кукольник нарядил всех женщин города в модели из секонд-хенда и выпустил на привокзальную площадь. Вся эта разношёрстная толпа устремилась за город с баулами разной величины и формы.

Подошла электричка. Евгений подхватил увесистый рюкзак и вошёл в вагон. Сначала пришлось стоять: народу – битком. На ближайших станциях дачники рассосались, вагон почти опустел. Евгений сидел и перебирал в голове, какие приготовления надо сделать в последний рабочий день, что из вещей не забыть взять с собой в путешествие. Друг пригласил его на зимнюю охоту. Но ждать до зимы не было мочи. Тайга манила уже давно, и с каждым днём её зов становился сильнее. Евгений сообщил Игорю, что к зимовью в верховье Абакана придёт вовремя, потому что выйдет уже сейчас, в конце мая. Пешком. К октябрю дойдёт. Вот только отработает одну смену перед выходом на пенсию – и выйдет.

Город с его вонючими заводами, тесными улицами, гробами многоэтажных домов опостылел давно, а пять лет назад наступил край: Евгений начал задыхаться душным воздухом, поэтому устроился на загородную базу отдыха инструктором по туризму. Но и база отдыха быстро наскучила: отдыхающие не интересовались красотами природы и туристскими маршрутами, предпочитая шашлык-машлык и обильные алкогольные возлияния. А его манила тайга. Давно мечтал не просто пробежать коротким маршрутом от точки А до точки Б, а пожить подольше, побродить по тайге несколько месяцев. Вот дотянул до пенсии – теперь-то уж его никто и ничто не остановит.

– Мужчина, не угостите девушку сигареткой? – вырвал из мечтаний чей-то голос.

Перед ним стояла тощая девица в рваных по моде джинсах и такой же куртке поверх майки с мордой дикого зверя на груди.

Евгений по привычке сунул руку в карман. Но сигарет не было. Забыл, что бросил курить с полгода назад.

– Не курю и вам не советую! – ответил он и отвернулся к окну.

– Ну, дайте тогда денег на сигаретку. Мужчина, ну что вам, жалко, что ли? – начала канючить девица.

– Жалко, – бросил он, поднял рюкзак и пересел поближе к выходу.

Девица обиженно засопела, но осталась на месте – на сиденье за спиной Евгения.

Из соседнего вагона двигались двое. Один квадратный, как комод, другой худой и длинный, а в остальном одинаковые: бритые головы, татуированные руки, массивные цепи на шеях. Скользнули взглядом по лицу Евгения, прошли дальше. Вернулись. Остановились напротив джинсовой девицы.

– Инга! Вот ты где прячешься, дорогуша!

– Я не прячусь, – пролепетала она.

– А когда долг собираешься отдавать? – Похоже, говорил здоровяк.

– Отдам я, отдам. Бес, погоди ещё немного – продам картины и соберу всю сумму.

– Нет, дорогуша, так не пойдёт! Пойдём с нами, отработаешь, – сказал тощий и мерзко захихикал.

Что-то – внутренний голос или здравый смысл – подсказывало Евгению, что не следует вмешиваться. У людей свои дела. Но руки уже расстёгивали рюкзак и доставали дубинку. Так себе дубинка, самоделка: кусок резинового шланга с вставленным внутрь обрубком металлического троса, концы замотаны изолентой. Он смастерил её, чтобы по пути от станции до базы защищаться от диких собак, которые сбивались в стаи по осени и нападали на людей, мстили бросившим их дачникам. Бить собак Евгению не довелось, Бог миловал, но дубинку так и возил с собой в верхнем кармане рюкзака.

Между тем, эти двое принялись лупцевать девушку, пытаясь вытолкать её в тамбур. Она визжала, извивалась и судорожно цеплялась за поручни. Пассажиры – несколько бабулек и дедков – отвернулись, будто их это не касается. И правильно, не касается. Евгений тоже сделал вид, что не собирается вмешиваться. Надел рюкзак, пошёл к выходу. Электричка уже притормаживала у станции, за которой – следующая – его. Внезапно он развернулся, в три прыжка подскочил к бандитам и нанёс дубинкой резкие удары по бритым затылкам: раз! два! Схватил девушку за руку, вытащил в тамбур и дальше – в распахнутые двери – выдернул из вагона. Двери закрылись, электричка засвистела и тронулась.

– И что теперь? – спросила девица.

– Ничего. Пойдёшь со мной. Переночуешь. Завтра уедешь.

– Никуда я с тобой не пойду! – взвизгнула она, вырывая руку.

– Дело твоё, конечно. Тебя только что били. Вернутся и ещё побьют. Ты этого хочешь? – сказал Евгений и зашагал в сторону базы.

Отсюда, не со своей остановки, до базы было километров пять. Евгений уже отошёл от перрона на приличное расстояние, когда девица его догнала.

– Меня Ингой зовут. А вас как?

– Евгений.

– Куда мы идём?

– Ко мне на работу.

– И что это за работа такая – в лесу?

– Много будешь знать – скоро состаришься. Не отставай! А то до темноты не дойдём. – Евгений ускорил шаг.

До ворот шли молча.

– "База отдыха "Озон", – Инга прочитала вывеску и с преувеличенной радостью захлопала в ладоши. – Ой, как здорово! А дискотеки у вас бывают?

– Бывают, но не сейчас. Отдыхающих пока нет, заедут только первого июня.

– А кто это гавкает?

– Не бойся. Это Султан – сторож номер один. Он на цепи. Султан – свои!

Большая лохматая псина завиляла хвостом.

– Номер один... Значит, есть номер два?

– Есть. И номер два, и номер три. Вот мы и пришли. – Евгений отпер комнату в домике для сотрудников. – Проходи, располагайся.

– Жека, ты что ли? – окликнул Евгения мужской голос.

– А вот и сторож номер два, – сказал Инге Евгений. – Но тебе лучше ему на глаза не показываться. Посиди здесь. Я скоро. – Он подтолкнул девушку в комнату, вышел и прикрыл за собой дверь.

– Я это, я. Здорово, Серёга!

– Здорово! А чего поздно? Электричка уже минут сорок как пришла.

– Да я не один, с дамой, ну ты понимаешь...

– Понимаю, – осклабился номер два. – Жек, а может я тоже... того... к даме в деревню сбегаю? Пока группа не приехала. Завтра вернусь. У тебя последняя смена? Сутки же ещё отработаешь – до завтрашнего вечера? Подежурь за меня, а?

– Валяй! До завтрашнего вечера буду здесь, подежурю, – ответил Евгений и вернулся в комнату.

Инга сидела насупившись, молчала, на вопросы отвечать не пожелала. Как резко у неё меняется настроение!

Евгений вскипятил чай. Предложил гостье. Отказалась.

– Ну, тогда ложись спать. Вон на ту кровать. А я лягу на эту.

Посреди ночи разбудила:

– Жень, а Жень!

– Чего тебе? Спи давай!

– У тебя водка есть?

– О господи! Зачем тебе водка?

– Плохо мне. Надо бы ширнуться, а нечем. Дай хоть водки выпить.

Евгений включил свет. Инга сидела на кровати, поджав под себя ноги, и дрожала. Налил полстакана.

– На водки. Хватит?

– Ещё подлей.

– Однако!.. Ну всё. Спи!

Утром Евгений объяснил Инге, как дойти до станции:

– Иди вниз, под горку, примерно с километр, там увидишь. Уезжай на первой же электричке, в шесть пятнадцать. – Строгим голосом добавил: – На базу больше не приходи. И вообще забудь сюда дорогу!

Выпроводив гостью, Евгений покормил Султана и осмотрелся. Рюкзак для своего летнего путешествия по тайге он почти полностью собрал дома. Оставалось положить топор, палатку, пластиковые бутылки, загодя наполненные крупой и ещё кое-что по мелочи.

Ближе к обеду залаял Султан. Кого это черти несут? Группа должна появиться только первого числа. Серёга? На Серёгу Султан лаять бы не стал. Возникло нехорошее предчувствие. Придётся, видно, уйти с работы пораньше. Евгений схватил недособранный рюкзак. Обогнул домик, нырнул в кусты, прополз до ограды, перебросил рюкзак, перемахнул сам, затаился. От ворот шли двое вчерашних, из электрички. Да, дела... Нашли, значит. Султан яростно лаял, рвался с цепи. Похожий на комод – жестом показал что-то тощему. Тот достал пистолет и выстрелил в собаку.

– Чесать мой лысый череп! – выругался Евгений. – Собака-то тут при чём? Ну, сволочи!

Бандиты прошлись по базе, заглянули в главный корпус, в столовую, в душевую, обыскали домик сотрудников. Громко и зло матерясь, пошли к воротам.

Пронесло? Евгений посидел ещё за забором и хотел уже возвращаться. Но тут донеслись какие-то звуки со стороны стадиона. Подхватив рюкзак, стал пробираться в том направлении, прячась за кустами и деревьями.

Так и есть. Кричали на спортивной площадке. Евгений подкрался ближе. У самодельных стальных тренажёров, раскрашенных перед началом сезона яркими красками, толпились люди. Предчувствия не обманули. На стадионе происходило явно не спортивное мероприятие. Пристёгнутая наручниками к рукоходу, кричала и извивалась, пытаясь вырваться, давешняя наркоманка. Тонкое тело девушки, казалось, вот-вот переломится. Перед ней стояли двое.

Здоровяк воткнул в живот Инге огромный, как наковальня, кулак. Инга согнулась пополам и затихла, обмякла, безвольно повисла на руках. Бес достал из сумки бутылку, отвинтил крышку и сделал внушительный глоток из горлышка. Оглянулся, будто почувствовал чей-то взгляд, помедлил и глотнул ещё раз. Потом набрал водки в рот и резко, словно увлажняя бельё во время утюжки, выпустил веер брызг в лицо девушки. Она вздрогнула и тяжело надсадно задышала, хватая ртом воздух.

– Говори, сука, где твой фраерок, а не то пожалеешь, что на свет родилась!

– Да не знаю я! Ничего не знаю! – тоненько заверещала Инга. – Это не мой фраерок! Он же старый, дед почти, последний день перед пенсией работает.

– Ну, и куда он делся, этот твой дед?

– Не знаю. Он выпроводил меня утром. Сказал, чтобы больше не появлялась. А сам тут остался.

Бес пнул девушку пару раз, несильно, больше для острастки.

– А, никуда он теперь не денется. Как зовут – знаем, где работает – знаем. Жену и детей вычислим. Придёт, как миленький.

– На станцию сунется – там Глухой дежурит, не пропустит, – поддакнул второй бандит, доставая пистолет.

– Надо Шефу позвонить. – Бес вытащил из кармана мобильник.

"Ну, это вряд ли, – прокомментировал про себя Евгений. – На стадионе сигнал не проходит. Связь есть только на горе".

– Чёрт! Шеф не доступен! – подтвердил Бес.

– Да и хер с ним. Потом позвоним, – отозвался тощий. – А пока с дамочкой побалуемся.

Евгений поднял глаза на хмурое небо. Тоска. Смертная. Он снова вляпался. Видно, судьбу не обманешь. На роду ему, что ли, написано – петлять зигзагами, каждый раз меняя направление из-за каких-то нелепиц. Вот кто ему эта Инга? Случайная попутчица. Попросила закурить. Ну и дал бы. Глядишь, не привязались бы к ней эти сволочи, не разглядели её уязвимость. К парам, как правило, не приколупываются. Только к одиноким несчастным девчонкам. Так и ехали бы себе тихо-мирно, каждый в свой пункт назначения. А у него единственно нужной вещи – сигаретки – не оказалось в кармане! А теперь из-за этой малости – под угрозой... да всё теперь под угрозой – жизнь этой дурочки, жизнь его жены, дочки. У!.. Хотелось завыть в голос, заорать. Он бы и землю стал грызть, если бы это могло помочь!

Обстоятельства снова вынуждают действовать жёстко. Евгений достал из рюкзака карабин с обрезанным стволом.

Отморозки красовались во весь рост, соревновались друг с другом в крутости, размахивали пистолетом, лениво куражились над связанной наркоманкой, не думая прятаться и не ожидая сопротивления ни от неё, ни от кого-то ещё в такой глухомани.

Евгений сглотнул слюну. От выплеска адреналина закипела кровь. Он больше не колебался. Прикинул расстояние. До цели было не больше десяти метров. Вышел из-за дерева, выстрелил почти не целясь. Бесу снесло полголовы, квадратное тело судорожно дёрнулось и рухнуло в траву. На звук выстрела обернулся второй, тощий. У него отвалилась нижняя челюсть и вылезли от страха глаза. Даже про пистолет в руке позабыл. Евгений не стал разбираться в чувствах бандита, нажал на спусковой крючок.

Дико закричала девушка. Евгений подбежал, зажал ей рот ладонью.

– Тихо, тихо, милая. Успокойся. Не надо издавать громких звуков.

Когда затихла, освободил от наручников. Окинув взглядом спортивную площадку, заметил на заборе кусок брезента, на котором работники сволакивали со стадиона прошлогоднюю листву и скошенную траву. По очереди погрузил на брезент трупы и оттащил в кусты.

Инга смотрела на него с ужасом, но молчала.

– Там же ещё третий был? Глухой, кажется? Иди на станцию и позови его. Мол, Бес приказал сюда идти, – сказал Евгений и, глядя прямо в глаза, тихонько добавил: – Да сама приотстань от него.

Третьего он решил встретить недалеко от места, где лежали те двое. Дыша как паровоз, Глухой пёр в гору буром и вскоре получил свою порцию картечи точнёхонько в висок. Спровадив бандита к сотоварищам, Евгений догнал Ингу, которая неслась в сторону станции, нелепо отбрасывая в стороны тощие ноги.

– Вздумала убегать? Нет, голубушка! Ты кашу заварила, придётся расхлёбывать.

Чтобы не пришлось сто раз догонять, снова пристегнул девушку к тренажёру, а сам обыскал мёртвых братанов, аккуратно разложив содержимое их карманов на брезенте: два мобильника, кучка мятых купюр, нож-выкидуха, пистолет, три гранаты, несколько пакетиков с белым порошком. Не густо! Но что есть, то есть.

Отведя Ингу в домик, дал ей один пакетик. Запер дверь снаружи на замок. А сам принялся провожать страдальцев в последний путь.

В километре от базы отдыха лет шестьдесят назад, ещё во времена Советского союза, геологи били шурфы. Видимо, то, что искали – не нашли или нашли в количестве, не достаточном для промышленной разработки. Шурфы взорвали из соображений безопасности. Один шурф подорвали неудачно: взрывом вырвало наружу деревянный щит, которыми были укреплены стенки, и аккуратно приложило сверху, словно крышкой, да ещё присыпало породой. Со временем щит прогнил, порода ссыпалась вниз, образовался лаз в глубокий колодец. Опасное место! Да ещё и замаскировано зарослями дикой смородины и крапивы. Он случайно обнаружил колодец прошлой осенью, хотел было сразу засыпать, да руки не дошли. Резко завалила снегами зима, потом как-то забылось...

К этому-то шурфу Евгений и свозил на тачке тела бандитов. Привёз и окровавленное тело сторожа номер один. Опасливо заглянул вниз. Зыбкие края того и гляди обвалятся. В глубине колодца жирно поблёскивала тёмная вода.

Привязал к ногам трупов по камню и спихнул вниз. Туда же полетели мобильники и пистолет. Вот где пригодились трофейные гранаты. Отбежал, бросил в жерло, упал на землю и прикрыл голову. Хватило и одной. Салют, плохиши! Прости, Султан!

Взрыв получился несильный – в деревне запросто могли и не услышать. Ну, или подумают, снова на соседнем разрезе уголь взрывают. Зато на месте старого шурфа образовалась аккуратная, присыпанная свежей землёй неглубокая воронка. Скоро затянется травой ямочка – и  поди тут найди кого-нибудь!

Когда Евгений вернулся в домик, Инга лежала на его постели и пребывала в нирване. Особо не церемонясь, Евгений растолкал девушку и повёл на склад. За долгие годы работы базы отдыха на складе накопилось много старья: снаряжение, мужская и женская одежда. Некоторые шмотки вполне пригодны для жизни в тайге. Подобрал подходящий рюкзак, заставил Ингу померить ботинки с толстой подошвой; куртку, шапку, штаны и свитер велел выбрать самой. Она соображала плохо, выполняла его требования чисто автоматически.

Его собственный рюкзак был уже собран. Евгений в последний раз обошёл территорию, проверил, не оставил ли каких-то компрометирующих следов и скомандовал:

– Пошли!

– Куда? Никуда я с тобой не пойду! Не хочу! Не пойду! – Инга забилась в истерике.

Евгений посмотрел на неё и жёстко сказал:

– Ты дрянь, девушка, и конченная наркошка. Ты же сдашь меня с потрохами за дозу гадости. Рисковать из-за тебя своей семьёй я не стану, даже не надейся. У тебя нет выбора. Точнее, выбор всегда есть. И сейчас он таков: либо ты идёшь сейчас со мной, либо я положу тебя рядышком с этими. – Евгений кивнул в сторону стадиона.

Инга тоже повернула туда голову и неожиданно завыла, протяжно и обречённо. Евгений дал ей хорошую пощёчину, протянул рюкзак:

– Надевай – и пошли!

Он знал, что нужно быстрее уводить наркоманку подальше от цивилизации. Изба, в которой он планировал переждать ломку, находилась в пятидесяти километрах отсюда. В первый день пройти хотя бы километров пятнадцать, до землянки Валентина, известного бомжеватого бродяги, который обычно побирался в электричках. Там можно будет переночевать.

Инга шла медленно, то и дело оступалась, падала и принималась ныть. Евгений злился, ругал спутницу последними словами, правда, вербальная стимуляция выходила неэффективной, получалось только хуже. Но он ничего не мог с собой поделать: матюги так и сыпались на голову несуразной его спутницы. Когда подходили к землянке, к Ингиным подвываниям присоединился жалобный скулёж какой-то собаки. Евгений ускорил шаг.

Дружок лежал без движения. Живыми были одни глаза.

– А где Валентин? – спросил Евгений, но пёс в ответ лишь вяло шевельнул хвостом и обессиленно ткнулся мордой в траву.

Евгений достал из рюкзака фляжку с водой, налил в миску. Дружок сделал попытку подползти, заскрёб когтями землю, но не смог сдвинуться с места.

– Чесать мой лысый череп! – выдал Евгений своё любимое ругательство. – Похоже, что хозяина нет уже больше недели! Хоть бы собаку с цепи снял, бомжара!

Евгений раскрыл руками собачью пасть и велел Инге лить в неё воду из фляжки. Наконец, Дружок обрёл возможность глотать. Евгений отцепил его и отнёс в тень. Через час сварил жиденький супчик и начал кормить своих подопечных.

В землянке Валентина они зависли на три дня – ждали, когда оклемается собака. Едва Дружок смог ходить, вышли в дорогу. Продвигались очень медленно. За день сделали не больше десяти километров. Ночевали в наскоро построенном шалаше – палатку в спешке он так и не взял. Следующие три дня были ещё хуже. Ингу ломало и корёжило, поднялась температура. Она шла, мотаясь из стороны в сторону и натыкаясь на деревья по обеим сторонам тропы. Сделав с десяток шагов, валилась без сил в траву. Преодолевали не больше пяти километров в день. Единственная радость: Дружок приходил в норму быстро, гораздо быстрее наркоманки. Пёс жрал какие-то травки, убегал вперёд по тропинке, тут же возвращался с недоумением: чего это вы так сильно отстаёте? Вечером третьего дня Евгений отдал Инге предпоследний пакетик.

Ночью долго не мог уснуть. В голове роились и плодились невесёлые мысли. Забылся под утро. А когда проснулся, Инги рядом не было. Она ничего не взяла с собой – ушла налегке. Евгений взял её рюкзак, поднёс к носу Дружка:

– Ищи!

Не понимая, чего от неё хотят, собака виновато завиляла хвостом.

– Да чтоб вас разорвало, дворняжки!.. Это ж надо, какие никчёмные твари – обе! Откуда вы только взялись на мою голову? Тьфу! – выругался Евгений, с раздражением пнул Ингин рюкзак и пошёл в сторону, откуда они вчера пришли. Дружок сделал круг, и будто до него что-то дошло, огрызнулся на брошенный рюкзак, обнюхал его ещё раз и, обогнав Евгения, бросился вперёд.

Беглянку нагнали километра через четыре. Она стояла на берегу реки, не решаясь на переправу из-за сильного течения. Увидев погоню, шагнула в воду и быстро побрела к противоположному берегу. Евгений сходу влетел в реку, догнал бегунью на середине, где было уже по пояс, схватил за волосы и стал остервенело кунать в воду с головой.

– Вот тебе, вот! Чтоб неповадно было!

Наркоманка визжала и царапалась. Ребром ладони он ударил по бицепсу – удар не сильный, но эффективный: рука повисла плетью, девушка обмякла, перестала сопротивляться. Он выволок её за волосы на берег, положил на живот и надавил на спину. Изо рта девушки вылилась вода: наглоталась-таки. Евгений перевернул её на спину, взглянул на безжизненно бледное лицо и начал делать искусственное дыхание "изо рта в рот". Дружок сидел в сторонке и внимательно наблюдал за процедурами.

Наконец Инга задышала, села.

– Запомни: следующего раза не будет! – зло прошипел Евгений. – Пошли!

Когда вернулись к рюкзакам, Евгений отдал Инге последнюю дозу наркоты – только бы шла. Через день они добрались до избы охотника. Изба как изба: печь, нары, стол, полка для продуктов.

Инга без сил опустилась на нары. Евгений нашёл во дворе большую железную скобу, вбил в бревенчатую стену рядом с нарами и пристегнул наркоманку за руку.

Потом нарубил пихтового лапника, соорудил в углу лежанку для себя. Он надеялся, что здоровье его подопечной поправится, и через недельку они смогут продолжить путь. Однако всю первую неделю Инга почти не спала, отказывалась от еды, выла, просила не мучить и убить её быстро, как тех бандюков. Он поил её чаем, водил в туалет и снова пристёгивал. В минуты обострения наливал пятьдесят граммов спирта, больная выпивала и ненадолго затихала. Потом всё повторялось сначала. Сам Евгений был на грани эмоционального срыва. Из-за этой чёртовой дуры, которая свалилась ему на голову, его прогулка по тайге откладывалась на неопределённое время. Ему казалось, что он сходит с ума, хотелось бросить на хрен чёртову наркоманку и бежать, бежать куда глаза глядят. И только Дружок, который преданно ластился то к Евгению, то к тенью блуждающей по избе Инге, удерживал его от этого шага. Через три недели она начала понемногу есть, нормально разговаривать, и он окончательно снял с неё наручники. Девушка выглядела слабой, но вполне адекватной. Они двинулись дальше.

Продолжение следует