dfsfsdfs

- Никогда не думал, что смогу совершить такую глупую ошибку. Шел две тысячи восьмой год. Я был молод, умен и перспективен. Плюс ко всему атлетическое телосложение и смазливое личико делали свое дело: привлекали слабый пол, и заставляли виться вокруг меня девиц, желающих уехать со мной за семь морей и океанов. Где-то с семнадцати лет, когда тело мое сформировалось, девочки выстроились за мной в очередь, и сама того не заметив, резко стал бабником, который мог относиться к ним лишь потребительски. "Поматросил и бросил" - так по этому поводу обычно говорят в народе.
Бывали периоды, когда я одновременно ухитрялся встречаться с тремя девушками. Но всегда у меня была девушка-друг. Нас с ней связывали теплые, дружественно-интимные отношения. Почему девушка-друг? Ну, а как можно относиться к девушке, с которой смотришь футбол, бухаешь и клеишь баб, нет-нет, ни в коем случае она не была лесбиянкой, просто как-то само получалось. За два года дружбы она стала мне лучшим другом, ведь не один из моих однокашников никогда не находил нам девочку для секса втроем.
Лето две тысячи десятого началось с тринадцатого июня, а именно с моего дня рождения. Была пятница, закончилась рабочая неделя, мне позвонила Ленка(друг), начала поздравлять, желать всего самого-самого и пригласила отметить в местный паб. В тот теплый московский вечерок я отмечал не только свое двадцатисемилетие, но и семь лет самостоятельной московской холостяцкой жизни. Немаловажным, на мой взгляд, был и факт освобождения от воинской ответственности. Всегда считал, что люди с головой на плечах не должны терять два года своей жизни понапрасну. Пусть даже один год - нельзя. В нашей армии ты не становишься мужчиной и не приобретаешь навыки самообороны, а тупеешь и звереешь. Да, после ты - настоящий мужик из первобытной эпохи: глупое, неотесанное животное, умеющее лишь бить руками в грудь и орать что-то напоминающее «За Родину!»
Когда я увидел Лену, мои глаза загорелись. Я сам не заметил, как из моего дня вечер превратился в наше свидание.
- А почему мы одни? – недоумевала подвыпившая Леночка.
- А тебя это смущает? – усмехнулся я.
- Ничуть. Знаешь, мы с тобой уже два года… дружим, мне надоело быть твоей подружкой. Ты думаешь, что эти девки, которых ты снимаешь терпели бы столько?
- Давай не будем портить вечер разборками. Завтра на свежую голову все решим,– поставил я на этом точку.
У Лены окончательно стало срывать крышу. Словно понос полились ее признания о своих чувствах. Я и не знал, даже не думал, как тяжело было ей эти два года. Она стала уже обвинять себя в том, что сама виновата, что поощряла такое отношение к себе. Конечно, вечерок и мое настроение были испорчены, но я должен был хоть как-то все исправить. В очередной буре истерик я поцеловал ее, чтобы хоть как-то заткнуть ее пьяный рот. Странное, очень странное чувство, будто текила разлилась по организму, теплота пронзила грудь. Все замерло. За семь лет своей холостяцкой жизни я не целовал девушку столь чувственно, об остановке не шло и речи, хотелось продолжать и продолжать, наслаждаться ее тонкими губами. Незаметно, окружавший нас весь вечер паб сменился стенами моей квартиры. Так же невидимо сползло с ее плеч легкое коктейльное платье. Тихо упали два наших тела на мягкую кровать, и нет, я не занялся с ней сексом - нет, робко, как вор, целовал я ее шею и грудь всю ночь напролет. Я любил ее.
На две недели я был вынужден уехать в Иванов по делам, заодно повидаться с родней, вспомнить детство. Каждый день я писал Лене сообщения, звонил, но она не отвечала. Очень сильно мне пришлось понервничать за эти деньки. Вернувшись в столицу, я сумел найти Лену на работе. Оказалось, что у неё просто сломался телефон, и она долго извинялась за этот инцидент. Все протекало хорошо, в августе с Леной нам удалось съездить в Турцию на недельку уже в качестве парня и девушки, там мы только любили друг друга и планировали будущее. А осенью все резко оборвалось. Не знаю, не представляю, что смогло повлиять на то, чтобы Лена мне изменила. Это был сентябрь, отгремели все празднования дня города и все возвращались в обычное уныло-суицидальное состояние. Как сейчас помню: пришел домой, открыл дверь без ключа, подумал, с кем не бывает - запамятовала, слышу - стон. Бессмысленно описывать то, что происходило дальше. Туман. Пульс запредельный, хочется туда, в две тысячи третий, когда все начиналось, или хотя бы в две тысячи восьмой - не знакомиться с Леной. Пошел в тот паб, где она призналась мне в любви. Все те же стены, стулья, бармен. Та же текила, то же обжигающее чувство, только после не теплота, а боль, всепоглощающая боль… Десять лет… Столько времени я пользовался девушками и выбрасывал, как использованные презервативы, может быть, это месть была за всю ту боль, которую я причинил тем девочкам? Я открылся и был за это наказан. Никогда не думал, что смогу совершить такую глупую ошибку.

- Ты совсем не умеешь жить! Посмотри вокруг столько веселья, забав, развлечений! Бери все, что тебе хочется! Нравится вон та девушка? Возьми ее, а потом возьмешь другую! Ну, вот я перед тобой стою, поцелуй же меня! А завтра можешь мне не звонить вновь, давай, ты сможешь! – постояв еще несколько минут в тишине, Лиза развернулась и ушла, оставив меня наедине со своими мыслями. И я знал, что мне нужна любовь, а не секс.
С самого детства меня окружали люди старой закалки, которым были чужды низкие чувства. Они не знали понятий «свободные отношения», «секс без обязательств». Они все твердили, что в СССР не было секса, и правильно же твердили - в СССР была любовь. Советский союз распался всего лишь двадцать пять лет назад, а все так быстро поменялось. Открылись границы, и вирус свободных людей с запада стал разлагать наше общество изнутри. Конечно же раньше, не все было идеально, но это не выходило за рамки, люди взрослели и понимали, что пора завязывать, пора остепениться. И сексом занимались, но втихую и то по молодости. О нем не говорили по телевизорам, его не пропагандировало СМИ. И вот это поколение западников выросло и я заодно с ними, просто вырос.
Я познакомился с Лизой, когда мне было двадцать. Наверно, если бы это мне удалось сделать на пару лет раньше, то совсем не смотрел бы на её поведение с такой дикостью. Было прекрасное весеннее утро, помню, было очень тепло, безветренно, безмятежно. Летящей походкой шел в институт. Вечно поганое настроение давало о себе знать и хотелось присесть покурить на лавочке в студгородке. Закурив, ко мне подсела миловидная девушка с виду похожая на школьницу. В тот миг мир будто бы остановился на мгновенье, ведь никогда не приходилось сталкиваться с тем, чтобы девушка подсаживалась ко мне на лавочке с явным намерением познакомиться. Она была симпатична: длинные темные волосы, высокая, не слишком худая. С утонченными чертами лица: ровный нос, острый подбородок, пышные, ярко-красные губы, большие, широко раскрытые зеленые глаза. В голове мелькало множество мыслей: «Может она хочет, чтобы я представился первым?», «Красивая, может заговорить с ней?», «Или все же надо молчать и ждать?». Она обратилась ко мне с просьбой:
- Привет, не найдется сигаретки?
- Сигаретки? – в груди что-то ёкнуло, опешил: девушка и просит закурить. Да, конечно, держи – замявшись - протянул ей пачку.
Она затягивалась жадно, будто дышать могла лишь смолами, а кислород ее убивал. После нескольких тяжек она набралась «воздуха» и быстро протараторила:
- Я Лиза! – протягивая руку.
- Алексей – сухо отрезал я, намекая, что лучше таким девушкам ко мне не подходить. Но Лиза намеков не понимала и наступление продолжалось:
- Ты на каком курсе, какой факультет? Я на первом, на журналистку – бойко, все так же тараторила она.
- Второй курс. Языковед.
А потом опять тишина, видимо, я сильно ее зацепил поэтому она не отступала:
- Леш, у меня друг знакомый проводит вечеринку. Мне хочется пойти и хочется познакомиться с тобой поближе. Не составишь мне компанию?
- А ты смелая. Не особо люблю вечеринки, но раз составить тебе компанию, то без проблем. Где? Когда?
- Тут недалеко. В Субботу. Да, вот запиши мой номер, созвонимся, встретимся и пойдем вместе. Хорошо?
- Да, договорились.
Не знаю даже, почему я согласился пойти с ней. Ведь будет, как обычно: пьяные девицы, пьяные парни, разбитые вазы, прожженная мебель, одним словом, красота. Хорошо, если без драки, ну, или хотя бы без моего участия.
Вечером возле общаги, мы с Лизой вновь пересеклись. Она стояла и курила с подругой, дико над чем-то смеясь. Хотел пройти, оставшись незамеченным, но не тут-то было:
- Леша, ты угощал утром меня сигареткой, вот, отдаю долг! – протягивая что-то наподобие сигареты, выплюнула Лиза.
- Из какого мира эта сигарета, что с ней произошло? Вижу тяжелую судьбу у бедняги – решил не уходить без шутки. В голове проскользнула мысль, что, может, она еще не совсем потеряна, и я ее изменю? Откуда в моей голове вообще появляются такие мысли? Не имея опыта даже в воспитании детей, мы пытаемся перевоспитать всех подряд, подогнать под себя, будь то родители, знакомые, друзья, любимые. Мы желаем научить их жить так, как считаем нужным. Мы не пробуем изменить себя, научиться подстраиваться и приспосабливаться под окружающих, а стремимся все и вся подмять под себя. Наверно, такова сущность человека: создавать, разрушая все на своем пути. И все же я решил попробовать:
- Моего соседа, скорее всего, нету дома, не хочешь зайти ко мне пообщаться, думаю, вряд ли на вечеринке в шуме мы толком что-то узнаем друг о друге? – было замялся, но под конец предложения в моем голосе скользнули нотки уверенности.
- Да, конечно, пойдем только не долго, мне завтра к первой ты в какой живешь? – довольно-таки быстро согласилась Лиза.
- В сто восьмой.
- А я в четыреста пятой, потом меня проводишь – с улыбкой на лице пропела моя избранница.
Когда она получила от меня приглашения к себе, то, скорее всего, в силу своей распущенности думала, что я начну к ней приставать и пытаться затащить в койку после первого дня знакомства. Но пришлось ее осадить. Зайдя в комнату, я не закрыл дверь на ключ, включил свет, поставил чайник, достал печенье, которое лежало в моей тумбочке как раз-таки на такой случай уже полгода, наверно. Сел напротив нее и молча стал смотреть. Что-то рассуждал про себя, пытался ее разгадать. До меня совсем не доходило: «Вот она сидит перед тобой – спросить можешь что хочешь!» Через минут пять залипания закипел чайник. Разлив чай по чашечкам, она задала первый вопрос:
- Мы так ничего не узнаем друг о друге, если будем молчать, так понимаю ты у нас не особо разговорчивый. Надо брать дело в свои сильные женские руки – пошутила она.
- Что ты любишь читать? Думаю, этот вопрос ключевой, ведь в основном мировоззрение человека формируется на основе прочитанных книг. Ты так считаешь? – все также с улыбкой на лице пропела Лиза.
Конечно же, я с ней согласился, и это было не из вежливости, а потому что мне действительно так казалось. На удивление у нас с ней было очень много общего: мы любили классику и не понимали новомодные пятьдесят оттенков серого, мы восхищались Айвазовским и не понимали нынешний постсюрреализм. Мне было интересно, почему же у нее образ такой девчонки-глупышки и я спросил, и она мне ответила. В девятом классе, когда Лиза была еще совсем неопытной, несмышленой в любовных делах, у нее был парень старше ее на четыре года. Он был парень-мечта, по меркам той маленькой Лизы: высокий, блондин, голубые глаза, торс, что глаз не оторвать, на машине и до ужаса брутальный. Воспользовавшись доверчивостью и влюбленностью Лизы, он фактически изнасиловал девочку в своей машине. Он пел ей сказки о вечной любви, что именно секс это высшая степень проявления чувств, что отношения без секса – дружба. И она поверила и отдала ему себя всю. А что было потом, думаю известно: он не звонил и не писал, не брал трубки сам и не отвечал на входящие, а потом возле школы она увидела его автомобиль и в нем была девочка из класса выше. Слезы, истерики, попытки суицида, непонимание того, что жизнь идет и все можно исправить. Суицид же – не выход, не решение проблем. Суицид – трусость, побег от себя, неприятия себя таким, какой ты есть.
И в итоге ее застал нервный срыв, бесчисленные посещения психолога и постоянный прием транквилизаторов. Через год Лиза отошла, ей стало лучше, она решила, что все эти отношения чушь, любви больше в ее сердце не будет, будет только место для знаний и увлечения любимым делом. Выбрала она не легкий путь – путь журналиста, писателя, творца, как угодно, путь того, кому важно уметь не только чувствовать, но уметь описать, что чувствует он и окружающие. Лиза смогла отказаться от антидепрессантов, но от сигарет – нет. «Может у меня и есть чуйка на хороших людей. С Лизой я не ошибся» - витало в моей голове. Но как оказалось позже, ошибся.
- Уже поздно, Лиз, давай я тебя провожу – монотонно произнесли мои губы.
- Да, ты прав, что-то я засиделась.
После мысли о том, что маленькой и беззащитной девочкой воспользовался уже сформировавшийся взрослый парень, повергли меня в прострацию. Как же так? Никогда не понимал таких людей. Тебе двадцать лет, а ты пытаешься развести малолетку на секс. Для нее это не просто процесс удовлетворения потребностей, а целое событие, которое должно запомниться на всю жизнь, которое является, по твоим же словам, оплотом вашей любви. И как же ты не понимаешь, что она отдает тебе себя, не потому что ты такой обалденный, красивый и брутальный, а потому что она любит тебя, а если ты ей не можешь ответить тем же, то зачем пользоваться чьими-то чувствами. Господи, тебе двадцать лет, сходи и сними себе проститутку или сходи в клуб, куда приходят девочки специально для того, чтобы быть снятыми, но не используй девочку, которая совсем не понимает, что мир жесток и не справедлив. Конечно, и малолетние девушки уже лет с пятнадцати могут быть стервами, которые не ценят чувств, которые к ним проявляет парень, но все же мужчине смириться с тем, что его трахнули и бросили.
В конечном итоге, этот парень сделал из милой девушки ту, которая живет лишь для себя, ищет способы удовлетворить свои потребности и не верит в искреннюю любовь. Об этом я узнал уже на вечеринке, когда попивая пиво почувствовал чью-то руку у себе на ноге.
- Лиз, что ты делаешь, ты пьяна – пробормотал я.
- Леш, что ты как маленький. Я свободная женщина, ты тоже не занят, мы хотим секса, почему бы нам им не заняться? – поднимая руку выше, к паху, шептала она.
Толи был я пьян ее красотою, толи мораль отключилась на время. Поцеловал Лизу нежно в шею, еле касаясь кожи, чтобы пробежала легкая дрожь, и она захотела прижаться. Так и случилось. В гостиной, где были все, оставаться было нельзя, поэтому мы нашли удобное местечко в комнате хозяина. «Секс – это слияние душ, а не тел» - стучало у меня в голове. А передо мной лежало уже голое стройное тело. «Ну, мы же будем вместе потом». А потом мы лежали и думали, и я спросил:
- Секс – это слияние душ, а не тел?
- Секс