zolota

Монотонный бубнящий голос священника на мгновение прерывается, после чего раздается скрипучий усталый голос:

-Все, представление закончено! Быстро вставай, у меня всего пять минут, а рассказать нужно достаточно много!

Мужчина лет пятидесяти в черном костюме и лаковых штиблетах поднимает голову. Он лежит на траве, а прямо перед ним стоит парень лет двадцати. Парень бросает быстрый взгляд на прикид мужчины и хмыкает:

-Рекомендую снять то, что на тебя напялили. Особенно штиблеты. В гробу это смотрится неплохо, но ходить в этом совершенно невозможно! Меня, хвала Господу, похоронили в том, в чем грохнули. Надолго этого не хватит, но на пять-семьлет... Ладно, это не существенно. Тебе лучше закрыть рот, осмотреться и начать задавать вопросы. Я исчезну через пять минут и после этого единственным живым существом возле тебя будет только она... - он показывает на место, которое только что было пустым, но на нем мгновенно появляется женщина от тридцати до сорока лет одетая в мокрое нижнее белье. Мужчину в похоронном прикиде передергивает:

-Кто это? Какого ч... Хотя, думаю, что здесь ругаться нельзя.

-Можно! Здесь все можно! Правда, в меру предоставляемых возможностей! Она - портовая шлюха. Утонула в пьяном виде. Полностью придет в себя она только завтра, и головка у нее будет болеть очень сильно. Похмелье она снимала стаканчиком чего-то крепкого, но тут с этим полный напряг. Ты не стесняйся, спрашивай! Я могу только отвечать на вопросы, но сам рассказывать ничего не должен.

-Я умер? Ты говорил, что тебя пристрелили, она утонула, а у меня был инфаркт. Выходит, мы все на том свете?

-Как ты догадался? Приди в себя, парень! Посмотри на солнце! Оно голубое! И не слепит глаза! Ты уже въехал, что ты не на земле? - парня ощутимо передергивает. Он падает на колени и складывает ладони рук,

-Простите меня! Я опять не сдержался! - после этого он хмуро поднимается на ноги и отряхивает колени, - У вас еще есть вопросы?

Мужчина осматривается. Вокруг, насколько он может видеть - бескрайние поля, покрытые травой и невысокими кустиками.

-Что мне здесь делать?

-Жить! Здесь нет дождей, холодов и смены времен года. Стабильная температура – около тридцати градусов. Ветер - не сильнее приятного. Ночей тут тоже не бывает. Солнце стоит целый день в зените.

-Это что, рай? Тогда, что здесь делает она?

-Она тоже будет жить здесь. Вы здесь будете единственными людьми. Зверья и птиц здесь тоже нет, только насекомые. Их лучше не трогать - некоторые могут быть ядовитыми. А растения все съедобные. Какие лучше и насколько какие питательные - определитесь, у вас времени будет навалом!

-Я буду есть траву?

-Выбирайте на свое усмотрение, - парень пожимает плечами,

-Можете есть листья, цветы или корни. Ничего другого у вас не будет!

-Почему ты говоришь "у вас"? Я не хочу иметь ничего общего с этой... девушкой из борделя!

-У вас будет общая целая планета! А насколько долго - зависит только от вас!

-Что ты имеешь в виду? Если мы что-то сделаем, то эта ерунда прекратится? И что такого мы должны сделать? Надеюсь, не совместного ребенка?.

-Почти угадали,- парень становится совсем грустным,

-Хотя я уточню. Вы должны сделать не одного, а тысячу детей! Тише, не подкатывай глаза! Это не шутка! Кроме того, подохнуть от инфаркта тебе не светит - ты уже и так дохлый. Так что вариантов у тебя немного. Либо заселять планету своими детьми, либо...

-К черту! Я ухожу! Куда угодно, лишь бы подальше от этой шлюхи!

-Это твой выбор! Только это воля не моя, а Бога, а противиться Божьей воле очень нехорошо. У тебя осталось еще три минуты. Неужели у тебя больше нет никаких вопросов?

-Вопросов? У меня вопросов на несколько часов! Главный - за что? За что меня сунули с мокрой пьяной шлюхой черт знает куда и заставляют... Нет, я не прав. Никто меня не заставляет. Мне дали выбор. Либо сделать тысячу детей с этой... либо. Что меня ждет, если детей не будет?

-Ты и она будете единственными жителями этой планеты. У вас не будет сложностей, связанных с постройкой дома - он не нужен, да и строить здесь не из чего. Вам не нужно копать землю - здесь все растет само. Чем вы будете заниматься? Читать стихи насекомым? Они вряд ли это оценят!

-Этой мокрой пьяной шлюхе они тоже будут безразличны!

-Через два часа она больше не будет мокрой, через сутки она не будет пьяной. Напиться или намокнуть здесь невозможно. Шлюхой ей тоже быть не светит. Единственный мужчина на этой планете - это ты. Или ты не мужчина?

-Намекаешь, что я гей? Ведь это не запрещено! Сейчас церковь даже венчает геев и лесбиянок!

-Каждый получит за дела свои. Человек должен во что-то верить, правда? А если человек на словах против убийства животных и пожирания их трупов, но запах отбивной превращает его в чавкающего трупоеда?

-Вы и это знаете? Значит, за это всю оставшуюся жизнь я должен теперь жрать только траву?

-Ваша жизнь уже закончилась. Вы можете и ничего не есть - от вас не убудет. Кроме того, вас не наказывают. Вы получили только то, что заслужили. Чукчи не мучаются из-за того, что едят только мясо. Они любят оленей, но им их приходится убивать чтобы жить...

-Погоди, ты хочешь сказать, что если бы я жрал мясо без зазрений совести, то здесь водились бы коровы, свиньи и овцы?

-Этого не я определяю. Если вы страдали чем-то в той жизни, в этой у вас это будет еще большей проблемой. В конце-концов вы или перестанете обращать на это внимание...

-Либо буду страдать вечно! Так вот что значит "вечные муки"!

-Это вам решать. Вы можете считать себя наказанным, и обидеться на всех. А если вы будете считать, что на вас возложена ответственная миссия - заселить планету...

-Ты это серьезно? Я должен сделать тысячу детей, это я еще понимаю. От нечего делать, когда впереди вечность можно сделать и больше! А что они будут делать потом? Они же братья и сестры! Я должен тысячу лет смотреть на кровосмешение? Как мои дети будут вырождаться?

-У Адама таких мыслей не было, правда? Он не спорил с Богом! И вам я тоже не рекомендую. Кстати, не удивляйтесь, если у нее будут рожаться негры, китайцы или эскимосы. У мертвых дети не рождаются. Зачать могут только живые. У вас и при жизни бы ничего не получилось. Вы бесплодны. А у вашей подруги...

-Она не моя подруга!

-Хорошо. У этой женщины было столько абортов, что...

-Я не хочу слушать всякие гадости!

-А больше и не придется! Пока! - и парень растворяется в воздухе. Мужчина быстро поднимается с земли. Пожалуй, даже слишком быстро для костюма, который не предназначен для живых. Пару завязок на спине лопнули. Костюм настоящий только спереди, а сзади он был завязан на четыре марлевые завязки. Две уцелели до следующего резкого движения. Мужчина зло бурчит про себя.

-Сделать тысячу детей с портовой шлюхой? Хорошая мысль! Я понимаю, было бы это сказано... Не знаю, как бы это выглядело в виде божьей воли, но уж точно не от пацана, с виду мелкого наркодиллера. Ладно, если это Божья воля, то никуда эта шлюха от меня не денется. Нужно осмотреть окрестности! - после нескольких шагов картонная подошва правой туфли трескается как раз посредине, а у правой прорывается край. Идти становится очень неудобно.

-Да, эта обувь не рассчитана на ходьбу! - мужчина снимает оба туфля и по очереди зашвыривает их подальше в траву. Каждый бросок вызывает на мгновение туманное облачко над местом падение, которое через мгновение испаряется. Мужчина тяжело вздыхает:

-Насекомые. Ни животных, ни птиц здесь нет. Весело! А растения все съедобные! - он срывает сочный зеленый стебель. Что-то подобное растет на помойках, однако из ближайших растений оно наиболее похоже на съедобное. С места излома тут же начинает выделяться тягучий зеленовато-желтый мутный сок.

-Насморк выглядит аппетитнее. Ведь от этого не умирают? Тем более, я уже мертвый! - мужчина откусывает маленький краешек листа. Он отвратительно горький, кроме того от него вяжет во рту. Мужчина упорно продолжает жевать:

-Ничего! К этому нужно привыкнуть и только! А потом... - он не успевает договорить. Язык пронизывает резкая боль так, что глаза набухают слезами. Сквозь них он успевает различить что-то мелькнувшее с огромной скоростью.

-Насекомые! И некоторые из них могут быть ядовитыми. Ничего, я уже мертвый! - есть сразу расхотелось. Он швыряет стебель на землю. Растение только успело упасть, как из-под земли сразу из нескольких мест выскочили мелкие жучки и нырнули в стебель. Несколько секунд и от растения осталась только несколько волокон, а жуки, в гораздо большем количестве тут же исчезли в земле.

-Ляжешь спать, и не проснешься! Хорошее место! Нужно разбудить эту шлюху, иначе...

От мощной оплеухи у него искры летят из глаз.

-Ты кого назвал шлюхой, педик? Хотя, я действительно была шлюхой, а ты педиком. А сейчас у нас все это в прошлом! Ну и как тебе травка с жуками?

-Отвратительно! А у тебя есть другие предложения?

-Есть! Я не знаю, о чем ты болтал с тем типом, а я уточняла, как определить что можно жрать, а что нет. Едят только то, что с виду похоже на сухое. Жукам нужно много воды, поэтому они заставляют растение качать ее в несколько раз больше, чем тому нужно. А то, что похоже на сухое, пока без жуков... - она срывает жесткий, на вид абсолютно несъедобный лист и засовывает его в рот, некоторое время задумчиво жует, после чего сплевывает,

-Дерьмо! Хотя жрать можно! Мне сейчас не до хавчика, а ты можешь попробовать. На вкус, как черствый хлеб, - она почти всовывает ему в рот лист. Он откусывает кусочек, осторожно прожевывает.

-Да, похоже, с едой у нас проблем не будет. А что мы будем пить?

Женщина руками разрывает землю:

-Ублюдок! Ты все пять минут болтал о старо-английской литературе? Вот, держи! - на корнях растения висит какая-то студнеобразная масса, похожая на медузу, - Это вместо воды! Его жуют до тех пор, пока не выйдет вся вода, а остатки сплевывают, - она не очень тщательно очищает слизистый сгусток от земли и сует его в рот. Некоторое время она задумчиво жует, а потом сплевывает остатки, в которых еще достаточно много воды,

-Не могу сказать, чтобы мне понравилось. По внешнему виду и по вкусу кое-что напоминает, хотя, думаю, что ты это никогда не пробовал. От жажды мы не умрем!

Мужчина ковыряет пальцем ноги землю возле ее плевка:

-Выглядит довольно отвратительно!

-Сухие листья на вид тоже абсолютно несъедобны, - шлюха хмыкает,

-Тебе говорили, что пить и есть нам не обязательно? Не хочешь жрать листья и вместо питья жевать медуз - не нужно. А теперь, тебе лучше не трогать меня в ближайшие восемь часов. У меня была слишком тяжелая ночь!

-Я вообще не хочу иметь с тобой ничего общего!

-Буду только рада! Учти, педик, это ведь в отношении тебя была божья воля - заселить эту планету людьми. Если ты не захочешь, - я в этом не виновата. Я ведь не курица, которая несется без петуха! А насиловать тебя мне не приказывали! Одной проблемой меньше!

-А что велели тебе?

Женщина вместо ответа молча скручивает кукиш, после чего отворачивается и ложится на землю с явным намерением заснуть.

-Эй, погоди! Ты не думаешь, что спать на земле может быть опасно? Я бросил стебель на землю и его съели за секунду!

Женщина бубнит не поворачиваясь:

-Спасибо за беспокойство, нам такая участь не угрожает! Для того, чтобы жуки что-то ели, они сначала заставляют растение накачаться водой. Тот стебель, что ты сорвал, был уже для них в самый раз. А чтобы они жрали тебя, тебе нужно четыре, нет лучше пять литров пива. Ты какое любишь?

-Я не люблю пиво! Я не представляю, как можно залить в себя даже три литра какой-то жидкости!

-Темный эль - это не какая-то жидкость! Ну тебя к черту, у меня все в горле пересохло! - она лежит молча с минуту, после чего решительно встает,

- Вот ведь сволочь! Теперь целую вечность придется пить то, от чего меня всегда тошнило! - она вырывает еще один корень с медузами и долго с отвращением смотрит на него,

-Слушай, Джон...

-Я не Джон! - перебивает мужчина.

-А мне по фиг, будь ты хоть Иванопудолосом. Я буду называть тебя Джоном. Не нравится - не откликайся, или скажи то имя, которое тебе нравится. Меня можешь называть Лия. Если, конечно, захочешь. Знаешь, что тебе светит, если не будешь выполнять его волю?

-Ад?.

-Считаешь это раем? - грустно улыбается Лия,

- Тогда жди неизбежного! - Лия некоторое время размышляет жевать или нет слизняков с корней растения, наконец решительно бросает его подальше, укладывается на землю и потягивается,

-Часов пять ничего не изменят, хотя если ты передумаешь через пару дней, то... Я, конечно, уважаю чужие решения, какими бы идиотскими они не были! - она широко зевает и закрывает глаза. Мужчина начинает нервничать:

-Ты что-то знаешь? Эй, ты, я к тебе обращаюсь! Лия!

Она резко разворачивается:

-Да, Джон. Ты чего-то хотел?

-Что будет со мной, если я не буду выполнять его волю?

-А на что ты рассчитывал после смерти? Ты верил, что после смерти что-то есть?

-Нет, но ведь оно есть!

-Верно, есть. И правило тут одно - выполнять его волю. Иначе с тобой будет то, на что ты рассчитывал. Сначала ты начнешь вонять, по тебе пойдут пятна отвратительного цвета. Потом у тебя внутри начнет скапливаться жидкость.

-А потом меня начнут жрать жуки!

-Вот именно! Ты уже не сможешь заснуть лежа или сидя. Стоит тебе лечь, и в тебя тут же вгрызется жучок. А спать стоя - попробуй, может понравится! Хотя, у тебя и это не получится. Ты ведь сбросил туфли! Так, что тебя ждет много интересного!

-Жуки меня быстро съедят, и я умру!

-Ты уже мертвый! Все будет гораздо интересней! Они прогрызут в тебе дырку, через которую вытечет жидкость, и жуки тут же потеряют к тебе интерес. Тебе придется жрать сухую ботву и жевать эти сопли, чтобы твое тело восстановилось. Как ты уже убедился, что способность чувствовать боль ты еще не утратил. Как тебе будущее, а?

-А ты все это время будешь оставаться без наказания?

-О чем ты? За что мне наказание? Ты выслушал ЕГО волю, и не хочешь ее выполнять! За это ты должен быть наказан! А я выполню его волю! Если ОН решит, что я могу родить без помощи ... гм, тебя то и мужиком назвать сложно, - буду рожать! Только для меня его воля была другой, но это уже не твое дело! Короче, дай поспать! Потом поговорим! - она отворачивается.

-Погоди, я еще хотел спросить... - он хватает ее за плечо и резко разворачивает. Это было ошибкой. Лия вполне может за себя постоять. У него вспыхивает перед глазами, и спустя несколько секунд он грузно падает на спину. Приходит он в себя от того, что Лия босой ногой несильно толкает его в щеку:

-Ты должен усвоить еще пару правил, педик, если не хочешь неприятностей. Первое. Не пытайся применять ко мне силу! Если бы тех козлов было только двое, это я бы их утопила! А каждый из них был куда круче тебя! Я почти справилась с двумя, когда третий ударил сзади. Правило второе! Если ты боишься только того, что у тебя на меня не встанет - ты идиот! При жизни я раздвигала ноги за деньги! А сейчас я не собираюсь этого делать, денег у тебя нет, а если бы и были, то вряд ли они мне здесь понадобились! Пока ты у меня, кроме отвращения, никаких чувств не вызываешь. Если сунешься ко мне, когда у меня не будет желания, я сделаю так, что тебе просто нечем будет выполнять ЕГО волю!

-Выходит, я должен ждать, пока оно появится?

-Ждать? Если ты будешь ждать, я с удовольствием посмотрю, как ты будешь гнить, как тебя будут жрать жуки, а ты будешь жрать эту сухую ботву и жевать то, что там, на земле у меня вызывало наибольшее отвращение!

-Не понял, о чем это ты?

-О чем? Ты ничего не знаешь о минете? Теперь догадался, что я буду пить здесь? Тебе-то по фигу, ты можешь и не пить, а меня будет мучить жажда все то время, пока я здесь! Догадайся, как скоро у меня появится желание?

-Я могу что-то сделать? Но что?

-Удиви меня! Мне сделали первый аборт в четырнадцать лет. Срок был почти критичный, еще пару дней, и мне пришлось бы рожать. Я очень отчетливо запомнила только страшную тошноту. Меня буквально выворачивало наизнанку. Хочешь сказать, что я должна пережить это еще тысячу раз, но при этом вместо воды имея это... - она резко выдергивает из земли растение, на корнях которого висят водянистые образования.

-Если ты не будешь выполнять ЕГО волю...

-Сделать со мной тысячу детей - это его воля для тебя! Для меня все совсем по-другому! Ты, если и узнаешь ЕГО волю в отношении меня, то только после того, как я рожу тысячу детей!

-Тебе запретили это говорить?

-Нет, но если я скажу, то у нас ничего не получится! Слушай, Джон, или как там тебя...

-Пусть будет Джон!

-Насколько я знаю, ты, Джон, бесплодный. У меня тоже с этим делом тоже не все в порядке. Для того, чтобы я забеременела от нормального мужика - нужно чудо! А для того, чтобы я забеременела от тебя - двойное чудо! И последнее, что я тебе могу сказать. ОН совершит двойное чудо только тогда, когда ты совершишь просто чудо!

-Что?

-То, что слышал! Тебе не просто нужно меня тысячу раз трахнуть! Тебе нужно совершить тысячу чудес, причем чудеса не должны повторяться!

-Ведь это невозможно!

-Мне тоже так кажется. Тем более, что кроме того чуда, которое не должно повторяться, ты должен совершить еще одно, которое должно повторяться каждый раз! Надеюсь тебе понятно, о чем я? - она внимательно смотрит в его глаза, - Господи, да ты окончательный педик! Ты должен удовлетворить меня как женщину! Если у тебя этого не получится - я не забеременею! - она еще раз всматривается в его глаза,

-Слушай, с таким выражением лица тебе нужно держаться от меня подальше! Сразу предупреждаю, что писать стихи, и тем более, читать их мне - дело очень неблагодарное! Чудом будет, если я тебя не отлуплю! А теперь проваливай!

-Что значит, проваливай? Ты знаешь, что если я не...буду иметь с тобой...

-Иметь с тобой, иметь меня! -Лия перебивает,

- Ты что не понял, урод? Перед тем, как меня иметь, ты должен совершить чудо! Думаешь, что чудом будет, если ты меня уговоришь? Попробуй! Тебе мало не покажется!

-А что я могу сделать здесь?

-Убраться подальше от меня! Мне светит постоянная жажда и тошнота от того, чем я буду ее утолять! Если при этом ближе, чем за сто метров от меня будет находиться гниющий педик, которого будут жрать жуки, то я буду блевать, пока ты не уберешься подальше! Уходи по-хорошему! - она сжимает кулаки и Джону приходиться уйти. Он отходит метров на сто, чтобы не терять Лию из виду. Та пытается заснуть, но что-то ей мешает. Судя по всему, это жажда. По крайней мере, она выкапывает растение со студнем на корнях, пытается разжевать комок слизи, только на этот раз все идет не так. Ее долго рвет. Джон становится на колени и пытается вспомнить какую-нибудь молитву. Дело не двигается с места. Будучи живым, он только перед едой складывал руки лодочкой и секунд десять шевелил губами, прикрыв глаза. К сожалению, шевеление губами не сопровождалось молитвой, поэтому сейчас вспоминать было нечего. Джон встает с колен, еще раз бросает взгляд на Лию, которую продолжает тошнить.

-Здесь есть вода! У растений очень короткие корни, поэтому вода должна быть неглубоко! - он вырывает из земли достаточно крупное растение, которое смотрится сочным и ярко-зелеными. Так и есть - в этом растении было не меньше литра воды, а корни - не длиннее ладони. Джон быстро выкапывает ямку на месте растения. Земля очень мягкая, рыхлая и влажная, но самой воды нет! Джон выкапывает яму глубиной почти метр. Бесполезно. Ничего не меняется. Почва такая же рыхлая и влажная, но воды нет.

-Ты меня уже удивил! - на краю ямы появляется Лия,

- Чуда пока нет?

-Убирайся! Я не знаю, что делать! Воды здесь навалом, но я не могу ее достать!

-Ее нужно на чем-то собирать, а в землю она сразу впитывается. Если яма будет поглубже, а ее дно - вогнутым и водонепроницаемыми на нем появится слой воды. Яму сделать глубже - не проблема, а вот из чего делать стенки? Можно поискать глину. Если ее смешать с водой, а потом намазать на дно...

-Умная, да? И где здесь искать глину? Может, ее здесь нет совсем! Слушай, а ты какие-нибудь молитвы знаешь?

Лия смотрит на него, как на идиота:

-У тебя мозги высохли? Я же тебе говорила, что чудо должен сделать ты, а не ОН!

-Думаешь, что я сейчас буду молиться, чтобы ОН превратил землю в глину? И что это мне даст? Ведь глину нужно размять с водой, а ее-то у нас нет! Хотя, стоит попробовать! - он вырывает растение со слизняками на корнях, отрывает одного и пытается смешать его с землей. Ничего не получается. Возможно, слизняк и содержит много воды, а вот отдавать он ее не собирается. При раздавливание рукой вместе с комом земли слизняк рвался на мелкие кусочки, а жидкость так и не отдавал. Джон вздыхает:

-Ничего не выходит!

Лия ухмыляется:

-Попробуй пожевать и сплевывай выдавленную зубами жидкость!

Джон добросовестно попробовал. У слизняка был очень специфический вкус, и Джона чуть не стошнило, но он успел выплюнуть жидкость за мгновение до этого. Этот способ оказался тоже не очень удачным. Почва и так была слишком влажной, чтобы впитать жидкость еще. Джон был упорным. Несколько сухих листьев тщательно разжевываются, и в тот момент, когда уже не хватает слюны, Джон, продолжая жевать, берет в рот кусочек слизняка. Еще пара минут - и у него во рту вязкая жижа с отвратительным вкусом. Он ее не собирается есть. Смешав эту жвачку с пригоршней земли, Джон получает кусок липкой пластичной массы. Лия внимательно ее осматривает:

-С виду похоже на глину уже готовую для того, чтобы что-то лепить. Попробуй сделать тарелку?

Джон смотри на нее с недоумением.

- Господи, да ты совсем не соображаешь! Солнце стоит в зените, поэтому если ты просто сделаешь в этой яме вогнутое дно, вода будет испаряться быстрее, чем накапливаться. А если у тебя будет тарелка...

Джон все понял. То, что у него получилось, тарелку напоминало только издали. Она была кривая, косая, неровная и разной толщины, но главное в ней все-таки было. В ней не было трещин и дыр. Лия, придирчиво осмотрев первое гончарное творение Джона, печально вздохнула:

-Это - не чудо! Это что-то мерзко-корявое, как моя жизнь. Хотя если после высыхания оно не рассыплется, перестанет пропускать воду и в нем соберется хотя бы глоток воды - это будет чудом!

Чуда не произошло. Как только жалкое подобие тарелки начало подсыхать, оно тут же покрылось мелкими трещинками, которые росли и сливались вместе прямо на глазах. Через пару минут тарелка рассыпалась. Лия с отвращением берет очередного слизняка и начинает его жевать:

-Бросай это все! Если ОН хочет, чтобы я жрала то, от чего меня тошнит, а потом блевала - значит, так тому и быть!

У Джона возникает в голове какая-то идея. Она слишком невероятная, поэтому перед тем, как пытаться ее осуществить, он решается кое-что спросить:

-Лия, ты хотела спать. Ты не смогла заснуть потому, что хотела пить?

Лия уже в том состоянии, когда тошнота вот-вот закончится рвотой. Поэтому отвечает она медленно, едва открывая рот:

-Дохлые не спят. Хотя спать хочется - сил нет! Может быть это - худшее из наказаний, которое нас ждет.

Джон криво ухмыляется:

-Тогда это - без меня! - он резко без предупреждения бьет Лию по лицу. Удар не сильный, но Лия к нему была не готова. На ее щеке появляется грязный след от руки Джона. Она выплевывает остатки слизняка и сжимает кулаки:

-У тебя что, крышу сорвало, педрило?

Джон, не отвечая, пытается ударить еще раз. На этот раз Лия без труда его отбивает:

- Послушай, урод, еще один удар, и я тебе башку оторву! - Джон бьет еще раз. На этот раз Лия отвечает так сильно, что голова Джона резко откидывается назад и влево. Слышен характерный хруст и тело Джона, как будто мгновенно лишившись костей, оседает на землю. Лия смотрит сначала на свой кулак, потом на Джона, который не подает признаков жизни. Она наклоняется и приподнимает ему веко:

-По-моему, он нашел способ слинять отсюда куда-то в другое место. Надеюсь, он попадет к таким же, как он!

Она ошиблась. Джон снова оказывается в больнице, и снова перед глазами ослепительно белый потолок, снова в спине огромный бурав, медленно разрывая плоть, добирается до сердца. Боль такая, что каждый вдох кажется последним. И, как и в прошлый раз, равнодушный голос доктора:

- Я удивляюсь, как он до сих пор жив. Миокард мертв больше, чем наполовину. Шансов - никаких. Он подписал запрет на подключение к аппарату. Самое большее – две-три минуты, и он нас покинет.

Джон медленно разворачивает голову в сторону доктора. Тот замечает движение:

-Господи, он в сознании! Я представляю, что он должен чувствовать! Лежите тихо, будет не так больно!

Джону плевать на боль. Что-то ему подсказывает, что как только тот бурав доберется до сердца, он умрет. Поворот головы отзывается пульсирующем взрывом боли. Белый потолок в глазах медленно сменяется на небольшую посудину из нержавейки, в которой лежит несколько использованных шприцов. Она находится на расстоянии вытянутой руки от Джона, но чего стоит вытянуть почти мертвую руку! Бурав в спине начал вращаться быстрее и на режиме перфоратора. Боль стала дергающей и практически невыносимой. Последним усилием воли Джон сжимает пальцы на посудине и шепчет:

-Похороните меня с ней! - это был его последний выдох. Доктор пожимает плечами :

-Самая дурацкая посмертная воля, из тех, что я слышал! Пусть будет так!

Боль мгновенно прекратилась. Сквозь прикрытые веки струится голубоватый свет. Поворот головы теперь боли не вызывает, а в правой руке что-то зажато. Джон приподнимает голову и осматривается. Тут все осталось на своих местах. Голубое солнце в зените, бескрайние поля и Лия, которая расширяет и углубляет выкопанную им яму. Она так увлеклась этим, что не заметила, что Джон подошел к краю ямы.

-Это для меня?

Она подымается с колен:

-Идиот! Как ты меня напугал! Да! Для тебя! Может здесь и не нужно хоронить умерших, мы и так мертвые, а ну тебя к черту... Ты умер, а потом ожил! Это чудо! Теперь мы можем...

Джон перебивает:

-Я должен совершить второе чудо! Держи!

Посудина из нержавейки плюхается рядом с Лией. Она мгновенно вылетает из ямы:

-Где ты это взял?

-Тебе это не понять. Это написано в старо-английской поэзии. Сейчас ты попьешь воды, а потом, я расскажу, что там написано дальше.

-Стихами?

-Могу и стихами, хотя тебе лучше заняться водой! Пить-то хочется тебе!

-Мне уже не хочется пить! Я хочу узнать, где ты взял эту посудину!

-Если ты не хочешь пить - нацеди воды мне. У меня во рту пересохло. Все произошло не так, как я рассчитывал, но так тоже неплохо. Ты хочешь секса? Извини, я сейчас пережил инфаркт еще раз. В прошлый раз я лежал, как бревно, и боль меня медленно убила. А сейчас я протянул руку за этой посудиной и попросил, чтобы меня с ней похоронили. После такой боли даже живому мне неделю было бы не до секса! Я тебя разочаровал?

Лия вминает посудину в рыхлую и влажную землю так, чтобы в ней накапливалась вода, потом медленно вылезает из ямы:

-Я не знаю. Если честно, мне сейчас тоже не до секса. Если это - ЕГО воля...

-Его воля - чтобы мы хотели друг друга. Если не буду хотеть я - у нас ничего не выйдет. Не будешь хотеть ты - у нас будет только жалкое подобие, которое вызовет у нас с тобой только отвращение. Поэтому мы сначала попьем воды, а потом решим, что делать дальше.

-Ты опять будешь пытаться набить мне морду?

-Нет. В этом случае мне снова придется переживать инфаркт. И ради чего? Ради второй миски? Это уже не будет чудом, да нам хватит и одной. Просто посиди, помолчи. У меня есть одна идея, но я не знаю, как ее реализовать.

-А я тупая проститутка, и ничем тебе помочь не могу! Я ведь не читала старо-английскую поэзию!

Джон еще раз осматривает Лию:

-Ты права. Возможно, ты сможешь придумать это лучше меня. Я в прошлый раз хотел умереть. Так, как я считал, умирают. Без всего этого посмертного великолепия. К сожалению, у меня ничего не вышло, просто пришлось пережить смерть еще раз. Думаю, это из-за того, что я все же должен выполнить ЕГО волю. У нас пока есть возможность для этого, хотя ни я, ни ты этого не хотим!

-Я не отказываюсь выполнять его волю!

-Ты просто не можешь и не хочешь помочь мне выполнить ЕГО волю в отношении меня. А раз так - то не будет выполнена и ЕГО воля в отношении тебя. Ты не хочешь говорить, что это, но дала понять, что ее можно будет выполнить только после рождения тысячного ребенка!

-Хитрая сволочь! Несмотря на то, что ты педик и, возможно, импотент, хочешь часть вины переложить на меня? Не выйдет!

-Я не хочу перекладывать вину на тебя. Мне нужно кое-что другое! Я хочу умереть! А ты? Ты хочешь мучиться от тошноты, бессонницы и жажды, быть постоянно беременной и питаться самой и кормить своих детей сухой травой?

-Я знаю, что есть люди, которым при жизни приходится намного хуже! Чего ноешь? Хочешь, чтобы я опять свернула тебе башку? Это - на раз!

Чуть-чуть больше, чем можно, окончание в комментарии.

В самой большой пирамиде Хеопса(Хофу) так и не был никто похоронен. Почему? Моя версия, не претендующая на историческую достоверность.

Я, Нхут, бывший младший жрец храма Сета, сегодня умру. Умру не во славу Сета. Моя судьба его не волнует, он и так пожинает тысячи трупов в день.

Умру не для того, чтобы прославиться. Мое имя знает только один человек, и только он может удержать меня от смерти. Он – верховный жрец храма Сета, и не придет сюда ради судьбы бывшего младшего жреца, которого он продал в рабство за чтение «Книги мертвых». Младшему жрецу это не позволено, но за такую провинность обычно давали сотню плетей, и я готов был с благодарностью их принять. Возможно, в тот день верховный жрец встал не с той ноги, поэтому навсегда зачеркнул мою жизнь. Или храму нужны были деньги. Фараон Хофу строил самую большую пирамиду, и ему нужны были каменщики.

Обучение раба на каменщика очень жестокое. На десять рабов – один надсмотрщик, и плеть в его руках истирается так же быстро, как наше медное зубило об камень. Жизнь в храме научила меня смирению и послушанию, и моя спина почти не получала ударов плети. Уже через месяц один из вербовщиков, посмотрев несколько минут на мою работу, сказал:

-Раб! Ты можешь стать свободным уже сейчас. На постройке пирамиды нет рабов. Если ты отработаешь один сезон – ты будешь свободным и обеспеченным человеком, отработаешь три сезона – будешь свободным и богатым!

Вербовщик не подозревал, что я читал книгу мертвых, и знаю, что ждет всех каменщиков и других работников на постройке пирамиды. Мало того, он и сам этого не знает. То, что я согласился работать на пирамиде фараона, навсегда избавляет меня от плети надсмотрщика. На строительстве они, конечно, есть, но плетей у них нет. Мы ведь свободные люди, и нас бить нельзя. Вместо плети у них жезл с несмываемой краской. Во время работы на нас – только набедренная повязка. Плохо работающего надсмотрщик только касается жезлом, оставляя пятно краски на бедре. Три пятна за день – и на следующий день тебя поставят на более тяжелую и не квалифицированную работу.

Никто бить и лишать еды тебя не будет. Каждый день перед работой нас осматривает врач, заболевших лечат и усиленно кормят. Мясо, рыба, чеснок и бобы – каждый день. Думаете, почему о нас так хорошо заботились? Все вокруг подсчитывали заработанные деньги, и думали, куда их потратят.

Я же молился, чтобы строительство продолжалось как можно дольше. Но визирь Хемиун, будь проклято его имя, поклялся фараону, что построит пирамиду за двадцать лет, и на тот момент, когда я появился на этой стройке, она уже продолжалась семнадцать лет.

Почему у надсмотрщиков не было плетей? На пирамиде одновременно работало больше десяти тысяч человек. Чтобы не запутаться в таком обилии людей, записи о том, где, кто, и как хорошо работает, делались несмываемой краской на спине. Удар плетью мог нарушить всю бухгалтерию. Почему о нас хорошо заботились, и не пускали на работу больных? Об этом знал только я, прочитавший эти строки в «Книге Мертвых».

Пирамида – последнее прибежище фараона, его лодка, на которой Ра увезет его к себе на небеса. Поэтому первый труп, который должен здесь появиться, должен быть трупом фараона. Если в пирамиде умрет кто-то другой – это будет просто огромное каменное сооружение, и не более того. Мне было жаль остальных работников, наивных простаков, рассчитывающих потратить заработанные деньги. Они их получали. Кто горсть, кто две или пять горстей золотых монет, на которые можно было прожить безбедно всю оставшуюся жизнь. Вот только ни одному из них не удавалось потратить ни одной монеты. Один точный удар – и нож рассекал сзади шею там, где заканчивается череп. Это поручалось старшим жрецам Сета, и они великолепно справлялись со своей работой.

Ни один из работников не успевал даже вскрикнуть. Потом кожа со спины бывшего работника обрабатывалась, и присоединялась к описанию строительства пирамиды.

После окончания строительства я не вышел из пирамиды. Я держал возле сердца нож, и предупредил, что если меня попытаются вывести из пирамиды, я убью себя. Весь первый день меня уговаривали, обещали дать еще две горсти монет, но я молчал. Мне принесли воды и еды, но я знал, что, ни есть, ни пить нельзя. Приготовление одурманивающих средств поручалось младшим жрецам Сета, и я знал десяток рецептов.

К концу первого дня несколько жрецов Сета сделали попытку пустить одурманивающий газ, но я отступил по проходу к гробнице, и газ остался в Большой галерее.

К концу второго дня пришел управляющий стройкой, правая рука визиря. Именно ему придется ответить за мой поступок. Если я убью себя здесь, фараон прикажет снимать с него кожу кусками, в течение двадцати дней, по числу лет строительства, чтобы в последний день он лишился всей кожи. Я предложил ему быстро и безболезненно умереть в пирамиде. Он только засмеялся. Он обещал мне жизнь и богатство, на этот раз засмеялся я. Это не в его власти.

Только верховный жрец Сета может подарить мне жизнь. Третий день без воды ослабит мою руку, я не смогу воткнуть нож в сердце. Мое тело сожгут и развеют пепел в этой пирамиде. Я, Нхут, младший жрец Сета, отберу гробницу у фараона Хофу! Его мумии никогда не лежать здесь!

Немного вводного. Александрийский маяк, одно из семи чудес света, был построен архитектором Состратом Книдским. Достигал высоты 100 метров и простоял тысячу лет.

Вы не задумывались, почему инженеры, архитекторы и прочая интеллигенция носят галстуки? Мой вариант, не претендующий на историческую достоверность.

От голоса мавра кровь стынет в жилах:

-Царь Птоломей недоволен темпами строительства и превышением сметы. Он назначил меня сатрапом стройки.

Самый крупный из инженеров вскакивает и кидается в драку:

-Я тебе покажу «сатрап»! Я свободный грек, инженер… - он не успевает закончить. Мавр левой рукой проталкивает его мимо себя, а правой выхватывает сарацинский меч. Один взмах – и хитон инженера распорот сверху донизу, а последующие два взмаха сопровождаются оглушительными шлепками. На ягодицах инженера вздуваются багровые полосы от ударов мечом плашмя. Сатрап так же тихо и спокойно продолжает:

-Почему после трех лет строительства и траты трех четвертей денег от первоначальной сметы, готов только первый этаж маяка?

Сострат повышает голос:

-Я должен объяснять проблемы строительства какому-то сатрапу?

Лицо мавра остается невозмутимым. Он кладет на стол четыре черные веревочные петли.

-Мне не нужны объяснения. Инженеры должны носить галл-стук. Носящий галл-стук вне закона и отвечает только перед сатрапом за стройку!

-Я не одену ошейник! Я Сострат Книдский!

-Двадцать повозок облицовочного мрамора с этого строительства, оказались у какого-то мошенника, - мавр оборачивается и показывает на своего спутника, - Али не говорит. Он – палач, поэтому ему вырезали язык. Но он может разговорить любого. Сострат Книдский, ты наденешь галл-стук, или подождем, что скажет тот вор?

Архитектор берет петлю в руки и неуверенно вешает на шею. Сатрап одним движением затягивает ее так, чтобы ее нельзя было снять, но в тоже время шея оставалась свободной. При этом он спокойно говорит:

-Этот галл-стук только затягивается. Если ты разрежешь его – Али посадит тебя на кол. После того, как строительство будет закончено–я сниму галл-стук. Каждый раз, когда ты ошибешься, я буду затягивать его. После третьего раза ты еще сможешь дышать, после четвертого–уже нет! – мавр поворачивается к пострадавшему инженеру, -Крови на тебе нет! Но будет, если ты не объяснишь мне, как ты собираешься построить второй этаж маяка, высотой сто метров! Как будешь поднимать дрова? Если мой вариант будет лучше, то ты или надеваешь галл-стук, или умираешь!

Инженер с дрожью в голосе говорит:

-Я собираюсь устроить в нем винтовую лестницу так, чтобы повозку с дровами могли завести наверх пара мулов.

-Проверял ли ты, завезут ли мулы повозку с дровами наверх?

-Да, сатрап, проверял!

-А проверял ли ты, пойдут ли мулы вниз с пустой повозкой? Они трусливы, упрямы и боятся высоты! Если не пойдут – я отрублю тебе голову. А если ты наденешь галл-стук, я расскажу, как нужно поднимать дрова вверх!

Срих надевает петлю и шепчет:

-Я слушаю вас, сатрап!

-Пара мулов будет ходить по кругу, вращая подъемный механизм. Еще два мула будут подвозить телегу с дровами. Поднять ее на сто метровую высоту будет проще, чем гнать мулов наверх, а потом пытаться стащить их вниз. Ты инженер, поэтому остальное придумаешь сам! – он затягивает петлю на шее Сриха и поворачивается к третьему и четвертым инженерам:

-Вы должны были придумать то, как будет работать маяк! Если те гнутые листы полированной меди и бронзовые колонны – все, что вы придумали… - сатрап вместо продолжения взмахивает мечом. Один из инженеров надевает галл-стук и шепчет:

-Надеюсь, у сатрапа есть лучший вариант! Я готов сделать все, как скажет сатрап!

Второй инженер пытается возмутиться:

-Я рассчитал параболическое зеркало! Свет костра будет отражаться параллельным лучом!

Сатрап улыбается:

-Сейчас мы разведем костер, и ты установишь свое зеркало! Если за шесть часов горения оно не покроется сажей…

-Это невозможно! Центр параболы будет за два локтя от костра! – он быстро одевает галл-стук, - Сатрап, это лучшее, что мы смогли придумать!

-Гетеры и вино мешают думать! Медные листы нужно гнуть по окружности, рядом с центром которой будет установлена линза из кварца. Она, вместе с отражателем, должна находиться на подвижной платформе. Луч должен описывать треть круга за минуту, в течение которой в костер будет принудительно вдуваться воздух. Камера горения должна быть закрыта витражами из прозрачного кварца, иначе ветер на высоте будет сдувать пламя. Вытяжка будет через полую семиметровую скульптуру Посейдона. На этих папирусах – эскизы. Даю неделю, чтобы приготовить чертежи. И еще два года на окончание стройки! Рабочие-иудеи отдыхают в субботу, необрезанные – в следующий день. Носящие галл-стук – только после того, как я его сниму! Опоздавшему с чертежами – затягиваю галл-стук!

Прошло два года и после сдачи Александрийского маяка сатрап снимает галл-стук с шеи Сострата с помощью специального ключа. Петля уже затягивалась три раза, и новая ошибка архитектора грозила ему смертью. Сатрап склоняет голову перед Состратом:

-Отныне ты можешь именоваться: «архитектор Сострат Книдский, носящий галл-стук». Рабыня сейчас вышьет золотой нитью на шнуре запись об окончании стройки и вошьет мою печать, - он продолжает шепотом, - Я велел замазать штукатуркой с надписью «Птоломей» твою подпись на гранитной плите. Штукатурка отвалится через полвека, а твой маяк простоит тысячу лет!

На девушку больно смотреть, но она молча идет к дверям. Сразу за дверью она спрашивает:

-Что я должна делать?

-Подождать в коридоре, пока он заснет, - пожимаю плечами я. Потом ты поможешь мне переложить его на каталку. В этой туше – сто тридцать кило, поэтому без твоей помощи мне пришлось бы тащить его волоком. Говенный след через всю амбулаторию мне очень не нравится!

-Не прикидывайся идиотом! Что я должна делать, чтобы вывихнуть ему ногу?.

-Я думал, что ты занимаешься дзюдо... - я еще раз внимательно ее рассматриваю

-Занимаюсь! - перебивает она,

- А также карате и другими видами восточных единоборств! Но я не знаю, как вывихнуть человеку ногу, так, чтобы это выглядело случайной травмой!

-Ага, а я врач, три месяца после ординатуры, и там все это время только и учился имитировать несчастные случаи. Справишься как-нибудь! Чем больше ты ему повредишь, тем дольше он не будет нам мешать! Кстати, не буду возражать, если ты сломаешь ему ногу. Хотя в этом случае я все же отвезу его в больницу.

-Ты сволочь по жизни или просто садист?

-Я - добрый доктор, который будет оказывать медицинскую помощь пострадавшему от маньячки. Все, заткнись, чтобы он тебя не услышал! Стой здесь и жди, когда он заснет, я тебя позову! Только не рассчитывай, что я буду кричать или что-то говорить. Я просто постучу в дверь!

В моем кабинете все по-прежнему. Фельдшер уже полностью обессилел и попыток освободится уже не делает. При виде меня он поворачивает голову и хрипит:

-Помоги! Чем хочешь поклянусь, что ничего плохого тебе не сделаю! Заплачу, сколько скажешь... - он замечает в моей руке тряпку, щедро политую эфиром,

- Нет, подонок, ублюдок, ты это не сделаешь!

Еще несколько бесплодных попыток освободится только облегчают мою задачу. Фельдшер делает несколько глубоких вдохов и роняет голову. Я держу тряпку возле его носа еще пару минут, пока его мышцы полностью не расслабляются. Потом подхожу к двери и тихонько стучу. Несколько минут в одиночестве за дверью полностью убили решительность девушки. Ее глаза набухли слезами, кажется вот-вот, и она заплачет.

-Я не могу!

-Не можешь мне помочь? - я неумолим,

-Иди и доложи майору! Сейчас я подниму кушетку, а ты возьмешь эту тушу за ноги...

Девушка уже вошла в маленькую комнату, в которой воняет дерьмом, мочой, старым потом и эфиром. Запах такой сильный, что ощущение того, что все это висит в воздухе. Заметив что ее вот-вот стошнит, я ору:

- Эй, только не вздумай блевать! У меня нет санитарки, а только уборщица. У меня с ней договоренность, что она убирает только грязь, а дерьмо и блевоту - нет! Поэтому, если почувствуешь, что невмоготу - стругай в этот кулек! - я протягиваю ей обычный кулек из супермаркета.

-Спасибо, обойдусь! – злоба избавляет ее от тошноты, хотя кулек она все-же берет.

-Как знаешь! Если твоя блевота будет на полу - такая помощь мне не понадобиться. А сейчас я подниму кушетку, а ты - тащи эту тушу за ноги!

Она берется за нижний край брючин.

- Слушай, у тебя так не получится!

-Ты поднимай кушетку, а я разберусь! - снова сердито рявкает она.

Поднимать кушетку, сваренную из толстого уголка достаточно тяжело, но девочке из СБУ значительно хуже. Сил у нее гораздо больше, чем может показаться по внешнему виду, только использует она их нерационально. Дешевая ткань брюк фельдшера, которая к тому же почти вся мокрая, вытягивается сантиметров на двадцать. У фельдшера слетают туфли и к букету запахов добавляется вонь от давно нестиранных носков. А дальше дело не идет. Туша не сдвинулась ни не миллиметр. Подождав с полминуты, я ставлю кушетку на место. Девушка тяжело дышит и злобно зыркает в мою сторону:

- Ничего не понимаю, сто тридцать кило я бы сдвинула, но в нем намного больше! Может лучше мне поднять кушетку?

-Она из металла и весит больше восьмидесяти кило. Варили из того, что было. Если ты уронишь ее острым краем ему на голову - вести в больницу его не придется. Кстати, эта мысль мне нравится! Поднимай!

После потуг с тушей фельдшера у нее на этот подвиг не хватает сил. Она в отчаянии садится на пол:

-Ты сказал, что все можешь сделать один! Так зачем тебе моя помощь?

-Я уже говорил, что один я справлюсь за полтора часа, с чьей либо помощью - за полчаса. С твоей помощью, похоже, это затянется часа на два. Полчаса понадобиться только для того, чтобы уговорить тебя сделать так, как нужно, и когда ты откажешься - заниматься этим самому.

-Почему ты считаешь, что я должна отказаться?

-Потому, что у тебя такой характер, - тяжело вздыхаю я,

-Если я скажу, как ты должна это сделать, ты снова бросишься на меня с кулаками, а майора, чтобы тебя остановить, рядом не будет. Слушай, вали к нему, мне травмы ни к чему!

-Даю честное слово, что я не буду драться, что бы ты мне не сказал! Достаточно?

-Сейчас посмотрим! Для того, чтобы вытащить эту тушу, ты должна положить подъемы его ног себе на плечи, взять его под колени и чуть-чуть приподнять. В этом случае разорвется липкая пленка, которая его держит, и ты сможешь его сдвинуть. Ты должна его вытащить на свободное место, а потом я помогу тебе его перевернуть. У тебя есть во что переодеться? В противном случае ты будешь вонять, так же как и он!

Она сжимает кулаки, но бить меня не торопиться:

-Я так понимаю, ты хочешь мне предложить какую-то гадость.

-Я не хочу тебе ничего предлагать, я просто расскажу, как бы делал это сам. У меня есть вещи для того, чтобы переодеться, но стирать от чужого дерьма, мочи и пота свои вещи мне не нравиться. Поэтому я бы снял с себя все, одел бы фартук и ...

Только шаг назад спасает меня от удара по лицу. Я зло заканчиваю:

- Иди к майору, и доложи, что ты ничего не умеешь и не можешь мне помочь! Кто-то только что обещал, что не будет драться!

-Извращенец! Ты хочешь, чтобы я работала с тобой голой?

-Дура! Я рассказал, что бы делал сам! Тебе больше нравится стирать, или ходить обгаженой - можешь сделать все так одетой! А сейчас - проваливай! Я не собираюсь ходить с расквашенной мордой!

-Конечно! Тебе же сегодня танцевать!

-Какого черта! Вы слишком много обо мне знаете! Я думал, майор называет меня Доком в сокращении от «доктор». Думаю, что он просто знает мое прозвище. Ты собираешься уходить? Или будешь смотреть, как я буду раздеваться?

Она кивает на веб-камеру:

-Ты ее накроешь, или позволишь майору записывать свой стриптиз?

-Конечно, закрою, но раздеваться я буду тогда, когда ты свалишь отсюда!

-А тут есть, где помыться? И где этот долбанный фартук? Он хоть не прозрачный?

-Не понял. Ты все-таки собираешься работать?

-Нет, просто хочу показать тебе свои сиськи! Сегодня с утра меня преследуют неудачи. Если я скажу майору, что не смогла тебе помочь, то меня отстранят от этого дела! А если у меня не получится...- она снова сжимает кулаки.

-Я уже понял. Вот фартук. Я закрою веб-камеру и отвернусь, пока ты переоденешься.

-Отвернусь! Очень это поможет. Фартук полиэтиленовый и весь прозрачный!

-Можешь мне поверить, что я не буду смотреть на тебя без особой нужды. Погоди, еще одно... Только разожми кулаки, и не кидайся на меня. Я только покажу, как этот фартук сделать по твоему размеру.

Вот ведь нервное создание! Только и гляди, чтобы тебя не треснули. Я надеваю фартук на себя и завязываю тесемку сначала на затылке так, что фартук поднимается под подбородок:

- А на пояснице ты завязать не сможешь, мне придется тебе помочь. Фартук рассчитан на этого слона, поэтому мне придется тебя в него заворачивать. Извини, но в это время закрыть глаза я не смогу, и мне нужно будет смотреть на тебя!

-Ты так и не сказал, есть ли здесь душ?

-Есть. Он в морге. Сначала мы отмоем этого кабана, а потом помоемся сами. Ты все еще хочешь поработать?

-Нет! Но у меня нет выбора! Закрывай ту гляделку, а то майор слюнями захлебнется! А перчатки у тебя есть?

-Есть, только ты не сможешь в них ничего сделать. Руки будут скользить! Хочешь попробовать или поверишь мне на слово?

-Поверю! Слушай, ты ведь только окончил мединститут, где ты так насобачился?

-Ординатура у паталогоанатома в сельской больнице. Если уж не платить по контракту - то лучше это делать с самого начала. А в селе в ординатуру было только одно место. Слушай, я уже две минуты, как закрыл камеру, но я не слышал, чтобы ты взяла фартук. Ты еще чего-то ждешь?

-Что бы ты меня поцеловал! Я вещи свои складывала! - за спиной слышно шуршания фартука, - Черт, он холодный! И такой огромный, что я могу в него трижды обернуться! Я могла не раздеваться!

Я не поворачиваясь пожимаю плечами:

-Еще не поздно одеться. Только давай, определяйся поскорее, эту тушу уже пора вытаскивать!

-Все, я уже в фартуке. Но я не знаю...

Я быстро подхожу к ней. Она сложила обе половинки фартука, как крылышки за спиной и держит их двумя руками.

-Мне нужно замотать тебя в фартук. Если ты будешь так за него держаться, то у меня это не получится.

-Если я отпущу, то он раскроется!

-Послушай, то, что у тебя красивая попка, мне видно и сквозь фартук. Тихо, тихо, не нужно драться! Я не буду тебя лапать. Мне нужно только завернуть тебя, а для этого ты должна отпустить клеенку! Спасибо! - я быстро развожу полы фартука, на мгновения открываю ее задницу, и тут же мгновенно заворачиваю одной полой, во второй делаю дырку пальцем, и через нее продеваю завязку. Еще через секунду девушка уже готова к работе.

-Давай еще раз! Не забыла - подъем ног кладешь к себе на плечи!

Она шепчет что-то нецензурное и хватает фельдшера за ноги.

- Погоди, я еще не поднял кушетку!

-А какого черта ты копаешься? Думаешь, мне нравится париться в таком виде?

Я рывком поднимаю кушетку:

-Ты хочешь, чтобы я посмотрел на тебя? Действуй! Не так резко, а то сломаешь ему позвоночник!

Эта коза дергает так, что мокрое пятно, которое держало фельдшера, с громким плямканьем разрывается. Она скользит на мокром полу и въезжает в это же мокрое пятно, а сверху ее придавливают ноги фельдшера. Мне только и остается, что тихо выругаться, а вслух сказать:

-Ты не очень ударилась, помощница?

Ей сейчас не позавидуешь. Лежать в луже из мочи и фекалий и нюхать нестиранные носки уже само по себе несладко. А если учесть, что на ней еще лежат толстенные лапы этого кабана - то ей совсем хреново. Что подтверждается ее хрипом:

-Дай кулек! Мне нехорошо!

Ага, дай! Если я отпущу кушетку, кулек я уже дать не успею. У нее содержимое будет выходить с обоих сторон вместе с кишками, а металлический уголок кушетки серьезно повредит спину фельдшера.

-Можешь блевать на пол! Разрешаю! Потом сама и уберешь!

Хорошо, что я предусмотрительно придвинул стул. Кушетку я могу опереть на его спинку. Для этого ее нужно приподнять еще чуть-чуть выше и ногой подтолкнуть стул в нужное место. Убедившись в том, что кушетка надежно закреплена, я отпускаю ее на спинку стула и подхожу к своей помощнице:

-Разведи немного руки и расслабься. И держи этого кабана покрепче! Будет немного больно!

По-моему, она нанюхалась носков до чертиков. У нее уже галюны.

- А? Почему ты здесь?

Действительно, ведь я должен был держать кушетку. Объяснять слишком долго. Я хватаю ее под мышки, и убедившись в том, что она судорожно держит ноги фельдшера, одним рывком выдергиваю эту сцепку из-под кушетки, одновременно переворачивая ее. Получилось очень элегантно, за исключением одного неприятного звука от несчастной девушки. Я успеваю подсунуть ей кулек. Ее рвет около минуты. Как только в этом деле наметился перерыв, я предлагаю:

-Если ты встанешь, блевать будет легче, да и причин для этого не будет! - неблагодарное создание тут же вскакивает и заявляет:

-Сволочь! Не мог сказать раньше! И вообще, ты вытащил нас обоих и перевернул так легко, что мог справиться и один! Зачем ты заставлял меня раздеваться!

Но не дура, спрашивается?

-Я заставлял? По-моему, я послал тебя к майору, хотя хотел послать куда-нибудь подальше. Я рассказал тебе, как бы я действовал в одиночку. После того, как ты увидела, что фартук закрывает тебя полностью, я предложил тебе одеться. Если бы ты одела трусы и не пыталась бросить эту толстую тушу через себя, то они остались бы чистыми. Ты решила показать свою силу и не учла, что слишком легкая для этого, поэтому у тебя задница...

Катя резко оборачивается. Когда она скользнула вниз, концы фартука разошлись и ее задница вытерла всю ту вонючую мокреть, которая осталась от фельдшера.

- Пытаться вытирать не советую! Минут через десять смоешь все теплой водой с мылом. Потрешь грязной рукой - получишь на задницу такую дрянь, что кожвенеролог только за название пятьдесят баксов возьмет!

Она смотрит на свою перепачканую задницу, на обгаженные руки и начинает реветь в полный голос.

-А ну, заткнулась! Думаешь, уже все? Дальше как раз самое сложное! Мы должны положить этого быка на каталку. Снова будешь рвать, или внимательно выслушаешь, как это делать?

Она орет что-то непонятное. Мне приходится повысить голос:

-Слушай, ты, овца! Если ты продолжаешь мне помогать, то сейчас отвечаешь мне так, чтобы я понял, что мне говорят. Если я опять услышу такую хрень - дальше делаю все сам. В этом случае ты помоешься через час, а пока стой и не вздумай почесаться!

Как не странно, но это подействовало. Она всхлипнула в последний раз и почти нормальным голосом спрашивает:

-Что я должна сделать?

-Присесть между его ног. Положить его ноги себе на плечи, так, чтобы его колени оказались по обе стороны от твоего лица. Взяться за пояс его брюк. Нет, не за карманы! Они могут оторваться, и ты шлепнешься вместе с ним, головой прямо ему в пах. У кого-то из вас, а может и у обоих сразу будут травмы… По моей команде встать и распрямиться. Не торопись! За эту секунду мы должны забросить его на каталку. Сейчас я ее зафиксирую!

К тому времени, как я зафиксировал каталку, девушка уже держала ноги фельдшера в нужном положении. Я продеваю обрезок матерчатого ремня под мышками фельдшера, наматываю остатки на руки и командую:

-И, раз! - на этот раз все проходит благополучно. Кабан уже на каталке и помощь Кати мне больше не нужна.

-Спасибо, Катя! Сейчас от вас требуется только одно - идти за мной, не дотрагиваясь ни до себя, ни до чего другого. Через пять минут у тебя будет теплый душ. Твои вещи я сложу в кулек и возьму с собой. Тебе их лучше сейчас не трогать, - я достаю еще один пакет и аккуратно укладываю в него вещи девушки. Сверху я ложу небольшое вафельное полотенце,

-Извини, оно маленькое, но большего у меня здесь нет. Иди за мной! - я вывожу каталку в коридор, а за мной, как привидение, идет девушка. И как назло, как только она появляется в коридоре, из кабинета фельдшера выскакивает майор:

-У меня новые данные! - дальше следует что-то между хрюканьем и мяуканьем. Судя по всему, он поднял взгляд на Катю. Способность говорить у него появляется секунд через десять:

-Катя, что с вами?

-Объясню минут через десять, а до этого не могли бы вы отвернуться?

-Да, конечно! - майору, чтобы повернуться понадобилось еще секунд десять, - Я хотел сказать, что мной получены новые данные. Док, вы соврали, что не знаете продавщицу! У нее началась почечная колика. На ее время она пришла в себя. Она сказала, что вы помогали ей каким-то японским аппаратом и у вас есть чудо-таблетки, которые после этого аппарата, выводят песок. Выходит, вы все-таки ее знаете?

-Ко мне обращаются люди, я оказываю им помощь. Для этого я должен узнать, как человека зовут, но если их за день приходит около пятидесяти, то всех не запомнишь. Вас интересует, что это за средство? Безобидное мочегонное! А страшно секретный японский аппарат - ультразвуковая стиральная машинка. Она садится в бочонок с теплой водой и четверть часа стирается на максимальной мощности. Надеюсь, вы не будете сообщать об этом в райздрав? Там новаторские методы лечения не приветствуют, несмотря на то, что они помогают. У нее должен был выйти камень. Вышел? И вообще, какое это имеет отношение к тому, что вы здесь? Что у вас за новая информация?

-Мне сказали, что это - в воде!

-Удивили! Я бы это вам сказал с самого начала. Я местную воду пить не могу, от нее прет хлоркой и дешевым стиральным порошком. А пару дней назад местный химзавод, видно, решил освоить производство дорогого?

-Это не твое дело! После выхода камня, ей дали легкое мочегонное и она больше не кидается от людей!

-И в больнице ей дают нормальную воду. Похоже, у нас появляется надежда! Вызывайте войска, оцепляйте район, объявляйте карантин. Все, кто окажутся внутри - связываются и насильно отпаиваются водой с мочегонным. Да здравствует майор СБУ Нестеренко! Если моя помощь больше не нужна, то я постараюсь помочь фельдшеру.

-Стойте! Вы понимаете, что вы единственный человек, который реально может помочь всем этим людям?

-Я только что сказал, как им можно помочь. Я - всего только один человек, и у меня не хватит сил, чтобы насильно поить тысячу человек привозной водой и заставлять их пить мочегонное. Кроме того, у меня никто не спрашивает, что я хочу за это, если все-таки я сделаю это.

Майор и девушка резко разворачиваются ко мне и в результате снова сталкиваются взглядами. Майор быстро отворачивается:

-И что же ты за это хочешь?

-По гривне в день за каждого из тысячи человек. Тясяча в день - это очень скромно!

-Ты считаешь, что тебе заплатят?

-Я сказал, что могу это сделать, и сказал, что за это хочу. Если это слишком много - пройдитесь по базару! Когда вернетесь цена вырастет до двух тысяч.

-Что это значит?

-Если решение принимаете вы - достаете из кармана тысячу гривен, и даете указание пригнать машину с чистой водой к границе села. Дальше я сам. Если вы будете с кем-то согласовывать размер оплаты - говорите о двух тысячах. Извините, этот бык с минуты на минуту придет в себя. Если ваша девушка, одетая как подросток, напугала его до полусмерти, то ее нынешний вид он не переживет! - я быстро толкаю каталку перед собой. В морге, а на самом деле в комнатке без окон, посреди которой стоит стол, покрытый нержавейкой, со стоком воды, все гораздо проще. Первым делом я включаю водонагреватель на десять литров и одновременно - проигрыватель. Здесь у меня только соответствующая музыка. Если ее включить на максимальную мощность, а у меня здесь сорок ватт, то даже глухие проникнутся печалью расставания с усопшим. Дальше просто показываю девушке на угол комнаты. Там стоит небольшой оцинкованый короб.

-Это - душ. Когда погаснет лампочка на нагревателе - сначала я отмываю этого кабана, а потом, что останется - тебе. Закрой занавеску, и не высовывайся. А я сейчас займусь этим засранцем!

-Ты будешь ломать ему ноги?

В этот момент я переваливаю тушу фельдшера на разделочный стол. Кстати, он и был раньше разделочным, я купил его при распродаже имущества подпольного колбасного цеха.

-Слушай, тебе нравится кутаться в вонючую клеенку? На твоем месте я бы закрыл занавеску и скинул бы этот фартук!

Я говорю, а сам тем временем сначала задернул занавеску, потом устанавливаю свечки в возле головы, плечей и в паху фельдшера, потом достаю самый большой паталого-анатомический скальпель.

-Не трогай своими загаженными руками занавеску! - мое предупреждение опоздало. Девушка хотела подсмотреть, а занавеска держалась на честном слове. Сейчас, она падает на пол, а перепуганное создание, которое уже успело освободиться от фартука, не отрывая глаз от скальпеля, пытается стать в защитную стойку прямо в коробе. Он довольно скользкий, поэтому она чудом удерживается на ногах. Понимаю, что смеяться нельзя, поэтому просто медленно качаю головой:

-Скальпель не для тебя, а для него!

Она бледнеет и покрывается мурашками. Потом почему-то шепчет:

-Ты его зарежешь?

Ну и кадры работают в СБУ! Фантазия на уровне американских боевиков!

-У меня был классный набор, из которого эта толстая сволочь стащила ножницы. Придется одежду снимать с помощью вот этого, - я снова поднимаю скальпель и быстро провожу по шву брюк снизу доверху, сначала с одной, потом с другой стороны. Потом аналогично - по пиджаку с рубахой, снимаю верхнюю часть, и фельдшер остается лежать на остатках своей одежды. Плевать, что вода еще только слегка теплая - этому борову осталось спать несколько минут. Этой щеткой я мою стол, но он большего не заслуживает. Чуть-чуть хлорки и жидкого мыла. Свою машину я мою нежнее, а сейчас нет времени на церемонии. Пожалуй, хватит, он все равно никогда на моей памяти более чистым не был. Теперь скоч. Ноги в трех местах между собой, руки к туловищу. Остатками его одежды вытираю стол. Теперь скотчем через грудь брюхо и ноги. Благо внизу стола приварены крючки, за которые я цепляю скотч. На этого кабана уйдет вся бобина, хотя результат того стоит! Последний штрих - заклеить глаза и рот. И можно ожидать его пробуждения. После того, как я не выпуская скальпель, делаю шаг назад от стола, сзади слышен какой-то звук. Я оборачиваюсь. Эта овца так и стоит голая в тазике.

-Забыл сказать. Ты мне здорово подпортила подготовку к вскрытию. Сейчас, при вскрытии голая девушка на фоне стола с покойником будет выглядеть неуместно!

Она мигом подхватывает занавеску и укутывается в нее:

-Сволочь! Ты снимал меня голой? Я тебя точно убью!

-Я сказал закрыть занавеску и не высовываться! Может быть, это я ее сорвал? Что ты делала те пять минут, пока...

Фельдшер шевельнулся. Дальше я продолжаю шепотом:

- А сейчас заткнись, и чтобы ни единого звука! Иначе мне придется зарезать фельдшера, а тебя пристрелит майор. Сейчас я должен уговорить фельдшера мне помочь, - после этого нудным и достаточно громким голосом я продолжаю:

- Труп мужчины лет около пятидесяти, без видимых физических повреждений, - скотч опасно натягивается, но выдерживает. Стол сделан на совесть, он даже не шелохнулся,

- Предположительная причина смерти, - благо, что он уже полностью обгадился. Сейчас из него выходят только газы, однкоа с таким шумом, что девушка приседает в тазике. Я забрасываю концы занавески ей на голову и показываю кулак. Она уже начала догадываться, что я собираюсь делать, и сейчас ее страх может смениться весельем.

-Странно, для трупных газов еще рановато. Ориентировочное время смерти определим по печеночному тесту, - я делаю вид, что повернулся к трупу, который бьется из последних сил. Я снимаю скотч с его глаз и рта:

-Семен Петрович, так вы живы?

Он что-то хрипит, но различить слова пока достаточно сложно. У меня в руках все еще термометр для определения температуры печени трупа:

- Я вам уже говорил, что врач в амбулатории - главный, а вы сказали - только через ваш труп. Я уже имею ваш труп. Вы будете настаивать, чтобы я проверил температуру вашей печени, а потом провел вскрытие, или мы уже определились, кто отдает приказы?

Хрип становится членораздельным. К сожалению это совсем не то, что я хотел бы услышать.

-Пошел ты...

-Катя, последняя просьба и вы можете начинать мыться, - я поворачиваюсь к девушке,

- Подойдите, пожалуйста, сюда!

Катя поудобнее обматывается занавеской и выходит из тазика. Как только она появляется в поле зрения фельдшера, он начинает судорожно биться:

-Это они! Они нас всех убьют!

Она делает несколько шагов в сторону и исчезает из его поля зрения.

- Семен Петрович, у вас приступ неизвестного происхождения. Он вызван местной водой и может быть излечен с помощью нормальной воды и мочегонных препаратов в больших количествах. Вы способны действовать, как медработник, или считать вас пациентом? Учтите, в последнем случае, я оставлю вас здесь связанного и волью вам в глотку пару литров воды с двумя таблетками мочегонного. Эту девушку я буду использовать в качестве индикатора вашей нормальности через каждые два часа. Если вы будете дрожать при ее виде, я буду повторять дозу лекарства, до тех пор, пока вам не надоест валять дурака. Имейте в виду, что у меня дома есть литров пятнадцать воды, которые я взял для личного употребления. Если я их использую, как лекарство для вас, то вода станет вам десять гривен за литр.

Фельдшер еще раз пытается освободиться, но безуспешно, после чего уже почти нормальным голосом говорит:

-Ты сволочь, худшая из всех, что я встречал! А доктор классный! Отпусти меня!

Я без колебаний чиркаю скальпелем по скотчу. С учетом того, что я его намотал немало, мои взмахи скальпелем с ошибкой на миллиметр, могут стоить фельдшеру жизни. Хотя у меня рука поставлена - будь здоров. Пока я чиркал скальпелем, с девушки опять упала занавеска. Наверное, она подумала, что я его все-таки порежу. Я бросаю на нее злой взгляд, и она снова укрывается с головой:

-Семен Петрович, к сожалению, приступ стоил вам всей одежды. Если спросите почему...

-Ты обещал, что когда-то вымоешь меня. У меня сейчас все чешется. Твоя работа? Ты меня мыл щеткой, которой мы моем стол?

Я только киваю:

-То, что было вашими вещами - на полу. Этим мы займемся позже. А сейчас, наденьте халат, и садитесь в мою машину. Я довезу вас домой, чтобы вы переоделись.

Если так пойдет и дальше, работа с фельдшером может быть даже приятной. Он исчезает через десять секунд.

-Катя, если бы вы знали, чего мне стоило уговорить его помыться! Надеюсь, вас уговаривать не нужно? Единственная просьба - соберите остатки одежды фельдшера в кулек и простирайте занавеску.

Эта девица уже пришла в себя, и снова стала капризной злюкой:

-Приказывай фельдшеру! Ты мне не начальник!.

-Тебе я не приказывал, а выразил просьбу, - я пожимаю плечами,

-Можешь ее проигнорировать! Сейчас я кое-что должен обсудить с майором, так что можешь мыться.

Выражение лица майора мне жутко не нравится. Когда мне приходится выступать после девочек-топлесс, у мужиков в зале именно такие рожи. Он что-то внимательно разглядывал на мониторе, но выключил просмотр, как только я подошел. Думаю, что этот извращенец поставил мне в кабинете две камеры. Одну, которую я закрыл, он даже не включал. Вторая была включена и писала все, что вытворяла его подчиненная. Для порно - слабовато, но на эротику с элементами садо- и мазо- очень даже тянет. Он потягивается, как сытый котяра:

-Я обдумал твое предложение, и решил не беспокоить начальство. Вот твоя тысяча гривен за первый день. За второй получишь по результатам первого. Или ты хочешь всю сумму сразу?

-Не отказался бы, но если у вас больше денег нет, настаивать не буду. Мне нравится, что вы решаете такие вопросы без базара. Теперь еще одно. Мне нужен индикатор. Человек со стороны, по которому я смогу определить, как идет лечение.

-Тебе понравилась Катя? Без вопросов! Я прикажу ей, и она останется здесь!

-Я не знаю, что вы ей можете приказать, но ее проживание здесь не входит в мои планы! - я протестую,

- Я бы предпочел, чтобы она приехала вместе с машиной, которая привезет питьевую воду!

-Черт, мне не нравится этот вариант! - майор задумывается,

- Я не знаю, когда будет ехать эта машина, нужно чересчур много согласований. А чем тебе мешает девочка? У тебя такой здоровенный домина! Не хочешь с ней спать - дай ей отдельную комнату!

-С какой радости я должен селить у себя в доме каратистку, у которой все время чешутся руки от желания кому-то врезать? Не хочет ехать с водой - может приехать на электричке. Кстати, вы ведь тоже как-то сюда добрались? Пусть она повторит этот подвиг!

-На моей машине? И так каждый день? Спасибо, как-нибудь в следующий раз! Может, тебе нужно заплатить, чтобы ты выделил этой девушке комнату в твоем доме? Она из очень приличной семьи, ее отец когда-то был прокурором Ленинского района.

-Спасибо, что прояснили ситуацию. Для такой благородной девицы – двести гривен в день с полным пансионом. Проживание, трехразовое питание, удобства. Не дороже чем в средней руки доме отдыха! На три дня – шестьсот гривен. Или семьсот при вселении с доставкой.

У майора от моей наглости отвисает челюсть:

-Сколько? За что еще сто гривен, при каком еще вселении?

-Майор, я могу обеспечить девушку полотенцем и постельными принадлежностями, но вот женских трусиков ее размера у меня нет. Те лохмотья, в которые она сейчас одета, сегодня будут влажными от пота, а переодеться ей не во что. Она должна собрать вещи, как для командировки на три дня. Сейчас вы ее заберете домой, а сегодня, точнее уже завтра в половину второго ночи я ее могу привезти ее обратно. За это сто гривен. Если вы привезете завтра утром платить их не нужно.

Майор зло шепчет:

-Это просто разбой среди бела дня!

Я показываю пальцем на его ноутбук:

-То, что у вас там, разбоем не назовешь. Подсматривать, как раздевается женщина, а также записывать это на видео, без ее согласия, с моей точки зрения еще хуже! По крайней мере, это предусмотрено статьей Уголовного кодекса, а сдавать жилье в найм - это нормально! Майор, у вас есть деньги? Если нет - передадите с ней семьсот гривен, или привезете сами – всего шестьсот!

Майор зло достает из кармана приличную пачку и отсчитывает семьсот гривен:

-Держи, крохобор! Заберешь ее у... Через десять минут после звонка. Она уже будет готова. Если она не придет - с нее станется! Где она сейчас?

-Моется. Извините, но я должен вас покинуть. Мне нужно забросить фельдшера к его дому. И еще одно. Такого количества мочегонных препаратов у меня нет. Поэтому передайте с машиной коробок. Если можно, все приказы подчиненной отдавайте, когда я уже уеду. Боюсь, что в этот раз ваш приказ не бить меня, ее не удержит! И заберите обе камеры из моего кабинета.

-Уже забрал! У меня огромное желание отлупить тебя, и если она к этому желанию присоединится, то боюсь, тебе тебе не выжить. Скажи ей, что я жду ее в машине! - он быстрыми шагами идет к выходу. Из морга начинают раздаваться какие-то удары.

Извините, чуть-чуть не поместился. Остаток в комментарии.

Спрячь меня где-нибудь! Иначе меня убьют! - фельдшер был огромным и толстым. При его обычной уверенности и вальяжности это было практически незаметно. А сейчас сто тридцать кило дрожащего от страха потного мяса и сала наводили тоску. Мне его прятать? Где? Он чувствовал себя хозяином положения все три месяца моей работы здесь. Подумаешь, пацан после института решил сделать свой контракт бесплатным. Пять лет отсидит и свалит в неизвестном направлении. Поэтому в маленькой халупе, которая гордо именовалась "... сельская амбулатория имени..." мне выделили самую маленькую комнатку. И какой дурак делает в селе таблички стеклянными? Прочитать, что было в начале вывески и что в конце не было никакой возможности. Сложно понять, зачем вообще в этом глухом селе нужен был врач? Тем не менее должность райздравом была выделена, на нее полагалось пятьсот гривен чистого дохода. Если бы не танцы в ночном клубе три раза в неделю - впору просить Христа ради. А так, две работы дают возможность жить. Если я выдержу здесь пять лет, то кредит, который был оформлен на обучение, канет в лету. Итого - чистого заработка – еще восемьсот гривен, ежемесячно в течение пятнадцати лет! Кроме того, никто из селян не приходил к доктору без подношения. Это ни в коем случае не деньги! Местные считали, что таким образом они могут меня обидеть. А спросить можно? Я бы деньгами брал с большим удовольствием! А так комнатка, где я принимаю болезных селян, к концу дня становится похожей на склад продовольствия. Сколько посетителей - столько и кульков, кулечков и сумочек. Я уже подумывал, а не поставить ли холодильник? Уж слишком много приносят скоропортящихся продуктов! Это могут быть быть банка молока, кусок сала, здоровенная рыбина или курица. Вместо вопроса где взять жратву, у меня был немного другой. Куда девать лишнюю? Тем более, что в следующем году придется таки садить огород и выращивать картошку. У кого огород под бурьяном - того считают бездельником. А к тому дому, что мне купили родители, полагалось двадцать пять соток земли. Что уж не ней было, то ли высадка марсиан, то ли взрыв склада с химическими отходами - сказать сложно. На этой земле если и росло что-то, то оно напоминало японские бонсай. На хрена, спрашивается садить картошку, если она вырастет размером чуть крупнее гороха и будет воняет какой-то химией? А все местные упорно продолжают ее садить!

Вот черт, этот толстый идиот пытается залезть под кушетку!

-Семен Петрович, вы туда не поместитесь! У нее ножки в два раза короче, чем ваше брюхо!

Этого толстяка действительно колбасит не по-детски. Хотя, если хорошо подумать, кому нужен труп этой толстой скотины? Он достал всех, в том числе и меня, однако мысли об убийстве у меня никогда не появлялось. Зачем, спрашивается, если я могу его просто спросить, когда он в последний раз мылся, или что это у него за здоровенное мокрое пятно на брюках в районе паха. Увидеть это место без зеркала он не мог, а мылся раз в неделю в субботу, если работала колхозная баня. В пятницу рядом с ним мог находиться только человек с гайморитом. Каждый раз, когда я говорил ему это, а говорил я, по три раза в день, начиная со среды, он краснел и начинал тяжело сопеть, потом быстро и невнятно что-то шептал про педиков-чистоплюев. Я добавлял по поводу его дочери, при виде которой все мужики подумывают, что быть педиком не так и плохо. На это у него уже не было аргументов. Его дочка была точной копией папаши. Такая же толстая, однако мылась она, похоже, еще реже, чем он. Да и рожа у нее была такой же красной и лоснящейся от жира и пота, но в отличии от папаши была еще покрыта отвратительными красными прыщами. Такое утреннее общение уже вошло в привычку, и если сначала у меня была маленькая надежда отвести этого кабана в город с инсультом, то очень скоро я понял, что на это можно и не рассчитывать.

Вот ведь толстый ублюдок, на фига мне спрашивается лужа мочи под кушеткой?

-Семен Петрович, если вы хотели спрятаться, то у вас не получилось. Вас по запаху мочи и пота можно найти еще с улицы!

Под кушеткой что-то поменялось. Мокрые крашеные доски пола стали очень скользкими и туша фельдшера, придавленная кушеткой, уже не двигалась с места. Сделав несколько неудачных попыток вылезти, фельдшер взмолился:

-У тебя что, нет жалости? Помоги мне!

-Смотря, что вы считаете помощью, - я пожимаю плечами,

-С точки зрения медицины я оцениваю ваше состояние, как острый приступ истерии, который отягощен параноидальным синдромом. Как врач, я бы рекомендовал смирительную рубашку и несколько кубиков аминазина. С учетом ваших габаритов я бы думал об использовании от пяти до десяти!

-Сволочь! Ты убийца, а не врач!

-Не согласен! С учетом того, что у меня нет ни аминазина, ни смирительной рубашки, меня можно считать знахарем или шаманом, но помощь я вам, тем, не менее, оказываю. Иммобилизация при помощи кушетки, а в качестве аминазина предлагаю беседу. Представьте себя где-нибудь в Чикаго на приеме у известного психиатра, который за час берет триста долларов.

Я не такая сволочь, поэтому мои услуги обойдутся вам только в пятьдесят гривен за час.

Фельдшер делает нечеловеческую попытку освободится, отчего кушетка подскакивает на полметра и с этой высоты опять припечатывает его жирную тушу к мокрому полу. Я продолжаю издеваться:

-Ваше замечание я расцениваю, как предложение снизить цену. Категорически не согласен! Плевать, что не вы лежите на кушетке, а она лежит на вас! Мы уже говорили, что это вариант вашей иммобилизации, который сделан абсолютно бесплатно! У моего американского коллеги приступ буйного помешательства во время беседы обходится клиенту не менее тысячи баксов. Я уже не говорю про абсолютно бесплатную уринотерапию.

Фельдшер делает еще одну попытку освободится, но его силы уже на исходе. Поэтому на этот раз кушетка только вколыхнулась, а из груди фельдшара вырвался звериный рык.

-Судя по вашей реакции приступ паранои подходит к концу. Поэтому мы уже можем обсудить некоторые моменты. Скажите, почему вы решили, что вас хочет кто-то убить? Я тоже не питаю к вам дружеского расположения, но мою неприязнь к вам вполне бы удовлетворил ежедневный пятиминутный душ для вас из брансбойта. Кого вы достали сильнее, чем меня?

В ответ слышны нецензурные ругательства. Я спокойно киваю головой:

- Похоже, я не ошибся. В конце приступа больной впадает в ступор и становится неконтактным на время от двух до десяти часов. Последнее было бы хорошим вариантом. Если ступор переходит в здоровый сон...

-Слушай, заткнись! Учти, придурок, если они найдут меня здесь, то оставят два трупа! –наконец-то от этого жирдяя слышно что-то полезное.

-Они? Не могли бы вы быть немного конкретнее? Кого вы опасаетесь? Это люди, животные, или потусторонние существа?

-Пошел ты...

-Черт, какой запущенный случай! У нормального человека с параноей все подчинено желанию спастись от предполагаемой угрозы. Но все его действия в этом направлении, абсолютно нормальные! В вашем случае параноя накладывается на ослиное упрямство. Если вы меня не сможете или не захотите убедить в реальности угрозы, то я буду считать происходящее с вами приступом паранои, который за неимением соответствующих препаратов и смирительной рубашки попробую снять с помощью тяжелой кушетки и уринотерапии!

-Ничего, ублюдок! Я сейчас вылезу и ты подохнешь первый!

-Очень жаль. Кто-то только что говорил, что если они найдут меня рядом с вами, то оставят два трупа. Кроме того, вы сейчас угрожаете мне физической расправой. Поэтому, самым безопасным для меня будет перейти в ваш кабинет и принимать людей. А вы, когда приступ пройдет, тихонько постучите в дверь условным стуком. Три подряд, потом пауза, еще три подряд, пауза и два подряд. Запомните, или вам записать?

Фельдшер ревет что-то нецензурное.

- Понял, нужно записать! - я быстро записываю сказанное и подсовываю бумажку фельдшеру,

-Если вы выберетесь, стучите тихонько так, как здесь написано. Если вы будете ломиться в двери, как раненный слон, или попытаетесь выскочить через окно, то ваш приступ буйного помешательства, отягощенный утратой контроля за физиологическими отправлениями, скрыть уже не удастся. В этом случае я подам докладную в райздравотдел.

-Они тебя убьют раньше!

Я приседаю на корточки рядом с фельдшером, и тут же жалею об этом. Смесь вони старого и свежего пота, смешались со смрадом от мочи и фекалий. Фельдшер, оказывается, не только обмочился, но и обгадился:

-Я уже спрашивал, кто такие они, но ответа так и не получил. Это секретно? Или если вы скажете, они обещали вам более мучительную смерть? Семен Петрович, если вы не выберетесь из-под кушетки в ближайшие два часа, у вас начнет скапливаться жидкость в легких. У вас никогда не было приступов астмы? Можете не отвечать, если ваш припадок не закончится - будут, если он будет во время припадка - обгадитесь еще раз. Полная очистка кишечника вам не повредит! Если даже меня убьют, в этом случае мыть и вскрывать ваш труп мне не придется! - я быстро встаю и иду к двери. Не успел я ее коснуться, как фельдшер меняет тон:

-Слушай, парень, давай по-хорошему! Ты всего три месяца, как здесь живешь... - слова прервались всхлипом, после которого фельдшер долго не может восстановить дыхание. Пока он хрипит, сопит и булькает, я успеваю сказать:

-Мой прогноз, насчет двух часов начинает сбываться гораздо раньше. Значит, астма у вас все-таки была! Вам лучше сейчас не говорить. Кивните, если вы уже способны контролировать ваши эмоции. Я вас выпущу, если вы не будете пытаться напасть на меня!

Фельдшер усиленно кивает. Я берусь за край кушетки, но в этот момент огромная лапа фельдшера хватает меня за кисть:

-А теперь, я убью тебя, чертов педик!

Лапа у него конечно сильная, но меня этим не испугать. Поворот в сторону большого пальца - и я свободен! А вот фельдшеру стало еще хуже. Я на время присел на кушетку, и к ее весу добавились мои семьдесят кило.

-Семен Петрович, я вас всегда считал разумным человеком. Несмотря на то, что вы пренебрегаете личной гигиеной, несмотря на то, что вы жрете, как голодный кабан, все подряд. К сожалению, я уже не считаю вас разумным. Убивать человека, который хочет вам помочь? Что может быть глупее?

-Заткнись, педик! – хрипит фельдшер и начинает кашлять.

А вот этот хрип уже настоящий! Если я не встану с кушетки, то этот вонючка умрет по моей вине. Я быстро спрыгиваю и снова иду к двери:

-Удачи, толстый! А моя сексуальная ориентация - это не твое дело! При виде тебя, или твоей дочки, многих потянет на зоофилию! - я выхожу в коридор и закрываю дверь за собой на ключ. Очень странно, обычно здесь всегда людно. Но сейчас в коридоре сидит только один человек, точно не из местных. Интересно, кто бы из местных коротал время перед приемом у врача за ноутбуком?

-Я могу вам чем-то помочь? – обращаюсь я к нему. Мужчина лет тридцати пяти широко улыбается и поворачивает ко мне ноутбук. На нем - мой кабинет, и кушетка, которую безуспешно пытается столкнуть с себя фельдшер:

-Вы бы могли помочь этому человеку, но у вас, судя по всему иные взгляды на обязанности врача!

-Надо же! Несанкционированная запись из кабинета врача! А вы кто такой? Тоже врач? Работник органов, или тот, кто довел этого несчастного до истеричного припадка? Если вы врач, то, может, подскажете, чем я должен снять буйный припадок, если у меня нет транквилизаторов! Аспирином? А как обездвижить буйного больного, чтобы он не повредил ничего ни себе ни окружающим?

-И что вы думаете делать дальше?

-Я уже сказал. Сначала я уточню, чем мне сможет помочь человек, который тайно установил веб-камеру в моем кабинете и пишет то, как я веду прием. Раз вы мной так интересуетесь, то знаете, кто я. А вы не хотите представиться?

-Пока нет. Если позволите, сначала еще несколько вопросов. Вы не испытываете неконтролируемого страха в моем присутствии?

Я бросаю взгляд на свои брюки:

-Вроде, сухой. На вид вы похожи на того, у кого может быть пистолет, и вполне возможно, что вы захотите им воспользоваться. Это меня напрягает, особенно после того, что плел фельдшер. Я так понимаю, что вопросов, что он мне рассказал, вы задавать не будете?

-Вопросы буду задавать я! Вы уже сталкивались в этом селе с подобными приступами истерии?

-Задавайте! Вот только буду ли я на них отвечать? За мной подсматривает какой-то хмырь, который даже не хочет сказать, кто он, а от меня требует раскрытия врачебной тайны! Какие еще вопросы вы хотите задать?

Мужчина молча достает пистолет:

-Насчет пистолета ты был прав. Если ты не хочешь отвечать на вопросы, то ты мне не нужен! - он внимательно смотрит за моей реакцией, а у меня ее нет! Я просто застыл, как столб, и молчу!

- Черт, а вы крепкий орешек, Док! - он прячет пистолет, - Майор СБУ Нестеренко, - он показывает удостоверение, именно столько времени, чтобы я убедился в том, что на фотографии его морда, и что фамилия и звание совпадают со сказанным. Я вздыхаю с облегчением:

-У меня на мгновение появился именно тот, неконтролируемый страх, о котором вы говорили. К счастью, за это мгновения я не успел, ни бросится бежать, ни обмочится. Скажите, может, у фельдшера была более острая реакция на ваш пистолет?

Майор встает и быстро заходит в кабинет фельдшера. Странно, тот кабан никогда не бросал дверь открытой. Правда, под кушетку в моем кабинете он тоже никогда не забирался. А Нестеренко чувствует себя полным хозяином. Разваливается на стуле фельдшера и ногой отпихивает стол на середину комнаты. После этого он жестом подзывает меня поближе. С учетом того, что мне недавно угрожали пистолетом, приходится подчиниться. При этом я стою перед ним, а пути отхода мне перекрывает стол. Майор настроен пока миролюбиво:

-Я не доставал пистолет при фельдшере, и достать его при вас было тоже не очень хорошей идеей. Хотя другого выбора у меня не было! Как и у вас с кушеткой! Вы ответите на мой вопрос, или проведем официальный допрос вас, как свидетеля?

-Свидетеля чего? Вы возбудили уголовное дело?

-Возбудили, но вас это не касается. Мне нужно...

Я пожимаю плечами, и перебиваю его:

-Всем что-то нужно. Мне, как врачу, нужно подумать, что делать с тем толстяком, который так удачно придавил себя кушеткой. Если приступ не закончится, я думаю усыпить его с помощью эфира. Это нужно сделать в ближайшие полчаса, чтобы потом не лечить его от воспаления легких. Если у вас все еще есть желание задавать мне дурацкие вопросы, то я буду работать и отвечать одновременно. Не против? Итак, ваш первый вопрос. Приступов, аналогичных этому еще не было ни у кого. Было несколько приступов белой горячки, был приступ от отравления некачественным спиртом. С кем - извините, сказать не могу! Если вас это интересует...

-Не интересует! Меня интересует гражданка Зиновьева Нина Петровна, 1971 года рождения. Ее медицинская карточка и прочее. Где вы это прячете?

-Давайте по порядку. Карточки лежат у фельдшера. Скорее всего, вы уже с ним беседовали, а потом полностью осмотрели его кабинет. У этого кабана все ключи на огромной связке, которую он или держит в руках, или засовывает в карман. Сейчас, я полагаю, ключи у вас, так как у него их нет! Второе. Я здесь только три месяца, и всех людей не знаю. Тем более, по фамилии, имени, отчеству. Если вы скажете, кто эта Нина, возможно, я ее вспомню.

-Вы обязаны ее вспомнить, она продавец в местном магазине!

-Мне очень жаль, но я туда не заглядываю.

Майор с пониманием кивает:

-Местные задолбали подношениями! Как я вас понимаю!

Я пожимаю плечами:

-Раз понимаете, то зачем задаете ненужные вопросы? Может быть проще будет рассказать, все, что я могу услышать, потом предложить мне то, что я могу сделать, и наконец, сказать, что я за это получу?

-Все не так просто. Я думал получить от тебя дополнительную информацию, но ты молчишь, как партизан. Придется с тобой поступать, как с партизаном.

-Подкинуть наркотики, а потом давить на меня? Вы уверены, что у вас получится? Учтите, я никогда не употреблял наркотиков!

-Первую пробу ведь можно сделать без твоего согласия. А травмы, полученные тобой во время пробы, можно объяснить сопротивлениям властям. В итоге - от пяти до семи лет, при содержании в течение полугода в следственном изоляторе. Так что то, что я хочу узнать, я все же узнаю!

-При таких делах я еще удивляюсь, почему еще кто-то из нормальных людей на свободе! Валяйте, делайте, что хотите, а мне вам больше сказать не чего!

-Ты же умный парень! На что ты рассчитываешь?

-То, чем вы мне угрожаете, вы можете сделать и сегодня и завтра, независимо от того, отвечу я на ваши вопросы или нет. Если вы готовы на такое развитие событий, то вы - подонок, а для подонка я принципиально и пальцем не пошевелю! А теперь вы можете достать пистолет, или уговаривать меня каким-нибудь другим способом, - я почувствовал за спиной какое-то движение. Финал одного из танцев у меня заканчивается достаточно интересным движением - я на коленях и полностью прогнувшись назад, касаясь затылком пола, проскальзываю почти четыре метра. На этих крашеных досках у меня получается не больше двух. Хотя этого вполне достаточно, чтобы сейчас проскочить под столом и оказаться возле входной двери. Мне вслед звучит смех майора и испуганный женский визг. Это совсем не то, на что я рассчитывал, поэтому, уже держась за дверь, перед тем, как дать деру, я оглядываюсь. Майор не пытался доставать пистолет. Желания бежать за мной у него тоже нет. Сейчас он просто тухнет от смеха. Меня заставила бежать симпатичная худенькая и невысокая девушка, одетая как подросток. Наконец, майор, может что-то сказать:

-Катя, оказывается, это вы вызываете у местных мужиков неконтролируемый страх! Док, вернитесь, мы не закончили! Вопрос стоит гораздо серьезнее, чем вы можете себе представить. Мои угрозы - это только проверка, все ли с вами в порядке.

-Мне она не понравилась, - я все еще держусь за дверь,

-Если вы не собирались делать того, о чем говорили, то почему эта девушка внезапно оказалась у меня за спиной?

Девушка хочет что-то сказать, но майор успевает первым:

-Я ей приказал, на тот случай, если у вас окажется то же, что и у остальных. Нам нужно уточнить, что происходит в этом селе! У вас всегда такое затишье в работе?

Я начинаю о чем-то догадываться:

-Хотите сказать, что вы всех разогнали? И зачем? Какое-то новое решение о борьбе с симулянтами?

Майор мгновенно становится серьезным:

-Мы выбрали из наших сотрудников самую худенькую и безобидную девушку...

-Выбирали среди мастеров спорта по дзюдо в категории до пятидесяти кило,- ехидно добавляю я,

- Вы ее неправильно одели. Так видно ее мускулистые руки и кисти с увеличенными суставами среднего пальца. И что должна была делать с виду безобидная девушка с несчастными колхозниками? Добывать информацию?

Девушке это надоело. Она рявккает командирским голосом:

-Заткнись, педик! Анатолий Иванович... - она хочет еще что-то сказать, но встречает выразительный взгляд майора.

-Катя, я приказываю вам извинится! Доктор - обычной сексуальной ориентации. Я жду!

От взгляда девушки можно прикурить, но она цедит сквозь зубы:

-Извините!

Я ей очень не нравлюсь, но мне плевать:

-Может ей имеет смысл извинится и перед фельдшером? Бедняга обмочился и обгадился после общения с этой безобидной девушкой!

Если бы не майор, то она бы бросилась драться. Он только предостерегающе поднимает руку и девушка останавливается, едва сдвинувшись с места.

-Док, у нас действительно проблема. Продавщица из вашего села два дня назад попала в больницу с острым параноидальным синдромом. Несмотря на старания врачей ее так и не смогли вывести из этого состояния. При виде незнакомого человека у нее появляется неконтролируемый страх.

Я бросаю взгляд на девушку, но майор отрицательно качает головой:

- Док, это не смешно! Мы навели некоторые справки. Два дня назад, все, кто ездил на учебу или работу в город из вашего села не вышли на работу или на учебу. Вчера сюда приезжал наш специалист, хотел поговорить с участковым. Ситуация - почти аналогичная той, что и с фельдшером, хотя участковый попытался применить табельное оружие. К счастью он был разоружен нашим работником, до того, как смог выстрелить. Участкового тоже пришлось госпитализировать.

-Эта девушка одета, как подросток лет четырнадцати! Вы думали, что ребенок не вызовет страха?

-Именно так, - кивает майор,

- Мы ошибались. Катя весь день пыталась найти того, у кого она не вызовет страха....

-А когда нашла - решила или напугать или убить, чтобы не нарушать отчетности! - не выдерживаю я.

Майору снова приходится делать предостерегающий жест рукой. Катя на этот раз останавливается с таким видом, что в следующий раз мне уже точно светит что-то плохое.

-Это все, что нам известно. А сейчас я хотел бы услышать ваше мнение по этому поводу.

Я пожимаю плечами:

-Насколько я понимаю, участковый и фельдшер кроме душевных травм получили также и физические. По крайней мере, фельдшера вы не пытались задержать, тем не менее он утратил контроль за физиологическими отправлениями! Сейчас я усыплю его эфиром, а потом отмою от мочи и фекалий и отвезу в город в психушку. Если вы собираетесь мне помогать, до того, как я его усыплю, то учтите, что гипса и шин, для иммобилизации переломов у меня нет. Есть только скобки для накладывания швов, но не очень много.

-Мы не будем вам помогать. – согласно кивает майор,

- Все, что вы сказали - правильно, однако фельдшера в город вести нельзя!

-Интересно выслушать мнение майора СБУ по врачебному вопросу. К сожалению я не врач-психиатр! Моя специальность - семейный врач. Я оказываю только первую помощь, а потом передаю больного специалистам, если в этом есть потребность, или отпускаю его домой, если такой потребности нет. Вы хотите сказать, что я могу отпустить фельдшера в таком состоянии домой?

-Нет, но... Послушайте, может, вы мне предложите какой-нибудь вариант...

-Сейчас подумаю. Майор из СБУ может игнорировать свои инструкции и устанавливать устройства наблюдения без решения суда. А вот приказывать врачу нарушить клятву Гиппократа - это уже слишком!

Девушка не выдерживает:

- Анатолий Иванович, этот мудак хочет денег!

Майор хочет что-то сказать, но я успеваю первым:

-Муде - это мошонка, а мудак, думаю, означает придаток к мошонке. Если женщина так говорит о мужчине, то она или сексуально озабочена, или слишком хорошо знает этого мужчину. Возможно, вы читали мое досье. А сейчас, девушка, или вы покажете свое удостоверение, где вы майор или подполковник, или в дальнейшем я буду требовать, чтобы вы выполняли требования Устава. Напомню, что младший по званию может выражать свое мнение только с разрешения старшего офицера. Удостоверение у вас с собой?

-Пошел ты...

-Уже иду, - вздыхаю я,

- У меня с вашей подачи сейчас не очень интересная работа. Я должен усыпить вонючую тушу, которая, так же как и вы не питает ко мне дружеских чувств. Потом я вымою ее и отвезу в город в психиатрическую больницу. Девушка, у вас есть возражения по этому поводу?

-Если ты это сделаешь, тебе не жить!

Я достаю мобильный телефон и включаю воспроизведение разговора сначала. Качество записи вполне пристойное, отчетливо слышно каждое слово:

-Вам имеет смысл начинать меня убивать прямо сейчас. Девушка, у вас очень много общего с обезьяной-ревуном. Положительные отличия - у вас голос гораздо тише. Отрицательные - обезьяна ревет только тогда, когда это действительно необходимо. А сходство - ни от вас, ни от обезьяны нет конструктивных предложений! Если я оставлю фельдшера под кушеткой еще на некоторое время - у него будет воспаление легких с моей прямой виной. Девушка, вы сможете назвать номер статьи Уголовного кодекса, которая меня накажет за это? - пару секунд я жду ответа, потом продолжаю, как будто, так и должно было быть,

- Вы не знаете, или для вас это несущественно? Согласен на любой из этих вариантов! Если я вытащу этого борова, пока он в сознании, к вам добавится еще один человек, который хочет меня побить! Если я усыплю его и не отвезу в больницу - меня ждут неприятности, как только он придет в сознание. Может, предложите что-то иное, кроме больницы? Например, заберете его куда-нибудь сами!

Майор, который все это время только улыбался, пытается взять контроль над ситуацией:

-Катя, если ты скажешь еще хоть слово без моего разрешения, то я подам рапорт о твоей непригодности для этой работы. Док, ты должен ее понять. Она сегодня целый день лазит в подростковой одежде, но все от нее шарахаются, как от прокаженной.

-Пока она меня не ударила, у меня к ней нет никаких претензий. Однако с фельдшером нужно что-то делать!

-Тебе он очень не нравится? Ты готов даже доплатить, чтобы засунуть его в психушку!

Майор прав, но я не собираюсь признаваться в этом вслух:

-Это вы сказали. Я бы выразился не так категорично. Человека, который может нанести вред себе и окружающим, нужно изолировать. Я вам сказал, что должен делать. Вы намерены мне мешать?

Майор качает головой.

- Если у вас нет желания мне помочь, то я справлюсь за час-полтора. Вы уверены, что вам следует здесь оставаться?

-Док, ты не понял. Теперь я решаю, что мы будем делать!

-Хорошо, - пожимаю плечами я,

- Вы не прикажете девушке подать мне эфир?

Катя опять хочет что-то сказать, но вовремя вспоминает о приказе майора. Тот ухмыляется:

-Док, ты боишься эту девушку? Может, у тебя тоже не все в порядке?

-Может! А может, я уже достаточно видел приступов неконтролируемой ярости со стороны этой девушки?

На этот раз улыбка у майора не предвещает мне ничего хорошего:

-Катя, подай ему эфир!

Они здесь неплохо освоились. Она с ходу находит то, что нужно и несется ко мне. Что-то мне в этой готовности не нравится:

-Стойте! - я держусь за дверь и готов в любой момент ее захлопнуть. Ключ торчит в двери со стороны входа, поэтому эти двое сейчас могут оказаться в ловушке. Через окно не вылезет даже эта пигалица, не то, что майор. Майор почти хохочет:

-Док, она не будет тебя бить!

-Если сейчас она поставит флакон с эфиром и вернется на место - то точно не будет! Сделайте это, иначе на счет три, я закрываю вас в этом кабинете, и делайте дальше, что хотите. А я буду звонить с мобильника по всем нужным номерам, чтобы сообщить о происходящем! Один…

Катя смотрит на майора, тот молча кивает. Она ставит флакон на пол и отходит на место. Майор снова пытается договориться:

-Док, ты пойми, в этом селе около тысячи человек. Мы не можем всех упечь в психушку!

-А всех и не нужно! - теперь уже улыбаюсь я,

- Нужно только этого толстого борова! Если он останется здесь, то я не смогу вам помочь!

-А что нужно сделать для того, чтобы он остался дома...

-И не мог ходить на работу? Если у него был бы вывих ноги, то постельный режим на три дня обеспечен! Хотя ведь у него нет вывиха? Майор, если вы сейчас спросите, сколько я хочу, чтобы вывихнуть фельдшеру ногу, я закрою вас здесь на ключ!

-Я спрошу другое. Док, нам очень нужна твоя помощь! Мы пытаемся разобраться с тем, что происходит, но ничего не получается! Что мне сделать для того, чтобы ты начал нам помогать?

-Если помощь заключается в том, чтобы нарушать закон - то я не согласен. А пока ничего иного вы у меня не просили! Вы говорите, что все в селе сошли с ума? - Не верю! Я сегодня общался минимум с десятком человек, и никто от меня не прятался. Фельдшер, кстати, тоже пытался спрятаться в моем кабинете, при этом я не вызывал у него непреодолимого страха. А вот возле вашей подчиненной мне очень неуютно. Есть ощущение, что тебя в любой момент могут ударить! Возможно, если я побуду с вами дольше, то со мной будет то же, что и с фельдшером! Я уже сказал, что не собираюсь делать ничего противозаконного! - я достаточно недвусмысленно смотрю на майора, потом указываю глазами на девушку. До майора доходит:

-Док, ты параноик! Ты думаешь, мы пишем наш разговор?

-Я - писал. Кроме того, я видел, что вы писали происходящее в моем кабинете. Если вам все понятно, отдайте приказ! Если нет, то я пошел оказывать помощь фельдшеру один! - я подбираю флакон с эфиром и бросаю последний взгляд на майора. Тот уже все понял:

-Катя, пойдешь с доктором и поможешь ему!

-А теперь мы послушаем следователя Никитенко! Какие успехи по расследованию простого бытового убийства частного предпринимателя Петрова Анатолия Васильевича? - прокурор района был в ярости. С момента убийства прошло девять дней, а в деле, кроме жалоб на действия следователя, ничего не добавилось,

- Вы допрашивали тринадцатилетнюю Екатерину Петровну Синенко один на один? При этом применяли меры физического давления?

Никитенко молчит, как партизан. А что говорить? Эта маленькая стерва визжала так, что добрые бабушки, которые по ночам и в тишине-то с трудом засыпают, накатали десяток жалоб. И в опекунский совет, и участковому, и в прокуратуру и еще в такие места, где визги малолетней стервы никому не интересны. И сейчас прокурор района держит все это в руках. Хотя бабушки - черт с ними! Спасибо, мать девочки не пожаловалась!

-Что же вы молчите, Никитенко? Что вы делали с несчастным ребенком?

Никитенко достает несколько фотографий:

-Это - малолетняя Синенко Екатерина Петровна. Ее место в жизни,

Прокурор берет фотографии несколько минут рассматривает, потом хмыкает:

-М-да, акселерация. У моей секретарши грудь меньше! Немного странная фотосессия, ведь купальники слишком уж открытые для тринадцатилетней девочки. Для какого педофила это делалось?

-Я просил о проверке девочки у гинеколога, но вы не подписали...

Прокурор хохочет:

-Теперь жалею! Наверняка у этой цыпы есть папик. Кто знал? Откуда у тебя эти фото?

-Реклама соревнований по пляжному волейболу!

Прокурор берет одну из фоток и еще раз внимательно рассматривает:

-Да, это может вызвать интерес не только у любителей волейбола! "Плейбой" отдыхает! Ладно, оставим эту цыпу в покое. Почему вы решили, что телефон убитого нужен был убийце? Операция "Перехват" по данным мобильного оператора - это было потрясающе! Мы преследовали предполагаемого преступника около пятисот километров для того, чтобы найти телефон убитого в машине с отметкой TIR. Потом мы вскрыли машину, и нашли телефон. Убийца или его сообщник надрезал тент и втолкнул телефон внутрь машины. И что выясняется? Что с этого телефона убитый никому, кроме своих женщин не звонил! Это вы могли установить через час после убийства! Хотя благодаря вам мы нашли несколько килограмм наркотиков. Если бы не это, нам бы выставили приличные претензии! Пока вам везет, Никитенко! А вот жалоба из налоговой инспекции. Какого черта вы начали там выступать?

-Человек зарабатывает тридцать тысяч в месяц, а налоговый инспектор даже не интересуется, чем занимается предприниматель!

-Никитенко, я понимаю ваше возмущение, но таков закон. Упрощенная система налогообложения. Берешь свидетельство, и делай что хочешь! Никто тебя не имеет права спросить, кто тебе платит и за что! Главное, чтобы зарабатывал не больше пятисот тысяч в год, и приходил раз в квартал с отчетом. Его можно послать и по электронной почтой и это сейчас даже приветствуется! Если бы убитый зарабатывал больше, это должно было сказаться на его приобретениях...

-Он купил дом!

-В кредит. И не за миллион долларов. Что за скандал в банке? Почему вы на всех пытаетесь давить?

-Они дали ему кредит, так и не поинтересовавшись, чем он занимается!

-По их, банковским правилам этого и не нужно делать! Два отчета о доходах - и получай кредит! Никитенко, вы работаете в прокуратуре, поэтому должны соблюдать действующие законы, а не пытаться проломиться мимо них. Ладно, вы накрутили хвосты в налоговой и в банке, они проявили активность и кое-что нашли. Три возбужденных уголовных дела в банке и шесть - в налоговой! А что у нашего убитого Петрова? Сколько можно вскрывать пароли в этом поганом компьютере?

-Уже вскрыли три файла. Тщательно разработанный план нападений на дальнобойщиков. Расписание перевозок, склады, где осуществляется загрузка, оценка груза. К сожалению, предыдущие файлы удалены безвозвратно.

-Выходит, покойный Петров разрабатывал планы нападений на дальнобойщиков?

-Это единственная наша версия. Это объясняет его параноидальные преобразования в квартире, режим жизни и работы, ночных посетителей...

-А также превращает это дело в глухаря! И не объясняет то, почему его убили!

-Почему - даже несколько вариантов. Первый: слишком много знает, а те, кому он готовил планы или решили, что обойдутся без него, или нашли нового координатора. Этот уж очень дорогой! Только он получал тридцать тысяч в месяц!

-Мы прощупали тот склад. Итог: три трупа и два кило кокаина. Может, было еще, но мы не нашли. Склад полон всякой химии, собаки работать отказывались. Сейчас работаем над тем, мог ли кто-то из этих троих завалить Петрова! По комплекции подходят все! Ведем опрос жильцов дома, где жил Петров, возможно, кто-то видел ночью одного из этих трех.

-Делайте это быстрее. Это дело уже пора закрывать. По оперативным сведениям группа гастролеров пыталась втиснуться в местный рынок наркоторговли. Парни были крутые, но силы были уж неравными. Они держались с переменным успехом пару лет. Как раз вписывается в тот период, когда Петров оформил предпринимательство. А сейчас группа была полностью уничтожена. Может быть, потому, что отказались от услуг Петрова, а может, он им отомстил после смерти. Мне нужно, чтобы вы закрыли это дело! В вашем распоряжении девять трупов бандитов, у каждого из которых был мотив для убийства. Кстати, в том телефоне Петрова, что нашли в машине, не было дополнительной карточки памяти. Этим телефоном можно снимать, как фотоаппаратом, а на карточке в четыре гига может быть около тысячи фоток. Жаль, мы их не увидим. Завтра жду с докладом о закрытии дела.

Прошло еще три месяца и в одно из воскресений, Зина Синенко возилась возле достаточно свежей могилы со скромной плитой с надписью: "Дорогому мужу и другу". Ничего особенного она не делает, просто женщина с четвертым месяцем беременности проводит время на свежем воздухе. Крупный мужчина лет около сорока, минут десять наблюдал за этим, а она упорно делала вид, что не замечает этого. Наконец, мужчине это надоело. Оглянувшись по сторонам, и убедившись, что за ними никто не наблюдает, он тихо окликнул Зину:

-Мне можно познакомиться с вашей сестрой?

-С сестрой? - Зина хмыкаетЮ

- А почему не со мной? Ах, да, ведь мы знакомы! Или нет? Как, кстати тебя сейчас зовут?

-Колесников Семен Иванович!

-Ладно, Семен, так Семен! Дом здоровенный, а там, кто на ком женат, кто с кем спит... Ты хочешь быть честным до конца? Ведь на мне ты уже женат, а спишь и со мной и с Зоей! Хочешь быть женат на обоих?

-Хочу удочерить Катю. А для этого нужно жениться не на тебе, а на Зое. А у твоего ребенка уже есть отец, правда он умер.

-Я так ни хрена не поняла нескольких моментов. Меня допрашивали один раз часов семь, а всего не меньше тридцати часов! При этом все упиралось в то, чем ты занимаешься! Наконец, они решили, что ты работал на торговцев наркотиками и успокоились. В квартире перетрясли все так, что мебель можно выбрасывать!

-Ты собиралась тащить в новый дом старую мебель? Денег не хватает?

-Я к ней привыкла! Так все же, чем зарабатывал на жизнь покойный?

Семен кивает на могилу:

-Покойный взломал мой комп и стырил колдуна и некрофила восьмидесятого уровня. Оба были в эпических шмотках...

-Ты это о чем? - Зина перебивает,

- У тебя с башкой все в порядке?

-У меня - все! А вот у тех придурков, которые за такой аккаунд в Варкрафте могут выложит пятьдесят тысяч - не все! Хотя если у них есть желание и бабки - пусть покупают. А этот, он снова кивает на могилу, - Украл! Колдуна он успел толкнуть за пятьдесят тысяч, а некрофила я предложил ему купить за семьдесят тысяч. Этот дурак загримировался под мою аватару. Он следил за мной, а я за ним. В итоге он проиграл.

-Ты продолжаешь грузить меня непонятными словами! Колдун, некрофил, аватара, аккаунд в Варкрафте ... Это что, профессиональные термины?

-Вроде того! Зина, я с этим уже завязал! Жизнь интересней. У этого... – он кивает на могилу,

-Была квартира, машина, а он сидел сутками за игрушкой. Один черт его аккаунды были жалкими уродами, хотя и восьмидесятого уровня, но я их давил за несколько секунд. Его машину и квартиру я уже продал, так что колдун окупился сто раз. Кроме того, страховая компания закрыла страховкой по моей смерти кредит, поэтому дом сейчас ваш на троих.

-Как это? Ведь я и мой ребенок твои единственные наследники?

Семен пожимает плечами:

-Кое-что мне очень нравилось в прошлой жизни. Мы были одной семьей. Ты, Зоя, Катя. Все любили друг друга, все было поровну. Я хотел бы, чтобы так и продолжалось! Поэтому я написал завещание на весь дом на Зою и Катю пополам!

-Говнюк! Выходит, я в доме буду только приживалкой?

-Ты получишь половину, как пережившая супруга! А они - остальную половину! По-моему, все честно!

-А заколоть ту толстую дуру пришлось мне, а не Зое!

-Это спорт! В полуфинале с ней могла встретиться и Зоя, которая тоже была готова на это, но тебе повезло, или не повезло больше! Ее все равно нужно было убрать. Она жила с этим, - он кивает на могилу,

- Семеном! И чего мужиков, которые живут в Инете, тянет на реальных женщин? А нашу девочку, - он смотрит на живот Зины,

- Я не забыл. На нее завещан очень крупный депозит...

Зина перебивает:

-Во-первых, это мальчик! Ты не очень расстроен? А во-вторых, насколько крупный?

-Десять некрофилов! На жизнь хватит!

-Слава богу, не заказное! Обычная бытовуха! - следователь еще раз осматривает тело крупного мужчины, лет сорока, лежащего в огромной луже крови.

-Да, на самоубийство это не похоже! - это была шутка, но в полчетвертого утра ни у кого из присутствующих смеха она не вызвала. Следователь тяжело вздыхает и уже официально обращается к врачу скорой, который заканчивает оформления акта о смерти:

-Можно определить время и причину смерти?

Врач устало отмахивается. Бригада из прокуратуры уже на месте, здесь ему уже делать нечего. Акт о смерти - и все, а заключение о том, как она произошла можно и не делать. Покойник явно не утонул.

-Вы и сами видите! Кровь на полу еще теплая! Полчаса назад - самое большее. Звонок был двадцать минут назад. При таких травмах скорая бесполезна! Он умер в течение минуты, а скорая была через десять минут. Кроме того, женщины, которые были в квартире, сообщили, что они вышли из комнаты, спустя две минуты после того, как убийца вылез в окно. Они его не видели, - врач уже берется за чемоданчик с явным намерением уйти, однако следователь из прокуратуры продолжает задавать вопросы:

-А почему они уверены, что кто-то был? Может, это они?

-Может и они. Умершему было нанесено шесть резаных ран лица и шеи. Удары наносил человек, который умеет обращаться с очень острым ножом. Судя по брызгам крови на стенах, покойный после последнего удара все еще стоял на ногах, а, кроме того, защитные раны отсутствуют. Два удара в шею, оба из которых смертельны. Каждый из ударов рассекает трахею, сонную артерию и яремную вену. Шея дважды рассечена до позвоночника. Думаете, что это смогла сделать какая-нибудь из женщин, живущих в квартире? Следователь обращается к эксперту:

-Орудие убийства?

-Кухонный нож. Я уже проверил - все ножи наточены так, что можно бриться. Покойный с убийцей были на кухне, убийца просто взял первый попавшийся нож и...

-Отпечатки пальцев?

-На ноже - нет. Его не вытирали, быстрые капли сохранились. Судя по всему...

-Нож - кухонный! Его помыли и поставили в держатель! Должны быть хотя бы отпечатки того, кто мыл! А раз их нет...

-Значит, убийца, который вылез в окно - выдумка! - эксперт хмыкает,

-Я бы не был таким категоричным. У меня тоже такой деревянный держатель для ножей, только у меня Бертгофф - китайский, а здесь - настоящий. А может, я просто точить ножи не умею. Моя жена, после того, как помоет ножи, берет салфетку и тщательно их протирает. Как рукоять, так и лезвие. При этом она держит нож салфеткой. Может, тоже готовит такую же бытовуху, а может ей не нравятся белые следы от воды на черных рукоятках ножей. А лезвие вытирает насухо, чтобы подставка не сырела внутри! На рукояти, как орудия преступления, так и остальных ножей есть следы волокон белого цвета. По всей видимости - вот этого полотенца!- эксперт как раз запаковывает белую бумажную салфетку в пакет для доказательств.

-Ладно, понял! Кто вызвал скорую? – тяжело вздыхает следователь. Врач скорой уже собрался уходить, но дурацкие вопросы следователя не дают этого сделать:

-Женщина. Одна из трех, которые были в квартире во время убийства. И кто-то уже должен их допрашивать! С кого начнешь? Безутешная вдова? Ее сестра-близнец? Дочь сестры?

-А кто из них менее всего склонен к истерике?

-Жена в ступоре, она может быть неконтактной до утра, а может и пару недель. У ее сестры истерическое раздражение, допрашивать ребенка без матери, представителя опеки и адвоката - не лучшая идея. А, впрочем, это - твое дело! Выбирай! А нам уже пора ехать на следующий вызов.

-Нет проблем! Хочешь явиться в прокуратуру для дачи показаний в нерабочее время? Или подождешь еще пять-десять минут? Кто у тебя следующий? Роженица или инфарктник? Сколько лет ребенку?

Судя по всему, врач скорой просто хотел поспать. Поэтому он машет рукой и ставит чемоданчик на пол:

-Не спрашивал! Здоровенная дылда с меня ростом, ладони, как лопаты. А на морду - от двенадцати до пятнадцати. Взгляд исподлобья, не поймешь чего ожидать, может, начнет реветь, а может, укусит. Черт их знает, этих акселератов!

-Проклятье! У жены ступор - что-то медицинское? Или просто заторможенная?

-Иди проверь! Понадобиться моя помощь - я рядом. Все ножи, кроме орудия преступления - на месте, но ты все равно близко к ней не подходи! Ступор в любой момент может прерваться, или смениться неконтролируемой яростью! Может это она завалила своего мужа, а теперь симулирует?

-Очень смешно! После этой бойни полчаса отмываться нужно! На ней была кровь?

-Нет, только блевота. Ее стошнило сразу после того, как она позвонила, если конечно звонила она. По телефону посторонних звуков слышно не было. А когда мы приехали, она все еще не отходила от толчка. В ночной тишине то, как она блевала, было слышно двумя этажами ниже. Дверь открыла ее сестра.

-Как ты их различаешь? Или у них таблички на груди: "Жена", "Сестра жены"?

-Юморист? Им по тридцать с небольшим, одеваются по-разному, морды похожи, хотя перепутать их может только близорукий или слишком пьяный. И шрамы у них на рожах совсем в разных местах.

-Не понял, - следователь роняет бланк на пол от удивления,

-С чего это у них должны быть шрамы на лицах? Они что, боксеры?

-Хуже. Для тебя. Сестры Синенко. Призеры первенства Украины по сабле этого года. Для следователя прокуратуры уточняю: сабля, в отличие от рапиры и шпаги допускает не только колющие, но и рубящие удары!

-Черт, - следователь быстро что-то пишет в протоколе,

-Выходит, у нас есть уже две подозреваемых?

Эксперт тихонько хихикает:

-Ага, щас! У этого быка, что лежит на полу, рост за метр девяносто. Тот, кто его порезал, такого же роста, или покойный специально нагнулся и запрокинул голову. Хотите, чтобы я написал такую хрень в заключении?

-Слушай, я могу тебе сейчас сказать такое, что мало не покажется, - перебивает врач из скорой,

-Только после этого я сразу ухожу, ладно?

-Сначала я задам все вопросы! - возражает следователь.

-Как знаешь! В этом случае ты не узнаешь, почему одна из сестер блевала, а вторая - нет!

-Та, которая блевала - беременна? - следователь делает предположение

Врач смотрит на него, как на идиота:

-Ага, на полу труп ее мужа, литра четыре его крови, остальное на стенах, а я ей делаю тест на беременность! Послушай, ты хоть мамой своей поклянешься, что не будешь меня вызывать, я все равно не поверю! Три раза, как минимум! Официальные показания, очные ставки, вызов в суд... За десять лет моей работой в скорой такого добра было навалом. А вот тебе я рассказал все, что смог. Если ты меня будешь еще полчаса спрашивать - я не буду спать эти полчаса, и никто мне за них отгула не даст! Поэтому выбирай: узнаешь то, про что ты меня не спросил бы, и я сразу ухожу, или я продолжаю давать ответы на твои вопросы!

Следователь на мгновение задумывается. Действительно, врач скорой сказал, все что мог. Если бы он оказывал помощь, он бы что-то записывал про больного. А так - установил смерть и ее очевидную причину, вызвал следственную бригаду из прокуратуры и только!

-По рукам! Если ты толкнешь какую-то лажу - буду допрашивать не меньше часа!.

-Договорились! -врач из скорой пожимает плечами,

- У меня сегодня уже был один вызов к безутешной вдове. Как раз в начале смены, где-то в полвосьмого вечера. Во Дворец Спорта. Там на соревнованиях она заколола соперницу. Сабля сломалась и вошла через аорту в сердце. Крови было гораздо меньше, хотя смерть наступила еще быстрей, чем здесь! Уголовное дело уже возбуждено, остальные вопросы - к тому следователю! Так я пошел?

-Я должен знать...

-Мы, кажется, о чем-то договорились, - врач скорой перебивает,

- Объединяй оба дела в одно - узнаешь все по тому случаю. А если будешь меня сейчас допрашивать, буду считать тебя плохим человеком, который не держит слова! Официальный вызов - и все узнаешь! Пока! - врач подхватывает чемоданчик и быстро выходит за двери. Следователь понимает, что задерживать его бесполезно. Действительно пора допрашивать жену убитого и ее сестру. Спасибо врачу скорой, и на том, хоть сказал, чего можно от них ожидать. Следователь тихонько стучит в дверь комнаты, но из нее не слышно ни звука. Он тихо приоткрывает дверь. Это детская. Светильник с регулятором яркости создает в комнате полумрак. Девочка лежит отвернувшись к стене и тихо всхлипывает. Следователь не находит ничего более умного, чем кашлянуть. Всхлипы мгновенно смолкают, и девочка говорит неожиданно низким и хриплым голосом:

-Кашлять - в коридор! Или маску надень! - девочка быстро сует руку в прикроватную тумбочку и в направлении следователя летит маска. Тот машинально ловит ее на лету. Девочка садится на кровати, поджав под себя ноги, и делает свет ярче. Ей точно еще нет четырнадцати, допрашивать ее без матери - наверняка получить жалобу, но следователь все же решает попробовать:

-Как тебя зовут?

- Ты кашлял, я дала тебе маску, - девочка закрывает нос и рот одеялом

- Или ты ее одеваешь, или я буду орать так, что сюда вызовут не меньше трех нарядов милиции!

Следователь все еще пытается решить вопрос мирно:

-Я - следователь из прокуратуры, - он делает шаг по направлению к кровати девочки. Голос у ребенка был хриплым только после слез. Сейчас это визг на гране болевого ощущения:

-Мама! - потом она тихо добавляет,

- Еще шаг и буду орать еще в два раза громче, пока не исчезнешь, или не оденешь маску! - визг девочки был услышан. По батареям отопления начали стучать, а в комнату заглядывает испуганный эксперт.

-Павел Викторович, у вас все в порядке? Оставьте девочку. Ее мать - в соседней комнате!

-Подойдет, не облезет! Мне нужно допросить всех троих, и капризы этой...

Девочка снова набирает воздух для вопля.

- Ладно, успокойся! Я надел маску, хотя я кашлянул только для того, чтобы привлечь твое внимание!

Он действительно надевает маску. Девочка тут же убирает одеяло от лица и деловито сообщает:

-Руками ничего не трогать! Меня - особенно! Если что-то нужно посмотреть, говори, сама покажу! Руки ты точно не мыл!

-Я могу помыть!

-Спасибо, утешил! Сейчас пока вода из крана станет горячей, пройдет час, не меньше! Лучше говори, а я буду показывать. А если что-то захочешь что-то сам полапать, бросай после этого в угол, потом постираем.

-Ты всегда такая грубая?

-Нет, только по праздникам! А еще когда ко мне в комнату в четыре утра вваливается здоровенный мужик в грязной обуви, кашляет, и хочет порыться в моих шмотках! Валяй, ройся! Ты прокурор или еще кто-то?

Следователь прокуратуры представляется:

-Следователь прокуратуры Павел Викторович Никитенко!

Девочка угрюмо молчит

-Как тебя звать? - продолжает Никитенко.

-Катя! Екатерина Петровна Синенко. 1996 года рождения. Раннее не судимая. Что я еще должна сказать, чтобы ты оставил меня в покое?

Следователь тяжело вздыхает:

-Ты знаешь об убийстве?

-Нет, я проснулась оттого, что описалась! - девочка зло сопит,

- Полчаса назад заорал кто-то незнакомый, потом слышно было, как кто-то захрипел и упал. Что-то с минуту стучало, все медленнее и тише, мать заорала: "Возьми шокер и не выходи!" Потом приехала скорая. Все! Больше я ничего не видела и не слышала!

-А кем тебе приходится убитый?

-Муж тети! - девочка нехотя цедит, - Все?

-А кем он работает? - следователь продолжает. Девочка хмыкает:

-Твоя работа - врываться к детям ночью в комнату и задавать дурацкие вопросы? Он такой фигней не маялся!

-А чем он занимался?

-Не знаю! У меня в восемь утра тренировка, а до школы ехать самое быстрое минут двадцать. С одиннадцати мы четыре часа учимся, потом жрем, отдыхаем и в пять вечера вторая тренировка. Домой попадаю не раньше восьми вечера. Жру, что он приготовил, пытаюсь сделать уроки, если не засыпаю. Готовил он классно! Жаль, что мать и тетка умеют только яйца варить, да и то так, что потом от скорлупы хрен очистишь.

-Ты тоже занимаешься фехтованием?

-Я раньше хотела, - девочка тяжело вздыхает,

-Не подхожу по физическим параметрам. Слишком крупная. А сейчас я волейбол ни на что не променяю!

-А твой отец...

-Пошел в жопу! - девочка зло перебивает, - Я тебе больше ничего не скажу! Если хочешь что-то посмотреть, говори, я покажу, но ни слова больше ты от меня не услышишь!

-Мне нужно знать, кто приходил к мужу твоей тетки!

Девочка показывает язык, но ничего говорить не собирается.

- Ты можешь встать? - девочка вскакивает на ноги на кровати. Да, в ней не меньше метра семидесяти, но брызги крови говорят о том, что убийца был ростом от метра девяносто ростом и минимум в три раза шире девочки. Пожалуй, от этой маленькой дряни он больше ничего не узнает, а вот неприятности от этого ребенка можно получить не маленькие. В одной руке девочки зажат шокер, в другой баллончик "Терна". Следователь задом выходит из комнаты и осторожно закрывает за собой дверь. После щелчка язычка замка двери сразу слышится еще один более громкий щелчок. Никитенко решает перепроверить и еще раз пытается открыть дверь в комнату девочки, но та не поддается. Сзади слышен ехидный голос эксперта:

-Психические заболевания воздушно-капельным путем не передаются! Она тебя не укусила?

Никитенко вспоминает, что он до сих пор в маске. Он стаскивает ее и сердито отвечает:

-Что еще умного или смешного ты можешь сказать?

Эксперт показывает на дверь:

-Во-первых, это не обычная дверь, а бронированная, и только сверху зашитая шпоном. Во-вторых, обрати внимание на светильник. Простой, дешевый и очень яркий светильник дневного света. При таком ремонте в квартире, поставить такую дешевку - это нонсенс! Кое-что в этом светильнике все же есть! - эксперт подставляет стул и через несколько секунд светильник у него в руках,

- Вот этой штуке совсем не место в этом светильнике! - эксперт снимает крышку и вынимает веб-камеру, вклеенную внутрь светильника, - Думаю, светильник ставят только на ночь. Очень удобно, стоящего перед дверью хорошо видно! А, кроме того, под рукой кнопка включения замка. И это не обычный замок, который можно вскрыть ключом, а электронный, которым управляет та девчонка. Если к ней будут ломиться с помощью автогена или тарана, может и попадут через полчаса, если, конечно, милиция не успеет раньше!

Никитенко хмыкает:

-У этой маленькой дряни на этот случай есть баллончик "Терна", и возможно не один! А кроме того, электрошокер! Хозяин дома знал, что его могут убить и позаботился, чтобы его родные уцелели!

-Остается малое! Узнать, кем он работал! Проклятье, бытовое убийство все менее вероятно! Что ты еще узнал, пока...

-Пока ты развлекался с малолетней паровозной сиреной! Ты что, ее лапать начал? Или она лезла к тебе целоваться, а ты надел маску, чтобы слюной не закапала?

-Идиот! Говори по делу, хватит хохмить!

-По делу, так по делу. Покойный с убийцей были на кухне. Судя по всему, они были знакомыми. Убийца неплохо подготовился. Мы на седьмом этаже, он после убийства добирается по балконам до девятого, дальше на технический этаж. Там у него была заготовлена сумка с вещами. Он переоделся и вышел во втором подъезде.

-А дальше?

-Он чем-то обработал площадку девятого этажа и два лестничных пролета. Короче, он вышел на девятом этаже второго подъезда, а дальше его след потерялся. Судя по комнатным дверям, ночные посетители здесь были достаточно часто. Покойный знал, на что они способны, но все же продолжал эти встречи. Нужно искать его контакты. К сожалению, убийца забрал телефон...

-А ноутбук - оставил?

-Он знал, что ему добираться по балконам до техэтажа. Телефон этому не помеха, а вот ноутбук...

-Понял. Ты допрашиваешь ноутбук, а я - сестричек-близнецов. Надеюсь, они не будут визжать, как эта девчонка! Хорошенькая мамочка! Дочь орала, как перед смертью, а она так и не вышла!

-Наверное, хорошо знает, на что способна ее дочурка! Иди!

-Там еще две комнаты с такими же дверями и светильниками. Как считаешь, в какую мне?

-В открытую! Если обе будут закрыты, оставим пост до утра, а там отвезем всех троих для допроса в прокуратуру. Действуй!

Очередная дверь оказалась открытой. Такой же полумрак, как в комнате девочки. На кровати сидят обнявшись две женщины, лет под тридцать каждая, невысокие, пожалуй, даже немного ниже девочки, худые и жилистые. Следователь прикидывает их на место убийцы, и понимает, что снимки места происшествия не дадут их рассматривать в качестве подозреваемых. Женщины в одинаковых ночных пижамах, на которых нет следов крови.

-Врач скорой сказал, что вы одеваетесь по-разному.

Одна из женщин поднимает глаза:

-Моя дочь дала вам маску. Оденьте ее и представьтесь, потом продолжим! Следователь вытаскивает маску из кармана и быстро натягивает на лицо:

-Следователь прокуратуры Павел Викторович Никитенко!

Женщина сухо кивает:

-Спасибо за понимание. У нас был сегодня очень тяжелый день. Но мы справимся! Думаю, утром вы уже сможете поговорить с моей сестрой, а пока могу я попросить ее не трогать?

-Она - жена убитого?

Женщина кивает и представляется:

-Зоя Петровна Синенко, 1979 года рождения, незамужняя, несудимая. Она, - кивает на сестру,

- Зина Петровна Синенко, того же года рождения, замужняя, несудимая. Вы спрашивали про одежду? Я могу позволить моей сестре сидеть в пижаме, испачканной рвотой? На ней - моя. Врач из скорой сказал, что я истеричка?

-Да, но...

-Я предложила ему надеть маску или не подходить ко мне ближе, чем на три метра. Когда он решил проверить, насколько это для меня принципиально, я сказала, что воспользуюсь шокером, если он подойдет ближе трех метров.

-Я могу спросить, почему для вас это так принципиально?

-Конечно! Профессиональный спорт не полезен для здоровья. Тренировки - на грани возможностей организма. У профессиональных спортсменов снижены защитные свойства организма. Почти, как от СПИДА! У нас очень ограниченный круг общения, в основном такие же спортсмены. Ваш микроб, с которым вы живете мирно, у меня может вызвать воспаление легких. По крайней мере, так нам с сестрой говорил врач нашей команды. Вы не считаете меня истеричкой?

-Нет! В каких отношениях вы находились с умершим?

Зоя сжимает кулаки и зло сопит:

-Врач из скорой делал какие-то грязные намеки, по поводу того, что мы жили все вместе в одной квартире! Вы туда же?

Никитенко старается говорить как можно мягче:

-Убили мужа вашей сестры. Я должен установить, кто это сделал...

-Думаете, это Зина или я? - Зоя перебивает.

-Мы уже определились, что убийца был того же роста, что и муж вашей сестры, кроме того, он в два раза шире. Мы знаем, что убийца вылез через окно. Его действия были хорошо продуманы! Действия убитого тоже были достаточно продуманы. У вашей дочери и у вас в комнате бронированные двери, видеонаблюдение, средства индивидуальной защиты и возможность запереться, не подходя к двери. Это говорит о том, что убитый, во-первых, знал о возможности такого конца, во-вторых, заботился не только о своей жене, но и о вас, с вашей дочерью! Чем он занимался?

-Он частный предприниматель. Все документы у него дома, я могу их принести! А вот чем конкретно он занимался - не интересовалась. Что-то делал на компьютере. В основном, ночью. Хотя днем нас шесть дней в неделю нет, поэтому, что он делал днем - не знаю. Уборка, стирка, кухня - все было на нем. Не знаю, как мы теперь без него будем справляться!

-Он хорошо зарабатывал?.

-Мы все четверо хорошо зарабатываем, в том числе и Катя, - Зоя пожимает плечами,

-Но он - больше! Один или два раза в неделю к нему ночью кто-то приходил, сидел три-четыре часа. Посетители говорили тихо, спиртное не пили, не курили и ничего не жрали.

-Может, они приносили с собой?

-Может и приносили! В этом случае оно было в одноразовой упаковке, которую ночные посетители забирали с собой, или жрали принесенное вместе с упаковкой. Отпечатков пальцев вы нигде не найдете, муж моей сестры был помешан на чистоте! Каждый раз, когда мы возвращались, в квартире было так чисто, что она казалась нежилой.

-Он убирал сам или кого-то нанимал?

-Не знаю! Готовил сам, это точно!

-Вы не видели того, кто приходил?

-У нас хорошие двери. Закрываются тихо и звук почти не пропускают. Ночные посетители переобувались, по крайней мере, каблуками не стучали, и грязи в коридоре утром не было! - она выразительно смотрит на грязную обувь следователя. Тому это не нравится:

-Я понимаю, что вы не торопились на помощь мужу вашей сестры. Но пять минут назад ваша дочь...- он натыкается на насмешливый взгляд Зои:

-Катя может за себя постоять. Кроме того, чего ей бояться, кроме микробов? Вы же из прокуратуры!

-А другие ночные гости?

-Он предупреждал нас, что когда к нему кто-то приходит, нельзя выходить даже в туалет. Электронные замки управляются блютузом с его телефона.

-То есть он вас фактически запирал?

-Да. И, похоже, он знал, что делает! Для того, чтобы выйти, мы должны были включить светильник. Если он будет гореть больше минуты, открывается доступ к управлению замком из комнаты. Если блютуз в телефоне был включен, то светильник не включался! Когда ночной посетитель уходил, муж сестры просто выключал блютуз и через минуту мы могли выйти.

-Блютуз работает до тридцати метров. Только после того, как убийца ушел с телефоном за тридцать метров вы смогли включить светильники и выбраться из комнат. Жестоко! А если бы убийца просто выбросил бы телефон в окно? Или выключил бы его? А мог просто выключить блютуз!

-Чтобы выключить блютуз, нужно знать защитную систему этих дверей. Убийца этого не знал. Если бы он выключил или выбросил телефон - после этого тот не включился бы. Пин-кода телефона никто не знает, в том числе его жена, я и моя дочь. А в телефоне могло быть что-то интересное для убийцы! Он ведь его забрал с собой?

-Какой у него был телефон?

-Черный. Моноблок. Кажется, Сони-Эриксон или что-то подобное!

-Кажется? А точнее нельзя?

-У меня золотистый очень тонкий моноблок Самсунга. Если покажете картинки, возможно, назову модель, или покажу, на какой похож. Но модель даже своего назвать не смогу!

-Вы звонили на тот телефон?

-Конечно! И я, и Катя и Зоя! Вам дать мой телефон? Хотите позвонить убийце?

-Хочу проверить вашу мысль, что в телефоне было что-то важное для убийцы. В этом случае, он должен выключить сигнал вызова, а сам телефон не выключать!

Зоя быстро находит свой телефон и включает вызов, после чего передает телефон следователю:

-Держите! А вдруг он ответит!

Проходит десять длинных звонков, после чего аппарат сообщает, что абонент не отвечает. У следователя перехватывает дыхание:

-Какой у вас номер телефона?

Зоя пожимает плечами:

-НЕ знаю. Катя теперь до утра не откроется, а телефон Зины я выключила, ее пин-код я не знаю. Знаете, как найти мой номер - находите, телефон у вас! - следователь около минуты роется в телефоне. Все время разговора Зина даже не шевельнулась. Зоя снова подсаживается к ней, обнимает и гладит по голове. Наконец, напряжение Зины выливается слезами. Она расслабилась и тоже обняла сестру. Зоя тихо шепчет:

-Вы можете забрать телефон, если нужно! Найдите этого гада! И, по возможности, не трогайте нас!