Обещал намедни выложить, как я себе лайтбокс собирал. Заранее предупреждаю: лайтбокс недоделан, так как мне влом переться в магазин за лампами. Пока что выполняет у меня функцию белого фона, в ближайшее время доработаю.

Изготавливал я это чудо из пластикового короба для проводов 25*16. Брал 6 метров по 18 рублей за метр. Напилил 4 ребра по 50 см и 8 ребер по 40 см.

Надрезал и согнул концы, соединил, приклеил жидким пластиком. Обжёг пальцы, пробегал по квартире, криво собрал.

Тадамс! Оно готово и, в принципе, свои функции выполняет. В комменты скину примеры фоток

Эти великолепные по красоте карельские места люди покинули более 40 лет назад, оставив после себя огромные дома и уникальные деревянные постройки, которые постепенно превращаются в руины. Моторная лодка за полчаса переместила меня в прошлый век…

Пегрема — это заброшенная более 40 лет назад деревня. Уникальный образец деревянного зодчества прошлых столетий с большим количеством больших крестьянских домов и часовней Валаама Хутынского. В 1970-х годах ее жители в принудительном порядке покинули деревню, которую тогдашние власти посчитали неперспективной. На сегодняшний день большая часть домов превратилась в руины и только часовня, одиноко стоящая на мысу и периодически реставрируемая, не дает деревне прийти к окончательному забвению. Добраться до нее можно только по воде, но особо отчаянные любители экстремального «оффроуда» пытаются пробить дорогу и по суше.

Ламбасручей

Так называется небольшой карельский поселок в медвежегорском районе с населением почти в пол-тысячи человек. До города Кондопога всего 30 километров. Но это если мерить линейкой по карте. На самом деле, по дороге, которая огибает север Онежского озера получаются все две сотни.

Живописное место, которое затерялось среди многочисленных островов, заливов и скал северной Онеги. Деревенские пейзажи с лодочными гаражами на берегу, рыбаки, множество заколоченных и разрушенных домов — классика провинциальной России.

Единственное, что выделяется в поселке — это кирпичная школа, но и ее по слухам в ближайшее время могут закрыть из-за недостатка учеников.

Интернет, к сожалению, мне не дал ответа на вопрос: где найти лодку? Пришлось уже на месте гулять вдоль берега озера в поисках нужного человека. Долго бродить не пришлось… Встречайте, вот он — мой сегодняшний кэп Денис, «зафрахтованный» на пару дней.

Мижостров

И вот мы мчимся по синей водной глади Онеги. Огибая несколько островов губы Умпага, делаем промежуточную остановку в заброшенной деревне Мижостров. Денис проводит по ней небольшую экскурсию. Ему есть чем поделиться и что вспомнить, ведь он в этой деревне вырос, долгое время тут жила его мама…

«Жить и добираться до большой земли становилось все тяжелее, школы нету, магазинов тоже, мы и наши соседи были вынуждены покинуть родные места, бросить процветающие хозяйства и хорошие деревенские дома. Сейчас иногда приезжаем сюда косить траву и за грибами: … за этой горой много красных, а вон там в низине собираем соленики» — говорит Денис.

«Вот это наша банька, много тут детей раньше собиралось, прыгали с этого мостка, а здесь был наш огород» (показывает на заросшее поле)

Его дом еще стоит. Обветшал, конечно, но не развалился и по ощущениям в нем можно жить и сейчас. Когда то в нем жили 2 семьи, но соседи съехали первыми.

Главная достопримечательность деревни — часовня иконы Божией Матери «Неопалимая Купина» (1904г.)

Но нашлись энтузиасты и уже после моего посещения Мижострова они провели восстановительные работы в часовне. Так, что этот деревянный шедевр постоит еще не один год.

Спускаемся через пролесок в другую часть деревни. Тут несколько домов в «проживабельном» состоянии. Летом на остров иногда приезжают отдохнуть вдали от цивилизации московские родственники жителей Ламбасручья.

Еще некоторое время я хожу по деревне и фотографирую, Денис тем временем, закурив сигарету, спустился к лодке, долго сидел и смотрел с грустным лицом на свою полуразрушенную баню, по всей видимости, вспоминая детство

Пегрема

Пора плыть дальше. Мимо небольших островов, через искусственную протоку мы выходим в Уницкую губу. Противоположный берег едва виден, подплываем ближе.

С воды хорошо видна часовня Варлаама Хутынского. Но жилых строений не просматривается — неужели ничего не осталось от деревни? Причаливаем к полуразобранному пирсу, к которому когда-то ходили «Ракеты» из Петрозаводска.

Денис поплыл дальше к друзьям на Колгостров, оценить намечающуюся халтуру и обещая забрать меня завтра. Я остаюсь один в некогда жилой деревне.

За время отсутствия здесь человека, лес год за годом отваевывает у деревни территорию. Некоторые постройки теперь и вовсе представляют собой бревна торчащие из травы.

А ведь раньше сюда заезжали на легковых машинах. Естественно, дороги теперь нету. Даже на подготовленных внедорожниках сюда доехать шансов не много.

Завалившаяся на бок часовня Варлаама Хутынского (1770 год), — самое презентабельное здание. Именно она не дает деревне придти к окончательному забвению.

Единственную оставшуюся на всю деревню баню в живописной бухте, редкие для этих мест туристы превратили в мусорку.

Пока еще не совсем стемнело, я удаляюсь на север в сторону поляны идолов. Нужно еще успеть поставить палатку и поспать несколько часов до рассвета.

Ночной лес оживает, в дебрях приходится включить фонарик. Прошлогодняя листва на узкой натоптанной тропинке хрустит под ногами, слева виднеются кресты и ограды старого кладбища.

Разложился на песчаном пляже, поспал немного и в утренних сумерках побрел обратно в деревню

И вот, наконец, долгожданный онежский рассвет.

А к обеду Денис, как и обещал, забрал меня с этого «края света» и мы поплыли к цивилизации.

Нравятся мне такие места, в них чувствуешь себя как-то по особенному… Даже не знаю почему: из-за неповторимой атмосферы, духа прошлого, сильной энергетики, уникальной природы? Или это совокупность этих факторов?

http://fotorelax.ru/zabroshennaya-derevnya-pegrema/

Этот пост является в некотором роде дополнением моего предыдущего поста:

SOS! Особо охраняемую природную территорию уничтожают за 1,3 миллиарда рублей.

За последние несколько лет более сотни московских прудов "берегоукрепили" с помощью вертикальных конструкций из железобетона, габионов (камни в сетчатых клетках) или ряжевой стенки (частокол из стволов деревьев). Многие из этих прудов находятся на природоохранных территориях..

Красота данных конструкций мягко скажем сомнительна, а вот вред окружающей среде она наносит нехилый.

1) вертикальные берегоукрепления уничтожают околоводную растительность, что негативно сказывается на популяции тритона обыкновенного, травяной лягушки, остромордой лягушки, серой жабы, краснобрюхой жерлянки, ужа. Все перечисленные виды занесены в Красную книгу Москвы, где сказано, что лимитирующим фактором для обитания данных видов является "укрепление берегов с устройством вертикальных стенок и уничтожением околоводной растительности".

2) Вертикальные береговые укрепления лишают животных водопоя, отсутствие которого - один из главных факторов препятствующих гнездованию птиц и обитанию многих видов животных. Не имея возможность подойти с берега к воде, они либо покидают эту территорию, либо пытаются подобраться к воде с риском для жизни и тонут. Особенно часто так гибнут слётки разных видов птиц, которые пока еще не в состоянии улететь на другой водоем, а так же синицы, трясогузки, скворцы.

3)Такое берегоукрепление приводит к ежегодной массовой гибели птенцов водоплавающих птиц, а также к уничтожению многих видов животных, в числе которых редкие.

Водоплавающие птицы в мае - июле, выводят в пруды своих птенцов. Однако, из пруда с вертикальным берегоукреплением, птенцы не могут выбраться на берег. В воде утята могут проводить от силы половину своего времени, а все остальное время им необходимо отдыхать и греться на суше. Кроме этого утка обязательно должна смазывать утят жировыми выделениями, препятствующими намоканию их пуха. Не найдя твердой и сухой поверхности, утята неизбежно погибают от переохлаждения, усталости и стресса в течение первых дней жизни.

Основную  их часть составляют птенцы кряквы и огари. Но в числе птенцов гибнущих в таких прудах, есть также виды, занесенные в Красную книгу Москвы. Это хохлатая чернеть, обыкновенный гоголь, чомга.

4) Пруд с вертикальным береговым укреплением, смертельно опасен для любых животных. Как мелкие животные, так и крупные млекопитающее, могут случайно прыгнуть в пруд, например убегая от собак, или упасть в него при попытке напиться. Выбраться из такого пруда невозможно. По сути, такие пруды являются изуверскими ловчими ямами для самых разных видов животных.

Следует добавить, что применение габионов для укрепления берегов, совершенно недопустимо, даже при их пологом расположении. В сетку постоянно проваливаются маленькие утята, земноводные, которые не могут из нее выбраться и гибнут.

В развитых странах уже около 40 лет законодательно запрещено не только вертикальное берегоукрепление, но и применение любых искусственных материалов, препятствующих развитию береговой растительности. Естественный природный грунт на берегах и береговая растительность являются не только необходимым условием для обитания околоводной фауны, но и препятствуют перегреванию воды и развитию в ней одноклеточных водорослей, которые, разлагаясь, гниют, что способствует протуханию воды. Поэтому в пруду лишенном естественных берегов и береговой растительности развиваются болезнетворные бактерии, что представляет инфекционную опасность и для людей. В таких прудах, особенно если они не проточные (их в Москве половина), гибнут амфибии, рыбы, беспозвоночные, отравляются птицы.

Конечно, частичное укрепление береговой линии вдоль автострад, жилых кварталов и ПКИО порой бывает необходимо, но в заповедных зонах и ООПТ такому изобретению явно не место.

Там лучше оставить естественную береговую линию, для нормального природного развития и справедливого естественного отбора.