Серия «Выживание самых дружелюбных»

Заканчиваем знакомство с книгой Хейра и Вудз.

Предыдущие части: 1 2

Как мы убедились, человеку свойственно расчеловечивать тех, от кого он чувствует угрозу. Делается это часто посредством сравнения с обезьяной. Это не просто так. Оказывается, мы подсознательно относимся с настороженностью по отношению к тем, кто хоть и похож на нас, в каком-то отношении нами не является. Этот эффект описал Масахиро Мори. Он обнаружил, что если делать робота всё больше похожего на человека, человек будет проникаться всё большей симпатией к нему, но до определённого предела. Не дойдя в своём внешнем виде до человека совсем немного, он резко начнёт вызывать отторжение. Этот психологический эффект был назван им "зловещей долиной".

Зловещая долина

Вероятно, что и человекообразные обезьяны тоже попадают в эту долину. Жуткий образ Кинг-Конга - из этой оперы. Или я вот думаю - и собаки с волками терпеть друг друга не могут, а вроде родственники?

Так или иначе, но, взявшись за тему сравнения с обезьяной, авторы неизбежно будут иметь дело с расизмом. Они говорят нам, что в 21 веке расизм в его прежней форме сходит со сцены, но проявляется по-другому в виде неравенства. А где неравенство - там и политика. Получилось, что последние главы книги оказались пропитаны политикой, а поскольку авторы - американцы, то американской политикой. Не обошлось и без Трампа, и без советов по противодействию консервативной политике борьбе с расизмом. Эх, а было так занятно...

После Второй мировой войны тема расизма и его проявлений привлекла внимание многих исследователей. Пытались определить, чем определяется склонность человека к жестокости. Основными объяснениями послужили предубеждения, конформность и повиновение власти. Не обошлось и без упоминания знаменитого эксперимента Стенли Милгрэма. К сожалению, нашу главную слабость, а именно безжалостность к угрожающим нам чужакам, тогда не заметили. Авторы упоминают в этой связи эксперимент Альберта Бандуры, при котором, испытуемые, услышав описания других людей "гнилыми" и "животными", стали сами к этим людям хуже относиться.

Наше время не испытывает недостатка в симианизации, т.е. сравнения с обезьянами. Даже Обаму не пощадили. При этом те, кого расчеловечивают, платят в ответ той же монетой: дегуманизируют своих обидчиков. Последствиями являются жестокости и насилия. Мы видели ранее, что эта враждебность - наша врождённая. Как с этим бороться, вывести новую породу человека? Евгеника практиковалась не только в Третьем рейхе, но и до недавних пор в самих США, где принудительная стерилизация была закончена аж в 1983 году.  Но даже если бы этим не прекратили заниматься по моральным соображениям, даже в этом случае ничего бы не получилось: когда выводят новые породы, шанс на размножение получают лишь немногие. Стерилизовать половину человечества - невыполнимая задача. Может, техника нам поможет? Тоже вряд ли. Техника - лишь инструмент, который сам по себе может быть использован для любых целей, необязательно добрых.

Определённые надежды авторы связывают с политическим строем либеральной демократии, который они видят чуть ли не венцом творения. Это достаточно спорный аргумент, мягко говоря. Но и они согласны с тем, что демократию и трудно установить, и легко потерять. Угрозой американской демократии они видят альтернативных правых, которых определяют как сборище подонков ориентированных на социальное доминирование и правый авторитаризм. Нетолерантных, короче. Попытаешься их перевоспитать - сделаешь ещё хуже. Но есть же и крайне левые, которые тоже не подарок. Они тоже расчеловечивают своих политических противников и склонны к насилию. Все проявления экстремизма к этом склонны. Ни для кого не является тайной, что люди меняются. Сегодня ты - добропорядочный центрист, а завтра страна сталкивается с угрозой либероидов, коммунистов, гомосеков, жидов или ещё кого  - и ты уже шагаешь в чьих-то рядах на митинг. Этим пользуются экстремисты разного толка. Создают образ врага, про которого рассказывают, что он тебя за человека не считает. И если угроза, реальная или нет, возрастает - люди изменяют свои политические пристрастия и становятся готовы к насилию. В кризисные времена политический центр размывается.

Если верно то, что причина проблем американской демократии в присущей нам враждебности к чужакам, то бороться с этим нужно проверенным способом: сводить противоборствующие стороны вместе, чтобы те убедились, что все мы люди и стали лучше друг к другу относиться. Таким образом от альтернативных правых можно, по идее, со временем избавиться. Перемешивать чёрных и белых детей в школах. Селить их в одних районах. Делать смешанные войсковые подразделения. Заказывать в Голливуде фильмы с изображением позитивных контактов. Короче, способствовать появлению дружбы народов. В этой связи нам рассказывают байку про внучку Эйзенхауэра, которая стала бояться Хрущёва после того, как он шепнул на ухо её деду, что увидит его внуков в могиле. А потом она познакомилась с сыном Хрущёва, который позитивным настроем и шутками развеял её страхи. Вот только незадача, подумал я: или Хрущёв шептал по-английски, или Эйзенхауэр понимал по-русски?

Теперь про Трампа, куда ж без него. Бороться с этим отталкивающим типом, раздающим нелестные эпитеты своим политическим оппонентам его сторонниками силовыми методами, как это делает Антифа - неэффективно. Мирные протесты более успешны. Ну, согласно методичке Шарпа исследованиям Эрики Ченовет. Далее, нужно запретить высказываться о других, как о животных, мусоре и т.п. А то тот же Трамп этим злоупотребляет.

В заключение Брайан и Ванесса рассказывают ещё пару историй на тему любви к животным и признаются в любви к собакам. Они говорят, что тот, кто хорошо относится к зверям, тот и к ближнему будет относиться хорошо. А собака, пройдя долгий путь от падальщика через помощника и предмета для понтов, находит в современном обществе наконец подобающее себе положение. Положение Друга.

Вот если бы не политика, была бы в целом очень хорошая интересная книжка. А так - впечатление осталось смазано. Чем-то напоминает книжки Харари, где тот тоже "сдабривает" казалось бы научно-популярное повествование своими политическими пристрастиями. Советы по продвижению контактов с целью повышения толерантности - годны, но применимость их ограничена. Можно расфасовать нацменов по школьным классам - я за. Но что делать с иностранцами - русскими, китайцами и т.п.? Отправить полстраны в чужие школы по обмену? Чужаки - всегда будут существовать, мир слишком велик. Да и неприязнь может вспыхнуть даже между самыми близкими друзьями, супругами, братьями и т.д. Достаточно лишь почувствовать от них угрозу. А что делать, если кому-то мешают другие лишь самим своим существованием? Ведь так бывает. Я не знаю, что делать. Наверное, ненасилие должно стать убеждением человека. А убеждения - такая штука, которую трудно изменить, но легко воспитать. Хотите изменить мир к лучшему - воспитайте, как надо, хотя бы своих детей.

Ссылка на аудиоверсии: https://t.me/einfachst

Продолжаем знакомиться с книгой Брайана Хейра и Ванессы Вудз.

Ссылка на предыдущую часть.

Придя к выводу, что собаки сами себя одомашнили (хотя бы частично), а также что дружелюбие явилось удачной эволюционной стратегией для бонобо, авторы обратились к судьбе Homo sapiens. Быть может, и мы сами собой развились в дружелюбных тварей, которые не шарахаются друг от друга, а способны на кооперацию?

Современная неврология проливает свет на связь между дружелюбием и коммуникабельностью. Младенцы с менее выраженной эмоциональной реакцией лучше угадывают чужие мысли. Эксперименты с участием взрослых тоже подтверждают эту связь. У пугливых области мозга, отвечающие за сопереживание, менее активны. Но если так - почему когнитивная революция, случившаяся с человеком, не случилась с теми же бонобос? Люди разъезжают на авто, а прочие приматы охотятся за фруктами в джунглях. Ответ на этот вопрос Брайан и Ванесса видят в несравненно большем мозге сапиенсов. Это позволяет обладать необходимым уровнем самоконтроля. Эта способность не позволяет нам, подобно животным, хвататься за первую попавшуюся версию, а даёт возможность воспользоваться плодами терпения и выдержки. В этом контексте не обошлось, конечно, без упоминания зефирного эксперимента. Способность не ходить по кратчайшему расстоянию помогла бы и дикому зверю, но зверь этот как правило бьётся лбом в стекло вместо того, чтобы взять и обойти. Мозгов не хватает! А если мозг большой - то плотность нейронов в нём падает с неизбежным следствием в виде падения "быстродействия процессора". Так у всех животных, кроме... приматов, конечно! Что уж говорить о людях!

Всё бы хорошо, но только ведь были и те же неандертальцы с мозгами ещё побольше наших. Мы отличались от них (предположительно!) своими социальными сетями, позволяющими сохранять и приумножать знания, совершенствовать технологии. Это всё появилось, согласно гипотезе дружелюбия, у сапиенсов в Плейстоцене. Параллельно дружелюбию мы, как и беляевские лисы, получили бонусом коммуникабельность. И изменились при этом внешне (тоже, как те же лисы или собаки). Внешние изменения всегда связаны с изменениями гормональными. Авторы ссылаются на исследования Стива Черчилля и его студента Боба Сейри по сравнению формы человеческого черепа, которые констатировали уменьшение лица и разглаживание надбровных дуг в промежутке времени между средним и поздним Плейстоценом. Это, как и указательный палец, который чаще длиннее безымянного, говорит о более низком уровне тестостерона. А тестостерон отвечает в том числе и за агрессивную реакцию. Ещё один признак одомашнивания - меньший мозг. Те же Черчилль и Сейри определили уменьшение размера черепа на пять процентов до появления земледения. Здесь работал другой гормон - серотонин. Этот гормон счастья. У кого его много, тот готов на сотрудничество и не желает вредить другим.

Вспомним ещё об одном признаке, сопутствующем одомашниванию - пигментации. Кожа наша не идёт пятнами. Но зато у нас есть разного цвета зрачки. А также белки глаз, которых нет ни у одного примата. Они облегчают нам общение, дают знать собеседнику и на что направлено внимание, и в каком настроении собеседник. Особенно язык глаз полезен младенцам, до поры до времени не владеющим другими способами коммуникаций.

Звучит красиво, но остаются вопросы. Почему люди вытеснили неандертальцев так поздно (25 тысяч лет назад), если анатомические признаки одомашнивания стали проявляться аж 80 тысяч лет тому?  Археологический материал для сравнения самих сапиенсов довольно скуден. 13 черепов до и 41 - после предполагаемого одомашнивания - маловато будет. А денисовцы? От них остались одни лишь зубы. Как можно быть уверенным, что они были не такие, как мы? Далее, почему люди одомашнились, а неандертальны - нет? Может, и у них были разноцветные зрачки и белки глаз?

Возможности к социализации шире у молодых особей. Они открыты всему новому и легче идут на контакт. Если определённый уровень инфантильности сохраняется на протяжении всей жизни, то и коммуникабельность тоже выше. Это подтверждается наблюдениями за собаками, которые лают, например, на протяжении всей жизни, а не только в щенячьем возрасте, как это делают их дикие сородичи. Мы, люди, тоже развиваемся медленнее приматов, но зато потом обгоняем их в росте мозга, который даже в определённое "перерастает", т.е. приобретает некоторую избыточность. Эта избыточность потом сокращается путём отмирания "бесперспективных" нейронов.

Почему же так получается, что изменение одного признака - дружелюбия - сопутствуется изменениями других? По-видимому, мы имеем дело с изменениями генов-"библиотекарей", которые влияют на выбор других генов-"книг", читая которые, организм строит себя во время развития.

Получилось, что мы, подобно карликовым шимпанзе, стали более дружелюбны к себе подобным. Но не к первому встречному, как они, а только к соседям, соплеменникам и т.д., то есть не только членам своих семей, но к более широкому кругу знакомых и незнакомых. Авторы называют их "внутригрупповыми незнакомцами". В самом деле, мы предпочитаем помогать тем, с кем имеем что-то общее, на кого похожи. По результатам экспериментов, этим "занимаются" уже младенцы. Эволюция новой социальной категории (внутригрупповых незнакомцев) была вызвана, по-видимому, ещё одним гормоном - окситоцином. Он "отвечает" за материнскую любовь и доверие между людьми и вбрасывается в кровь при зрительном контакте.

Год за годом, тысячелетие за тысячелетием наше дружелюбие снизило уровень агрессии и помогло поднять общение на новый уровень. Авторы утверждают, что агрессия снижается и в наши дни. Иллюстрируется это подобным графиком числа жертв в военных конфликтах:

Выглядит красиво, но статистика - такая штука, которая допускает и иные углы зрения. Попробуем брать не последние 75 лет, а побольше:

Число жертв в двадцатом веке.

Если брать мировые войны, то, оказывается, число жертв таки растёт. Как ни  крути, но тёмная сторона человека - не сказки. Она есть.

Чем же объясняется такая агрессивность, казалось бы, самых миролюбивых представителей семейства Homo? Брайан и Ванесса говорят нам, что это всё тот же окситоцин виноват. Любящая мать превращается в фурию, если кто-то угрожает её ребёнку. Так и мы, люди, ополчаемся против угроз чужаков. И собаки лают на всех незнакомцев. Ксенофобия - наше врождённое свойство. Чужаков мы не только не любим, но и часто демонизируем, расчеловечиваем. Авторы привели курьёзное тому подтверждение, когда испытуемых просили поместить представителей определённой национальности в подобающее им место на знаменитой картинке:

Марш прогресса

Несомненно все мы люди и должны быть отсортированы независимым экспертом на правый край картинки. Но проблемы в общении и пропаганда создают такие чудеса дегуманизации, что венгры, например, помещают цыган между человеком прямоходящим и австралопитеком. А сторонники ИГИЛа попадают ещё ближе к обезьяне. А кого мы за людей не считаем - чего их жалеть? Вот вам и агрессия, и жестокости. Всё в природе человека. Почувствовал угрозу - и капец. Против окситоцина не попрёшь.

Спешу успокоить читателя: это всего лишь только гипотеза! Как бы ни убедительно не говорили авторы. Доказательная база слаба, обобщения, на мой взгляд, поспешны. Однако задуматься стоит. Если Брайан и Ванесса правы, то мы всю историю обречены на кровавые конфликты. Или может быть, можно с этим совладать? Авторы дают на этот счёт пару идей...

Телеграмная сылка на аудиоверсии - у меня в профиле.

Доброго времени суток, уважаемые!

Сегодня я приглашаю вас обратиться к загадке завоевания человеком планеты Земля. Загадке этой посвящена новая книга американских исследователей-антропологов Брайана Хейра и Ванессы Вудз "Выживание самых дружелюбных. Постижение нашего происхождения и открытие заново нашей общей человечности."

Человек разумный - чертовски успешный вид. Появившись  около 150 тысяч лет назад, он сумел распространиться по всем континентам и встать на вершину пищевой пирамиды. А ведь у нас были и "старшие братья". Человек прямоходящий имел "нашу" руку, изготавливал великолепные каменные орудия и пользовался огнём. Неандертальцы - те научились жить в заснеженной Европе и охотиться на мамонтов. Они уже рисовали на стенах пещер, а мозг у них был ещё побольше нашего. Когда 75 тысяч лет назад Homo sapiens пришёл в Европу, ему пришлось уйти от наступающих ледников, а неандертальцы остались. Но 50 тысяч лет назад что-то произошло. Сапиенсы научились делать массу прикольных орудий, включая копьеметательную пращу, гарпун, рыболовную сеть и ловушки. С этим всем мы стали несравненными хищниками. Ещё пару десятков тысяч лет - и дни всех наших "старших братьев" были сочтены. Что же позволило нам в конце концов добиться такого успеха? Авторы убеждены: пусть мы были не столь умны, как те же неандертальцы, зато мы брались за дело все вместе, помогая друг другу. Наше дружелюбие было залогом нашего успеха. Однако у дружелюбия этого есть тёмная сторона: мы так любим своих, что готовы затоптать того, кто способен причинить вред нашим любимым. Но обо всём по порядку.

Человеческий детёныш девяти месяцев от роду уже кардинальным образом отличается от животных. Он показывает пальцем на предметы. Тому, кто видит этот жест, нужно провести воображаемую линию вдоль направления руки, чтобы понять, на что направлено любопытство. Попробуйте показать коту, где у него миска с едой - он будет смотреть на ваш палец, и никуда больше. Жест показывания означает, что мы мало того, что осознаём своё и чужое сознание, но и пытаемся проникнуть в чужой ум, понять поведение собеседника. С котами всё понятно, а как насчёт собак? Учёные до недавних пор были убеждены, что собаки не лучше в этом отношении. Таки лучше! Начав со своего домашнего питомца, Брайан убедительно показал, что собаки понимают, где положена вкусняшка, если ей показать или рукой, или глазами, или чем-нибудь ещё. Что удивительно: собаки понимают, а шимпанзе и даже волки - нет. Да, шимпанзе в целом умнее собаки, но способность понимать других у них развита гораздо хуже. Способность эта - весьма ценное качество, позволяющее сотрудничать с себе подобными. Дружно - не грузно, а врозь - хоть брось. Поэтому если человеки научились помогать друг другу, то и собаки, и может быть ещё какие-нибудь виды в процессе эволюции развили в себе кооперативные способности.

Как это произошло? Ключ к этой загадке был найден сибирскими учёными Дмитрием Беляевым и Людмилой Трут. В далёких уже пятидесятых годах они поставили себе задачу приручить лису-чернобурку. Они отбирали животных по единственному признаку - не бояться человека. И довольно быстро добились успеха. Их лисички проявили чудеса дружелюбности и мало отличались в своём поведении от собак. Что удивительно: у них появились и свисающие уши, и хвосты колечком. И даже шкура пошла с пятнами! Авторы отмечают, что подобные изменения произошли и со многими одомашненными животными, будь то свинья, верблюд или корова. Это наводит на мысль, что древние люди приручали домашних животных не достигая какой-то особой пигментации или мелких зубов, а всего лишь пытаясь добиться того, чтобы животное тебя не боялось. Что если и способность понимать собеседника, наблюдающаяся у собак, тоже появилась как "побочный эффект" приручения? Чтобы это проверить, нужно было протестировать сибирских лисичек подобно тому, как это было сделано с собаками. Брайан собрал вещи и улетел на одиннадцать недель в Новосибирск, не зная ни русского и не видев ни разу в жизни лисиц. Он справился. Были протестированы и дикие, и одомашненные лисицы. Диких пришлось предварительно приручать с раннего возраста, для чего с ними специально нянчились. Наступил день Х, и тем и другим предложили найти, где находится вкусняшка, предварительно указав рукой. Шансы у диких оказались 50:50, то есть они, как и шимпанзе, действовали наугад. Одомашненные же были не только лучше своих сородичей, но оказались даже лучше собак! И те и другие, кстати, способны понимать людей уже буквально со щенячьего возраста. Выходит, что не только хвост колечком, но и способность к кооперации сопутствует дружелюбию нрава.

Всё это проливает свет на историю приручения собаки, случившегося десятки тысяч лет раньше, чем с другими животными. Раньше думали, что люди брали домой волчат и выводили из них поколение за поколением надёжных помощников. Но кто в доисторические времена стал бы с этими волками (которые, как известно, глядят в лес, несмотря на кормёжку) долгие годы делиться драгоценным мясом, не имея ничего взамен? Гораздо вероятнее, что человек, встав на вершину пищевой пирамиды, производил кучу отходов, которые оказались съедобными для тех же волков. Косточка - хорошо, но ведь волк способен буквально жрать дерьмо! А дерьма, как известно, мы производим много... Вот таким образом те волки, которые меньше боялись людей, сами стали приближаться к жилищам и потихоньку одомашниваться. А получив способность понимать человека, они привлекли его внимание и заслужили принятия в друзься, став одним из успешнейших видов в истории. Десятки миллионов собак живут на планете, а сколько волков осталось? Вот то-то... Процесс не ограничивается одним лишь собаками и продолжается и сегодня на фоне роста человеческого населения Земли. Те, кто "набиваются нам в друзья", неизбежно получают шанс на успех.

Как мы видим, собаки и другие городские животные оказались способны сами войти в доверие человека и одомашниться. А можно ли «одомашниться», то есть стать дружелюбным и коммуникабельным, без наличия человека? Авторы предлагают обратиться к нашим ближайшим родственникам в животном мире - бонобо, т.е. карликовым шимпанзе. Они, в отличие от обыкновенных шимпанзе, отличаются чрезвычайной миролюбивостью. Во главе социальной пирамиды у них стоят детёныши, которым позволено практически всё. Разумеется, самки при этом тоже не находятся на низших ролях. Совокупляясь со всеми подряд и скрывая время овуляции, они не дают шанса самцам определить, где чей ребёнок и обеспечивают хорошее отношение к своему потомству. Для самцов стратегией успеха в таких условиях остаётся дружелюбие. И никакой агрессии! Бонобо более толерантны друг к другу, чем шимпанзе, охотно делятся пищей с незнакомцами. Они имеют физиологические (гормональные) механизмы предотвращения агрессии. И, конечно, они способны более эффективно сотрудничать. На примере карликовых шимпанзе, Брайан и Ванесса говорят нам: "самоприручение" возможно, ведь оно приносит преимущества.

К сожалению, история эта пока ещё достаточно тёмная. Сам механизм такой эволюции досконально не изучен, если не сказать находится под вопросом. Я не думаю, что точка зрения авторов является на данный момент общепринятой. Но интересно.