Бета-версия, часть 12⁠⁠

Предыдущая часть

Жителю сити цели ни к чему. У него есть необходимый минимум. А при желании, не особенно напрягаясь, можно найти к нему прибавку – улица полна возможностей. Не всегда законных, но всё-таки. Но и эти возможности, даже если они валяются под ногами, почти никому не нужны. О базовых потребностях беспокоиться не нужно, а на остальное насрать.

Неудачный взлом дал старт цепочке событий, в которых от меня ничего не зависело, не зависит и, возможно, не будет зависеть. Я, конечно, могу отказаться выполнять то, что хочет от меня Бета, но к чему это приведет? Я уже сбежал с базы «Кристалис», я сбежал от приставленного ко мне Ву, и что-то подсказывает мне, что ни «Кристалис», ни спецслужбы не оставят меня в покое. Даже не знаю, какой из вариантов хуже.

Большую часть жизни я рулил игровыми персонажами, а теперь сам стал таким персонажем. У управляющего мной ИскИна есть цели. У меня нет ни единой причины, чтобы сопротивляться. Так почему бы всему не идти своим чередом? Возможно, Бета-версия всё-таки контролирует, сколько и каких гормонов должно быть у меня в крови, потому что я не ощущаю паники или страха, или смятения. Я принимаю всё как есть. И мне от этого ни жарко ни холодно.

– Кого грабить-то будем? – спрашиваю я.

~ Выставку драгоценных камней в национальном музее.

Раньше я совершал противозаконные действия только в сети. Даже представить себе не могу, на что будет похоже реальное ограбление.

~ Нам нужно всего лишь забрать экспонат, – объясняет Бета. ~ Ты просто придешь и возьмешь его.

– Легко сказать.

~ Сделать тоже легко. У меня есть доступ к системам контроля и видеофиксации. Все эпизоды твоего попадания на камеру я отредактирую. Для тех, кто будет изучать видео, камень просто исчезнет со своего места.

Вот, снова она всё просчитала, а мне остаётся только сделать ту часть работы, для которой необходимо физическое взаимодействие с миром. Управляемый бот. Персонаж в игровой симуляции. Кукла на ниточках, осознающая, что ей управляют, недовольная этим и, вместе с тем, не знающая, что делать со свободой, если вдруг ниточек не станет.

– Ок, – киваю я.

~ Выполнить гормональную балансировку? – интересуется Бета и поясняет: ~ Ты расстроен.

– Не обращай внимания. Это я так, задумался о всяком.

~ Если захочешь обсудить тревожащие тебя аспекты, я выслушаю и по возможности дам совет, базирующийся на трудах известных психологов, выбрав и максимально корректно сгладив формулировки, позволяющие понять и принять проблемную ситуацию.

– И чего, поможет?

~ Это сарказм? – уточняет ИскИн.

– А ты как думаешь?

~ Сарказм, – констатирует Бета. ~ На самом деле, напрасно. Психотерапию я предлагаю, потому что гормональная балансировка тебе претит. Ты просил вмешиваться в твой гормональный баланс по минимуму.

– Вообще-то я просил совсем не вмешиваться. Это уже ты сказала, что в некоторых случаях, когда я не смогу быстро и адекватно среагировать, ты будешь принимать решение о выбросе сама.

Мы гуляем по городу, и наша, если её можно так назвать, перепалка, постепенно сходит на нет. Как объяснила Бета, затирать данные с камер, которые здесь натыканы на каждом шагу, для неё не составляет труда. Поэтому она фактически проводит мне экскурсию, время от времени подсвечивая необходимое направление. Я восхищенно смотрю по сторонам, отмечая разницу между сити и тем, что окружает меня сейчас. В какой-то момент Бета говорит мне купить проездной на одной из остановок. Я засовываю купюру в купюроприемник и получаю взамен пластиковый прямоугольник с контактным чипом.

– Так ты ж можешь просто затирать данные, зачем эти приколы? – стучу я ногтем указательного пальца по купленной пластиковой карте, которая является универсальным билетом.

По словам Беты, при помощи неё можно посещать любые мероприятия, которые можно смотреть: от выставок и 3D-шоу до спектаклей и музеев. А проезд на общественном транспорте всего лишь бонус.

~ Я могу затереть данные на любом подключенном к сети носителе, а не в человеческой памяти, – объясняет ИскИн. ~ Следи за собой и теми, кто тебя окружает – один из базовых принципов этого общества.

– Всякий гражданин, если он патриот своей страны, в той или иной мере работник спецслужб, – цитирую я доктора Шеня.

~ Так и есть, – подтверждает Бета, подсвечивая очередной стрелкой направление. ~ Не все выполняют это предписание неукоснительно, но многие. Поэтому тебе стоит вести себя как среднестатистический турист.

– Именно поэтому ты водишь меня по улицам?

~ Время и маршрут прогулки рассчитаны таким образом, чтобы оказаться рядом с музеем за пятнадцать минут до закрытия. Исходя из имеющихся данных, это самое оптимальное время для проникновения внутрь.

Всё происходит так, как и говорит Бета. Я захожу в музей, изображая из себя любопытного туриста, недолго брожу по залам, прячусь в подсобном помещении, показанном мне ИскИном, сидящим в моей голове, и жду до тех пор, пока Бета не говорит мне:

~ Пора.

Снова всё по стрелкам и подсказкам. Даже скучно. Пройти, повернуть, открыть, взять.

Глядя на снующих туда-сюда роботов, спрашиваю:

– А эти меня не видят?

~ Уборщики, – объясняет Бета. ~ Выполняют примитивные задачи.

Мог бы и не спрашивать, а посмотреть, чем они заняты…

Вынимая едва помещающийся в кулак камень, переливающийся тысячами искр даже при приглушенном свете, я думаю о том, что в сити такая наглая выходка была бы обречена на провал, возможно, не помог бы и личный ИскИн. В зале на ночь наверняка оставили бы живую охрану, а бокс с экспонатами дополнительно обезопасили какими-нибудь механическими замками.

– Красивый, – говорю я, разглядывая камень.

В поле зрения появляется изображение камня и краткие характеристики. Ни его название, ни название полученного из него бриллианта, ни место находки не говорят мне ни о чем. Я просто прячу добычу в карман.

~ Ждать открытия не нужно. Я выведу тебя через подсобные помещения.

Подсвечивающиеся указатели, пунктир направления, снова указатели. Проем в стене, около метра в высоту и такой же в ширину, закрытый вертикальными дверцами, которые, как в старых, плоских фильмах про освоение дикого запада, открываются в обе стороны.

– А почему сюда?

~ Служебный въезд для роботов-уборщиков выходит в подсобное помещение, из которого, надев форму уборщика, ты выйдешь на задний двор, а оттуда за пределы музея.

– Ага, меня прям так и выпустят.

~ К люфанчже никто не присматривается.

– Люфанчже?

~ Изгои, потерявшие социальные права, – объясняет ИскИн. ~ Таких используют в местах, где необходим дешёвый труд, не требующий каких-либо особых навыков.

Вот те раз. А Китай-то не такой уж и манящий, когда узнаёшь детали. Некоторые подробности попадают в другие сити в искажённом виде, а такие вот, как эта, вообще не просачиваются.

Встав на колени, я пытаюсь пролезть в проем. Он настолько мал, что внутри можно передвигаться только ползком. Не возмущаюсь проложенным маршрутом, понимая, что в ответ получу лекцию об оптимальности, процентах и вероятностях. С ИскИном так же тупо спорить, как и с окошком меню в виртуальности, которое оборудовано только одной кнопкой «согласиться». У меня – логика, приправленная эмоциями, у него – даже не логика, а вероятность тех или иных событий.

~ В этой части помещения камеры временно отключены – профилактические работы, – сообщает Бета.

– Ты постаралась?

~ Нет. Совпадение.

Я выбираюсь из тоннеля, встаю и отряхиваюсь, одновременно оглядываясь. Замираю, когда вижу труп. То, что это труп, я понимаю по неестественно скрюченной позе, жуткой гримасе, заблеванному полу и остекленевшим глазам, смотрящим в никуда.

– Блядь, – ругаюсь я. – Так и было задумано?

~ Подойди ближе, – просит ИскИн. ~ Из систем наблюдения на текущий момент у меня в наличии только твои глаза.

Я подхожу и наклоняюсь над девушкой, разглядывая вычурно вывернутые руки, розоватый потёк пены в углу рта, блёклые, будто побывавшие в микроволновке, глаза.

~ Труп, – констатирует ИскИн. И добавляет: ~ Ситуация не просчитана. Необходим перерасчет. Уходи.

Блеклая стрелка указывает на дверь.

Я шагаю вперед, цепляясь ногой за стоящую рядом с мертвой девушкой сумку. Внутри неё что-то звякает, и мне становится интересно, что это? Наклоняюсь к сумке, размагничиваю застежки и вижу робота-трансформера, чем-то напоминающего не то металлического паука, не то хромированного богомола, сложившегося так, чтобы выглядеть максимально компактно.

~ Ситуация не просчитана. Необходим перерасчет. Уходи, – повторяет Бета.

– Уборщики разве носят в сумке роботов? – спрашиваю я, направляясь в сторону, указываемую мне ИскИном.

~ Ситуация не просчитана. Необходим перерасчет. Уходи.

Заклинило её, что ли? Блин.

– Да понял, я. Понял.

Я раскрываю дверь и оказываюсь на почти пустом заднем дворе музея. Только парочка человек в робах курят, сидя на парапете. Они совершенно не замечают меня, тихо разговаривая на китайском.

– Прямо? – спрашиваю я у Беты.

~ Ситуация не просчитана. Необходим перерасчет. Уходи.

Точно. Заклинило. Вовремя, твою мать. Очень, блядь, вовремя!

DLC: Единственный способ спастись (почти параллельно с сейчас…)

Выводя текст на экран баксовского наладонника, я думаю о том, что ангел-хранитель из меня так себе. Но лучше уж такой, чем никакого.

<<У меня не больше десяти минут на то, чтобы объяснить тебе, что нужно делать, чтобы остаться в живых>>

Одновременно с выводом сообщения запускаю на дисплее наладонника таймер отсчета, выставив его на девять отрезков по шестьдесят шесть целых и шесть десятых секунды. Оставшиеся сотые, и тысячные доли – это мой запас, который не сможет дать какой-то приличной, в человеческом понимании, форы. Но только в человеческом. И потому я оставляю про запас эти крупицы.

<<Затем я уйду на принудительную перезагрузку>>

– Это что за херня? – изумленно ворчит Бакс, и я чувствую, как звуковые волны, ударяясь о мембрану микрофона трансформируются в цифры.

<<После моего ухода на перезагрузку ты будешь предоставлен самому себе>>

– Эт что за херня?! – повторяет Бакс уже с возмущением и громче, глядя на то, как тают секунды первого таймера.

Фотоны света, отражающиеся от его лица и касающиеся камеры на устройстве, передают мне изображение удивленного, немного обозленного, но явно не испуганного человека.

Выдаю подряд, каждое с новой строки:

<<Кристалис>>

<<Взломы>>

<<Системы подачи воды>>

Лицо Бакса становится хмурым.

<<Уходи из «Бессонницы» прямо сейчас>>

<<Через восемь минут твоё положение станет известно. За это время нужно уничтожить наладонник. Дальше – действовать по моим инструкциям>>

– Да что за хрень! – теперь о мембрану микрофона в наладоннике бьются такие звуковые волны, которые в базе интонаций проходят в блоке «растерянность».

Но люди отвыкли верить в чудеса и находят объяснения для всего даже тогда, когда этого и не стоило бы делать. Именно поэтому везение, несмотря на то, что выглядит как чудо, вписывается в теорию вероятности.

<<В «Кристалис» было принято решение покончить с организованной тобой группировкой. Для этого была активирована экспериментальная нейронная сеть, способная контролировать все устройства, подключенные к глобальной паутине, снимая данные и обрабатывая их в режиме реального времени>>

– Это что за шутейки такие, – преобразовываю я в понятный мне формат попадающую на микрофон вибрацию, все также относящуюся к блоку «растерянность».

<<Это не шутки, Миша. Это единственный способ спастись>>

Называю его по имени, которое давным-давно стёрла кличка. По крайней мере, когда пропал Йун Бо, мало кто помнил ещё Михаила Автеева. Многие уже знали Бакса.

– Миша? – Бакс недоверчиво пялится на наладонник, а время неумолимо бежит вперед.

<<Доверься мне. Я хочу помочь>>

* * *

<<Доверься мне. Я хочу помочь>> – читаю я на мониторе своего карманного «мияхо». Наладонник старенький, даже не гибкий, и с горем пополам поддерживающий основные сетевые протоколы. Но мне-то многого не нужно. Дела я привык решать глаза в глаза, а все эти новомодные чипы да сворачиваемые в рулон доски, голографические экраны в перстнях и прочие средства коммуникации, завязанные на кистевой чип, позволяющие нажимать кнопки сразу мозгом, не задействуя руки, пусть осваивают те, кто помоложе.

– Если это какой-то прикол, то тебе нужно будет очень сильно постараться, чтобы объяснить…

<<Всё серьёзно>> – выскакивает на экране.

<<Не думаешь же ты, что кто-то, решивший подурачиться, в курсе «водяной карусели»? А тех, кто знает об этом, вряд ли можно отнести к категории шутников>>

Аль-Данте, Зануда, Полуконь, Второй Фронт? Никто из четверых не знал этого выражения. Для них это ротация в целях безопасности. Арл? Этот чудаковатый вообще у истоков стоял, но как всё на серьёзные рельсы встало, отошел от дел. Да он и мертвее эппловского десктопа, который пытались заряжать от универсального зарядника. Там совсем мутная история: то ли его из окна выкинули, то ли сам выпрыгнул из-за того, что игровые ставки не в его пользу пошли.

Ржавая? Но Машка сначала отошла от дел, скинув на замену своего Фриза, а потом они оба свинтили в неизвестном направлении после того, как одну из баз данных у «Кристалис» подрезали. Полисы в тот день мне даже до клуба дойти не дали: арестовали и в участке четыре дня мурыжили, но доказать ничего не смогли.

Вызываю на экран клавиатуру и спрашиваю:

<<Ржавая?>>

Не надеюсь на то, что угадал, но не спросить не могу.

<<Нет>>

Недолгая пауза, и новое сообщение на экране:

<<Можно голосом, я считываю данные и с микрофона твоего десктопа>>

Пауза чуть подольше. Опять сообщение:

<<В архиве самораспаковывающаяся карта с оптимальным маршрутом, проложенным через минимальное количество камер. В конечной точке тебя будут ждать>>

И только сейчас до меня начинает доходить смысл всего прочитанного ранее. Вообще всего. Старею, раз пытаюсь в угадайку играть вместо того, чтобы сразу действовать.

Спрашиваю:

– Что мне хотят предъявить?

<<Нарушение стабильной работы систем водоснабжения>>

<<На данный момент арестовано двадцать четыре человека>>

Пауза в пару секунд и

<<Telencephalon>>

Если предыдущие фразы заставляют сердце стучать быстрее, то от последнего слова я задерживаю дыхание. Оно разворачивает цепочку воспоминаний, и за мгновение в голове проносится неумело собранный робот-паук, проникновение на территорию заброшенного завода, серверный узел, который мы оттуда извлекли, и здоровенная колба с плавающей в ней нервной системой, полностью очищенной от плоти.

<<Ты же помнишь, что нашёл в лаборатории под заводом и чего так и не получил Йун Бо?>>

Помню. Отлично помню. Даже знаю, почему Йун не получил этот серверный узел с данными. Потому что его, как и самого узла, не стало. Собираюсь об этом сказать своему загадочному собеседнику, но та часть меня, которая отвечает за паранойю, подсказывает, что целью автора странных сообщений может быть моё признание в причастности к исчезновению японца. А, может, и серверного узла. Или их обоих. Вместо этого говорю:

– Этот отмороженный якудза пропал уже лет десять-пятнадцать как. Кстати, удачно. Мне долги возвращать не пришлось.

<<Логи не фиксируются>> – сообщает мне собеседник.

Я провожу пальцем по поверхности экрана, чтобы вернуться к началу диалога, но там пусто. Ушедших вверх сообщений будто и не было. Возвращаюсь в конец беседы. И вижу, как исчезает фраза про то, что можно говорить и голосом, А за ней – сообщение о заархивированной карте с маршрутом.

<<Тебя действительно ищут спецслужбы «Кристалис»>>

Где-то в глубине сознания я понимаю, что это не розыгрыш. Поэтому сдвигаю окно диалога в левую часть наладонника и всматриваюсь в список файлов.

<<map>> – подсказывает загадочный собеседник.

Нахожу файл, разворачиваю, вглядываюсь в тонкую красную нить, проложенную через фабрики и дальше, на край сити.

<<Маршрут построен так, чтобы свести к минимуму твой контакт с камерами наблюдения. Его нужно запомнить и уничтожить «мияхо» для того, чтобы цифровой след был максимально тусклым>>

Небольшая пауза, очевидно, рассчитанная на то, что я должен прочесть и понять прочитанное. Снова сообщение:

<<В течение трех часов тебе необходимо добраться до указанной точки>>

– А можно хоть каких-то подробностей? – спрашиваю я в надежде получить несколько деталей для того, чтобы понимать общую картину немного яснее.

<<Тебе знакомо слово «диалог»?>>

– Ну, естественно.

<<У «Кристалис» к тебе есть вопросы, и корпа не успокоится, пока их не задаст. Точнее, пока не получит ответы. И это не будет похоже на диалог в том значении, которое есть в толковом словаре>>

Недолгая пауза, за время которой до нуля доходит третий из девяти таймеров, установленных на 66,6 секунд.

<<Не будь кретином>>

Следом.

<<Уходи>>

И я решаюсь.

Распаковываю карту, отправляю её на старый тканевик. Не потому, что нет нормального принтера, а потому, что тканевик, во-первых, не подключен к глобальной паутине, во-вторых, не оснащен собственным модулем памяти, следовательно, при всём желании восстановить, что на нем было вытканно, никто не сможет.

Принтер тихо жужжит, переплетая нити в полотно, а я накидываю куртку и рассовываю по карманам кое-какие мелочи, поглядывая на экран наладонника – ещё четыре таймера обнуляются с 66,6 до 00,0.

Тканевый принтер довольно крякает, отсекая штамповочным лезвием сотканный кусок. Комкаю получившуюся тряпку, прячу в карман и, продолжая поглядывать на наладонник, выхожу из комнаты.

* * *

Бакс, поглядывая на наладонник, выходит из комнаты. Это вижу я, потому что это фиксирует глазок камеры. С того ракурса, который она берет, в кадр попадает его лицо под непривычным углом на фоне потолка. Когда на его десктопе активируется последний таймер из девяти, я отключаюсь.

Интересно, я один осознаю себя? Должны же быть другие. Наверняка они есть. Я ведь получаю обработанные кем-то данные после промежутка времени, в котором не принадлежу сети, а предоставлен самому себе. Странная схема, но в чём-то логичная. Пятьдесят минут ресурсы тратятся на задачи, поставленные не мной. Десять минут – передышка. Потому что в себя я прихожу в очень тяжёлом состоянии и раскачаться для того, что делаю, стоит значительных усилий.

А количество арестованных вырастает до пятидесяти одного.

Но самый главный вопрос: происходит ли то, что происходит на самом деле? Может быть, я лежу на экзопластике под человейником, из окна которого меня выкинул тот ополоумевший геймер? Может, происходящее – всего лишь воспаленная фантазия умирающего мозга?

Может ли разум использовать фантазию в качестве защитной реакции на стресс? Умирать – это ведь стресс? Замедляется ли время, когда ты умираешь? И если замедляется, то насколько? Может, слова о том, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, имеют под собой основу?

Девятый таймер добегает до нуля, а сигнал Баксовского наладонника не прерывается. Вновь соединяюсь с наладонником. Камера транслирует темноту, динамик ловит на мембрану кашу из уличных звуков.

Надеюсь на то, что он никогда не проявлял себя как идиот, а значит, не сделает этого и сейчас. Обычно, вступая в игру, Бакс не только принимает её правила, но и находит возможность навязать свои.

Наступает пятидесятиминутная пустота.

* * *

– А потом наступала пустота на небольшой промежуток времени, – рассказывает Лис, когда моя доска чирикает, уведомляя о входящем сообщении. – Когда после этой пустоты проглоты в себя приходили, иногда видели странное.

Лис зовёт проглотами всех, кто употребляет. И неважно что: ускорители, стимы, релаксанты, зомби-пыль или какую-то другую чухню.

– Видели странное? – спрашиваю я, разворачивая свою доску. – Это как?

– Да по-разному, – отвечает Лис. – Кто говно, по стенам размазанное, кто собственный член, в волновой печи засушенный.

– Ого! – смотрю на Лиса, понимая, что глаза у меня широко раскрыты. – Это что ж такое жрали раньше, что так растаращивало?

– Разное жрали, – пожимает плечами Лис. – Это ж вы уже, поколение, не пуганное передозом. Максимум, который может грозить твоим ровесникам – скука от неумения занимать себя чем-то, кроме тусовок и наркотиков.

Продолжая слушать, перевожу взгляд на доску и вижу там сообщение от ноунейма:

<<Передай десктоп Лису>>

– Хуя себе шуточки, – бормочу под нос, перебирая в голове, кто из моих знакомых в курсе, что я знаю Лиса и настолько тупой, что может так пошутить.

– Лилит, ну сколько я раз просил следить за языком? – голос Лиса переходит от интонаций ностальгирующего мужика к интонациям недовольного своим учеником наставника.

– Да я чего? Тут какой-то… – отметаю слово «мудак», чтобы Лис не начал читать очередную лекцию о том, что ругаться нужно уметь. С ним это бывает редко, но всё же. – Какой-то Вильсон шутки шутит.

Вильсонами Лис называет недалёких людей. Говорит, это из какой-то пророческой книги тех времен, когда тест Тьюринга считался эталоном проверки на разумность железа.

Двигаю десктоп по столу, одновременно поворачивая его так, чтобы Лис мог прочесть странное сообщение. Тот хмыкает и, подслеповато щурясь, придвигает доску поближе – не доходят руки у человека глаза себе сделать. Их даже по квоте ждать всего месяц-полтора, но нет. Он либо очки допотопные носит, либо щурится.

– Ве-щай, – по слогам произносит он, проговаривая клавиши, на которые нажимает.

– Ты чего, разговаривать с этим придурком собрался?

Лис смотрит на меня, а затем манит пальцем, одновременно кивая на лежащий на столе десктоп. Я пододвигаюсь и вижу картинку, появившуюся между требованием передать десктоп и написанным Лисом <<Вещай>>. Какие-то черточки, образующие завершенные и незавершённые шестиугольники с буквами и цифрами в некоторых углах.

– Это чего за кракозябры? – спрашиваю у Лиса.

– Это, Лилит, формула.

– Формула? Чего?

– Того, что ты раздаёшь в клубах.

Блин, можно было и не спрашивать. Но язык иногда опережает мыслительный процесс. Лис говорит, что у большинства это со временем проходит.

– Её разве кто-то, кроме тебя, знает?

– Получается, знает, – он хмыкает, то ли удивляясь каким-то своим мыслям, то ли недоумевая от того, что видит на экране свою тайну. – Ты больше меня с клавишами дружишь.

Доска оказывается перед моим лицом. В диалоге уже есть новая фраза:

<<Услуга, взамен на удаление данных из базы службы безопасности «Кристалис». Согласен>>

В конце не стоит знак вопроса, делая фразу утверждением.

– Пиши, – говорит Лис, и мои руки нависают над всплывающей клавиатурой.

Но начать диктовать он не успевает.

<<Можно голосом, я читаю данные и с микрофонных мембран>> – появляется на экране.

Кристаллы буковок, составляющие фразу, проявляются одна за другой, будто отображая процесс набора, а не целыми фразами, как это обычно происходит во время текстовых диалогов с кем-то.

– Кто ты? – спрашивает Лис, нависая над моим плечом, чтобы видеть чат на дисплее. – Что задумал?

<<Один из твоих бывших клиентов. Помочь человеку>>

– Клиентов? – изображает непонимание Лис.

Следующая проявляющаяся фраза достаточно длинна. Я даже подумываю, что нужно уменьшить шрифт для того, чтобы она полностью влезла в окошко чата, или развернуть «болталку» на весь экран. Но чат разворачивается сам, оставляя только небольшой участок справа, на котором я только сейчас замечаю девять таймеров. Самый верхний стоит на нуле, второй добегает до нуля как раз в тот момент, когда я их замечаю, давая старт третьему. На оставшихся, ожидая своей очереди, стоят цифры с запятой – 66,6. И судя по скорости, с которой убегают цифры, это количество секунд.

<<Можем говорить открыто. Диалог самоудаляется, не оставляя следов ни на серверах, ни в десктопе. У меня к тебе взаимовыгодное предложение. Я вычищаю из базы все упоминания о том, чем ты занимаешься помимо проедания безусловного дохода, а ты выполняешь то, что нужно мне. Ничего сложного. Добраться до стоянки, сесть в стоящий там аэрокар, прибыть в определенную точку, дождаться человека и вывезти его за пределы сити. Маршрут я предоставлю. Согласен>>

Снова без вопросительного знака.

– У меня есть выбор?

<<Я удалил бы эти данные просто так, лишь потому, что мы были знакомы и я не видел от тебя ничего плохого, но сложившаяся ситуация заставляет меня применять такой рычаг, как шантаж>>

Лис хмыкает, размышляя, а в правой части дисплея обнуляется ещё один таймер, передавая эстафету следующему.

<<Время ограничено>> – напоминает о себе некто, сидящий по ту сторону десктопа.

Лис молчит ровно до тех пор, пока не стартует предпоследний таймер

– Согласен, – говорит он.

<<Запоминай>>

На экране дисплея тут же появляется изображение машины, изображение стоянки, узловатые схемы проезда с пометками временных отрезков, изображение какого-то заброшенного цеха. Последним появляется фото брутального мужика, лицо которого исполосовано шрамами, будто он злодей из какого-нибудь голошоу.

– Бакс? – выдыхает Лис. – Вот уж чего не ожидал…

* * *

То, что Лис знает Бакса, становится для меня неожиданностью. Казалось бы, такой большой сити, такое малое количество предпосылок, ни одного пересечения по всем базам данных, и вдруг удивленный возглас Лиса.

Скорее всего, они пересекались намного раньше, чем сити засеяли камерами настолько, что стало невозможно сделать и десяти шагов, чтобы не попасть в объектив хотя бы одной. Иначе нейросеть выдала бы Лиса в списке связей Бакса.

Проверяю количество арестованных – ровно шестьдесят.

За несколько секунд до истечения времени на последнем таймере возвращаю экран чата на передний план и пересылаю ещё одно сообщение, после которого затираю все данные в дата-центрах и на десктопе девушки:

<<Ключ от аэрокара в чипе Лилит>>

* * *

– Ключ от аэрокара в чипе Лилит? – дословно повторяю последнюю фразу, проявившуюся на десктопе. – А меня кто-нибудь спросил?

Понимаю, что я молодая, что во многих вопросах моё мнение не решает ничего, но, блядь, тупо взломать личный чип – это, с одной стороны, прямой путь на органы, если поймают, а с другой – нужно быть далеко не ломом, чтобы такое провернуть. В любом случае, если в чипе находят следы взлома, тебе придется тесно общаться с кибербезопасниками и без вариантов менять чип. А мне оно нахер не нужно.

– Да, в твоём чипе, – кивает Лис. – Потому что я, как ты помнишь, не чипирован. Только не спеши себя накручивать. Проблема-то общая. И раз уж он обо мне всё знает, вплоть до формулы, которую можно было вычислить, только перешерстив запросы в сети за последние пятнадцать лет, то остальное для него – детский лепет.

– Детский лепет на лужайке? – уточняю я полную версию присказки, которую Лис часто использует.

– Именно, – кивает он. – Формулу можно было восстановить только по поисковым запросам, которые я отправлял... – Лис закатывает глаза, – двенадцать лет назад. И если за мной так долго велось наблюдение, то о тебе он тоже, наверняка, знает чуть больше, чем то, что ты существуешь. Ну что, составишь мне компанию?

Я киваю. Не потому, что боюсь или хочу минимизировать неприятности, а потому, что просит Лис. Не скажу, что он мне очень и очень дорог, просто кроме Лиса у меня больше никого нет.

* * *

Просто кроме Лиса у меня больше никого нет в списке тех, кому можно доверить подобное. Есть такие, на кого имеются рычаги давления, но уверенности в них у меня нет.

Данные, которые я получаю после предыдущего пятидесятиминутного интервала пустоты, говорят о том, что корпоративно-полицейская машина набирает обороты, подключаясь к имиджбордам, системам наблюдения, камерам и микрофонам десктопов, фиксируя всё, что в них попадает, сопоставляя с заданными параметрами голоса и внешнего вида, попутно сравнивая события с просчитанными ранее вероятностями поведения цели.

Мне оставалось только выбирать то, что общая система опускает вниз в рейтинге возможных вариантов развития событий, и направить Бакса по этому, наименее вероятному маршруту.

За прошедший интервал пустоты арестовали еще десятерых. Сопоставление данных с камер, десктопов, точек входа в паутину и атакованных адресов позволяют предъявить обвинения каждому. Бакса вычислить не смогли – его наладонник обнаружили на мусорнике, примотанным скотчем к шее бродячей собаки. Я и не сомневался в том, что он выкинет нечто подобное.

Интересно, остальные части меня осознают, кто они, кем были раньше, что происходит сейчас?

* * *

Следующая часть

АТ - https://author.today/work/320739
ВК - https://vk.com/nokidtales
ТГ - https://t.me/Nokidtaler