lukaVolkov

В вагон московского метро зашли двое. Бабушка почтенных лет и пожилой мужчина. События, которые с неумолимой силой развернулись через несколько минут до того, как состав тронулся, обратили внимание всех пассажиров. К их числу принадлежит и ваш покорный слуга.
Бабушка тихо села на одной стороне, дедушка — на другой. Я бы не обратил никакого внимания ни на зеленое платье первой, ни на красный джемпер второго. Более того, я бы не оценил ни высокого роста пожилого мужчины, ни седых волос женщины, собранных в пучок. Список из этих «бы» можно и еще продолжить дальше. В этом даже не сомневайтесь! Но я уткнулся в книгу Томаса Манна. А легкое ли это дело читать «Волшебную гору» в метро?». Вы и сами, я полагаю, знаете ответ на этот вопрос. Но только я мысленно перенесся в окрестности Давоса вместе с Томасом Манном, как мой полет прервал оглушительный удар. Это был резкий звук. Такой звук издает человек, которому есть что сказать. Либо это человек, который чем-то недоволен, либо здесь выражена эмоция, над которой следует поразмыслить опытному психологу. Но я же не психолог!? Я пассажир. Я посмотрел в сторону откуда донесся звук. И надо сказать, ничего примечательного не заметил. И опять быстро отправился в Давос. Через секунд пять, снова он — настойчивый удар. И надо вам сказать, что удар этот на сей раз обратил не только мое внимание, но и тех пассажиров, которые сидели рядом. На этот раз я заметил, и тот самый красный джемпер, и, главное, того пожилого господина, который, как выяснилось, и был причиной странного звука. Мужчина стоял напротив окна, одна рука находилась в кармане. Другая поворачивала какой-то механизм у стекла.
Как оказалось, пока я пытался устремиться в Давос, в одном из вагонов, где находилось мое тело, тот самый пассажир закрыл окно. Он сделал это громко, с вызовом. В этом действии был характер. Если хотите, был опыт закрывания. Я снова погрузился в чтение. Через секунд семь внимание мое отвлек тот же самый шум. С той лишь разницей, что раздался он в трех шагах от меня. Но какого было мое удивление, когда я обнаружил источник этого шума! Рядом, с уже закрытой форточкой, стояла та самая пассажирка почтенных лет. Именно она закрыла окно. Вероятно, в вагоне было слишком душно. И безусловно, такое действие более, чем разумно. Если бы я был лордом, или бароном, наученным с детства самым изысканным манерам, я бы в тот же миг предложил обоим господам свою помощь. Я бы подскочил, надо полагать, сначала к женщине, а потом к мужчине, с простым вопросом: позвольте мне закрыть это окно за вас! Не утруждайте себя, сэр! Я буду признателен Вам безмерно, если закрою это окно за Вас, мадам. Ну и сел бы обратно, поправляя свой кружевной воротник.
С этими мыслями я попытался продолжить чтение. Но опять оно! На этот раз оглушающий звук закрывающегося окна. И на этот раз его источником был упомянутый мной пожилой мужчина. Теперь он повернулся в сторону пожилой женщины и смотрел на нее гордо. В его глазах можно было прочесть нескрываемое торжество над всем женским мирозданием. Он был определенно доволен тем, что в третий раз захлопнул форточку! Женщина сидела беспомощно. Пожилой товарищ сел, но... Не тут-то было... Удар, от которого прекратились все перешептывания и разговоры в вагоне. Перед пассажирами воспрянула она, женщина! Это же как надо уметь держать удар, чтобы ответить оппоненту новым, сильным, бескомпромиссным ударом очередной закрывающейся форточки! Сколько в этом жесте было выдержки, благородства и, если угодно, высоты! Женщина стояла колесом. Ее руки были сложены на груди. Настоящее торжество! Казалось бы, мужчина должен был спокойно признать, что в деле закрывания окон в московском метрополитене у него есть достойный противник. Но ведь нет! Мужчина встал, и быстрым движением стал поспешно закрывать остальные окна. Женщина успела закрыть не более двух. В количественном отношении победа была за мужчиной, но в качественном — исключительно за женщиной. И тут я подумал, а может быть это бушующий флирт?