Мне было 9 лет, когда моя мама впала в кому. Я тогда жила с бабушкой и дедушкой по папе в городе, а родители с братьями в деревне. Но задолго до этого случая мы видели, как мамочка худеет, стала прозрачной кожа, опухлое лицо, но она все равно из последних сил бегала на колонку по 10 раз за день, чтобы набрать воды для огорода, стирки и готовки. Мне никто ничего поначалу не сказал, но я смотрела и не понимала. почему баба с дедой пьют за мамин упокой. Они люто ее ненавидели, за что, непонятно. Мама любит папу, родила 4-х детей (3 брата и я), всегда старается ради нас, не пьет и не гулящая. Но вот она в коме, и только через неделю в сельской больнице догадались взять у нее кровь на сахар и вколоть глюкозу. Мама очень слаба, но понимает, что диабет 1 типа - не конец света, но нет тут-то было: сопутственно с диабетом у нее обнаружили гипертиреоз щитовидной. Эндокринная система накрылась, теперь при любом скачке погоды, всплеске эмоций у нее случались приступы (от резкого падения сахара, что выражалось в потере сознания, до сердечного приступа). Я не медик, но говорю то, что видела и в чем участвовала. Со временем научилась поднимать ей сахар, не вызывая скорой. Давала ей сладкого чая или сока, если глотательный рефлекс присутствовал, заставляла есть. Родители вернулись в город, папа начал искать работу, что вышло далеко не сразу. А у мамы началась битва с бабушкой за мое воспитание. Меня буквально раздирали между ними, мама растила меня методом кнута, а бабушка - пряника. Только через 3 года я начала понимать, что происходит, что хочет сделать со мной бабушка. Я активно начала помогать маме по дому, научилась в 12 лет готовить, воспитывала братьев (младшего в 5 лет научила читать, в 6 он знал таблицу умножения), дралась за них люто.
Мы же многодетная семья, со стороны некоторых недалеких ровесников это казалось отвратительным, что ли.
Вот так к 15 годам я променяла прогулки с подругами на готовку ужина, стирку руками наравне с мамой и проверку домашних заданий у младших. Училась я отлично, как успевала, не пойму. Сейчас я ни о чем не жалею, я не была отщепенцем, подруг у меня много, со временем я выработала систему: успела все днем сделать, а гуляла весь вечер с друзьями. Мама не ограничивала меня во времени, просила только сказать, во сколько вернусь, и позвонить, если задержусь. Она доверяла мне и не зря: я ни разу не курила, оказалась алкогольная непереносимость (наследственное от бабушки по маме). Доверие пришло не сразу, мы много с мамой друг у друга попили крови, помню, как за мой несдержанный нрав я получила в глаз от нее. Мама собиралась дать мне по губам рукой, но я маленькая и юркая, вот она и промазала. Из-за кольца на ее руке у меня под глазом разпухла рана и образовался синяк. Было это в канун НГ, теперь уже смешно вспоминать, а тогда не очень.
Стало тяжело, когда отец запил. Теперь, когда маме приходилось лечь в больницу, мне приходилось вечером готовить ужин, следить не только за мальчиками, но и за папой. Он в пьяном состоянии становился деятельным, любил экспериментировать с ужином, что было потом не съедобно. Помню, как пытался он сварить рис по принципу гречки (1:2), а мне пришлось это отдирать ото дна кастрюли. Как-то раз он с похмелья перепутал шкаф с туалетом, я вовремя подоспела и спасла мамину шубу. Когда я подросла, то начала строить и его, я не боялась его гнева, могла за себя постоять. Но ведь жили мы вместе с бабушкой и дедушкой, которые не только не помогали, а всячески поганили мою жизнь. Куда делать любовь их ко мне, не знаю.
Они издевались над младшим братом, дед как-то ударил среднего о дверь ванной, когда меня не было, так сильно, что он загремел с сотрясением в больничку. А маме становилось все хуже, болезнь прогрессировала (страшные отеки ног, судороги, недавно нашли атрофию сердца, почки начинают барахлить). А я не знала, куда деваться от этого чувства ответственности перед ними. Умер дед, я в 11 классе. Именно моя мать, проститутка и наркоманка, собирает похороны, всю ночь готовим втроем (я, мама и крестная), а бабушка в пьяном угаре на поминках говорит, что мы ничего не делали, она сама готовила. Мы еще не знали, что у нее шизофрения, дед держал это в тайне, она лежала в дурке, а мы думали, что с сосудами в обычной больнице.
И тут начался треш. Она начала ходить под себя, могла выйти на кухню и прямо там под ноги, а мне приходилось все убирать, пыталась поджечь ковер, ставила керамику на зажженную плиту. Я не знаю, как папа с мамой справлялись, пока я была на учебе в универе, как-то она неделю спрашивала у всех про белого кролика, который, якобы, здесь жил. Мама пыталась ее кормить нормальной пищей, но она предпочитала сухой роллтон. В больницу ее брать не хотели, мол, не буянит.
Выходит, что мне 19 лет, маму опять положили в стационар, а на мне теперь еще и бабка, которая не хочет пить лекарства, снимает подгузники и гадит везде, где можно. Мое утро начиналось с того, что я проверяла ее ночнушку и колготки (чаще всего их приходилось менять, относить в стирку, благо, тогда мы уже купили машинку, я бы не выдержала), отводила ее в ванну, где купала, готовила ей завтрак, заставляла выпить таблетки, быстренько приводила себя в порядок и убегала в универ. После учебы все было по кругу "смена одежды-готовка-стирка-братья". Папа забил на это, но орал на меня, что я ни хрена не делаю, не помогаю. Обидно было так, что я на самом деле забила на бабушку, напомнив отцу, что это его мама. Извинений я так и не дождалась, но до бабушки я принципиально больше не дотронулась. Пока она не подхватила пневмонию, 3 дня агонии и мы с мамой видим, что она умерла. И опять ненавистная невестка делает похороны, а у бабушки нет даже ничего, что одеть в гроб. Спасла бабушка моей подруги, а мама даже свое нижнее белье новое отдала ей. \Пожалуй, на этом закончу, но жаль, что это не закончилось и сейчас, когда я уже замужем. Свекровь пытается накинуть свое ярмо, не зная, что будет уже не просто меня прогнуть под свои заморочки. Извините, что скомканно, выговорилась
