realiy_gizny

На озере Байкал кроме известного по народной песне баргузина с разных направлений дуют сиверка, ангара, верховик, исток, селенга, фролиха, шелоник, глубник, култук, низовик, горынь, сарма, харахаиха (в переводе с бурятского — «чёрный»), подвой и, наконец, байкал – так зовётся мгновенно налетающий локальный шквал.

Вообще ветры, живущие на берегах озёр, люди классифицировали особенно тщательно, поскольку от них в первую очередь зависела удача в рыбной ловле. На российских озёрах Ильмень, Псковское, Онежское и многих других тоже различают десятки ветров. А количество ветров, дующих вокруг итальянского озера Гарда, пожалуй, можно считать рекордным. Их там – дневных и ночных, сухих и влажных, сильных и слабых, холодных и тёплых – набирается восемнадцать.

Бич земледельцев Прикаспийской низменности и Средней Азии – суховей рождают летние антициклоны. Иссушающий на своём пути землю до трещин, уничтожающий посевы не хуже саранчи и испаряющий мелкие озерца, суховей известен всем народам, населяющим эти территории. В каждой местности он получил своё имя.
В Азербайджане – гураглыг, в Киргизии – керимсел, в Грузии – хоршаки и т.д.

Пустынный ветер хамсин (в переводе с арабского – «пятьдесят») назван так потому, что дует в начале весны из аравийских пустынь или Сахары непрерывно в течение пятидесяти дней. Он приносит с собой столько песка и пыли, что становится трудно дышать, а в помещениях приходится и днём зажигать свет. Но промчавшись над Красным морем, аравийский хамсин насыщается влагой. Теперь он несёт не пыль, а невыносимую духоту и зовётся иначе – азиаб.

Ещё один уроженец Африки, сирокко, приносит в Южную Европу не только красную и белую пыль из Сахары, которая выпадает с дождями, окрашивая их в кровавый или молочный цвет, но и удушающую жару. Когда дует сирокко, температура даже по ночам не опускается ниже 35 градусов Цельсия.

Но самым грозным пустынным ветром по праву считается саму́м, в переводе с арабского это слово означает «ядовитый», «отравленный». Самум налетает мгновенно, гоня перед собой огромный вал из песка и пыли. Температура при этом повышается до 50 градусов Цельсия, а влажность падает до нуля. Счастье, что длится этот катаклизм недолго – не более получаса, хотя и за это время бед натворить успевает достаточно.

Давно замечено влияние ветров (и не обязательно самых сильных) на самочувствие живых существ, в том числе, и на людей. Постоянные в горных странах фёны – дующие с гор в долины сухие, порывистые ветры – причиняют зависимым от погоды людям немало неудобств. У них появляются головная боль, беспричинная тоска, чувство страха, упадок сил. Обостряются хронические болезни. Замечено, что ухудшение самочувствия люди начинают ощущать ещё до начала ветра, и причины этого явления до сих пор не разъяснены.

Однако полное отсутствие ветра тоже может оказаться весьма нежелательным явлением, особенно для многомиллионных мегаполисов. Когда над Мехико надолго устанавливается полный штиль, концентрация вредных веществ в атмосфере города, расположенного в двух долинах и окружённого со всех сторон горами, повышается настолько, что экологическая ситуация приобретает характер катастрофы. Люди падают в обморок на улицах от отравления вредными выбросами и нехватки кислорода. Не помогает даже полная остановка работы промышленных предприятий и запрет на пользование автотранспортом. Правда, это происходит нечасто.

Есть ветры, которые тысячи лет «помогают» человеку. Например, каспийская моряна – крепкий ветер, дующий вверх по Волге в течение двух недель со скоростью 10 – 15 м/с, нагоняет в устье реки и её рукава рыбу. Точно так же, моряной, называют нагонный «рыбный» ветер и на северных морях.

Южный ветер бле (bles) во французском департаменте Ардеш, сухой и мягкий, считается полезным для посевов пшеницы и других злаков. А один из постоянных камчатских воздушных потоков, бабий ветер, хотя и имеет природу грозного фёна, поскольку дует со стороны горных хребтов, сопровождается тёплой и ясной погодой, в которую хорошо сушится бельё. Отсюда ветер и получил своё название.

Карпуз мельтем – арбузный ветер, дующий с северо-востока. Земледельцы Турции ждут его с нетерпением, поскольку он благоприятствует созреванию плодов. У этого ветра несколько названий в зависимости от времени, когда он приходит: изюм мельтем – виноградный, кирас мельтем – вишнёвый, кабак мельтем – тыквенный.

Летний прохладный освежающий бриз в тропиках и субтропиках английские поселенцы назвали «доктор».

Примеров благодарного отношения к ветрам, получивших отражение в их названиях, немного: на тысячи имён таких лишь десяток с небольшим. Даже нежным для русского восприятия словом «ае» на гавайском языке называют обжигающий северо-восточный пассат Гавайского архипелага. Впрочем, для островитян это слово звучит совсем не ласково…

1045 г.  - Начало строительства храма Св. Софии в Новгороде.

1068-1072 гг.  - Народные восстания в Киеве, Новгороде, Ростово-Суздальской и Черниговской землях. Дополнение "Русской Правды" "Правдой" Ярославичей".
1097 г.  - Съезд русских князей в Лю́бече.

1113 г.  - Восстание горожан, смердов и закупов в Киеве. Дополнение "Русской Правды" "Уставом" князя Владимира.
1113-1117 гг.  - Написание "Повести временных лет".
1113-1125 гг.  - Княжение Владимира Мономаха в Киеве.
1125-1157 гг.  - Княжение Юрия Владимировича Долгорукого.
1136 г.  - Восстание в Новгороде. Отделение Новгорода от Киева.

1147 г.  - Первое летописное упоминание о Москве.

1153-1187 гг.  - Княжение Ярослава Осмомысла в Галиче.
1156 г.  - Строительство крепости в Москве.

1157-1174 гг.  - Княжение Андрея Юрьевича Боголюбского.

1170-1205 гг.  - Княжение Романа Мстиславича в Волынской и Галицкой землях.
1176-1212 гг.  - Княжение Всеволода Юрьевича Большое Гнездо.

1185 г.  - Поход князя Игоря Новгород-Северского против половцев. "Слово о полку Игореве".

1199 г.  - Объединение Волынского и Галицкого княжеств.

1202 г.  - Образование Ордена меченосцев.

1206-1227 гг.  - Правление Чингисхана.

1219-1221 гг.  - Завоевание монголами Средней Азии.

1221-1264 гг.  - Княжение Даниила Романовича.

1223 г. 31 мая  - Сражение русских и половцев с монголами на р. Калка.

1227-1255 гг.  - Правление хана Батыя.

1235 г.  - Курултай в Каракоруме - принятие решения об организации общемонгольского похода на Запад.

1236 г.  - Разгром монголами Волжской Булгарии.

1237 г.  - Объединение Тевтонского ордена с Орденом меченосцев. Образование Ливонского ордена.

1237-1241 гг.  - Завоевание Руси монголами.

1238 г. 4 марта  - Сражение на реке Сить.

1240 г. 15 июля  -  Разгром князем Александром Ярославичем шведских рыцарей на р. Нева (Невская битва).

1240 г.  - Разгром монголами Киева.
1242 г. 5. 04.  -  Разгром князем Александром Ярославичем Невским крестоносцев на Чудском озере (Ледовое побоище).

1242 г.  - Образование государства Золотая Орда.

1252-1263 гг.  - Княжение великого князя Владимирского Александра Ярославича Невского.

1262 г.  - Восстания в Ростове, Владимире, Суздале и Ярославле против Золотой Орды.

1276-1303 гг.  - Княжение Даниила Александровича. Образование Московского княжества.

1299 г.  - Перенос митрополичьей кафедры из Киева во Владимир.

1312 г.  - Принятие Золотой Ордой мусульманства как государственной религии.

1313-1342 гг.  - Правление хана Узбека в Золотой Орде.

1325-1340 гг.  - Княжение Ивана Даниловича Калиты.

1326 г.  - Захоронение митрополита Петра в Москве. Перенос митрополичьей кафедры из Владимира в Москву.

1327 г.  - Восстание в Твери против золотоордынцев.
1359-1389 гг.  - Княжение Дмитрия Ивановича Донского.

1367 г.  - Строительство первого каменного Кремля в Москве.

1378 г.  - Разгром князем Дмитрием Ивановичем ордынцев на р. Вожа.

1380 г. 8. 09.  - Куликовская битва,

1382 г.  - Поход хана Тохтамыша на Москву. Сожжение Москвы.

1387 г.  - Принятие Литвой католичества как государственной религии.

1393 г.  - Присоединение Нижнего Новгорода к Москве.

1395 г.  - Разорение Тимуром Золотой Орды.

1410 г. 15 07.  - Разгром немецких рыцарей польско-литовско-русскими войсками (Грюнвальдская битва).

1425-1453 гг.  - Феодальная война на Руси. 1425-1462 гг. - Княжение Василия Второго Темного.

1442 г.  - Установление фактической независимости русской митрополии от Византии.

1462-1505 гг.  - Княжение Ивана III Васильевича.
1463 г.  - Присоединение к Москве Ярославля.

1469-1472 гг.  - Путешествие Афанасия Никитина в Индию.

1471 г .- Победа московского войска над новгородским на реке Шелонь.

1474 г.  - Присоединение к Москве Ростова Великого (Ростова Ярославского). В настоящее время снова Ростов Великий.

1475-1479 гг.  - Строительство Успенского собора в Московском Кремле.
1478 г.  - Присоединение Новгорода Великого к Москве.

1480 г.  - "Стояние" на реке Угра - освобождение русских земель от золотоордынского ига.

1484-1489 гг.  - Строительство Благовещенского собора в Московском Кремле.

1485 г.  - Присоединение Твери к Москве.

1487-1491 гг.  - Строительство Грановитой палаты в Московском Кремле.

1497 г.  - Принятие "Судебника" Ивана Ш Васильевича.

1503 г.  - Присоединение к Москве юго-западных русских земель.

1505-1509 гг.  - Строительство  Архангельского собора  в Московском Кремле.

1505-1533 гг.  - Княжение Василия III Ивановича.

1510 г.  - Присоединение Пскова к Москве.

1514 г.  - Присоединение к Москве Смоленска.

1521 г.  - Присоединение Рязани к Москве.

1533-1584 гг.  - Правление Ивана IV Васильевича Грозного.

1547 г.  - Восстание в Москве.

1547 г.  - Венчание на царство Ивана IV.

1549 г.  - Созыв первого Земского собора.

1550 г.  - Составление нового "Судебника".

1551 г.  - Проведение церковного собора и принятие "Стоглава".

1552 г.  - Присоединение Казанского ханства к России.

1555-1560 гг.  - Строительство Покровского собора в Москве (храма Василия Блаженного).

1556 г.  - Присоединение Астраханского ханства к России.

1556 г.  - Принятие "Уложения о службе".

1558-1583 гг.  - Ливонская война.

1561 г.  - Разгром Ливонского ордена.

1564 г.  - Издание Иваном Федоровым "Апостола" - первой печатной книги с установленной датой печати.

1565-1572 гг.  - Опричнина.

1581 г.  - Первое упоминание о "заповедных" годах. Начало составления писцовых книг.

1581 г.  - Начало похода Ермака в Сибирь.

1582 г.  - Подписание Ям-Запольского перемирия России с Польшей.

1583 г.  - Подписание Плюсского мира России со Швецией.

1584-1598 гг.  - Царствование Федора Иоанновича.

1589 г.  - Учреждение патриаршества в России.

1592 г.  - Составление писцовых книг.

1597 г.  - Издание указа о пятилетнем сыске беглых крестьян.

1598-1605 гг.  - Царствование Бориса Годунова.

1603 г.  - Восстание под предводительством Хлопка.

1604 г.  - Появление отрядов Лжедмитрия I в юго-западных русских землях.

1605-1606 гг.  - Правление Лжедмитрия I.

1606-1607 гг.  - Восстание под предводительством И.И. Болотникова.

1606-1610 гг.  - Царствование Василия Шуйского.

1607 г.  - Издание указа о пятнадцатилетнем сыске беглых крестьян.

1607-1610 гг.  - Попытка Лжедмитрия II захватить власть в России.

1610-1613 гг.  - "Семибоярщина".

1611 г. март  - Восстание в Москве против поляков.

1611  г. сентябрь - октябрь - Образование в Нижнем Новгороде второго ополчения под руководством Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского.

1612 г. 26.10.  - Освобождение Москвы от интервентов вторым ополчением.

1613 г.  - Избрание Земским собором Михаила Романова на царство.
1613-1645 г.  - Царствование Михаила Федоровича Романова.

Когда девочке исполнилось три года, она совершенно ослепла, что было связано с плохой личной гигиеной из-за пренебрежения к ребёнку со стороны парижских родных. Нормандская бабушка Луиза делала всё, чтобы вылечить ребёнка. Когда никаких других надежд не оставалось, она повезла Эдит в Лизье, к Святой Терезе, куда ежегодно собирались тысячи паломников со всей Франции. Отправились они туда 19 августа 1921 года, а 25 августа Эдит прозрела. Ей было шесть лет.
Никто уже не скажет, почему выздоровела маленькая девочка – благодаря заботам врача или благодаря чуду, но чудесное исцеление наложило серьёзный отпечаток на характер и мировоззрение Эдит.

Когда Эдит исполнилось 8 лет, отец забрал её от любящей бабушки в Париж. Там они начали вместе работать уличными акробатами. Вернее, акробатические номера показывал отец, а Эдит пела.
В 15 лет Эдит начала выступать на улицах вместе с подружкой, Симоной Берто. Эдит пела, а Симона подыгрывала ей на банджо.
Во Франции 1930-х годов, и особенно в Париже, уличные артисты были очень популярны. Их очень любил простой народ, на улицах рождалось современное массовое искусство.

Пением на улицах Эдит зарабатывала до тех пор, пока её не взяли в кабаре «Жуан-ле-Пен». Здесь Эдит познакомилась с Луи Дюпоном, за которого через год вышла замуж.
Родилась дочь Марсель. Брак не был удачным, и вскоре Эдит и Луи расстались.
Дочка тяжело заболела. Когда её навещала Эдит, заболела и она.
Это был тот самый грипп – испанка, унёсший в Европе десятки миллионов жизней. Умерла и дочка Эдит. Сама она поправилась.

Ещё в те времена, когда Эдит пела на улицах, её приметил Луи Лепле, владелец кабаре «Жернис» на Елисейских полях. В дальнейшем он пригласил её выступать в своей программе.
Он научил Эдит репетировать с аккомпаниатором, выбирать и режиссировать песни, объяснил, какое огромное значение имеют костюм артиста, его жесты, мимика, поведение на сцене.
Именно Лепле придумал для Эдит сценическое имя – Пиаф (на парижском арго – воробышек). В «Жернисе» на афишах её имя было напечатано, как «Мом Пиаф» – «Малышка Пиаф».

Успех первых же выступлений был огромным. Тогда ещё не существовало микрофонов, певец мог рассчитывать только на собственный голос. А голос у Эдит был необыкновенный.
Луи Лепле объяснил ей. Что у актрисы должен быть собственный репертуар, и Жак Буржа написал специально для Эдит первые песни: «Слова без истории» и  «Старьёвщик».
Лепле посоветовал Эдит выступать в чёрном платье, которое стало её сценическим костюмом на всю жизнь.
17 февраля 1936 года Эдит Пиаф выступила в большом концерте  в цирке «Медрано» вместе со звёздами французской эстрады Морисом Шевалье и Мистангеттом.
А короткое выступление на Радио-Сите́ позволило ей сделать первый шаг к настоящей славе – слушатели звонили на радио в прямом эфире и требовали, чтобы Мом Пиаф выступала ещё.

Но трагически погиб Луи Лепле – был убит выстрелом из револьвера в голову. В числе подозреваемых оказалась и Эдит Пиаф, поскольку в своём завещании Лепле указал небольшую сумму денег, которую она должна была получить после его смерти.
После этого её приглашали выступать в большинстве случаев для того, чтобы публика могла посмотреть на «ту самую девушку из газет».

В это время в жизнь Эдит вошёл Реймон Ассо. Именно ему во многом принадлежит заслуга появления на свет «Великой Пиаф».
Ассо поставил условие – он поможет Эдит достичь всего, чего она пожелает. В обмен на беспрекословное послушание. Он начал учить её не только тому, что непосредственно относилось к профессии, но и всему тому, чего ей не хватало: как вести себя за столом, на приёме, в компании, как поддержать приятную беседу, как одеваться и тому подобным вещам.
Реймон проложил для неё дорогу к культуре. Он начал создавать «Стиль Пиаф», отталкиваясь исключительно от индивидуальности Эдит, писал песни, подходившие только ей: «Париж – Средиземноморье», «Она жила на улице Пигаль», «Мой легионер», «Вымпел для легиона».
Музыку для этих песен написала Маргарит Моно – удивительно одарённый композитор. С Эдит её связала дружба на всю жизнь.
Благодаря Реймону Ассо история Эдит Пиаф стала историей её песен и наоборот. Её сценический образ воспринимался и как образ реальной женщины.

Реймон Ассо добился, чтобы Эдит выступила в мюзик-холле «АВС» на Больших бульварах – самом знаменитом мюзик-холле Парижа. Перед выступлением в «АВС» Реймон Ассо решил, что «Малютка Пиаф» не будет смотреться на роскошной афише знаменитого мюзик-холла, что это имя больше подходит для кабаре. С тех пор Эдит выступала под именем «Эдит Пиаф».
Успех в «АВС» заставил прессу написать об Эдит: «Вчера на сцене «АВС» во Франции родилась великая певица…» А Жан Кокто, который в тот вечер находился в зале «АВС», написал в ночь после концерта: «Мадам Эдит Пиаф гениальна…»
Жан Кокто предложил ей сыграть в небольшой пьесе его сочинения «Равнодушный красавец». Пьеса имела большой успех. Она была показана впервые в сезон 1940 года.
В том же году Эдит рассталась с Реймоном Ассо. Как это не жестоко звучит, но он был ей больше не нужен. Всему, чему он мог, он её научил. Для него этот разрыв был тяжёлым ударом. Он ушёл добровольцем на фронт.

В 1940 году нацистская Германия оккупировала Францию. 14 июня её войска вошли в Париж.
Во время оккупации Эдит много выступала в лагерях для военнопленных на территории Германии, фотографировалась с немецкими офицерами и военнопленными «на память». А потом в Париже по этим фотографиям изготавливались фальшивые документы для солдат, бежавших из лагеря.
Эдит Пиаф не участвовала в Сопротивлении, но сделала немало для освобождения военнопленных из нацистских лагерей.

В 1941 году режиссёр Жорж Лакомб снял по пьесе Жана Кокто «Равнодушный красавец» полнометражный художественный фильм «Монмартр на Сене» с Эдит Пиаф в главной роли.
На съёмках Эдит познакомилась с Анри Конте, журналистом, который много писал о ней, о её таланте. Им были написаны некоторые из её лучших песен: «Свадьба», «Господин Сен-Пьер», «Сердечная история», «Падам…Падам…», «Браво, клоун!».

В том же году молодой композитор Мишель Эмер показал Эдит свою песню «Аккордеонист», ставшую в дальнейшем фантастически популярной.
В дальнейшем Эдит много сотрудничала с  Эмером, он написал для неё такие песни, как «Господин Ленобль», «Что ты сделала с Джоном?», «Праздник продолжается», «Заигранная пластинка», «По ту сторону улицы», «Телеграмма».

Во время войны умерли родители Эдит. Отца она очень любила, заботилась о нём, помогала деньгами, навещала, дарила подарки. С матерью, вспомнившей о дочери только теперь, отношения так и не сложились, хотя Эдит и ей помогала деньгами.
По-настоящему помочь Лин не мог уже никто, она разрушила своё здоровье алкоголем и наркотиками.

В 1947 году Эдит отправилась на гастроли по Греции, а затем впервые по США. В Америке её ждал оглушительный провал. Американцы совсем не привыкли к таким выступлениям. Для них «парижская звезда эстрады» должна была иметь определённый блеск, репертуар и манеру поведения, вроде очаровательной молоденькой кокетки со сладким голосом и хорошенькими ножками, которая поёт о пикантных приключениях какого-нибудь парижского повесы.

Но именно в Америке Эдит встретила свою самую большую любовь в жизни.
Когда Эдит представили знаменитого французского боксёра Марселя Сердана, она не была особенно восхищена.. Сам Сердан утверждал, что для него эта встреча была чудом. Роман развивался стремительно, а у Сердана была жена и трое сыновей. Желанию прессы сделать из происходившего большой скандал положил конец сам Сердан, заявивший, что Эдит его любовница только потому, что он женат и в настоящее время не имеет возможности расторгнуть брак.

Пресса стала изводить боксёра тем, что он, мол, мало уделяет времени тренировкам, что слишком увлёкся своим романом.
В 1949 году Сердан вылетел в Нью-Йорк к Эдит, которая вновь выступала там с гастролями. Самолёт разбился над Атлантическим океаном в районе Азорских островов.

У Эдит началась тяжёлая депрессия. Она считала себя виновницей гибели Сердана.
Она жила только на сцене, убегая туда от реальности. Со своим горем она справлялась, как умела: окружала себя людьми, пила, искала спасения в спиритизме. Но реальное спасение ей приносили только концерты. Эдит говорила: «Я живу только на сцене… Я всегда буду петь, а в тот день, когда перестану – умру».
И вместе с тем эти годы были для неё периодом небывалого успеха. Теперь её талант был подкреплён опытом и мастерством.

В 1952 году Эдит попала подряд в две автокатастрофы. Чтобы облегчить страдания, вызванные переломами руки и рёбер, врачи кололи ей морфий. Эдит попала в наркотическую зависимость. Она скрывала это от окружающих, пыталась освободиться от этого пристрастия. 29 июля 1952 года вышла замуж за Жака Пилса.  Брак продлился четыре года, но оказался неудачным.
Зависимость от наркотиков становилась всё сильнее. Эдит решилась на лечение. В первый раз лечение не помогло, она вернулась в больницу вторично, не выдержав, снова сбежала, вернулась вновь. Излечиться ей удалось.

В 1958 году Эдит начала выступать в концертном зале «Олимпия», куда приглашались для выступлений только звёзды первой величины. В том же году она отправилась в 11-месячное турне по США. Затем – снова выступления в «Олимпии». Затем турне по Франции.
Физические и эмоциональные нагрузки сильно подорвали её здоровье. В 1961 году, в возрасте 46 лет, Эдит знала, что неизлечимо больна.

В октябре 1962 года её давнему поклоннику, Тео Ламбукасу (Тео Сарапо), с большим трудом удалось уговорить ей выйти за него замуж.

25 сентября 1962 года по случаю премьеры фильма «Самый длинный день» Эдит пела с высоты Эйфелевой башни песни: «Нет, я ни о чём не жалею», «Толпа», «Милорд», «Ты не слышишь», «Право любить». Её слушал весь Париж.
На сцене в последний раз Эдит пела 18 марта 1963 года.

Эдит Пиаф умерла 11 октября 1963 года. Её похоронили на кладбище Пер-Лашез. Ватикан запретил отпевать «женщину, столь мало уважавшую законы церкви», но епископ Парижский преклонил колени у её могилы, как частное лицо.
На кладбище собралось более 40000 человек, многие не скрывали своих слёз. Цветов было столько, что люди были вынуждены идти прямо по ним.

В день похорон Марсель Блистен писал об Эдит Пиаф: «Она пела как никто, она жила как никто, Она была необыкновенно талантлива и чрезвычайно ранима…»

При Людовиках XIV и XV Бастилия несколько "демократизировалась", но осталась тюрьмой для благородного сословия. Простолюдины попадали туда крайне редко. Условия содержания заключенных соответствовали аристократическому статусу тюрьмы. Узники получали довольствие соответственно своему званию и сословию. Так, на содержание принца выделялось 50 ливров в день (вспомним, что на эту сумму четверка знаменитых мушкетеров Дюма жила почти месяц, не зная печали), маршала - 36, генерал-лейтенанта - 16, советника парламента - 15, судьи и священника - 10, адвоката и прокурора - 5, буржуа - 4, лакея или ремесленника - 3 ливра.

Пища для заключенных делилась на два разряда: для высших сословий (из расчета от 10 ливров в день и выше) и для низших сословий (меньше 10 ливров). Например, обед первого разряда состоял в скоромные дни из супа, вареной говядины, жаркого, десерта, а в постные - из супа, рыбы, десерта. К обеду ежедневно полагалось вино. Обеды второго разряда состояли из такого же количества блюд, но были приготовлены из менее качественных продуктов. В праздничные дни (святого Мартина, святого Людовика и на Крещение - предусматривалось лишнее блюдо: полцыпленка или жареный голубь. К тому же заключенные имели право гулять в саду Арсенала и на башнях.

С воцарением Людовика XVI Бастилия потеряла характер государственной тюрьмы и превратилась в обычную, с той лишь разницей, что преступников содержали в ней в сравнительно лучших условиях. В Бастилии окончательно отменили пытки и запретили сажать заключенных в карцер.
11 сентября 1775 года министр Малесерб, много способствовавший смягчению тюремных правил, писал коменданту крепости: "Никогда не следует отказывать заключенным в занятиях чтением и письмом. Ввиду того, что они так строго содержатся, злоупотребление, которое они могли бы сделать при этих занятиях, не внушает опасений. Не следует также отказывать тем из них, которые пожелали бы заняться какого-либо другого рода работой. Надо только следить, чтобы в их руки не попадали такие инструменты, которые могут послужить им для бегства. Если кто-либо из них пожелает написать своим родным и друзьям, то это надо разрешать, а письма прочитывать. Равным образом надлежит разрешать им получать ответы и доставлять им таковые при предварительном прочтении. Во всем этом полагаюсь на ваше благоразумие и человечность".

Такое вот достаточно гуманное учреждение - прообраз современных тюрем цивилизованных стран - почему-то вызывало самую лютую ненависть французов.
Две другие тюрьмы, Бисетр и Шарантон, где умирали с голоду и копошились в грязи политзаключенные и уголовники из простолюдинов, никто и пальцем не тронул.

С величайшим энтузиазмом взяв и разрушив тюрьму для аристократов, французы скоро стали этих самых аристократов бросать не в одну, а во множество тюрем, резать и гильотинировать. Чисто революционная логика!

Тюрьма, которой уже не было
Нужно ли было разрушать Бастилию? С 1783 по 1789 год Бастилия стояла почти пустой, и если бы в нее иногда не помещали преступников, место которым было в обыкновенных тюрьмах, то крепость оказалась бы необитаемой. Уже в 1784 году за неимением государственных преступников пришлось закрыть Венсе́нскую тюрьму, которая служила своего рода филиалом Бастилии. Конечно, Бастилия обходилась казне очень дорого. Только ее комендант получал ежегодно 60 тысяч ливров жалованья, а если к этому добавить расходы на содержание гарнизона, тюремщиков, врача, аптекаря, священников, плюс деньги, выдаваемые на пропитание заключенных и их одежду (в одном 1784 году на это ушло 67 тысяч ливров), то сумма получалась громадная.

Исходя именно из этих соображений - "ради экономии", - министр финансов Неккер предложил упразднить Бастилию. И об этом говорил не он один. В 1784 году городской архитектор Парижа Курбе представил официальный план, предлагая открыть на месте крепости "площадь Людовика XVI". Есть сведения, что и другие художники разрабатывали проекты разнообразных сооружений и памятников на месте Бастилии. Особенно любопытен один их них, предлагавший срыть семь башен крепости и на их месте воздвигнуть памятник Людовику XVI. На пьедестале из груды цепей государственной тюрьмы должна была возвышаться фигура короля, который жестом освободителя протягивает руку по направлению к восьмой, сохраненной башне. (Возможно, теперь стоит пожалеть, что этот замысел остался неосуществленным).
А 8 июня 1789 года, уже после созыва Генеральных штатов, в Королевскую академию архитектуры поступил схожий проект Дави де Шавинье. Именно этим проектом Генеральные штаты хотели почтить Людовика XVI, "восстановителя народной свободы". Памятник так и не установили, но сохранились эстампы: король протягивает руку к высоким башням тюрьмы, разрушаемым рабочими.

В архиве Бастилии хранятся два рапорта, представленные в 1788 году Пюже, вторым лицом в крепости после коменданта. Он предлагал снести государственную тюрьму, а землю продать в пользу казны.

Все эти проекты вряд ли существовали бы и обсуждались, если бы не отражали настроение верховной власти: разрушение Бастилии было предрешено, и, не сделай это народ, сделало бы само правительство.

К 14 июля 1789 года все башни и бастионы Бастилии еще целы, но ее уже как бы не существует - она превратилась в призрак, в легенду. Как известно, взявшие крепость после долгих поисков нашли в этой "твердыне деспотизма" всего семь узников. Четверо из них оказались финансовыми мошенниками, пятый – распутник, заключенный в Бастилию по желанию своего отца, шестой проходил по делу о покушении на Людовика XV, седьмой насолил одной из фавориток короля (существует и другая версия, но все сидельцы никак не тянули на пребывание в таком знаменитом месте). За день до штурма из Бастилии в Шарантон был переведен еще один узник – небезызвестный маркиз де Сад, сидевший за свои многочисленные преступления и написавший в Бастилии свои «120 дней содома». Будь он в крепости 14 июля, то и он был бы освобожден народом как "жертва королевского произвола".

Штурм на бис
Взятие Бастилии - результат чисто французского легкомыслия. Верх легкомыслия проявила, прежде всего, власть. Хотя после созыва Генеральных штатов Париж с каждым днем все более революционизировался, Людовик XVI (недурной в общем-то человек, больше всего на свете обожавший охоту и столярное ремесло) упорно отказывался предпринять контрмеры. Надо отдать ему должное - он любил свой народ. На все предложения ввести в Париж войска и силой подавить мятеж король в ужасе восклицал: "Но ведь это значит пролить кровь!". В Версале старались не замечать, к чему идет дело.

13 июля город очутился во власти вооруженных шаек. Очевидец вспоминает, что в ночь на 14 июля "целое полчище оборванцев, вооруженных ружьями, вилами и кольями, заставляли открывать им двери домов, давать им пить, есть, деньги и оружие". Все городские заставы захвачены ими и сожжены. Среди бела дня пьяные "твари выдергивали серьги из ушей гражданок и снимали с них башмаки", нагло потешаясь над своими жертвами. Одна банда ворвалась в Лазаристский миссионерский дом, круша все на своем пути, и разграбила винный погреб. После их ухода в приюте осталось тридцать трупов, среди которых была беременная женщина.
"В течение этих двух суток, - пишет депутат Генеральных штатов Бальи, - Париж чуть ли не весь был разграблен; он спасен от разбойников только благодаря национальной гвардии".
Днем 14 июля разбойничьи шайки удалось обезоружить, нескольких бандитов повесили. Только с этого момента восстание приняло чисто политический характер.

Легкомысленно повели себя и парижане. Правда, на призыв Камила Демулена идти на Бастилию откликнулось человек восемьсот. (Вот строки из этой барабанно-революционной демагогии: "Раз животное попало в западню, его следует убить... Никогда еще такая богатая добыча не давалась победителям. Сорок тысяч дворцов, отелей, замков, две пятых имущества всей Франции будут наградой за храбрость... Нация будет очищена".)
Остальной Париж собрался в Сент-Антуанском предместье полюбоваться зрелищем. Площадь перед Бастилией была забита глазеющим народом, аристократия заняла места получше - на валах и возвышенностях, знатные дамы наблюдали за происходящим, сидя в специально захваченных с собой креслах. Аплодисменты "артистам с ружьями" не умолкали.
Ценой этого шикарного зрелища стали голод, террор, всеобщее озверение, двадцатипятилетние войны, гибель шести миллионов французов.

Победители инвалидов
Взятие Бастилии в военном отношении - дело более чем скромное. Успех штурма следует целиком отнести на счет численного превосходства восставших и испуга осажденных. 14 июля комендант Бастилии де Лоне имел в своем распоряжении лишь 32 швейцарцев Салис-Самадского полка, 82 инвалидов и 15 пушек. Но даже с этими ничтожными силами де Лоне сумел продержаться почти двенадцать часов.

Сигнал к началу штурма ранним утром подали двое молодых людей, Даван и Дассен. Они спустились по крыше парфюмерной лавки на крепостную стену, примыкавшую к гауптвахте, и спрыгнули во внешний (комендантский) двор Бастилии; Обер Бонмер и Луи Турне, бывшие солдаты, последовали за ними. Вчетвером они перерубили топорами цепи подъемного моста, который рухнул вниз с такой силой, что подпрыгнул от земли чуть ли не на два метра, - появились первые жертвы: один из горожан, толпившихся у ворот, был раздавлен, другой покалечен. Народ с криками торжества ринулся через комендантский двор ко второму подъемному мосту, непосредственно ведущему в крепость. Но здесь их встретил мушкетный залп. Толпа в замешательстве рассыпалась по двору, оставив на земле тела убитых и раненых. Большинство штурмующих не знали, каким образом были открыты первые ворота, и решили, что это сделал сам комендант, чтобы завлечь их в ловушку. Между тем комендант де Лоне, несмотря на постоянный обстрел крепости, до сих пор удерживал солдат от ответного огня.

Раненых понесли в город как доказательство "измены" коменданта Бастилии. Среди них был умирающий гвардеец, чей вид заставил его товарищей по оружию двинуться на помощь осаждавшим. Около двух тысяч гвардейцев провозгласили своим командиром Гюллена, директора королевской прачечной, и гренадера Лазара Гоша, будущего знаменитого революционного генерала.

Когда солдаты входили в комендантский двор, густой дым заволакивал крепость - то горели казармы и лавки. Перед вторым подъемным мостом штурмующие подожгли несколько телег с сеном, которые, однако, лишь мешали навести на ворота пушки. Гарнизон в свою очередь через бойницы у ворот наудачу осыпал осаждавших картечью из двух небольших орудий. Эли, офицер полка королевы, и купец Реоль бросились вперед, чтобы оттащить от ворот телеги. Как только место перед воротами удалось расчистить, подъемный мост стали обстреливать из пушек, надеясь перебить удерживающие его цепи. Одновременно по крепости стреляли из ружей со всех окрестных крыш, правда, не причиняя гарнизону ни малейшего вреда.

Ответный орудийный огонь из крепости только увеличивал ярость толпы, беспрестанно повторявшей кем-то брошенную яркую фразу: "Мы наполним своими трупами рвы!"

К воротам крепости приволокли девушку, обнаруженную в казармах. Поймавшие ее уверяли, что это дочь самого коменданта. Девушка объясняла: "Я дочь командира инвалидов Мансиньи", - как это и было на самом деле. Но ей не верили, толпа, окружившая ее, кричала: "Надо сжечь ее живьем, если комендант не сдаст крепость!". Мансиньи с высоты башни увидел свою дочь, лежавшую без чувств на земле, и бросился ей на помощь, но был убит двумя выстрелами. А девушку действительно стали обкладывать соломой, чтобы сжечь, но один из штурмующих, уже упоминавшийся Обер Бонмер вырвал ее из рук озверевшей толпы и отнес в безопасное место, после чего вернулся под стены Бастилии.

Шестой час шел штурм крепости, и надежды на его успешное завершение постепенно таяли. У восставших не было ни единого руководства, ни военного опыта (гвардейцы ограничивались огневой поддержкой, не участвуя непосредственно в штурме). За это время гарнизон потерял, за исключением Мансиньи, только одного защитника, инвалида, убитого ядром. Потери же осаждавших составили 83 убитых и 88 раненых.

В ход пошли самые несуразные проекты, с помощью которых хотели заставить гарнизон сложить оружие. Качали насосом воду в надежде залить пороховые ящики, расставленные на башнях возле орудий, но струя едва достигала середины башни. Какой-то пивовар предлагал сжечь "эту каменную глыбу", поливая ее лавандовым и гвоздичным маслом, смешанным с порохом. А некий молодой плотник, питавший, видимо, страсть к истории и археологии, носился с чертежом римской катапульты.

Бастилия, безусловно, устояла бы, не будь в числе ее защитников инвалидов, с большой неохотой стрелявших в соотечественников.
"Бастилия была взята не приступом, - свидетельствует один из участников штурма, - она сдалась еще до атаки, заручившись обещанием, что никому не будет сделано никакого зла. У гарнизона, обладавшего всеми средствами защиты, просто не хватало мужества стрелять по живым телам, с другой стороны, его сильно напугал вид огромной толпы. Осаждающих было всего восемьсот-девятьсот человек - рабочие и лавочники из ближайших мест, портные, каретники, виноторговцы, смешавшиеся с национальной гвардией. Но площадь Бастилии и все прилегающие улицы были переполнены любопытными, которые сбежались смотреть на зрелище".
Гарнизону же с высоты стен казалось, что на них идет весь миллионный Париж. И инвалиды, с самого начала штурма выражавшие недовольство комендантом, заставили де Лоне согласиться на капитуляцию.

Подъемный мост опустился. Бонмер, Эли, Гюллен и другие руководители штурма вошли в крепость. Между тем остальные, не зная о капитуляции крепости, продолжали стрельбу. Один из офицеров гвардии, Гумбер, взобрался на вал, чтобы подать народу знак о сдаче Бастилии, но его мундир ввел в заблуждение толпу, и он был убит несколькими выстрелами. Тогда гренадер Арне сорвал с головы шляпу, нацепил ее на ружье и замахал ею. Не прекращая стрелять, народ повалил к воротам.
В четыре часа сорок минут пополудни Бастилия пала.

Над комендантом Бастилии восставшие учинили зверскую расправу. Аббат Лефевр, очевидец этой расправы, свидетельствовал, что де Лоне "защищался, как лев". Желая избавиться от мук, он пнул одного из нападавших в пах и крикнул: - Пусть меня убьют!

Эти его слова прозвучали как последний приказ, его подняли на штыки и поволокли к канаве, вопя: "Это чудовище предало нас! Нация требует его головы!". Человеку, получившему пинок, было предоставлено право самому отсечь коменданту голову. Этот безработный повар, рассказывает историк Тэн, "пришедший в Бастилию просто, чтобы поглазеть на происходящее... рассудил, что если, по общему мнению, дело это такое "патриотическое", то за отсечение головы чудовищу его еще могут наградить медалью", и без лишних слов принялся за дело.

Расправу учинили почти над всеми офицерами гарнизона. Трупы убитых офицеров отнесли в морг, кроме тела де Лоне, которое не нашли. Только полгода спустя какой-то солдат принес семье коменданта его часы и другие драгоценные вещи, но категорически отказался объяснить, каким образом они попали к нему.

На следующий день в городе началось массовое избиение аристократов. Франция вступала в эпоху, о которой позже один депутат выразился так: "Престол Божий - и тот пошатнулся бы, если бы наши декреты дошли до него".

В Версале узнали о взятии Бастилии только в полночь (король в этот день отметил в дневнике: "Ничего"). Как известно, лишь один придворный - герцог де Лианкур - понял смысл случившегося. "Но ведь это бунт!" - удивленно воскликнул Людовик XVI, услышав новость. "Нет, ваше величество, это не бунт, это революция", - поправил его Лианкур.

А когда королю доложили о смерти де Лоне, он равнодушно отозвался: "Ну что ж! Он вполне заслужил свою участь!". (Интересно, думал ли он так о себе, всходя на эшафот три года спустя?) Людовик в тот же день надел трехцветную кокарду, увидев которую Мария- Антуанетта брезгливо поморщилась: "Я не думала, что выхожу замуж за мещанина".
Так отреагировал двор на событие, возвещавшее будущую гибель монархии.
Зато в обоих полушариях Земли взятие Бастилии произвело огромное впечатление. Всюду, особенно в Европе, люди поздравляли друг друга с падением знаменитой государственной тюрьмы и с торжеством свободы. В Петербурге героями дня стали братья Голицыны, участвовавшие в штурме Бастилии с фузеями в руках. Генерал Лафайет послал своему американскому другу, Вашингтону, ключи от ворот Бастилии - они до сих пор хранятся в загородном доме президента США. Из Сан-Доминго, Англии, Испании, Германии слали пожертвования в пользу семейств погибших при штурме. Кембриджский университет учредил премию за лучшую поэму на взятие Бастилии. Архитектор Палуа, один из участников штурма, из камней крепости изготовил копии Бастилии и разослал их в научные учреждения многих европейских стран. Камни из стен Бастилии шли нарасхват: оправленные в золото, они появились в ушах и на пальцах европейских дам.

В день взятия Бастилии, 14 июля, мэрия Парижа, приняв предложение Дантона, создала комиссию по разрушению крепости. Работы возглавил Палуа. Когда стены Бастилии снесли более чем наполовину, на ее руинах устроили народные гулянья и вывесили табличку: "Здесь танцуют". Окончательно крепость разрушили 21 мая 1791 года. Камни ее стен и башен были проданы с аукциона за 943 769 франков.

Взятие Бастилии со временем обросло разными версиями. Одна из них представляет начало череды событий, как требование Постоянного комитета получить порох, хранившийся в крепости и отвести пушки из амбразур. И комендант не возражал против этих требований. Но в силу различных причин штурм крепости всё-таки произошёл со всеми вытекающими последствиями.

Разрушение Бастилии вовсе не означало того, что новая власть больше не нуждалась в тюрьмах. Напротив, очень скоро наступили времена, когда о Бастилии, как, пожалуй, и обо всем старом режиме, многие французы стали вспоминать с ностальгией. Революционный произвол оставил далеко позади себя злоупотребления королевской власти, а каждый город обзавелся собственной якобинской Бастилией, которая, в отличие от Бастилии королевской, не пустовала.

Анализируя исторические события и судьбы, прежде всего понимаешь: в повседневной жизни того отдаленного времени, о котором пойдет речь, яды, вернее их применение, не были чем-то необычным. Во всяком случае, летописцы-монахи повествовали о подобных историях без особого удивления и порицания. Более того, иногда даже сообщали о способе отравления, как, например, когда писали о смерти князя Ростислава Тмутараканского (он приходился внуком Ярославу Мудрому), отравленного в 1066 году.
А было это так. В доверие к князю вкрался приехавший из Византии "котопан" (чиновник, администратор). На одном из пиров Ростислава с дружиной греческий гость предложил князю выпить чашу вина "пополам". О моменте отравления Ростислава в Троицкой летописи сказано: "Он же испил половину, а половину дал князю пить, держа палец на краю чаши, имея под ногтем яд", или, как тогда называли, "растворимое смертное". Кому нужна была смерть князя? Сегодня об этом можно лишь гадать.

В середине XIII века судьба Руси оказалась надолго связанной с монгольским государством, вернее - с мощным союзом кочевых племен, созданным Чингисханом. Поездки русских князей в ставку ордынских ханов (по вызову или для получения ярлыка на княжение) всегда были тяжелым испытанием, которое нередко заканчивалось трагически. Именно так погиб в 1246 году владимиро-суздальский князь Ярослав III Всеволодович, отец Александра Невского. Об этом пишет в "Истории монголов" итальянский путешественник, монах францисканец Джованни да Плано Карпини: "В то время умер Ярослав, бывший великим князем в некоей части Руссии, которая называется Суздаль. Он только что был приглашен к матери хана, которая как бы в знак почета дала ему есть и пить из собственной руки; и он вернулся в свое помещение, тотчас занедужил и умер спустя семь дней, и все тело его удивительно посинело. Поэтому верили, что его там опоили, чтобы свободнее завладеть его землею".
Карпини предположил, что та же участь ждала и Александра Невского: "Мать хана... поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней. Все верили, что, если он явится, она умертвит его или подвергнет вечному плену".
Это и случилось, но значительно позже, в 1263 году, когда князь Александр, выехав из Орды, почувствовал себя плохо и скончался по дороге на Русь.
Как видим, кочевники хорошо знали тихую силу ядов и широко пользовались ими, устраняя не только противников, но и соперников. "Монгольский обыденный изборник", посвященный описанию жизни великого Чингисхана (он жил в 1155-1227 годы), рассказывает, как погиб от яда его отец, Есугай-Баатур: "По дороге в Цекцерской степи пировали татары. Повстречавшись с ними, Есугай-Баатур решил задержаться на празднике, так как томился жаждой. Татары же вспомнили свои старые обиды и счеты. И вот, с умыслом тайно извести его отравой, они подмешали ему яду. Уезжая от них, он почувствовал себя дурно, через трое суток, добравшись домой, сильно занемог и скончался".

В русские письменные источники проникли слухи о том, что в Твери умерла от яда жена московского князя Юрия Даниловича, Агафья, ставшая в 1317 году пленницей тверского князя Михаила Ярославича. О том упоминают не только летописи, но и "Житие Михаила Ярославича Тверского", созданное в конце XIV века. В нем говорится, что обвинение против Михаила Тверского прозвучало на суде в ставке ордынских ханов. Князь все отвергал, призывая в свидетели Господа Бога, но гибели так и не избежал - его убили в 1318 году.

Попытку отравить московского князя Дмитрия Ивановича (будущего Донского, героя Куликовской битвы) зафиксировали русские летописи под 1378 годом. Сражение на реке Воже, когда удалось разбить войска хана Бегича, стало первой крупной победой русских над ордынцами. Среди пленных оказался поп, наперсник некоего Ивана Васильевича, потомка московских тысяцких. Как выяснилось, Иван был очень разобижен на московского князя Дмитрия, упразднившего в 1374 году институт тысяцких, чем лишил его, Ивана, надежд на высокое положение при московском дворе. Возненавидев князя Дмитрия, он ушел служить в Тверь, к извечным врагам Москвы. А у плененного попа, об этом поведавшего, нашли "злых зелий лютых мешок".
Видимо, опасения за жизнь князя Дмитрия были обоснованными: редкий для XIV века случай, когда в летописях упоминаются пытки, которым подвергли попа, сосланного затем "в заточение на Лаче-озеро".

Яды в конце XIV столетия - серьезная реальность. Это подтверждает и уникальная археологическая находка, обнаруженная в Московском Кремле в 1843 году при строительстве "ледников на царский обиход". В земле тогда нашли медный кувшин с бумажными и пергаменными грамотами периода правления Дмитрия Донского и небольшой глиняный сосудик, так называемый сфероконус, содержащий ртуть. Соли ртути (сулема) и мышьяк ("мышье зелье") - самые популярные яды Средневековья.

Наступил век XV. Если двигаться по хронологии событий, то следует сказать о смерти племянника великого литовского князя Витовта, случившейся в Москве. Краткие сведения об этом событии есть у Н. М. Карамзина. В его труде "История государства Российского" приведены выписки из несохранившихся до сегодняшних дней источников. Из них известно: в 1440-е годы в Москве появился двоюродный брат великой княгини Софьи Витовтовны (вдовы Василия I) Михаил, и появился неслучайно - в Литве, охваченной неурядицами, шла острая борьба за власть.
Необычен, а вернее, греховен способ, каким расправились в 1452 году с этим знатным литовцем: "Какой-то игумен Московский отравил Михаила ядом в просфоре". Кому-то он мешал, кто-то был заинтересован в смерти князя Михаила Витовта, жившего уже в изгнании на Руси. Но кто именно, сказать трудно.

Вторая четверть XV века ознаменовалась жестокой и долгой борьбой за престол между внуками Дмитрия Донского: великим князем Василием II, с одной стороны, и князьями - галицким и звенигородским Василием Косым, Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным - с другой.
На страницы летописей попала подробная "история болезни" Дмитрия Юрьевича Красного, умершего 22 сентября 1441 года. Симптомы ее вызвали недоумение у летописца своей неопределенностью. В те времена многие болезни распознавали довольно точно, и они имели определенные названия. В данном же случае описание недуга князя Дмитрия начинается со слов: "Быть же нечто дивное в болезни его". Тяжелое, но неведомое заболевание сначала вызвало потерю аппетита и сна, затем усугубилось кровотечением из носа. "Кровь пустися из обое ноздрю, яко пруткы течаху, отец же его духовный Осиа заткну бумашкою ноздри его".
В какой-то момент князь почувствовал себя немного лучше, что обрадовало его приближенных, но вскоре впал в тяжелое беспамятство. Очнувшись, промучился еще два дня и скончался. Видимо, кровь выступала и на теле князя вместе с потом - во всяком случае, об этом коротко упоминается в летописном описании течения болезни: "мняше кровь ту за пот".
Князь Дмитрий Красный (Красивый) умер совсем молодым, еще неженатым, и полагать, что у него внезапно развилось какое-то смертельное заболевание, нет оснований. Быстрое течение недуга и его симптомы типичны для отравления. Да и последующая судьба его брата, князя Дмитрия Шемяки, заставляет подозревать здесь злую волю.
История смерти звенигородского князя Дмитрия Юрьевича Шемяки (великий князь московский в 1445-1447 годах) отличается от других случаев тем, что мы точно знаем всех ее участников. Известны и причины. Главная из них - борьба за московский стол, в ходе которой Дмитрий Шемяка сумел захватить великого князя московского Василия II, ослепил его (в отместку за ослепление своего брата, Василия Юрьевича, великим князем) и отправил в ссылку. Вернув себе власть, Василий Темный (как теперь называли Василия II) жестоко отомстил мятежному князю, нашедшему после поражения убежище в Великом Новгороде.
Никто из участников этого преступления конечно же не желал огласки. И поэтому в официальных хрониках того времени о смерти Дмитрия Шемяки сохранились лишь общие сведения: летом 1453 года, "июля 23 приде весть к великому князю из Новагорода (Василий Темный слушал тогда вечернюю службу в церкви Бориса и Глеба), что князь Дмитрий Шемяка умре напрасно в Новегороде, а пригонил с тою вестью подьячей Беда, а оттоле бысть дьяк". Слово "напрасно" в те времена означало насильственную смерть, но что стало ее причиной, составители летописи не уточнили.
Однако наряду с официальными московскими "погодными" сводами событий существовали и другие, создававшиеся за пределами столицы и настроенные негативно по отношению к центральной власти. К таким оппозиционерам относился и Великий Новгород, куда ушел Шемяка, потерпев поражение в военных столкновениях с Василием Темным. Именно в одном из списков Новгородской IV летописи под 1453 годом и было записано: "Князь Дмитрей Юрьевич Шемяка умре с отравы в Великом Новгороде, июня 17".
В других летописях есть и более подробные рассказы об этой истории, по которым вполне логично выстраивается цепочка участников преступления - от заказчика до исполнителя. Наиболее детальные сведения содержат Ермолинская и Львовская летописи, назвавшие имена и последовательность событий: "Того же лета посла (послал) великий князь Стефана Брадатого в Новгород с смертным зелием уморити князя Дмитрея".
Стефан Брадатый - дьяк Василия Темного, один из образованнейших людей своего времени (видимо, был сведущ и в ядах). Промежуточным звеном в этой цепи послужил то ли подкупленный боярин Дмитрия Шемяки Иван Нотов (или Котов), то ли новгородский посадник Исаак, вхожий к князю Дмитрию Юрьевичу.
Но дальнейший ход операции все источники освещают без расхождений. Был подкуплен повар князя Шемяки с достаточно характерным для данной ситуации именем - Поганка. "Подкупил княжа Дмитреева повара, именем Поганка, той же даст ему зелие в куряти" (блюдо это во всех источниках называется одинаково).
Князь Дмитрий занедужил в тот же день и, проболев 12 дней, умер.
Невероятная история! Но еще более невероятно то, что именно такую смерть Шемяки подтверждают современные методы исследований. Оказалось, что останки мятежного князя частично мумифицировались. Это выяснилось в конце прошлого века при изучении некрополя новгородского Софийского собора, куда из Юрьева монастыря под Новгородом в XVII веке перенесли погребение Шемяки (случаи мумификации останков в некрополях средневековой Руси крайне редки из-за нашего довольно влажного климата). И что особенно важно: сохранились высохшие печень и одна из почек князя, то есть органы, способные накапливать в себе (как, кстати, и волосы) вредные вещества, попадающие в организм человека и сохраняющиеся столетиями.
Химики-криминалисты, исследовав сохранившиеся органы, обнаружили: Дмитрий Шемяка был отравлен соединениями мышьяка. Его количество в почке достигает 0,21 мг на стограммовую пробу образца (естественный фон мышьяка в человеческом организме составляет от 0,01 до 0,08 мг). Кстати, именно отравление мышьяком, приводящее к сильному обезвоживанию организма перед смертью, могло стать причиной мумификации тела Шемяки.
Так пять столетий спустя ученые подтвердили подлинность сведений, зафиксированных летописными сводами, составители которых не побоялись написать правду о событиях 1453 года. Судя по всему, скрыть эту историю и тогда не удалось, слухи о смерти Дмитрия Шемяки разошлись достаточно широко. Доказательством тому служит судьба повара Поганки.
Этот человек, видимо, терзаясь угрызениями совести, постригся в монахи. Но дурная слава бежала впереди. Сведения о нем есть в "Житии Пафнутия Боровского" (1394-1477), современника описываемых событий: "Некоторый инок пришел в обитель преподобного. Подвижник, увидав его, тихо сказал своим ученикам: "Видите ли, что и ради иноческого чина не очистился от крови?" Ученики удивились, но боялись спросить преподобного о значении этих слов. Впрочем, сам старец после объяснил их: "Этот инок, будучи мирянином, отравил в Новгороде князя, которому служил. Мучимый совестью, он принял монашество".
Войны, ослепления, отравления соперников - все эти страшные перипетии борьбы за власть в середине XV века были достаточно обыденными событиями средневековой жизни.
И все же Василий Темный, умерший в 1462 году от туберкулеза легких ("сухотной болести"), получил от одного из своих современников краткую, но резкую посмертную оценку: "Иуда душегубец, рок твой пришед" (надпись сохранилась на одной из церковных книг середины XV века).

Судьба женщин, даже из круга высшей знати, редко привлекала внимание летописцев.
Но о смерти одной из них есть довольно подробные сообщения в Софийской и Львовской летописях. Речь идет о первой жене великого князя Ивана III, тверской княжне Марии Борисовне: "В лето 6975 (1467) месяца апреля 25, 3 час нощи, преставися великая княгини Мария от смертнаго зелия". Редкий случай, когда столь твердо названа причина смерти. Летописец отметил необычное состояние тела умершей, очень быстро распухшего до невероятных размеров, хотя похороны состоялись уже на следующий день после смерти (как тогда было принято), а время года, апрель - не самое жаркое на Руси.
Великий князь Иван III Васильевич, отличавшийся решительным и жестким характером, повелел провести расследование, которое выяснило, что пояс Марии Борисовны носили к ворожее ("бабе") и что участвовала в этом жена дьяка Алексея Полуектова, Наталья. Разгневанный князь отдалил от себя дьяка: "Тогда же и на Олексея всполеся и много, лет шесть, не был у него (у великого князя) на очах, едва жалова его".
Зачем пояс великой княгини носили к колдунье? Возможно, для ворожбы о здоровье или чадородии. Как бы то ни было, но молодая княгиня (ей не исполнилось и 23-х лет) скончалась, кем-то отравленная, как считали ее близкие. Неслучайно летописец записал: "от смертного зелия".
Прошло почти пять с половиной веков, прежде чем наука смогла подтвердить эти слова. В 2001 году гробницу княгини вскрыли, и ученые провели анализ микроэлементного состава костей ее скелета. В костях обнаружили невероятное, по сравнению с фоновым, превышение содержания цинка (в 242 раза!), ртути (в 30 раз), свинца (в 45 раз) и повышенное количество таких минералов, как цирконий, галлий, - ведь в теле человека представлена вся таблица Менделеева. Чудовищное количество ядовитых веществ, попавших в организм, явно сделало Марию Борисовну больной, недомогающей. Именно плохое самочувствие, вероятно, и заставило ее обратиться к ворожее.
Молодость княгини и неестественно большое количество вредных веществ, попавших в ее костную ткань (чтобы накопить, например, столько цинка, нужно много лет проработать на серьезном металлургическом производстве), не оставляют сомнений: княгиню отравили.

Врачебные ошибки (а тем более преступления) в те времена дорого обходились врачам, людям сложной и почти опасной профессии. Два случая отравлений письменные источники русского Средневековья связывают с врачами-иноземцами. В первом случае летописи открыто сообщают, что врач "немчин Антон" отравил "царевича Даньярова", бывшего в фаворе у Ивана III, "умори смертным зелием за посмех". Видимо, между знатным пациентом и врачом произошла ссора, обидная для лекаря. Великий князь Иван, как всегда решительный, выдал немца Антона сыну служилого татарского князя Каракачи, и татары "сведше его на Москву реку под мост зимою и зарезали ножом как овцу".
Второй случай гораздо сложнее, связан он с семьей Ивана III и судьбой его старшего сына. Князь Иван Молодой, сын от первого брака с Марией Борисовной, страдал подагрой, или артритом. Летописцы называли эту болезнь "камчюг в ногах". В Москву из Италии в 1489 году приехали с одним из русских посольств разные мастера, архитекторы и лекарь - "Леон из Венецеи", еврей по национальности. Он уверил великого князя, что вылечит его сына, а если не вылечит, то готов принять смертную казнь. Опрометчивое заявление лекаря свидетельствовало о его полном незнании характера московского государя.
Допущенный к пациенту врач Леон стал лечить его традиционным методом, хорошо известным и на Руси, - прикладыванием сосудов с горячей водой к опухшим суставам ног. "И нача лекарь лечити... жещи сткляницами по телу, вливая горячую воду; и оттого ему (Ивану Молодому) тяжчая бысть и умре". Можно ли быстро умереть от подагры? Сегодня врачи ответят однозначно: "Нет". Тем более в 32 года, как Иван Молодой. Но летописцы отметили, что Леон применял и какие-то внутренние лекарства: "зелье пити даст ему".
Известно, как стремилась Софья Палеолог (вторая жена Ивана III) передать со временем отцовский трон своему старшему сыну Василию - в обход законного наследника, Ивана Молодого. Поэтому велико подозрение, что и в этой истории первостепенная роль принадлежит яду. Иван III после смерти сына Ивана Молодого (она последовала 7 марта 1490 года) заключил врача Леона под стражу, а после "сорочин (сорока дней после смерти сына) повеле его казнити смертною казнью, головы ссещи".

Кстати, немецкий памятник уголовного права "Каролина" (XVI век) предписывал отравителей-мужчин колесовать, а женщин - топить в реке, предварительно подвергнув жестоким пыткам.

В юридической практике Средневековья существовали строгие наказания не только для отравителей, но и для изготовителей ядов. Чаще всего это были смертные "статьи".
При венгерском короле Ладиславе (конец XIII века) за приготовление ядов (если изготовитель попался первый раз) брали штраф в 100 либр. Если же денег у обвиняемого не было, его сжигали живьем. Наказания страшные, но и они не останавливали людей, задумавших темные дела.

А что же XVI столетие? В русской истории это время никак не назовешь спокойным. Именно о нем поэт XIX века А. Н. Майков написал:

А век тот был, когда венецианский яд,
Незримый, как чума, прокрадывался
всюду:
В письмо, в причастие, ко братине
и к блюду...

Строительство огромного водопровода началось в 1983 году, основная его часть, повторимся, была завершена в 2001-м. Вода в него попадает из 1300 скважин, многие из которых, глубиной 500 метров и более, расположены на площади 13 000 квадратных километров. Общая глубина этих скважин в 70 раз превышает высоту Эвереста.
По коллекторным трубам вода поступает в бетонные трубы диаметром 4 метра (это, скорее, не трубы, а настоящие туннели), тянущиеся на тысячи километров. Ближе к местам потребления воды построены резервуары объемом 4-24 миллиона кубометров, а от них отходят водопроводы местных городов и поселков.

При строительстве гигантской системы пришлось вынуть и перебросить 155 миллионов кубометров грунта (в 12 раз больше, чем при создании плотины Асуанской ГЭС в Египте), и это в пустыне, где температуре, временами достигавшей 58 градусов Цельсия.
Из стройматериалов, пошедших в дело, можно было бы возвести 16 пирамид Хеопса. Одного бетона, пошедшего на трубы, хватило бы, чтобы вымостить дорогу от столицы Ливии Триполи до Бомбея в Индии.

Вода, пришедшая с юга страны, используется на севере для разных целей, но 85-90 процентов идет на орошение полей. В день может поставляться до шести миллионов кубометров воды (около 70 кубометров воды в секунду). По расчетам, подземных запасов хватит на полвека, а за это время, надеются специалисты, можно будет разработать другие варианты, например опреснение морской воды.
Правда, геологи опасаются, что по мере опустошения подземных пластов могут начаться провалы земли над ними. Не образуется ли через несколько десятков лет на месте пустыни огромная яма?