"Аника. Ведьма поневоле". Сила слова. Продолжение⁠⁠

Старое кладбище, заросшее травой с покосившимися крестами, незаметно спряталось под кронами деревьев. Неподалеку виднеется низкий холмик. Креста нет, но я точно знаю, что это могила. Старая женщина неторопливо копошится перед ней. Я делаю шаг, чтобы рассмотреть безымянную могилку и слышу тихое бормотание. Прислушиваюсь. Слова знакомы – это заговор от проклятия. Я делаю ещё шаг, старуха оглядывается. Это баба Валя – ведьма. Её глаза белые, нет ни зрачков, ни радужки. Она тяжело поднимается с колен, продолжая смотреть в мою сторону.

Я открыла глаза, образ кладбища растаял  и я поняла, что это очередной сон. Всё чаще ведьминская сила стала проявляться ночью, словно во сне подсознание брало верх над разумом, подсказывая ответы. Вот только расшифровывать эти подсказки я только училась. Однозначно сон подсказывал идти на кладбище. А заговор был очень знаком, но я точно помню, что не учила его.

Вчера после больницы, я полдня провела в поисках информации про родовые проклятия, как их снять, можно ли снять без представителей проклятых и того кто проклял. Мне совершенно не нравилась идея тащить верещащую тётку ( мамашу) на кладбище.

Я как первоклассница: что-то понимала, о чём-то догадывалась, но связать всё воедино почему-то не получалось. Звонить отцу и бабе Тоне больше не хотелось, как я поняла, они слишком заботились обо мне.

В голове яркими вспышками загорались слова произнесенные старухой, и я решила их записать, не надеясь на свою память.

"Так-с. Надо составить план действий на сегодня. Во-первых, для любого обряда нужны имена действующих лиц. Во-вторых, надо поискать кладбище, которое я видела во сне."

С именами проблем не было. Их я узнала ещё в больнице – мать Татьяна, дочь Мария Сазоновы. Оставалось узнать имя старухи, на которую было наслано проклятие.

"Может, поэтому и приснилось кладбище и старуха там похоронена? Как тогда найти его по картинке из головы? Объехать все кладбища в городе? О, Господи, только не это! Это ж сколько кладбищ надо объехать тогда? Может есть способ попроще?"

Я открыла дубльгис и ввела в поисковик "кладбища", выскочил длинный список. Нажимая на название кладбища, открывалось окно с указанием адреса и фото. И на третьей вкладке, под названием Северо-Восточное красовалось несколько фото с ровными оградками в берёзовой роще, очень похожей на лес из сна. Я переписала адрес.

В комнату заглянула мама.

– Ты уже не спишь? Может пойдём чаю выпьём, – ласково спросила она.

Я вежливо отказалась.

– Аника, перестань мучить свой организм. Ты совсем исхудала, и глаза красные от недосыпания. Тебе отдыхать больше надо.

– Хорошо, мама я поем немного, но у меня мало времени.

На кухонном столе стояла тарелка с ароматным масляными блинами и букет красно-оранжевых гербер.

– А букет откуда?

– Папа подарил, – она нежно прикоснулась к лепестками.

В дверь позвонили, мама пошла открывать, а через минуту вошла с соседкой Лидией Николаевной. Она жила в квартире напротив и частенько заходила в гости. Я быстро позавтракала под милые беседы и воспоминания прошлого. А через полчаса я  уже (ехала)гнала на маршрутке до Северо-Восточного кладбища.

Перед входом я остановилась, не зная в какую сторону идти. Решила пойти направо. Незнакомые лица смотрели с памятников, словно следили за каждым моим шагом. Я поёжилась и  оглянулась: ровные ряды старых могил походили один на другой. Чем дальше я отходила от входа, тем новее выглядели памятники и когда пост сторожа скрылся из виду я вышла к краю кладбища и чуть не свалилась в свежевырытую яму. Я решила вернуться обратно и пройти в другую сторону. Люди встречались редко, холодный ветер так и норовил залезть под пальто, и я уже пожалела, что не надела штаны вместо юбки.

Поиски в другой стороне кладбища так же не дали никакого результата. И я поняла, что это была плохая идея. Кресты и памятники уже сливались в одну общую массу. Я не заметила как пролетело четыре часа и стало смеркаться. Надо было возвращаться домой, но мне так не хотелось сдаваться. Я остановилась, закрыла глаза, чтобы унять дрожь и успокоиться. Остаться посреди кладбища в темноте – это была не самая лучшая идея. Я глубоко вздохнула, в который раз приговаривая: "Всё ушедшее вернётся, всё, что нужно мне, найдётся". Вновь представила место из сна и внезапно почувствовала, что меня тянет вперёд, я поддалась новому чувству и пошла ведомая им. На краю кладбища сила влекла меня дальше, я перелезла через забор пошла дальше. Высокая сухая трава цеплялась за одежду, тонкие каблуки замшевых ботинок постоянно проваливались в землю. Вдалеке я увидела небольшой островок леса и направилась к нему. Среди стволов деревьев виднелись холмики со старыми покосившимися крестами, как во сне. Я бы захлопала в ладоши, если бы руки слушались меня, они совсем замёрзли.

В темноте фотографии едва белели, я достала телефон и подсвечивала фонариком, чтобы хоть что-то разглядеть.

Осмотрев с десяток пожелтевших фотографий, я наконец наткнулась на неё: тот же острый взгляд, длинный нос, зализанные волосы. Годы жизни 1932-1972 и долгожданное имя – Морозова Зинаида Альбертовна.

Вздох облегчения неожиданно громко разнёсся среди могил.

– Ну слава богу! Наконец-то ты нашлась.

– Что ты здесь делаешь? – тихий мужской голос, словно раскат грома, разрезал тишину. Я подскочила и, неудачно приземлившись, больно упала на копчик.

– Едритвою налево! – выругалась я от неожиданности.

– В таких местах надо быть готовым ко всему, – вновь раздался голос откуда-то слева. Я повернула голову, пытаясь рассмотреть человека. В темноте виднелся знакомый силуэт.

– Ведьмак? – спросила я неуверенно.

– Ага.

Он подошёл ближе.

– Что ты тут делаешь? – он подал мне руку.

– Как что? Ищу человека, – недовольно проворчала я. – А ты?

– Разве тебе не говорили, что на кладбище нельзя ходить одной?

– Говорили. Но дело чрезвычайной важности. Я пытаюсь спасти девочку.

– Если так же как в прошлый раз, то не стоит.

– Иди ты, – я подхватила с земли заледеневший телефон и собралась идти обратно.

– Ты хоть знаешь, что делать нужно?

– Конечно, – соврала я и пошла обратно в сторону нового кладбища.

– Я бы не советовал ходить одной среди могил в темноте. Здесь недалеко дорога, могу довезти.

Я представила себе тёплый салон автомобиля, возможность согреться, побыстрее оказаться дома и согласилась.

Старая нива не совсем подходила под моё представление тёплого автомобиля, но я так замёрзла, что готова была ехать хоть в телеге, лишь бы скорее убраться отсюда.

Мы почти всю дорогу молчали, я разомлела в тепле и мне совсем не хотелось говорить.

– Так всё-таки что ты собираешься делать? – он снова пристал с этим вопросом. – У тебя есть шанс задать узнать то, о чем не расскажут другие.

Меня раздражал этот надменный тон, но я решила воспользоваться моментом.

– Мне нужно избавиться от проклятия.

– Ммм.

– Родовое проклятие. И насколько я понимаю девочка прокляла мать, а когда мать умерла проклятие перешло на неё саму и притянуло эринию. Теперь хочу провести обряд. Но пока не знаю как.

– Хм.

"И всё? Отлично помог".

– Проклятие можно снять на покойника, – наконец произнёс он.

– Мне что откопать его нужно? – ужаснулась я.

– Нет. Можно сходить в больницу… в морг например.

– О, отличная идея.

– Или сходить к кому-нибудь на похороны.

– Точно.

– Заговор знаешь?

– Вроде да.

– Скажи.

– Сказать? Вслух?

– Желательно, чтобы я услышал.

Я включила телефон и громко зачитала текст, который запомнила из сна.

– Всё верно, – одобрил Ведьмак.

– Что ещё я должна знать?

– Когда снимешь проклятие эриния не исчезнет. Как с ней будешь разбираться?

А вот об этом я не подумала.

– Так далеко я не задумывалась.

– А стоит.

Машина остановилась у музыкального театра.

– Желаю удачи! Береги глаза, – дал он напутствие напоследок.

– Спасибо! И тебе не хворать! – я вылезла из машины и пошла на остановку.

Зазвонил телефон.

– Аника! Ты где бродишь! Весь день дозвониться не могу! – кричал папа.

– Папа, всё хорошо. Скоро буду.

Телефон показывал сорок четыре пропущенных: мама, папа, незнакомые номера.

"Странно, но мне ни разу не пришла в голову мысль посмотреть в телефон, да он и не звонил. Может на кладбище сеть плохо ловит? Теперь надо что-то придумать где была."

Мне совсем не хотелось рассказывать, что я весь день провела на кладбище.

Как только я вошла в квартиру сразу поняла масштаб бедствия: запах корвалола, мама с опухшими глазами, мамина сестра, соседка, какие-то незнакомые люди, даже баба Тоня приехала. Ко мне подлетел взлохмаченный отец и сжал в объятьях так сильно, что я не могла вздохнуть.

– Что случилось у вас? – спросила я, как только объятия немного ослабли.

– Это ты нам расскажи куда ты исчезла? – папа держал меня за плечи и пытался заглянуть в глаза.

– Всё хорошо, просто с подругой встретилась, а у неё видимо связь не ловит, – ничего другого я не придумала.

– Подруга? У тебя же нет друзей, – папа продолжал смотреть на меня.

– Это Маша, мы с ней в больнице лежали. Помнишь? Она уже на седьмом месяце, начался декрет, вот она и позвала. Честно, папа, я не думала, что так получится, – я изобразила раскаяние, а в душе неприятно шевельнулась совесть, тонкий  голосок которой тихо подвывал от стыда за моё враньё.

Папа вздохнул, пытаясь поверить, но по недоверчивому взгляду поняла, что он отступил только из-за других людей, находящихся в комнате.

– А вы что уже хоронить меня собрались? – я попыталась пошутить, чтобы разрядить обстановку, но лишь встретила грустные взгляды.

– Деда Федя умер, муж Лидии Николаевны, послезавтра похороны, – мама промокнула глаза.

"Ах , вот оно что", – мне стало жутко неудобно за свои слова.

Я снова извинилась, подошла поздороваться с гостями. Баба Тоня по-материнские обняла и шутливо погрозила пальцем. Я уже хотела пройти в комнату, чтобы рухнуть на кровать, но мама перегородила путь и взглядом показала на кухню.

– Сначала поешь.

*** ***

Последующий день прошёл в суматохе. Баба Тоня решила остаться ещё на один день, чтобы поддержать маму и меня, до обеда она помогала, но потом слегла от усталости, мне никак не удавалось с ней поговорить.

Мама помогала Лидие Николаевне с приготовлениями к похоронам, успокаивая её, когда очередная волна слёз накатывала на соседку. Я стала невольным свидетелем как за ночь стареет человек: опрятная, милая женщина превратилась в седую старушку.

Деда Федя – весёлый, неунывающий мужчина, был ярым атеистом, в отличие от его жены. И каждый раз, когда бабушка Лида начинала говорить про похороны, она прижимали платок к дрожащим губам и снова начинала всхлипывать.

Уже вечером, помогая маме на кухне, я краем уха услышала их разговор.

– Что же это за похороны такие: ни отпеть, ни крест поставить? Говорила же я Феде, сколько раз говорила, креститься надо. А теперь вот… – соседка снова заплакала.

– Лида, ну что ты? Право слово, ну не крест поставишь тогда, а памятник. Памятник-то не запрещено ставить?

Баба Лида покачала головой.

– А то что отпевать не будут – в этом нет твоей вины. Федя сам решил, не кори себя.

Меня словно кто по голове стукнул.

"Во сне баба Валя как раз копошилась возле могилы без креста! Скорее всего, это знак – проклятие надо перенести на некрещенного человека! Эврика! И сегодня ночью у меня последний шанс провести обряд".

Мне нужно было подготовиться. Сославшись на плохое самочувствие я заперлась в комнате и вновь принялась штудировать книгу.

Маленькой двухкомнатной квартире гроб стоял в зале. Я вошла в комнату, стараясь не смотреть на покойного, и предложила маме и бабе Лиде подежурить за них, они согласились и через минуту в комнате остались мы одни: я и деда Федя.

Часы показывали одиннадцать, не теряя времени, я встала в изголовье и, глядя на него, вслух произнесла заклятие:

"Сердце твое встало,

Биться перестало,

Очи не видят,

Уши не слышат,

Тело не дышит.

Ты, проклятие смертное,

С Зинаиды сойди

И на это мертвое тело пойди.

И как этому нехристю

Через сорок дней

На небе не бывать,

Двери рая и двери

Ада не открывать,

Так бы и Марии

От смертного проклятия

Не умирать, не болеть,

Не мучиться,

Не страдать.

Солнце заходит,

Луна восходит,

Дело мое свершайся,

Сбывайся, до Марии

Дочки Ирины касайся.

День — ключ,

Уговор — замок,

Кровь — печать."

Не успела я сказать последнее слово, как раздался громкий стон, призрак деда Феди материализовался в комнате и резко налетел на меня так, что меня откинуло назад и я с грохотом припечаталась спиной об стену. Дух метался, выл, кидался на меня, пытаясь вновь швырнуть меня. В комнату вбежал отец. Читая молитву, он встал передо мной, загораживая от призрака. Дядя Федя вновь и вновь бросался на отца, отталкивал и откидывал его, но папа снова вставал и закрывал меня собой. Внезапно, в комнате похолодало. В дверном проёме я увидела бабу Тоню, вернее её тело. Красные зрачки, злобная полуулыбка, распущенные седые волосы придавали ей дьявольски вид. Она развела руки, из её горла послышался пугающий раскатистый голос. Непонятные слова, напоминающие латынь звучали жутко. Дух присмирел, подчинился и растворился в воздухе.

Мурашки пробежали от затылка по позвоночнику. Баба Тоня преобразилась, и вместо злобно ведьмы стояла пожилая женщина в чёрном платье.

– Аника! Что ты натворила? – неожиданно отец набросился на меня. Он схватил за плечи и встряхнул меня несколько раз, пока баба Тоня не окрикнула его.

– Сергей! Прекрати!

– Что ты наделала, – снова повторил он. – Я же просил подождать и никуда не лезть!

– Я… я просто хотела помочь девочке, – растерянно пробормотала я.

Меня потряхивало словно в ознобе. Всё маски были сброшены, теперь я понимала о чем говорил отец и баба Тоня.

"Не стоило торопиться и лезть вперёд батьки в пекло. Кто знает, чем теперь это всё обернётся для всех нас".

Хотелось отмотать время назад, чтобы сначала посоветоваться с отцом. Кто-то налил чай, и сунул мне в руки кружку, суета вокруг меня постепенно успокоилась, а я продолжала сидеть за столом, глядя в одну точку.

Дошёл смысл слов отца о демонах бабы Тони. Я совершенно не ожидала увидеть её такой. Она была словно одержима, неужели это и есть плата за силу.

Как теперь в этой квартире будет жить Лидия Николаевна? Некрещеные #души , не отпетые, застревали в нашем мире и #дух деда Феди теперь вполне мог поселиться навсегда в квартире.

"Чем я думала? Я действительно поторопилась."

Отец с трудом отобрал у меня пустую кружку, отвёл до кровати и сидел со мной, держа за руку, пока я не уснула.

*** ***

Утро следующего дня принесло некоторое облегчение. Вчерашний ужас уже не казался настолько мрачным и непоправимым. Тем более ещё предстояло избавить Ирину от эринии. Дело нужно было довести до конца, а иначе для чего все это тогда надо было?

Бессонная ночь не прошла даром, все спали, и я, быстро позавтракав, отправилась в больницу.

Припомнила слова ведьмака и прихватила с собой защитные очки, которые лежали у папы в инструментах.

Воспользовавшись моментом, пока охранник курил, я вновь незаметно проскочила пост охраны. Каково было моё удивление, когда я увидела Машу в сознании. Стоило только войти в комнату, как она открыла глаза.

– Привет! – я радостно подняла руку в приветственном жесте. – Как себя чувствуешь?

Маша кивнула.

– Я знаю тебя. Ты Аника?

– Да. Откуда ты знаешь?

– Видела тебя во сне.

Я подошла к ней и присела.

– Можно возьму тебя за руку?

Маша снова кивнула. Я прикоснулась к её пальцам, но как и в прошлый раз ничего не произошло.

– А где твоя мама?

Девочка нахмурились.

– Она ушла за выпиской. Врачи сказали, что я здорова, меня сегодня отпустят домой… но я не хочу. Она опять будет кричать на меня.

– Солнышко успокойся, – я обняла девочку, она крепко прижалась ко мне и я почувствовала всю её боль и страхи. – Понимаешь, Маша, твоя мама не такая уж и плохая, просто она не знает как быть хорошей. Её мама – твоя бабушка, была очень сердитой женщиной и не научила маму любви. Но если мы ей поможем, то она перестанет быть такой злой.

Маша подняла голову и пристально посмотрела мне в глаза.

– Я знаю. Это все из-за странной птицы. Раньше мама не была такой все время, только иногда. А теперь… она злится постоянно.

– Ты видишь птицу? – осторожно спросила я.

– Вижу её силуэт, и крылья, иногда она исчезает.

– Значит, не будешь против от неё избавиться?

Маша энергично закивал а.

Я на всякий случай надела очки, зажала в руке ведьминский заговоренный кинжал и приготовилась к встрече с #демоницей .

Как только в дверном проёме появилась Ирина, я тут же прочитала заклятие на сон, чтобы обезопасить её. Ирина ещё не успела рухнуть на пол, а я уже читала заговор на изгнание беса.

"Да восстанет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его, как рассеивается дым, Ты рассей их; как тает воск от огня, так нечестивые да погибнут от лица Божия."

Эриния заверещала, зашипела и яростно бросилась на меня, пытаясь длинными загнутыми когтями вцепиться в лицо. Но защитные очки на пол лица неплохо справлялись со своей функцией. Мерзкое создание, как бешенная лисица вновь и вновь пикировало на меня, задевая крыльями. Я несколько раз замахнулась кинжалом, отгоняя её от себя. И как только прозвучало последнее слово изгнания – эриния вся сжалась и с хлопком исчезла.

Мы с Машей подняли её маму и перенесли на койку.

"Удивительно как быстро и легко получилось, в отличие от первого раза" – я не могла поверить, что всё закончилось.

Маша обнимала меня за талию, прижимаясь щекой к груди. Я была несказанно рада, что одним счастливым ребёнком в мире стало больше. Главное чтобы Ирина, наконец, стала заботливой матерью, теперь то ей никто не будет в этом мешать.

Не желая встречаться с ней, я хотела скорее уйти. Напоследок мы обменялись телефонами с Машей. Я ей сказала звонить в любое время, если вдруг мама будет её обижать. На этом мы попрощались и я довольная отправилась домой. Ведь мне ещё надо было успеть на похороны дедушки Феди, на которого я так безжалостно перекинула проклятие.

*** ***

Дорога до кладбища, похоронная процессия, церемония прощания, опускание гроба – всё прошло как в тумане. Это были первые похороны, на которых я присутствовала. Солнце светило непривычно тепло для этого времени, а я неотрывно смотрела на крышку гроба. Мне казалось, ещё секунда и она откроется, а оттуда вылетит дух деда Феди. Но всё прошло как по маслу.

Папа всю дорогу молчал, баба Тоня попросила отвезти её на автовокзал – она хотела поскорее вернуться домой. Разговор в машине не клеился, все молчали погруженные в свои мысли.

Когда наступил вечер папа пришёл в мою комнату.

– Аника! Я уже говорил, что ищу учителя для тебя. Вчерашний поступок заставил меня действовать быстрее. Поэтому сегодня будет у нас особенный гость.

Не успел папа сказать последние слова как в дверь позвонили. Папа пошёл открывать.

Когда я вышла из комнаты на пороге стоял мой недавний знакомый, теперь я смогла его нормально рассмотреть. На вид ему было чуть больше тридцати, но чёрные волосы уже были присыпаны сединой, словно снегом. Кожаная куртка, джинсы, кроссовки. Довольно непримечательная внешность. Он совсем не походил на ведьмака, как я привыкла его представлять. Колючий взгляд критично осмотрел наш коридор, затем переместился на моё лицо.

– Знакомьтесь, Борис Дементьев – ведьмак .

– Ну здравствуй, ученица! – его губы скривились в усмешке.

А я вдруг поняла, что совсем не хочу такого учителя.

Продолжение следует