Теперь он плачет уже по-настоящему; слеза прочертила след на стволе пистолета, стекая к скобе спускового крючка, и теперь жжет мой указательный палец. Раймонд Хессель закрывает глаза, а я прижимаю ствол посильнее к его виску, чтобы он постоянно помнил, что я - рядом, что я могу отнять у него жизнь в любой миг.
Пистолет стоит недешево, и я спрашиваю себя, не испортит ли его соль?
Все прошло так гладко, что я сам удивился. Я сделал все, что просил механик. Вот для чего нам потребовался пистолет. Это было мое домашнее задание.
Тайлер приказал, чтобы каждый из нас принес двенадцать водительских прав в доказательство того, что мы осуществили двенадцать человеческих жертвоприношений.
Я ждал в машине за углом, когда Раймонд Хессель около полуночи закончит свою смену в ночном магазине и направится на остановку. И пока он стоял и ждал дежурного автобуса, я подошел к нему и сказал: “Привет!”
Раймонд Хессель мне ничего не ответил. Ах, Раймонд Хессель, Раймонд Хессель! Вероятно, он думал, что мне нужна его получка, его жалкие ежедневные четырнадцать долларов. Эх, Раймонд Хессель, за все твои двадцать три года жизни ты так ничему и не научился! Когда я прижал пистолет к твоему виску, и твои слезы покатились по стволу, ты думал, что все дело в деньгах. Далеко не все сводится к деньгам, Раймонд Хессель.
Ты даже не поздоровался со мной, а я с тобой поздоровался.
Деньги в твоем кошельке не имеют значения.
Я сказал: “Отличная ночь, холодная, но дождя нет!”
А ты со мной даже не поздоровался.
Я сказал: “Не вздумай бежать, не то выстрелю тебе в спину”. В руке у меня был пистолет, а на руке - резиновая перчатка, на тот случай, если мой пистолет когда-нибудь станет вещественным доказательством, на нем нельзя будет обнаружить ничего, кроме высохших слез Раймонда Хесселя, белого мужчины двадцати трех лет без особых примет.
Тогда ты и обратил на меня внимание. Твои глаза стали такими большими, что даже при тусклом свете фонарей было видно, что они у тебя зеленые, как антифриз.
Ты начинаешь слегка раскачиваться вперед и назад каждый раз, как только ствол пистолета касается твоей кожи, как будто он очень холодный или, напротив, очень горячий. Пока я не приказал тебе не шевелиться, но и тогда ты все время пытался отстраниться от пистолета.
Ты отдал мне бумажник, как я и просил.
Тебя звали Раймонд К. Хессель, так было написано в твоих водительских правах… Ты жил по адресу 1320 ЮВ Беннинг, квартира А. Такие номера дают квартирам, расположенным в подвале. Буквы вместо цифр.
Раймонд К. К. К. К. К. Хессель, я с тобой разговариваю.
Ты задрал голову вверх и назад, пытаясь отстраниться от пистолета, и сказал: “Да”.
Я нашел несколько фотографий в твоем бумажнике. Среди них – фотографию твоих родителей.
Тебе было несладко, я заставил тебя одновременно смотреть на фотографию, на которой улыбались твои папа и мама, и на пистолет, а потом ты закрыл глаза и заплакал.
Великолепное, восхитительное чудо смерти ожидало тебя. Еще мгновение назад ты ходил и говорил, и вот - ты уже неодушевленный предмет, и твоим родителям придется обращаться к твоему стоматологу, чтобы идентифицировать личность, потому что от твоего лица мало что останется. А ведь мама и папа всегда так надеялись на тебя, а жизнь у них была трудная, и вот до чего они дожили.
Четырнадцать долларов.
Это твоя мама? - спрашиваю я.
Да. Ты плачешь, ты всхлипываешь. Ты глотаешь слезы.
Читательский билет. Членская карточка видеоклуба. Страховое свидетельство. Я хотел взять сначала проездной, но механик велел забирать только права. Просроченный студенческий билет.
Так ты учился?
В этот момент ты всхлипнул так громко, что я прижал ствол сильнее к твоей щеке, и ты начал пятиться назад, пока я не рявкнул: стой на месте или я тебя пристрелю. Итак, что ты изучал?
Где?
В колледже? У тебя есть студенческий билет.
О, так ты не помнишь. Всхлип. Стон. Всхлип. Биологию.
Послушай, сейчас ты умрешь, Рай-монд К. К. К. Хессель. Сегодня ночью ты умрешь. Сию секунду или через час - это уж от тебя зависит. Так солги мне. Скажи первое, что на ум придет. Сочини что-нибудь. Мне же наплевать. У меня же пистолет.
Наконец, ты начал меня слушать и отвлекся на миг от трагедии, которая разыгрывалась у тебя в голове.
Заполни анкету. Кем Раймонд Хессель хочет стать, когда вырастет?
Опусти меня домой, сказал ты, я просто хочу домой.
Нет уж, блин, сказал я. Как ты собираешься жить после того, что произошло? Ты хоть что-нибудь умеешь делать?
Соври.
Ты не знаешь.
Тогда ты умрешь прямо сейчас, сказал я. Поверни голову.
Смерть наступит через десять, девять, восемь.
Ветеринаром, сказал ты. Ты хочешь быть ветеринаром.
А, животных лечить? Для этого надо много учиться.
Слишком много учиться, сказал ты.
Или отправляйся в школу и учись до посинения, Раймонд Хессель, или готовься умереть прямо сейчас. Выбор за тобой. Я засунул бумажник в задний карман твоих джинсов. Итак, ты и вправду хочешь стать звериным доктором? Я отвел покрывшийся кристалликами соли ствол от одной щеки и приставил его к другой. Так вот, значит, кем ты всегда хотел быть, Раймонд К. К. К. К. Хессель, - ветеринаром?
Да.
Не гонишь?
Нет, в смысле, да, не гоню. Да.
Ладно, сказал я, и притронулся кончиком ствола сначала к твоему подбородку, затем к носу, оставляя повсюду влажный круглый след твоих слез.
Ну что ж, сказал я, возвращайся в школу. Если завтра утром ты проснешься живым, то придумаешь, как тебе туда вернуться.
Я приложил влажный конец ствола снова сначала к подбородку, затем к щеке, и, наконец, ко лбу. Ты можешь умереть в любую минуту, сказал я.
У меня есть твои права.
Я знаю, кто ты. Я знаю, где ты живешь. Я буду проверять, что ты поделываешь, мистер Раймонд К. Хессель. Через три месяца, затем через полгода, затем - через год, и если ты не выучишься на ветеринара, я убью тебя.
Ты ничего не сказал.
Убирайся отсюда и подавись своей жалкой жизнью, но помни - я слежу за тобой, Раймонд Хессель, и я убью тебя, если узнаю, что ты трудишься на дрянной работенке, зарабатывая себе на кусок сыра и на право пялиться в телевизор.
Теперь я ухожу, а ты стой и не поворачивайся.
Вот что приказал мне сделать Тайлер.
Слова Тайлера слетают с моих губ.
Я - рот Тайлера.
Я - его руки.
Все участники “Проекта Разгром” - члены тела Тайлера Дердена. Верно и обратное.
Раймонд К. К. Хессель, завтра ты проснешься и съешь самый вкусный завтрак в своей жизни, и проживешь день, который запомнишь навсегда.

Эти истории я пишу для одного хорошего человека. Мне нравится сочинять такие небольшие рассказы-байки, но я пока никому их не показывал. Но меня попросили выложить их на суд общественности. Придётся выполнять эту волю)) Не придерайтесь сильно к словам, ведь это всего лишь байка.

Один вечер в Мозыре

А своё холодное, унылое, скучное настроение я всё-таки улучшил. Просто каждый раз, когда мне кажется, что день говно, жизнь бессмысленна и всё тлен, я вспоминаю один день в Мозыре.
Этот день служит примером, как из скучного, несчастливого, неудачного времени можно выжать всё, если посмотреть под правильным углом.
Это был странный день. Меня пригласил мой друг к себе в гости в другой город, Мозырь. Я проехал почти всю Беларусь с верха в низ, если смотреть по карте. Когда я приехал, я узнал, что друг простудился, гулять он не может, переночевать у него негде. Но в то время, под Мозырем на даче у бабушки гостила моя лучшая подруга из Гомеля, я бы сказал даже не подруга, а сестра. Во всяком случае я к ней так отношусь. Вобщем, мы созвонились, она меня встретила. Привела на дачу, там я отдохнул немного и мы решили прокатится в Мозырь, немного погулять в каком нибудь месте. В итоге мы не успели на автобус и пришлось идти пешком до города. Примерно километра 3. Потом мы доехали до пиццерии, поели пиццы, доехали до конца города, снова отмахали 3 км до дачи. Посидели возле дачного пруда, покурили и пошли спать.
Казалось бы, самый обыкновенный, даже можно сказать неудачный день. Но потом я взглянул но него совсем с другой стороны.
За 1 день я проехал около 500 км, по весенней Беларуси. Моя странна очень красивая, в чём я очередной раз убедился. Я очень люблю дорогу, а тут как раз был новый маршрут. Насмотрелся я много чего красивого. Приехал я к человеку, которого уже давно не видел и успел соскучится. Меня встретили с радостью, покормили вкусной едой, которую можно сделать только на даче. А потом мы пошли в Мозырь. Длинная дорога, ночь, жёлтые фонари освещают тротуар по которому мы идём. А вокруг темнота, и только далеко горят огни ночного города. Мы шли, болтали друг с другом, веселились и дошли до моста. Огромный, длинный, железный мост через Припять. Но что самое интересное, этот мост облюбовали пауки-крестовики. Везде, где только можно было, они сплели свою красивую паутину и сидели в центре её. Здоровые, упитанные, страшные... Пауков такого размера я немного недолюбливаю, но Вика...Вика была просто в ужасе, а я не давал ей расслабляться. Ведь это же весело пугать других людей)) Я просто указывал ей на самых здоровых экземпляров этой паучьей братии. Под конец моста мне почти пришлось тащить её на себе, потому что она уже отказывалась ступить шаг. Преодолев мост, мы сели на автобус и поехали в пиццерию. Там мы заказали пиццу и стали ждать её. Чтоб ждать было не скучно, мы пошли на улицу покурить и попали на свадьбу. Они вышли все из какой то другой кафешки, что позапускать фейерверки. Это было приятно, не каждый день, ты выходишь покурить и попадаешь на такое шоу.
Вернувшись, мы обнаружили, что заказ подан. Боже, это была одна из самых вкусных пицц, что я пробовал. И это была несомненно самая дешёвая пицца, из всех что я пробовал в своей жизни. Ели мы её под аккомпанемент чудесной музыки, кто то из персонала явно уважал Фрэнка Сенатору. Несомненно, вкус блюда от этого явно улучшился.
Поев, мы отправились на остановку ждать автобуса. Разговаривая, мы начали спорить. И там я заключил один из самых худших споров в моей жизни. Я сказал, что Вика выйдет замуж только по залёту и на это я готов поставить 100 баксов против 20...Я неделю назад был у неё на свадьбе...Свадьба не по залёту...
Эхххх, но не будем о грустном =(
Подъехал автобус и на нём мы доехали до конца города. И снова мост ужасов, и снова Вика уже при смерти. Я не буду рассказывать, какой вид открывается с этого моста, если убрать всех пауков, конечно. Вид шикарен: Припять, широкая, тёмная, несёт свои воды вдаль. Один берег весь в ночных огнях города, другой полностью в темноте, только небольшой огонёк костра выделяется на фоне тьмы.
Чтоб Вике не так было страшно, я предложил ей петь песни. Это было весело, идти по дороге, орать слова фривольной песенки и ничего не боятся. Когда мы добрались до дачи, спать мы не хотели и Вика предложила пройтись к пруду.
Вода была как зеркало, в котором отражались звёзды, казалось это кусочек неба упал на землю. Только вот круги идущие от камешков, которые я бросал рушили эту иллюзию. Мы долго сидели возле воды, курили, говорили о нашем будущем, рассуждали какими мы будем через 10, 20, 30 лет. Много чего важного мы тогда сказали друг другу...
Когда я уже лёг спать, я долго не мог заснуть. Я очень расстроился, ведь день мне показался очень скучным и унылым. Но потом я начал вспоминать, и день обрастал красками, событиями, впечатлениями. Теперь это одно из моих ярких воспоминаний в жизни. И после этого дня, я считаю, что во всём можно увидеть, нечто хорошее, позитивное и запоминающейся. Не бывает скучного времени, бывает просто унылое восприятие таких часов.

Никогда не грусти, а если грустишь, вспомни что то хорошее и улыбнись. И помни, скучных дней не бывает!