Вечером я не стала даже спрашивать, стою ли в плане на завтра, потому как это
ничего не гарантирует де факто. Уснула своими силами, утром, злая и голодная
(на всякий, всё-таки), читаю в курилке, как вдруг прибегает та же санитарка:
"До***кая есть? Поехали." (Я ей потом отдельных конфет подарила, за лаконичность
и невозмутимость.) … Картина маслом и колбасой - меня, завёрнутую в одеяло, катят
по коридорам и уговаривают отдать им сотовый, а я молча мотаю головой и
лихорадочно долблю по кнопкам…
Пока ждали моего некузявого доктора, я успела замёрзнуть в хлам, зазнакомиться с
молоденьким травматологом и уморить бригаду анестов какими-то байками. Отъезжали,
в-общем, весело. Особенно мне захорошело, когда я услышала: "Кетамину набрал? В
подключичку заливай, вены у неё ещё на анализах кончились". А я ведь помню,
помню ведь я, как пидорючило народ от кетамина внутримышечно! Что ж, думаю, со
мной-то будет?! Давай сразу насильно хорошие мысли думать, чтоб, если уж глюкнуло,
то по ровному состоянию, ну, да недолго мне думалось…
Приползаю в себя, сразу вспоминаю, что знакомая реаниматолог говорила:
"Очнёшься - не ссы. Говорить сможешь вряд ли, постарайся как-нибудь покорректней
внимание к себе привлечь". И тут я понимаю, в какую же жопу попала, потому, что
из шевелений мне доступно только конвульсивное подёргивание головёнкой, не всегда
даже и произвольное. Не, руки-ноги на месте, я помню, где они, я их даже чувствую,
но вот только весят они - тонны по три каждая… Это релаксант такой, на основе
кураре - с ним ты истинно понимаешь, что, кроме мозга у тебя, собственно, больше
и нет ничего… Следующий приход был ознаменован тем, что я вытребовала себе горшок,
счастливо на нём уснула, и отказывалась отдавать, даже будучи увозима в отделение,
где мне сулили все судна мира. Ну, из торакального точно натырить обещали…
Новое приключение, как говориться, ждать себя не заставило. 28-го покоцали
(кстати, пластину и титановый дрын из руки убрал тот самый молоденький
травматолог), 30-го вернули из ремы, 2-го я уже бодро спотыкалась по коридорам;
всё шутило и улыбалось. 4-го пришёл посетитель, сидим, разговариваем, слышу - свистит. Тихо так, ласково и неравномерно. Судорожно рву на груди майку - ну, конечно! Пробку от подключички проебала… Сопровождаемая искренним недоумением
(ладно бы, обнимались как сумасшедшие, а то ведь сидели как два суслика! Чёртова
пробка!) и попытками упомнить, в который раз я слышу над собой слова "воздушная
эмболия" на какое-то время перестаю.
В отделение я вернулась дочерью полка, не меньше, потому как, когда меня
накрячило, окрест оказался только среднемедицинский персонал. Так они меня и
нянчили до самой выписки. Ни одна не разозлилась, странь ведь какая, да? Они мне все каженный день радовались. Как родной.
Приходил попроведовать зав.анестезиологией. Оказалось, что, помимо
свежепридуманного хирургического фортеля (из моей же крови, только с клеем, мне
же шпатлёвку на челюсти бодяжили) на мне кто-то будет докторскую защищать, потому
что "субментальной интубации" в России до меня не водилось. Я только схрюкнула,
вспомнив, как пришёл анест, и в семи словах разъяснил, что другого нам не дано.
Хоть бы сказал, зараза, что им самим интересно, а то лицо скроил, будто про
квашеную капусту излагает.
А потом - шины и выписка.
Ещё две недели мне пить мясо и творог.
(Продолжение, само собой, следует.)
