Четверо, часть первая.⁠⁠

Их было четверо. Четверо в одной маленькой комнатушке, которую выделил хозяин таверны. Все остальные постояльцы давно спали в своих теплых и мягких кроватей. Но здесь не было ничего кроме голых стен и окон, да кучи соломы в углу.

Они опоздали, и каждый долго упрашивал хозяина, прежде чем попасть сюда. Это была проверка – действительно ли гость нуждается в ночлеге? Здешние места были опасны, и под видом путника мог забрести кто угодно.

Правда, в итоге хозяин ошибся. Все его ночные гости сполна заплатили за удовольствие делить одну комнату еще с тремя неизвестными, были крайне вежливы и убедительны. Этого оказалось достаточно, чтобы пройти проверку.

Но так ли все было на самом деле?

На полу стояла свеча. Свет от нее метался по углам комнаты, иногда попадая на лица сидящих вокруг.

Самый маленький из всех. Чуть ли не карлик? Кто он такой? Хозяин решил, что торговец. Наверное, это виноваты его карие глаза и хитрая улыбка. Или слишком широкий рот, какой бывает только у обманщиков. Как бы то ни было, это был не торговец.

Это был шут. Да-да, обыкновенный шут, из тех что выступают в цирке и веселят людей на ярмарках. Еще бывают придворные шуты, но этот явно был не вхож в императорский дворец. Его лицо сейчас было спрятано под капюшоном. Шутки не к месту. Здесь никто не готов удивляться его фокусам.

Что он пережил за время странствий по ярмаркам? Что он видел? Действительно ли его жизнь полна шуток и бесконечной радости, как думают те, кто любуются на его нарядный костюм, смеются над шутками и громко, от души хлопают в ладоши.

Что они думают о нем?

Шут знал. Он видел мысли зрителей по их глазам. Они считали его весельчаком, который никогда не унывает. Они думали, что он таков, каков предстал перед ними. Они считали его забавным, смешным, неуклюжим, милым. Каждый человек думал о нем по-разному, но все думали одно и то же – ведь это просто шут, не так ли? Глупость, помноженная на веселье. Радость вместе с вызовом. Все то, что так нужно тем, кто устал от жизни и готов удивляться.

Шут был несчастлив. Вся его жизнь была полна боли – боли, которую никто не видел. Боли, которую не могли знать те, кто хлопал ему в ладоши, когда он делал колесо или нарочито смешно падал в повозку с сеном. Боли, которая была глубоко внутри, там где ее не могли увидеть пытливые, бесстыжие и любопытные глаза случайных прохожих.

Шут был одинок с самого рождения. Он не был сиротой – его бросили новорожденным. Лицо младенца было уродливым: нос картошкой, толстые губы, глубоко посаженые глаза. Сейчас оно кажется всем смешным, но тогда он был маленьким уродцем. О, как бы он хотел променять свое лицо на то, чтобы хоть раз, краешком глаза увидеть тех, кто должен был стать для него семьей . Увидеть и спросить : почему?

Пока он рос, над ним всячески издевались. Маленький, уродливый, слабый – достаточно причин для того, чтобы другие дети высказывали свое недовольство его существованием. Сначала он обижался, рыдал в углу и вопрошал мир – за что?! Потом на место отчаяния пришла отрешенность. Он понял, что люди наслаждаются его болью. Он понял, что слезы и рыдания, всхлипы и мольбы о пощаде – то, что от него ждут. Он решил лишить своих мучителей этого. С тех пор боль заботливо спрятана в глубине его души, поверх нее – много слоев шуток и веселья. Достаточная броня, чтобы не бояться этого мира.

Он стал шутом, потому что больше ни на что не был способен. «Иди-ка ты сынок, на ярмарку. Может тебя в какой цирк примут», - говорил ему старик, приютивший шута на зиму. Тот послушался и тут же отправился на площадь. Через пару часов он уже ехал в повозке, изукрашенной золотом (фальшивым) и с колокольчиками, забавно бренчавшими всю дорогу. Единственное сожаление – забыл попрощаться со стариком. Но тот должен был все понять.

Его лицо стало способом заработка. Его способность быстро учиться тоже принесла свои плоды. Через полгода он уже в совершенстве знал все свои номера, кучу шуток и смешных историй, которыми должен был потчевать публику, если та заскучала. Он смотрел вокруг и думал: «Как же они счастливы! Почему я не могу так же?» Они думали: «Как же он весел! Почему мы не можем также?».. Все понимали его шутки, но на самом деле зрители и шут совсем не понимали друг друга.

Города, поселения, ярмарки, фестивали – и лица, лица, лица людей. Такие разные , и все такие одинаковые. Каждый думал о своем, но все радовались его шуткам одинаково – как дети радуются всему, что видят в первый раз. Протягивающиеся руки, летящие монетки, крики «Ну и рожа!», флажки, фейерверки, платья танцовщиц, синее летнее небо, серое зимнее.

Да, он видел многое. Больше, чем другие. Но радостно ли ему от этого? Почему иногда так болезненно сжимается сердце, будто он упустил что-то важное в своей жизни, что уже не вернуть? Быть может, это то счастье, что он не нашел? Но где же его искать? Другие люди искали счастье в его веселье. Где же искать счастье ему самому? Он не мог искать его внутри себя – там был другой квартирант.

Шут сидел и смотрел на пламя свечи. Оно вычерчивало на стене силуэты остальных гостей этой комнаты. Все они были больше шута, мощнее и представительнее. Никто из них не прятал лицо под капюшоном. Шут искоса смотрел на их уверенные лица. Ему казалось, что ни один из них не озадачен той же проблемой, что и он – слишком серьезными они были. Уверенные лица уверенных в себе людей, которые нашли то что искали. А что искал он сам? Что он хотел найти в этих бесконечных разъездах, веселых ночах и праздничных представлениях? Шут не знал ответа и молча смотрел на огонь, вспоминая всю свою прошедшую жизнь.

Своими шутками он обманул самого себя.

Продолжение следует...

PS: Интересно мнение любителей фэнтези и вообще всех, кто это прочитает :) Что понравилось и что нужно исправить. Тема рассказа навеяна песней  Volbeat-Still Counting