Утром неспешно выхожу на улицу, времени навалом, встреча в офисе только через пару часов, хватит времени, чтобы послушать радио, «поковырять в носу» или написать очередной рассказик, стоя пробке. Потрепавшись с соседом, потянувшись, сев в машину, я выехал из двора и воткнулся в пробку. Раньше у человека в России было только одно место, где он мог поразмышлять над сущностью бренного бытия – это был сортир, у кого-то с белым кафелем, у кого-то с желтым, у самых продвинутых, с голубым. С тотальной автомобилизацией и кредитами, появилось еще одно место – пробка. На работе думать и размышлять некогда, надо работать, дома думать тоже не с руки, или ты выносишь мозг, или тебе выносят, на даче надо бухать или полоть, короче мест у нашего человека, как я сказал выше, два: сортир и пробка. Именно тут миллионы сограждан задают себе извечные вопросы: Почему? Зачем? И когда, все это, блядь, закончится? Включаю радио…

А там, с утра пораньше, милый женский голос говорит о том, что, у ее подруги счастье, она выходит замуж! Да? Она же страшная? – удивляется ее собеседница. Становится интересно, делаю погромче. Уже нет! Ей вставили брекеты на обе челюсти, в клинике «дент» – утверждает баба. Вот ни ума у людей не фантазии! Назвали бы клинику как-нибудь креативно: «Злоебучий кариес» или «Страждущий зубной камень» - рассуждаю я. Тем временем диалог по радио продолжается: Да??? – опять тупит подруга. Да! Кривые зубы – это не кривые ноги, поправимо – утверждает мужской голос. Приходите к нам и при покупке брекетов на обе челюсти, третьи получите в подарок! – радостно вещает голос рекламщика. Брекеты, две челюсти, оплатил…Подарок – третьи? На хуя? А может именно «на хуя» их и одевают? - туплю я. Вот и пища для размышления, на всю дорогу хватит. Пока я размышлял над тем, куда еще можно одеть брекеты, не заметил, как на телефон звонили и там три пропущенных вызова из офиса. Перезваниваю

- Але, это Александр…Что там у вас? – спрашиваю я
- Александр Николаевич, уже приехали, ждут…- слышен голос секретаря в трубке
- Свет, до встречи еще полтора часа, пусть ждут
- Александр Николаевич, они все понимают, но обстоятельства, у них самолет срочный…- оправдывает партнеров секретарша.
- Ладно…Понял, постараюсь побыстрее – я кладу трубку и начинаю искать место, где припарковаться. Ну вот, подумал, послушал радио, написал рассказ, блин – чертыхаюсь я, паркую машину и пиздую пешочком до метро.

Метро, метро, там все так же. На входе открыта всего одна дверь. Я понимаю, когда открывают одну дверь, когда зима, тепло экономят, но летом!? По инерции наверно тепло экономят. Ад всегда должен быть жарким, не дай Бог ветерок проскользнет, все, муки грешников прекратятся, а это главе Московского метрополитена как ножом по колоколам. Как назло в этом единственном проеме, застревает самая упитанная грешница с двумя баулами. Остальные грешники негодуют, они тоже хотят туда, хотят внутрь, а тут хер, затычка. Затычка орет: не давите! Грешники с задних рядов кричат: Ну что там? Застряло? Давите! Поднажали, подтолкнули, и…Чпок – это один баул, чпок – второй, чччччпооооккк – а это уже грешный колобок залетел во врата Ада. Всей гурьбой следуем той же дорогой.

Подхожу к «проходной», шарю по портфелю, в портмоне, хер. Как назло нет карточки на метро, иду к автоматам по продаже билетов, там все тоже самое, что и на входе работает всего один железный ящик, возле которого очередь не меньше, чем в кассы. Там «умный» гражданин решил потратить всю накопившееся за месяцы мелочь на проездные билеты. Раз монетка, два монетка, три и так до бесконечности, встаю в кассу. Подходит моя очередь:

- На десять поездок будьте добры – я протягиваю деньги
- На 11! – заявляет кассирша
- Ну, на 11 – пожимаю плечами я
- Выражайтесь яснее. Десять это две по пять поездок, а 11 поездок – это 11 поездок
- Давайте на 11…
- Но это одной карточкой? Вам так подойдет?
- Эй, Лобачевский и Ковалевская, долго будете в числа играть? Пять, десть, одиннадцать! Вы тут не одни - слышан голос из очереди
- Мне одной и надо! – отвечаю я
- Так бы сразу и сказали, морочите голову – фыркнула она

Хватаю карточку и через две ступеньки несусь по эскалатору вниз. На половине пути натыкаюсь на спину кого-то мужика, впереди него еще пару человек и бабулька, которая перебирая ногами еле-еле спускается.

- Бабуля, ну, ебаный бидон, отойди правее – возмущается мужик
Бабке по хую. Она идет своим путем, тем, который сначала завещал Ленин, потом Сталин, потом еще ряд товарисЧей, ну а теперь этот путь ей начертал ВВП.
- Бабуль, ну, в самом деле…- и мужик, идущий за ней, пытается ее аккуратно подвинуть вправо.
- Не лапай! Негодник! Я спешу – шипит бабуля, продолжая сползать с эскалатора
- Да ну тебя... – успокаивается мужик

Все мы, и те, кто пристроился за мной, стоим и «курим», пока, спешащая бабуля дойдет до конца и освободит проход. Эскалатор движется быстрее, чем бабка, поэтому уже скоро все мы несемся к заветным «загонам», которые доставят нас кого в кандалы к начальству, кого на переговоры, кого к родным и близким, ну а кого возможно и в Мир иной. Залетаю в загон и я, следом за мной толпа вносит и спешащую старуху, «захватили» всей массой прямо с перона. Московский метрополитен отличается тем, что не ты определяешь в каком направлении тебе ехать, а толпа определяет. Куда все, туда и ты. Куда внесут, туда и едешь.

Душно, плохо…Вроде бы утро, но часть вагона уже вспотела и источает жар, а вторая усиливает весь этот антураж своим дыханием, которое говорит о том, что вчера, как минимум каждый второй пассажир недоперепил.

- Женщина, ну куда вы свои баулы поставили? Не пройдешь, не проедешь! – возмущается дама в деловом костюме
А вот и грешный «колобок»…
- А шо я? Шо я? Есть надо меньше! И проходить везде будете – возмущается хозяйка двух огромных клетчатых сумок.
- Это аутотренинг у вас такой? – ерничает тощая баба
- Чаво? – не понимает та
- Того…Подвиньте хоть немного в сторону!

«Колобок» берет сумки и двигает их в сторону двери, люди начинают «сливаться» в едином экстазе, прижимаясь друг другу.

- Ай, нога! – вопит какой-то мужик
- Ну, шо ты штиблеты расставил? На пляжу что ли? – наезжает баба
- Вы не видите, куда сумки ставите? – начинает возмущаться он
- А тут, куда не поставь кругом твои лапти!

В вагоне явно все злые, не выспавшиеся, душно и как назло поезд еще не двигается с места. Все на взводе, а «колобок» еще больше раззадоривает общественность своими сумками, размерами и четким базарчиком.
Осторожно двери закрываются…- по вагону раздается голос, все выдыхают.

- Бабуля, бабуля, присаживайтесь – кто-то пытается уступить место «спешащей» бабке.
- Не надо, я скоро выхожу! – гордо заявляет бабуля
- Она спешит! – хохмит мужик с эскалатора
- Ага, на ходу спрыгнет – вторит ему тот, кто пытался ее подвинуть

В момент, когда двери уже неслись, чтобы замкнуть наш «вальер», какой-то мужик, довольно упитанный попытался проскользнуть в щель. Мужики, стоящие рядом попытались задержать двери, но не успели…Бах – и две створки ебнули по бокам веселого толстяка. По хую. Приоткрыв двери на доли секунды, машинисты опять попытался их закрыть, мужик, замешкавшись, опять получил удар, на его лице лишь была гримаса призрения, дескать, да мне ваши «удары» как слону дробина.

- Освободите двери! Кто там торчит? – раздается голос машиниста

Двери снова открываются, мужик просачивается в вагон, подминая под себя нескольких пассажиров, которые оказываются, под «тенью» его плеч и живота.

- Совсем сдавили - пищит какой-то интеллигент из-под брюха вновь прибывшего
- Зато тут никто не толкнет и не тронет – пищит второй, скорее всего коллега по работе.

Мужик, как курица наседка, осматривает двух прыщавых и очкастых объекта, которые торчат из под его могучего тела, как своих цыплят, с нежностью и лаской.

Поезд наконец-то начинает двигаться. Все движение сопровождается рывками, поэтому все пассажиры вагона, как говно в проруби болтаются, то влево, то вправо. Тот, кто не держится за поручень опирается на соседа, сосед на следующего, и так далее, плечом к плечу, едем в темноту туннеля.

- Господи, что ж он так болтает! – возмущается кто-то
- Да невозможно! Как дрова везет, вторит – женский голос
На очередном витке я не удерживаюсь и по инерции валюсь на «колобка»
- Мужчина, мужчина, что вы на меня ложитесь? – пучит она глаза
- Извините! – говорю я
Только я выпрямился и опять…
- Да ж такое! Ложится и ложится, а мы даже незнакомы! – продолжает орать она
- Извините, болтает – смущаюсь я
- А ноги на шо?
Я стою и молчу
- А ноги им чтобы мяч пинать, за пивом в магазин бегать! – вылезает со своими умными речами, какая-та баба
- Вот и я про тоже…Совсем мужиков в стране не осталось! – нашла собеседницу «колобок»

Болтает всех в вагоне, кроме тех, кто сидит, и двух очкариков, которые крепко прижались к животу своего благодетеля. Один из них, оперевшись всем телом, умудряется даже играть на смартфоне в какие-то гонки. «Наседка» пристально стоит и смотрит за соревнованием.

Где-то в середине пути из груды тел раздается оханье и аханье…

- Бабушке плохо! Бабушке плохо! – орет баба
Стало херово «спешащей» бабке.
- Освободите место! – орет какой-то мужик

Весь ряд одновременно встает с сиденья, при этом поезд опять качает, люди, держащиеся за поручень, отпускают его. Как костяшки домино первые заваливаются на вторых, вторые толкают третьих и те всем рядком плюхаются на руки пассажиров, которые сидят на противоположенной лавке. Крупкой девушке достается брутальный мужик ростом под 190 см.

- Ой – пискнула она из-под него
- Живая? – спрашивает он, пытаясь встать
- Не знаюююю…У меня что-то хрустнуло – пищит она
- Срастется…- невозмутим мужик
Бабку усаживают на лавку, она стонет и закатывает глаза.
- Звоните машинисту! – орет вся та же баба, которая подняла, кипишь
- Але, Але, есть, кто живой? – нажимает кнопку вызова «колобок»
- Что у вас? – слышан голос машиниста
- У нас, бабушка помирает! Оста