daymonri

Вступление – Загадка Малкадора

В романе «Заблудшие и Проклятые» Гая Хэйли, который входит в цикл «Осада Терры», есть следующий эпизод:

– Мой мальчик, – устало вздохнул Сигиллит. – Ты не можешь этого постичь, ибо вопросы осмысления души не были дарованы тебе для понимания твоим отцом. Я мог бы объяснить их подробней, но это лишь ещё больше сбило бы вас всех с толку. Ты не думаешь, Рогал, что, если бы это было возможно, я или ваш отец уже не дали бы всех ответов? Разве вам с самого начала не говорили об опасности варпа?

– И всё же я глубоко сожалею, что вы этого не сделали, – мрачно ответил Преторианец.

– Результаты были бы катастрофическими, поверьте, – продолжил Малкадор.

– Не говорить нам, вероятно, было ещё хуже, – возразил Дорн.

– Неужели? – тихо спросил Малкадор. – Что ж, возьмём для примера тебя, Рогал. Ты был создан как военный лидер материальной реальности. Ничто в этом мире не выходит за рамки твоего восприятия, но понимание варпа от тебя ускользает. Будучи человеком, который желает постичь всё вокруг, ты бы тянулся к познанию нематериального, и ты бы пал. Вы, примархи, устойчивы к посулам тьмы, но никто из вас не имеет иммунитета, – Регент сделал паузу. – Только одному из вас хватило смелости сопротивляться шёпоту Тёмных Богов в самом начале. И… ему рассказали.

– Кому? – сразу спросил Дорн.

– Кто из братьев знал? – изумился Сангвиний. – Джагатай?

Боевой Ястреб покачал головой. Он не был так обеспокоен услышанным, в отличие от братьев.

– Это был не я.

– Ах, сколько страданий и боли можно было бы избежать! – воскликнул Сангвиний.

Малкадор приковал взгляд к Ангелу. Казалось, Регент внезапно вырос, подобно огню, вспыхнувшему от порыва ветра.

– Не думайте ни секунды, что ваши испытания стали бы легче, знай вы обо всём заранее! Мне ведомо, что тебя пытались совратить, Сангвиний. В Преисподней Богов есть больше места, чем для одного Красного Ангела.

Сангвиний побледнел, тем самым заставив Рогала встревожиться.

– Малкадор, – произнёс Дорн спокойно. – Ты зашёл слишком далеко.

Регент, громко вздохнув, погрузился обратно в себя.

Здесь немало любопытных мыслей, но сегодня мы сосредоточимся на вопросе, который звучит громче остальных. Кому из примархов Император и Малкадор раскрыли правду о Хаосе? Обратите внимание – слово «хаос» не упоминается в разговоре, но Регент делает акцент: «Разве вам с самого начала не говорили об опасности варпа?». Примархи с этим утверждением не спорят, а значит – что-то они всё-таки знали. Вероятно – в самых общих чертах.

Далее Малкадор утверждает, что лишь один из сыновей Императора в самом начале сопротивлялся шёпоту Тёмных Богов. Это интересная и неоднозначная формулировка. Ведь мы знаем, что, например, Лоргар рост в мире, почитавшем Четвёрку. Однако Уризен не взаимодействовал с Хаосом напрямую, по крайней мере – он не делал этого осознанно и уж точно не в самом начале. В противовес его истории у нас есть история Жиллимана, в которой Хаос не фигурирует.

Мы ещё поговорим подробнее о каждом из примархов, но сейчас я хочу донести до вас мысль о том, что слова Сигиллита не столь однозначны, как кажется на первый взгляд. Насколько мы знаем, не все примархи изначально сталкивались с Богами Хаоса, не всех Четвёрка пыталась совратить и привлечь на свою сторону. Тезис Регента о том, что лишь один из сыновей Императора сопротивлялся и преуспел, совсем не обязательно подразумевает, что другие так или иначе поддались. Некоторым или даже многим вообще не пришлось сопротивляться. Но есть и другой вариант.

Быть может, под формулировкой «в самом начале» Малкадор имеет ввиду буквально – самое начало. То есть момент, когда Поле Геллера в Императорской Лаборатории отключилось и гестационные капсулы с примархами разлетелись по галактике. Тут важно отметить, что капсулы путешествовали не в материальном пространстве, они двигались через варп. У них не было собственных Генераторов Геллера, а значит, они были беззащитны и Боги Хаоса просто не могли упустить такую возможность.

Многое здесь и дальше находится в области чистых предположений, которые мы не можем подтвердить или опровергнуть. Но порассуждать любопытно. В том числе о том, что единственным примархом, кому «хватило смелости сопротивляться» мог быть Альфарий. Ведь лишь его капсула вернулась на Терру, причём задолго до того, как был обнаружен Хорус. Тогда как другие капсулы странствовали в варпе годы, десятилетия и даже века (подробнее об этом – смотрите мой стрим «Как Феррус встретил Азирнота»). С другой стороны, мы знаем лишь о таймлайне материальной реальности. А так как в варпе время является условной величиной, Двадцатый мог находиться там гораздо дольше любого из братьев.

Но я забегаю вперёд. Подытожим, что у нас есть на данный момент. Все примархи знали, что варп опасен, но лишь один знал – почему именно. Лишь одному рассказали о Хаосе. Исходя из контекста анализируемого эпизода, предположу, что этому таинственному примарху не просто обозначили существование Четвёрки. Очевидно, ему поведали, что собой представляют Ложные Боги, чего они хотят, какие методы используют. То есть речь идёт о всеобъемлющем знании об Изначальном Уничтожителе.

Кстати, тут есть ещё один концептуальный момент – Регент говорит «ему рассказали» («ему сообщили» в другом известном мне переводе). Не «рассказал», а «рассказали». Очевидно, под рассказавшими подразумевается сам Малкадор и Император. То есть примарх, которого мы ищем, должен пользоваться абсолютным доверием их обоих.

Хотя, если пойти на поводу у «филологического фанатизма», можно и это поставить под сомнение. Ведь сам Регент не уточняет, кто именно рассказал примарху правду. Но об этом мы с вами поговорим после стрима. Иначе сейчас я закручу такой «тёмный клубок», в котором и Петер Фехервари не разберётся. Кроме того, я не думаю, что Хэйли так уж глубоко продумывал этот эпизод.

Остаётся основная часть утверждения Малкадора – «хватило смелости сопротивляться шёпоту Тёмных Богов». Что конкретно это значит? Шёпот буквальный или метафорический? И почему примарху потребовалась именно смелость? Не сила духа (Вулкан), стойкость (Мортарион), психическая мощь (Магнус), могучий интеллект (Лев) или абсолютная преданность (Русс)? Кажется, что понятие смелости можно применить ко всем сыновьям Императора. Но дья… Хаос кроется в мелочах.

Часть первая – Триумвират Верности

Начнём с примархов, непосредственно присутствующих в анализируемом эпизоде, и пусть первым будет Сангвиний. События на Сигнус Прайм, подробно описанные в романе «Где ангел не решится сделать шаг» Джеймса Сваллоу, не оставляют сомнений – Кхорн хотел заполучить Владыку Ваала. Так хотел, что заставил Хоруса организовать для Кровавых Ангелов отдельную кампанию. Так хотел, что сам Луперкаль засомневался в своём избранничестве и сделал всё, чтобы Сангвиния убили, а не совратили. Внимание Кхорна было приковано к Девятому примарху вплоть до финала Осады, когда Хорус даже подключил Нургла для успешного противостояния брату.

Вот только Сигнус Прайм – это далеко не «самое начало». Главный изъян Великого Ангела – красная жажда – жил в его крови задолго до тех событий. Космодесантники, создаваемые по генному шаблону Сангвиния, получали недуг с его кровью за многие десятилетия до того, как их отец впервые столкнулся с Хаосом. Я веду к тому, что «ярость» не являлась частью плана Кхорна по совращению Ангела. Она являлась частью сущности Сангвиния, из-за которой Кхорн желал заполучить Ярчайшего под своё крыло.

При этом Девятый примарх успешно сопротивлялся своей тёмной стороне и передал это сыновьям, остановив деградацию легиона. Возможно, это именно та смелость, о которой говорит Малкадор? Нет, совершенно точно нет. Потому что в рассматриваемом эпизоде Регент делает акцент на Сигнусе Прайм и упоминает Красного Ангела, которым стал бедняга Мерос, спасая отца. Это Мерос проявил невиданную смелость, отдав душу аду, чтобы защитить примарха и братьев. Сангвиний, при всём к нему уважении, был ослеплён любовью к сыновьям, и он несомненно пал бы, но храбрый апотекарий спас ситуацию.

Таким образом, всё в рассматриваемом эпизоде указывает на то, что Малкадор имеет ввиду не Сангвиния. Тем более, что их позиции здесь явно противопоставлены. Я конечно могу предположить, что это игра, призванная ввести в заблуждение Хана и Дорна. В конце концов, Великий Ангел – Великий Лжец (чтобы убедиться в этом – смотрите мой одноимённый стрим). А Малкадор – мастер интриг, иллюзий и фальсификаций. Гипотетически они здесь могут просто врать, чтобы снять любые подозрения с Сангвиния. Если это так – их игра великолепна и она достигает цели. Но подтвердить тезис мы не может. Поэтому переходим к Джагатай Хану.

Услышав слова Регента, Сангвиний сразу думает на чогорийца и задаёт ему прямой вопрос – не он ли это был? Почему Сангвиний делает такое предположение? Ответ очевиден – Хан вместе с Ангелом и Циклопом стоял у истоков Библиариума. Более того – именно Джагатай разработал большую часть кодекса боевых псайкеров, заложив его фундамент и определив вектор развития.

У нас нет подробных сведений об этом, но мы знаем, что Магнус безмерно уважал Джагатая за его мудрость. Как и Сангвиний. В связи с чем чогориец, очевидно, многое знал о варпе. Вероятно, его Грозовые Пророки в своих изысканиях столкнулись с демонами. Учитывая пример Тысячи Сынов, они вряд ли в полной мере понимали, с кем контактируют. Но если Сыновья Магнуса, потворствуя своей авантюрной натуре исследователей, пошли на поводу у неизвестного, то псайкеры Хана решили не нырять слишком глубоко. Хотя, согласитесь, было бы любопытно, если бы пророки Джагатая заполучили своих тутелариев.

Сложность в том, что мы не знаем ничего о становлении Хана на Чогорисе. Нам не известны эпизоды из его прошлого, которые позволили бы предположить наличие в этой истории явного противостояния Богам Хаоса. Хан сталкивался с демонами позже, во время Великого Крестового Похода, но не в самом начале.

Кроме того, психические практики Грозовых Пророков весьма специфичны. Они не используют варп как таковой. Их «магия» ближе к тому, что делают Рунические жрецы Фенриса. Которые, как вы помните «фильтруют» энергию имматериума через дух родной планеты (подробнее – в моём стриме «Космические волки не используют варп»).

Лучше всего о псайканических практиках чогорийцев сказано в романе «Сатурнин» Дэна Абнетта. Я имею ввиду эпизод, где Грозовой пророк Наранбаатар просит маршала Альдану Агату отвести его воинов на стену. Вот небольшая цитата из последовавшего за этим диалога:

– Высота – это хорошо, – сказал он. – Нам нужно почувствовать запах воздуха.

Агата уставилась на него через замаранные линзы противогаза.

– Вы издеваетесь надо мной? Почувствовать запах воздуха?

Он рассмеялся.

– Да, Альдана Агата. Воздуха. Послушайте, здесь нет открытого неба. Огромные небеса, которые когда-то венчали эти горы, исчезли, как и сами горы. Небо здесь маленькое и закрытое. Пустотные щиты. Эгида Дворца. Всё закрыто и заперто, и так длилось месяцы.

– Но погода всё ещё есть, – добавил он. – Искусственные погодные системы. Есть такое слово…

– Микроклиматы, – подсказала она.

Наранбаатар кивнул.

– Микроклиматы. Погодные системы развиваются под щитами, питаемые дымом и пылью, кровавым паром, ядовитым дождем, воздухом, выдыхаемым миллиарды раз, ударными волнами. Токсичная погода, отравленная погода, испорченная погода. Слабая погода.

– Но всё равно погода, – продолжил он. – Из-за своего заточения она сконцентрирована, сжата, неистова от силы, которую не может выпустить. Это не та стихийная сущность, к которой мы привыкли, но у неё есть сущность. Вы привели нас на высоту, чтобы мы могли ощутить запах воздуха, и понять его, и узнать его имя, его боль. Теперь мы всё это узнали.

Я процитировал эти слова Наранбаатара для того, чтобы подтвердить свой тезис относительно Джагатая – он не знал правды о Хаосе до самой Осады. Хан был достаточно мудр, чтобы вовремя распознать угрозу, отгородиться от бездны и огородить от неё своих сыновей. Он и Библиариум хотел защитить, но тут Четвёрка оказалась хитрее. Впрочем, сегодня не об этом.

Из участников диалога, в котором Малкадор делает неожиданное признание, остаётся Рогал Дорн. Кажется, что он худший претендент на роль знатока Хаоса. Особенно если учесть, что в анализируемом эпизоде Сигиллит прямо говорит – Преторианец не создан для того, чтобы постичь варп и его опасности. Но, быть может, это виртуозная игра Регента, призванная отвести подозрения от Дорна? Ведь роман «Конец и Смерть, Том 2» Дэна Абнетта раскрывает Рогала в новом свете. Оказывается, в нём всегда жила ярость столь же могучая и неутомимая, как и в Сангвинии.

В действительности, указания на это есть и в предыдущих книгах Осады. Например, давайте вспомним, как Преторианец внезапно покинул свой командный центр в Бастионе Бхаб, чтобы лично сойтись в бою с предателями и «поприветствовать» Пертурабо, когда тот высадился.

Этот эпизод описан в «Первой стене» Гэва Торпа. Прибыв на поле боя, Дорн спасает Сигизмунда и убивает Зарду Лайка, совершив таким образом сразу два деяния, имевших концептуальное значение для Ереси и последующих десяти тысячелетий. Но Преторианец явился не за этим.

– Космопорт пал, Ворст. Это вопрос времени. Вопрос того, скольких воинов мы сможем вытащить из-под вражеских орудий. Каждый спасённый сегодня солдат будет сражаться завтра.

Он шагнул к ступенькам и потянулся за шлемом, висевшим на подставке.

– Вы уходите, лорд? – Ворст поспешил за ним.

– Да. Приготовить мой десантно-штурмовой корабль и моих хускарлов.

Он противостоял Пертурабо разумом и волей в звёздных системах, на осадных рубежах и дворцовых стенах. Теперь пришло время встретиться с братом лично.

Торп пишет, что целью Дорна было встретиться с Пертурабо. Встретиться лицом к лицу с тем, чей стратегический гений в этой войне противостоял его собственному. Однако первый том трилогии «Конец и Смерть» Абнетта раскрывает нам правду о мотивах Преторианца.

Во время осады у него были факты. Много, слишком много фактов. Больше, чем песчинок в этой бескрайней пустыне. Только он мог их пересчитать, проанализировать, использовать.

Дорн никому не говорил, но это была тяжёлая ноша. Ему хотелось освободиться из-под неиссякаемой лавины поступающих сведений, убежать от вечно накапливающихся массивов информации. Он мечтал сбросить этот груз. Хотел сражаться как мужчина, как воин, с мечом в руках. Он грезил об этой простоте. Драться с врагом лицом к лицу, сойтись в рукопашной, ощутить свободу физической войны. Больше ему ничего не было нужно. Только вырваться из плена бесчисленных данных, ускользнуть от их давления, от непрекращающейся ментальной битвы...

Взять клинок и пойти в атаку. Присоединиться к защитникам на стенах, испытать радость схватки вживую, где имеют значение только инстинкты и реакция. Дать мозгу отдохнуть. Он хотел стоять, сражаться, убивать и не думать. Хотя бы немного. Пожалуйста. Он никому и никогда об этом не рассказывал.

Здесь мы видим, как Кхорн находит брешь в душе Дорна и пытается сломить Преторианца, дав ему то, о чём он мечтает. Но в этом нет никакого откровения. О том, что непоколебимость Рогала – напускная, мы узнали много лет назад. Ещё в «Полёте Эйзенштейна» Джеймса Сваллоу об этом говорит Эуфратия Киилер.

Когда Натаниэль Гарро принёс весть о предательстве Воителя на Фалангу и его слова подтвердились, Дорн заперся в своих покоях. Тогда Киилер заплакала и Натаниэль не сразу понял причину её слёз.

– О ком ты плачешь? – спросил он. – О нас?

Эуфратия покачала головой и указала на тяжелую дверь.

– О нём, Натаниэль. Я плачу о нём, потому что сам он плакать не может.

Выходит, Преторианец тоже был лжецом, как и Сангвиний. Оба они носили под сердцем ярость. Оба жаждали раствориться в битве, и оба подавляли это желание, да так мастерски, что никто не узнал правду до самого конца. Поэтому я не могу отрицать, что именно Дорн мог оказаться тем примархом, который в начале своего пути устоял перед посулами Хаоса, за что получил откровение. И внимание Кхорна, на которое Абнетт делает акцент, может служить косвенным подтверждением данной гипотезы.

И всё же кажется, что этого недостаточно. Я уже обратил ваше внимание на слова Малкадора о том, что Рогал создан для войны материальной и никакой другой. Преторианец с этим не спорит. И вообще, он явно показывает, что не знал правды о демонах.

Однако сами по себе слова Регента не отрицают того факта, что Император мог рассказать Дорну о Богах Хаоса. Что касается поведения Рогала, то почему бы ему не подыграть Сигиллиту? Ведь мы уже знаем, что лгать они с Сангвинием могут и умеют.

И всё же, повторюсь – я не думаю, что Гай Хэйли действительно так скрупулёзно прописал этот короткий эпизод. Сангвиний и Дорн с большей вероятностью, чем Хан, могут быть тем примархом, о котором говорит Регент. Но у нас по-прежнему только умозрительные силлогизмы и никаких фактов, никаких подтверждений. Поэтому я предлагаю поверить примархам. Поверить Сигиллиту. И взять за аксиому, что Хану, Дорну и Сангвинию не раскрывали правду о Хаосе.

Часть вторая – По ту сторону зла

Теперь пройдёмся по предателям и поищем идеального кандидата среди них. Я предлагаю начать именно с предателей, потому что, как вы увидите чуть позже, с ними проще. Кроме Лоргара. Но о нём – отдельно.

Итак, Хорус Луперкаль, Первонайденный. Он тридцать лет покорял галактику вдвоём с Императором. Он был подле отца дольше, чем любой другой примарх (исключая Альфария). И он единственный, кому Повелитель Человечества позволил командовать остальными братьями. Думается, всё это говорит об абсолютном доверии. Однако у нас нет никаких сведений о том, что Четвёрка пыталась совратить Хоруса до Давина. Здесь не нужен глубокий анализ множества источников, достаточно одного.

В романе «Лживые боги» Грэма Макнилла падение Луперкаля описано в мельчайших подробностях. Это объёмный фрагмент, поэтому я приведу лишь небольшую его часть.

– Ваши тело и разум умирают, и этот мир готов обратиться в Хаос. Вот почему они позволили мне придти. Я должен направить вас на истинный путь, который позволит вам вернуться.

Сеянус не успел договорить, а небосклон уже задрожал, и в разрывах между облаками Хорус уловил сполохи бурлящего океана Имматериума.

– Ты всё время говоришь «они», – заметил Луперкаль. – Но кто это, и почему они так заинтересованы во мне?

– В варпе есть великие сущности, – пояснил Сеянус, бросая тревожные взгляды на распадающийся небосклон. – Они общаются иными способами, нежели мы, и потому могут связаться с вами только через меня.

– Хастур, мне это не нравится, – нахмурился Хорус.

– Сущности, о которых я говорю, обладают невероятным могуществом и властью, но в них нет враждебности, только желание существовать. События, происходящие в нашей галактике, разрушают их царство, и правящие там силы выбрали вас на роль их эмиссара в отношениях с материальным миром.

– А что если я не захочу стать их эмиссаром?

– Тогда вы умрёте, – сказал Сеянус. – Сейчас только они в состоянии сохранить вам жизнь.

– Если они настолько могущественны, для чего им нужен я?

– Они могущественны, но не могут существовать в материальной вселенной, а потому вынуждены действовать через эмиссаров, – ответил Сеянус. – Вы сильны и честолюбивы, и они знают, что в Галактике нет никого более могучего и подходящего для того, что должно свершиться.

Хотя похвалы затронули чувствительную струнку в его душе, Хорусу не понравилось то, что он слышал. Он не чувствовал лжи в словах Сеянуса, но внутренний голос предупреждал, что этот воин с серебристыми глазами не может быть настоящим Хастуром.

Повторюсь, это объёмный эпизод, но даже небольшого фрагмента достаточно, чтобы понять – Луперкаль не имел тогда ни малейшего представления о том, что такое Хаос и кто такие Боги. Поэтому он не может быть тем примархом, которому Император и Малкадор раскрыли правду за его стойкость перед лицом тьмы.

Следующий на очереди – Пертурабо. С Железным Владыкой связан один любопытный момент, который делает его куда лучшим кандидатом, чем Хорус. Дело в том, что едва Пертурабо выбрался из гестационной капсулы, он увидел в небе то, что позже назовёт Оком Ужаса. Вот цитата из повести «Молот Олимпии» Гая Хэйли:

В центре неба пылал неотвратимой угрозой вихрь – хотя стражники утверждали, что не видят его, Пертурабо вечно ощущал на себе злобный взор свыше.

Обратите внимание – примарх видит Око Ужаса не физически, потому что Олимпия располагается на востоке Сегментума Ультима, тогда как Око находится на северо-западе Обскуруса, то есть – в другой части галактики. Но это и неважно, ведь в вышеприведённой цитате Пертурабо отмечает, что «вечно ощущал на себе злобный взор свыше». То есть он видел Око Ужаса через время и пространство, где бы ни находился.

Похоже, в гестационной капсуле примарх испытал на себе сильное влияние варпа, так что между ним и Имматериумом установилась прочная связь. Однако нам ничего не известно о том, пыталась ли Четвёрка совратить Пертурабо. Напротив, мы знаем, что он до самого конца не принимал изменений, которые происходили с некоторыми его братьями и их сыновьями.

В «Рабах Тьмы» Джона Фрэнча, когда Железные Воины отправляются на поглощённую варпом планету Потоп, чтобы отыскать Ангрона и его Пожирателей Миров, Молот Олимпии даже не думает о том, чтобы использовать варп в своих целях. К тем, кто поддался Хаосу, Пертурабо не испытывал ничего, кроме презрения (исключая Хоруса, с которым у олимпийца были особые отношения, но об этом не сегодня). Позже Алый Король так определит позицию своего брата (цитата из «Ярости Магнуса» Грэма Макнилла):

Он слишком упрям, чтобы унижаться перед этими силами. Его душа закована в холодное железо.

Олимпиец не менял своей точки зрения вплоть до Осады Терры и покинул армаду Луперкаля именно потому, что не хотел иметь с Четвёркой ничего общего. Вот этот момент из романа «Мортис» Джона Фрэнча:

– Знай, советник, – сказал Пертурабо. – Мне жаль тебя. Ты видишь и понимаешь, и боишься за свой легион, и гадаешь, что значат теперь данные тобой клятвы. Но у тебя нет силы и власти сделать то единственное, что осталось. – Аргонис вроде бы собрался ответить, но Повелитель Железа повернулся к Форриксу. – Отправь сигнал нашим силам – полное отступление. Приведи флот к докам и начинай погрузку. Мы направимся к границам системы и совершим варп-прыжок. Приказ безотлагательный.

Форрикс не двигался. Услышанные им слова звенели, как пули о железо.

– Повелитель…

– Все кончено, – сказал Пертурабо. – Хорус отдал эту битву колдунам и зверям. Война легионов завершена. Мортарион придёт сюда и займёт это место. То, во что он превратился, и есть теперь война. Он придёт по воле Хоруса, чтобы стать представителем того, что произойдёт дальше.

– Но он не отдавал приказ о нашем отходе.

– Я отдал, – прорычал Пертурабо. – Такова моя воля. Здесь нет победы, просто существа и паразиты, ослабляющие агонизирующего зверя. Всё кончено. Шанс потерян. Причина исчезла… – Пертурабо замолчал, а затем покачал головой. – Мы не станем проливать кровь за это.

Молот Олимпии принял демоничество много лет спустя, после Железной Клетки, но об этом событии у нас нет практически никаких данных. Учитывая то, что мы знаем, я не вижу причин считать, будто Пертурабо мог быть тем примархом, который в начале своего пути сопротивлялся посулам Хаоса, за что Император раскрыл ему правду.

Но раз уж речь зашла о Владыке Железа и демоничестве, справедливо следующим вспомнить Фулгрима, который использовал олимпийца для своего вознесения на Ийдрисе. С Фениксом проще, ведь события романа «Фулгрим» Грэма Макнилла наглядно показывают, что Повелитель третьего легиона ничего не знал о Хаосе, пока не отдал ему душу. На Лаэране он берёт Серебряный клинок просто потому, что оружие ему нравится. Конечно, тут не обошлось без влияния Слаанеш, которому Фениксиец легко поддался по незнанию. Он не обладал тем единственным оружием, которое могло защитить его в тот момент, – истиной.

Юлий закричал, перекрывая шум:

– Что они делают? Умирают?

– Если да, то смерть их весьма приятна, – бросил Фулгрим, его глаза жадно смотрели на что-то в центре зала. Каэсорон проследил за взглядом вождя и увидел, что лаэране обвивают скользящими телами округлый чёрный камень, из толщи которого выглядывает плавно изогнутый меч.

Его рукоять, неестественно длинная, была откована из серебра, а в навершии стоял подмигивающий фиолетовым огоньком камень, он отбрасывал чарующие блики.

– Они защищали его… – произнёс Фулгрим тем же мягким, отстранённым голосом, что прежде поразил Юлия. Глаза капитана щипало от дыма, голова начала раскалываться от шума, а безумный свет всё также мучил его глаза.

– Нет, – прошептал Юлий, поняв, сам не зная как, что лаэране вовсе не молились в этом Храме, а были его рабами. – Это не дом богов, это дом их владык.

Всё ещё не выпуская знамя легиона, Фулгрим двинулся прямо в толпу корчившихся в экстазе ксеносов. Гвардейцы шагнули за примархом, но тот отстранил их нетерпеливым жестом. Юлий попытался что-то закричать, предупредить Фулгрима о том, насколько неправильно и странно всё происходящее здесь, но не смог. Ароматный дым заполнил его легкие, не давая вздохнуть, и чей-то скрипучий шепот прошипел ему в ухо:

– Позволь ему взять меня, Юлий…

Слова забылись в тот же миг, как отзвучали, и по телу Каэсорона разлилось странное онемение, лишь кончики пальцев нежно кололи миниатюрные иголочки. Тем временем Фулгрим продолжал идти сквозь извивающихся лаэран, и те расползались с его пути, освобождая дорогу к камню. В тот миг, когда примарх достиг цели, Юлий вспомнил его слова, сказанные на входе в Храм: «Здесь скрывается сила».

Юлий закричал. Он кричал изо всех сил, пока ужас и наслаждение наполняли его разум, а безумный смех, не слышимый никем, кроме него, эхом разносился по пещере. В своей сладкой муке капитан увидел, как пальцы примарха смыкаются на рукояти меча, и тут же вздох, подобный порыву древнего ветра из дикой пустыни, пронёсся над его головой. По Храму пробежала дрожь, он затрясся, выпуская из себя нечто, веками жившее в нём… и Фулгрим вырвал клинок из камня.

Феникс ощутил силу этого места, что не удивительно, ведь он сам был создан с помощью этой силы. Но примарх не смог верно интерпретировать свои ощущения, хотя даже его капитан почувствовал неладное. Однако истинная причина того, почему Фулгрим так легко поддался скверне, сейчас не важна. Важно, что к тому моменту примарх Третьего легиона действительно ничего не знал.

В рассказе «Расколотое отражение» Макнилла Фениксиец поведает своим сыновьям, что после Исстваанской резни он оказался заперт в собственном теле. Но примарх и не думал сдаваться. День за днём, месяц за месяцем он исследовал своего тюремщика и законы мира, из которого тот явился. В итоге Фулгриму удалось перехватить контроль и подчинить себе демона. Но это не прошло бесследно и он изменился.

Слуга Тёмного Принца захватил меня. Это было древнее существо, жадное и своенравное. Оно наслаждалось украденным, и некоторое время я позволял ему контролировать своё тело – пока больше узнавал о нём и о его силах. Полагаю, оно надеялось, что меня сломит смерть брата... Оно ошибалось. В конце концов, именно оно научило меня потакать своим прихотям и жить, не зная запретов и чувства вины. Что мне стоило предать ещё раз? К тому моменту Манус уже был лишь полузабытым воспоминанием, призраком, который с каждой секундой всё больше расплывался в воздухе, а то, что я узнал от существа, сделало меня только сильнее. Вскоре я с лёгкостью вернул себе тело и заточил его в тюрьму, созданную для меня самого.

Отчасти это бравада, но – лишь отчасти. А главное то, что теперь нам известно, как Фулгрим узнал о Хаосе. Он совершенно точно не сталкивался с ним раньше, поэтому не подходит на роль единственного примарха, которому поведали тайну, сокрытую от остальных.

Тогда, быть может, это был Конрад Кёрз? Мы знаем, что Ночной Призрак являлся настолько сильным псайкером, что в отсутствие надлежащего контроля проклятый дар сводил его с ума. В романе «Фарос» Гая Хэйли Кёрз совершенно справедливо сравнивает себя с Сангвинием – они оба видели будущее, причём одновременно в разных вариациях, но не умели управлять своими видениями.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь или здесь.

Предпосылки и диспозиция

После Исствана V Хорус развернул боевые действия сразу на нескольких направлениях, стремительно захватывая промышленные ульи и аграрные планеты, миры-кузницы, варп-хабы, рекрутинговые центры и другие стратегические объекты.

Однако Воитель не мог рассчитывать на успешный блицкриг даже в условиях сниженной концентрации лояльных сил на ключевых участках фронта. Рассредоточение защитников Трона было обеспечено с одной стороны грамотными военно-политическими решениями, вроде отправки Тёмных Ангелов в Щитовые Миры, а Белых Шрамов – к Чондаксу. Одновременно Боги Хаоса поддержали своего Чемпиона, нарушив коммуникацию и логистику лоялистов за счёт масштабных варп-штормов, которые не представляли угрозы для предателей.

Тем не менее, этого было недостаточно. Истребление Первой и Второй волны на Исстване V, а также блокада Третьей волны в системе Фол не могли ослабить верных Терре в достаточной степени, чтобы обеспечить армаде Луперкаля повсеместное продвижение с оптимальной скоростью и приемлемыми потерями. Этого не могли обеспечить даже масштабные восстания сепаратистских движений, почву для которых десятилетиями готовили Несущие Слово.

Воителя заслуженно считали военачальником, чей гений уступал лишь Императору. Он никогда не проигрывал потому, что не вступал в битвы, в которых мог проиграть. Хорус понимал, что продвижение к центру Сегментума Солар невозможно без предварительного завоевания обширных областей на севере Обскуруса и Ультимы, где сосредоточены основные производственные мощности и логистические хабы Северного Империума.

Этот регион называли Коронид Туле или Коронидским Глубинами. Им управляло Манахейское Содружество, которое сосредоточило в своих руках производственные мощности нескольких секторов. Также здесь располагались Порт-Пасть, одна из крупнейших флотских стоянок Армады Империалис, и Скопление Циклопа, известное на всю галактику своими залежами минералов. Кроме того, на просторах Коронидов процветали два мира-кузницы, несколько рыцарских миров и десятки агро-колоний.

Так как через Порт-Пасть прошли некоторые флоты, направлявшиеся в систему Исстван в составе Первой и Второй волны, Корониды рано узнали о предательстве Хоруса и ни один мир в регионе не примкнул к Воителю, несмотря на то, что его эмиссары и диверсионные группы действовали здесь уже несколько месяцев. Коронидские Клубины не были беззащитными – их оборону составляли мощные флоты, укомплектованные абордажниками Солярной Ауксилии, мастерами пустотных боёв. А передовые производства Манахеи, Мезоа и Агатона без труда снабжали свои армии самым современным снаряжением.

Таким образом, в распоряжении Коронид находились сотни тысяч профессиональных и отлично вооружённых воинов, тысячи боевых кораблей, практически неисчерпаемые природные ресурсы и мощь развитых миров-кузниц. И всё же, это не могло обеспечить Коронидам победу над противником, ядро которого составляют Астартес, Ангелы Смерти Императора, отвернувшиеся от своего прародителя.

На исходе 006.М31 до Коронид дошли вести о том, что случилось немыслимое – лоялисты потерпели сокрушительное поражение в системе Исстван. Вскоре к Порту-Пасти прибыли чудом выжившие суда верных Трону. Манахея тут же направила на Терру запросы о помощи и новых приказах, но эти запросы не достигли пункта назначения. Ведь Хорус Луперкаль уже привёл в исполнение свои планы относительно Коронидских Глубин.

Первая фаза вторжения: Гефсимания и Мезоа

Скопление Циклопа стало основной целью армады Хоруса на начальном этапе завоевания Коронидских Глубин. Помимо ресурсной и промышленной значимости, Скопление было ценно ещё и тем, что через него исконно проходили стабильные варп-маршруты, которые даже сейчас по каким-то причинам оставались не затронуты эфирными штормами. Это был ключевой логистический узел для окраинных секторов Коронид и всего востока Сегментума Обскурус.

Миры Скопления Циклопа были приведены в повышенную готовность, как только Первая и Вторая волна отправились к Исствану. Военное положение было привычно для планет, которые регулярно пробовали на зуб ксеносы и пираты всех мастей. Поэтому паники не было, но в действительности никто не понимал масштаба угрозы и уж точно ни один из командиров не верил в то, что ему предстоит сражаться с космодесантниками. Всё изменилось, когда авгуры ближнего обнаружения системы Гефсимания зафиксировали «Малиновый рассвет», фрегат Детей Императора, который неспешно двигался от периферии.

Мониторы «Бронзовый бык» и «Гай Гераб» были направлены на перехват и взяли фрегат штурмом. Велиты Солярной Ауксилии не встретили сопротивления. «Малиновый рассвет» давно превратился в гробницу – его коридоры были усеяны уже начавшими разлагаться трупами Детей Императора и Пожирателей Миров.

Анализ судового журнала показал, что фрегат участвовал в битве при Исстване III и его команда сохранила верность Трону. Едва не погибнув в пустотном сражении, воины «Малинового рассвета» приняли решение бежать из системы, но берсерки Ангрона взяли корабль на абордаж. Бой на палубах фрегата продолжался несколько недель, пока судно, вскоре потерявшее управление, двигалось заданным курсом. Достигнув Точки Мандевилля, оно вошло в варп, а затем вернулось в реальное пространство уже в системе Гефсимания. К тому моменту Дети Императора и Пожиратели Миров истребили друг друга вместе со смертной командой боевого корабля.

Когда «Малиновый рассвет» вернулся в физическую реальность, на его борту в живых оставался только навигатор, который поддерживал себя единственным стремлением – донести весть о предательстве Хоруса до Коронид Туле. Бедная женщина-мутант не знала, что весть уже передали. Она умерла в тот же миг, когда фрегат засекли авгуры Гефсимании.

Едва гефсиманские астропаты отправили предупреждающие сообщения на Порт-Пасть и Ласкал, реальность вновь раскололась. В систему вошла группировка тяжёлых эсминцев класса «Разор» с опознавательными знаками ауксилии, приписанной к 63-му Экспедиционному флоту Воителя, а вслед за ними появилась «Икона», линейный крейсер класса «Затмение», истинный бог пустотной войны. Предатели сразу атаковали защитные мониторы Гефсимании, которые представляли собой медлительные боевые платформы, тем не менее, по своей огневой мощи вполне сравнимые с линейными кораблями Армады Империалис.

«Бронзовый бык» и «Гай Гераб» схватились с эсминцами и, ослеплённые залпами собственных орудий, не увидели «Икону», которая двинулась мониторам во фланг. Лоялисты сумели уничтожить один из эсминцев и у них были все шансы разобраться с оставшимися тремя, когда «Гай Гераб» засёк приближающийся крейсер. Командир монитора приказал переориентировать системы наведения, но это лишь открыло брешь в обороне боевой платформы и она получила слаженный залп тяжёлых торпед.

«Икона» в течение считанных секунд уничтожила «Гай Гераб» и судьба «Бронзового быка» также была предрешена. Остовы двух искалеченных платформ взяли на абордаж Сыны Хоруса, у которых был простой приказ – не оставлять после себя ничего.

Охотничья эскадра предателей с лёгкостью уничтожила статичную оборону системы, оставшуюся без защиты мониторов, и взорвала астропатический передатчик. «Икона» не тронула лишь Гефсиманию Колонус, столичный мир. В этом не было смысла – линейный крейсер пришёл сюда не вести войну, а передать послание, которое вскоре разлетелось по всему Скоплению Циклопа:

Склонитесь перед Воителем, покоритесь Его истине. Служите тем, кто служит Ему, и внемлите их словам. Империум – Его. Человечество – Его. Вы – Его. Покоритесь или умрите от Его руки. Иного выбора нет, и вы получите лишь одну возможность преклонить колени. Хорус – Владыка. Хорус – Погибель.

Вскоре стало ясно, что «Икона» была лишь вестником, но не разведывательным авангардом. Десятки конвоев и патрулей, направлявшиеся от Скопления Циклопа к Бездне Грааля, перестали выходить на связь. Предатели незримо действовали по периферии на протяжении десяти месяцев после открытой атаки на Гефсиманию.

Вскоре «Икона» появилась вновь – со своим эскортом из торпедных эсминцев крейсер уничтожил причальную станцию на Тараканисе. На Шоаре крупный флот Армады Империалис в течение девяти часов был разбит эскадрой, которую даже не удалось опознать. Одновременно предатели атаковали конвои в Тёмной Гавани и на границе Завариша, погрузив десятки систем в голод и безумие.

Скопление Циклопа охватила паника. Планетарные губернаторы стали отзывать суда, включённые в имперскую десятину, ради защиты собственных владений. На Моаве и некоторых других мирах вскрылись давно тлевшие ячейки сепаратистов. Они были жестоко подавлены, но это не спасло ситуацию, лишь усугубив людские страхи. Паранойя накрыла Скопление тёмным саваном и о приближении Воителя уже шептали на каждом перекрёстке.

Одновременно техножрец Регул, посланник Хоруса, тайно прибыл на миры-кузни М’Пандекс и Мезоа. Он предложил покровительство Луперкаля и богатые дары – недавно обнаруженные СШК, а также запретные тайны из Хранилища Моравеца. Регул упомянул, что сам Генерал-фабрикатор Священного Марса Кельбор Халл выступил на стороне Воителя. Взамен он потребовал абсолютную верность.

М’Пандекс, едва переживший Долгую Ночь и возродивший былое величие лишь с приходом Империума, принял предложение. Магосы, которые отказались нарушать данные Терре клятвы, были изолированы и казнены. Мир-кузница начал тайно готовиться к войне. Все суда лоялистов, входившие в систему, брали на абордаж, ресурсы захватывали, а команды превращали в рабов для усиления Тагматы М’Пандекса.

На Мезоа всё было иначе. Этот мир-кузница даже во время Долгой Ночи сохранял свою мощь. Помимо колоссального промышленного центра, он представлял собой неприступную крепость, чьи оборонительные системы совершенствовались веками в бесконечных войнах с ксеносами и пиратами. Регула остановили, едва его варп-катер, вышел в реальное пространство. Механикус Мезоа подтвердили свою преданность Терре и заявили, что эмиссар Хоруса будет уничтожен, если продолжит двигаться к центру системы.

Равно яростные в своей независимости и своей верности, техножрецы Мезоа открыто обвинили Регула и Кельбор Халла, назвав их еретехами. Регул едва сумел сбежать, и всё же он не вернулся с пустыми руками. Теперь Воитель знал, что Мезоа уже готова к войне и сломить её будет непросто. Поэтому первый удар он нанёс именно здесь.

Всё началось с торговой блокады. Двигавшиеся к Мезоа конвои с ресурсами перенаправлялись к М’Пандексу, а внешние рубежи подвергались постоянным атакам. Лидеры кузни понимали, что их пытаются выманить, поэтому решили пока не вступать в открытую войну. Тем не менее, мезоанские боевые гарнизоны получили приказ сражаться до последнего. По всему Скоплению Циклопа на шахтёрских станциях и палубах транспортных кораблей вспыхивали короткие, но яростные сражения между техножрецами М’Пандекса и Мезоа. Два мира всегда были соперниками, но ещё никогда – врагами.

Йуйя, Скала Гуннара, Новое Провидение – везде таллаксы Мезоа упорно сопротивлялись нападениями воинства М’Пандекса, которое тотально превосходило их числом, но не умением или огневой мощью. Со стороны казалось, что две кузницы развязали гражданскую войну, которая не является частью большой игры. Поэтому Армада Империалис не спешила вмешиваться, тем более, что с Терры новые приказы так и не поступили.

В итоге, Мезоа была полностью отрезана от соседних систем. Флоты Воителя не могли атаковать мир-кузницу, да и будь их вдвое больше, потери в предстоящей битве обещали быть несоизмеримыми. Но Луперкаль и не собирался осаждать Мезоа, он изолировал опасного противника и этого было достаточно.

Вторая фаза вторжения: Периферия и Доминика Минор

К концу 006.М31 имперское командование Порта-Пасти наконец приняло решение самостоятельно прорываться к Мезоа, так как ввиду блокады мира-кузницы прекратились поставки снарядов для макропушек и орудий других типов. Но лоялисты слишком долго ждали и Воитель сделал ход первым.

Бездна Грааля, находившаяся в Скоплении Циклопа, подверглась локальным атакам, однако в Порту-Пасти не видели смысла выдвигать значительный контингент для защиты столь отдалённых позиций. Ошибка командования стала очевидна, когда в систему Ласкала вошёл боевой флот Гвардии Смерти. Здесь не было сил, способных задержать армаду Астартес и прорыв предателей в глубины Коронид стал вопросом ближайшего времени.

Интересно отметить, что примерно в тот же момент к Тёмной Гавани, рыцарскому миру Дома Орлакков, приблизился флот вольного торговца Хариды Ундины. Харида принёс Орлаккам послание от Воителя – покоритесь или умрите. Лорд-сенешаль Тёмной Гавани позволил вольному торговцу занять позицию на геостационарной орбите и спустить на поверхность дипломатическую миссию, которую Ундина решил дополнить крупным военным контингентом (вероятно, это было демонстрацией мощи). После чего рыцарский мир просто уничтожил всех предателей на поверхности и в пустоте.

Увы, Дом Орлакков не отличался внушительной силой, в Коронидах к нему относились двояко, в первую очередь – за мстительность и скверный характер. Но никто не сомневался, что Орлакки сохранят верность Трону и будут биться до последнего в полном окружении. Вот только когда к Тёмной Гавани подошёл крейсер с Доминики Минор, оказалось, что мир и вся система брошены.

Вскоре патрульная эскадра крейсеров «Солнечные Драконы» прибыла в систему Ласкала для разведки. Но разведывать было ничего. Гвардия Смерти не просто подавила оборону системы, которую защищало в том числе сорок кораблей капитального класса и более сотни эскортников. Воины Мортариона очистили систему от всего живого, превратив её миры и станции в радиоактивные пустоши.

После того, как Солнечные Драконы вернулись с ужасной вестью на Доминику Минор, тёмные слухи мгновенно разнеслись по ближайшим секторам. Эндикот, Моравасис и Сан-Пардор тут же заявили о своей верности Воителю. Ячейки сеператистов, заранее подготовленные агентами Хоруса, свергли местных губернаторов и миры погрузились в анархию. А Гвардия Смерти продолжала планомерное наступление, сокрушив сначала Помол, а потом и Раббасан, и таким образом открыв себе путь к Доминике Минор, которая номинально управляла Скоплением Циклопа.

Что касается Гефсимании, она покорилась воле Луперкаля без единого выстрела, ибо прибывший в систему флот Сынов Хоруса был столь огромен, что о сопротивлении никто не мог даже помыслить.

Одновременно М’Пандекс, получивший тёмные секреты Хранилища Моравеца, начал атаковать ближайшие колонии, посылая в бой невиданные ужасы – когорты живых мертвецов, возвращённых в мир живых кибернетическим колдовством. На Заварише власть взяли восставшие, а Варгас и Мрачное Убежище сдались Сынам Хоруса без боя. И оказалось, что кроме Доминики Минор в Скоплении Циклопа не осталось систем, верных Трону.

Командование Доминики совершило массу стратегических ошибок, но мир в любом случае был обречён. И тем не менее, лоялисты не сдались, решив биться до конца с армадой, которую они не могли одолеть ни при каких обстоятельствах.

Выйдя в реальное пространство во внешней системе, флот Гвардии Смерти очистил минные заграждения с помощью брандеров, которыми стали ранее захваченные шахтёрские корабли. После этого авангард на полной скорости двинулся к центру системы, на ходу атакуя немногочисленные оборонительные станции на периферийных рубежах Доминики Минор.

Мортарион разделил свой флот на четыре боевые группы, во главе каждой из которых стояла боевая баржа – «Серп Жнеца», «Призрак Смерти», «Миа Донна Мори» и «Ужас» (ранее корабль назывался «Зимняя клятва» и принадлежал Железноруким). Флот Доминики Минор вдвое уступал предателям по количеству кораблей, поэтому командование приняло решение оттянуть все силы к миру-прим. Бесценные добывающие станции и склады были брошены в наивной попытке отвлечь врага. Но Гвардия Смерти двигалась к Доминике, игнорируя сторонние цели.

Очередной просчёт лоялистов исключил для них возможность навязать противнику манёвренный бой в пустоте на своих условиях. Мортарион подвёл флот к планете под ураганным обстрелом, почти не отвечая защитникам. Лишь когда все корабли вошли в зону поражения, в соответствии с заранее отданными приказами они охватили Доминику Минор плотной сферой, развернулись к ней бортами и… всего нескольких залпов хватило, чтобы обороняющийся флот и защитные платформы превратились в груды шлака и космического мусора.

Единственный линкор защитников «Копьё Умбрилла» получил множественные попадания, а затем был протаранен по миделю «Четвёртым Всадником», которого вся галактика помнила ещё со времён Галаспарской кампании. В течение считанных минут оборона Доминики Минор была сломлена и ещё час потребовался предателям, чтобы добить чудом выжившие корабли лоялистов.

На поверхности защитники превосходили атакующих числом в двадцать, а местами даже в тридцать раз. Но это не имело значения, потому что мир защищало ополчение, которое не могло представлять реальную угрозу для Астартес. И вскоре на всей планете осталось только два места, где доминиканцы ещё держались.

Первым таким местом стал космопорт – там ополченцы спешно переоборудовали огромные шахтёрские машины, созданные для работы в самых суровых условиях и способные поглощать колоссальный урон.

Второй точкой сопротивления оказался Дворец Гильдмастеров Доминики Минор, где окопались двадцать Саламандр. Это были выжившие с Исствана, они прибыли на планету перед самой атакой Гвардии Смерти и теперь оказались в ловушке умирающего мира.

Благодаря тяжёлым инженерным машинам и перепрограммированным рабочим сервиторам защитники космопорта сумели не только остановить Гвардию Смерти, но и отбросить атакующих. Предатели решили не тратить время в ожидании подкрепления, а просто вызвали с орбиты транспорт, который высадил у космопорта тридцать Рыцарей Дома Макабиев.

Странствующие Рыцари во главе с копейщиками-церастусами атаковали инженерные машины, в то время как Рыцари-паладины сосредоточились на сервиторах, а кастигаторы с ахеронами ударили по позициям лоялистов с флангов. Стремительная атака Дома Макабиев сломила защитников космопорта и они обратились в бегство, но были истреблены все до одного поджидавшими их Гвардейцами Смерти.

К тому моменту адамантиевые врата, ведущие в подземные залы Дворца Гильдмастеров, по всем законам должны были уже пасть, но Саламандры стали воплощённой смертью. Жажда мести заставляла их выйти за пределы транс-человеческих организмов, подарив воинам стойкость, которой позавидовали бы и Гвардейцы Смерти. Четырнадцатый атаковал снова и снова, но раз за разом откатывался назад, не в силах сломить оборону Детей Кузни.

Тогда на поле боя явился Бледный Король, Жнец Людей, Мортарион. По его приказу тяжёлые орудия стихли и едва примарх ступил на землю обречённого мира, он тут же рванулся в атаку с высоко поднятой косой, ведя за собой призраков из Савана Смерти. Он разил отважных Саламандр одного за другим, тогда как легионеры Четырнадцатого следовали за своим отцом, растекаясь по прорванным позициям защитников подобно неудержимой приливной волне.

Последним выжившим защитником оказался Шар’рак Гренн, консул-центурион 3-й роты Саламандр, который уже сорок лет шествовал по полям битвы в саркофаге дредноута типа «Контемптор». Шар’рак бесстрашно ринулся на примарха и его участь была предрешена в тот же момент. Он бился стойко и доблестно, но Бледный Король продемонстрировал немыслимую скорость – он буквально разрезал дредноут на части, последним ударом пробив лобовую броню и пронзив биологическое тело ветерана.

Многие гильдмастера ещё продолжали сражаться, как и остатки их войск. Лишь некоторые ушли глубже в бункеры или бежали. Защитники Дворца понимали, что обречены, но не видели причин сдаваться. Ибо они знали – каждый убитый ими предатель подарит Терре бесценные мгновения. И когда клятвопреступников настигнет длань Повелителя Человечества, они не познают ни пощады, ни хоть сколько-нибудь достойного посмертия.

Доминика Минор пала менее, чем за три часа, и одновременно с этой трагедией в другой части Скопления Циклопа разыгралась ещё одна битва, исход которой обеим сторонам был известен заранее. Речь идёт о холодной и пустынной планете Моав, через систему которой пролегал единственный стабильный варп-маршрут из Скопления Циклопа к Манахейскому Содружеству.

По этой причине планета стала ключевым перевалочным пунктом в Скоплении, она обладала многомиллиардным населением и целой сетью орбитальных доков. Однако Моав никогда не имел крупного флота, в этом просто не было необходимости. Более того – с началом вторжения почти все боевые корабли были отозваны в глубины Коронид, остались лишь патрульные пикеты и немногочисленные оборонительные платформы.

Боевая группа Сынов Хоруса в составе восьми ударных крейсеров, среди которых была и печально известная «Икона», скрытно приблизилась к Моаву, возникнув из-за газового гиганта. У защитников не было времени приготовиться и оборона планеты пала в считанные минуты. Мальтус Гранж, имперский командующий Моава, отправил сообщение о капитуляции, но ему не ответили. Он повторил сообщение, но входящего вокс-трафика по-прежнему не было.

Люди запаниковали, началась анархия, последовали стычки. Вскоре Мальтуса Гранжа убили и пикт с его изрешечённым пулями телом был отправлен на орбиту. В этот раз планета получила ответ. Командор «Иконы», космодесантник из Шестнадцатого легиона в странном клыкастом шлеме, сказал:

Хорошо, но недостаточно. Убивайте во имя Его и живите. Или умрите с именем своего Императора на устах.

После этого поверхность Моава захлестнула кровавая резня. Через несколько дней на планету спустили орбитальные подъёмники и выжившее население планеты погрузилось на них. Эти люди, навеки проклятые братоубийством, теперь были обязаны служить в пехотных частях армады Воителя вплоть до его победы над ложным Императором. Или до собственной гибели, что, как понимали они, является не более чем вопросом времени, ближайшего времени.

Третья фаза вторжения: Манахея и Порт-Пасть

В Скоплении Циклопа осталась лишь одна непокорённая планета – Мезоа. Предатели изолировали мир-кузню и атаковали его волна за волной, но верные магосы держались, не иначе как чудом. Ходили слухи, что они обрушивали целые участки земной коры под посадочными модулями Воителя. Кто-то всерьёз утверждал, что с Мезоа по кораблям противника метали сгустки магмы. А ещё упоминался некий «дракон», рождённый под поверхностью Исствана V и неизвестным образом оказавшийся на Мезоа. Именно «дракону» приписывали убийство архимандрита, командовавшего магосами-отступниками.

Но это не имело значения, ведь больше ничто не мешало предателями атаковать Манахейское Содружество. В Содружестве наибольшее значение имели две планеты – Манахея Висидэ, мир-улей уровня топовых метрополий Сегментума Солар, и Порт-Пасть, вероятно, крупнейшая база Армады Империалис в Северном Империуме.

Флот Порта-Пасти насчитывал сто семьдесят капитальных судов и более тысячи эскортников. Контингент Имперской Армии включал почти четыре миллиона прекрасно снаряжённых и обученных бойцов Солярной Ауксилии. Кроме того, по необходимо Содружество могло собрать (и собрало) несколько десятков миллионов ополченцев без снижения эффективности производства. Наконец, на станции-бастионе Манахея Люкс находилась небольшая группировка Имперских Кулаков, оставшихся здесь после приведения региона к Согласию во время Великого крестового похода.

Очевидно, что такая мощь могла посоперничать даже с Экспедиционными флотами Астартес, так почему же Манахея не выступила против Хоруса, едва он начал завоевание Коронрид Туле? Ответ я озвучил выше: Луперкаль не ввязывался в кампании, в которых не мог взять верх. Поэтому ещё до Исствана III Воитель отослал наиболее крупные группировки из Порта-Пасти для выполнения различных миссий в удалённых регионах космоса.

Разумеется, когда до Манахеи дошли скорбные вести, флоты Содружества получили новые приказы, но их возвращение оказалось делом небыстрым, особенно с учётом бушующих вокруг Коронид варп-штормов. Более того – с началом вторжения активизировались пираты, ксеносы, а также дремавшие до этого ячейки сепаратистов. Конечно, все эти процессы также были запущены Луперкалем, который раздробил силы защитников Содружества и сделал их уязвимыми.

Манахея Висидэ получала сотни сообщений из разных регионов и невозможно было определить, где речь идёт о ложных сигналах, а какие планеты действительно подверглись атаке. Воины Луперкаля атаковали Содружество даже из считавшейся непроходимой Запретной Зоны – там были опознаны корабли вольного торговца Ромы Ютландца, который служил разведчиком 63-го Экспедиционного флота.

Так или иначе, широкомасштабное вторжение на Манахею началось совсем не так, как можно было ожидать. Оно началось с космического скитальца, битком набитого зеленокожими. Пока Порт-Пасть перенаправлял флотилии для защиты от внезапной угрозы, скиталец уже прошёл мимо Влорлата Срадера и планету захлестнула зелёная чума. Лишь спустя годы вскроется правда – на Влорлате действовали агенты Воителя, которые и приманили орков направленной астропатической передачей.

Основная часть флота, собранного в Порту-Пасти, вошла в систему Влорлата и атаковала скиталец. Кампания длилась несколько месяцев вплоть до конца 007.М31. Лишь бесконечная доблесть воинов Солярной Ауксилии позволила сокрушить ксеносов, но потери контингента Экзертус исчислялись сотнями тысяч. Одновременно Манахеи достигло сообщение о судьбе Ласкалы и Доминики Минор.

Содружество направило прямые требования поддержки в Коронидский Предел. Агатон и Нуминаль, два крупнейших мира в этом регионе, прекрасно понимали, что им не устоять, если Манахея падёт. Поэтому они быстро мобилизовали свои ресурсы и направили значительный военный контингент к месту сбора в Порту-Пасти.

Сам Порт-Пасть представлял собой искусственный планетоид колоссальных размеров. Он включал огромную пустотную базу с десятками верфей и целый кластер пустотных кузниц. Тысячи военных и десятки тысяч гражданских судов постоянно прибывали и убывали в Порт-Пасть. Логистикой порта управлял так называемый Паноптикон Звёздного Контроля.

Механикусы Паноптикона уже несколько раз полностью сменили все шифры, особенно в свете того факта, что на пути к Исствану V Гвардия Ворона и Железные Воины останавливались в Порту-Пасти. Меры защиты действительно были беспрецедентными, но они не имели ни малейшего значения, потому что архимагос-астрал Лейт Меркурик, кибер-ординатор Порта-Пасти, уже присягнула на верность Воителю. Как и магосы Циклотраты, презренной кузницы, которой Хорус пообещал единственное, чего эти вероломные техножрецы в кроваво-чёрных одеяниях с паучьей символикой, могли хотеть. После войны они получали собственную империю на просторах Коронид Туле.

Предательство Меркурик привело к следующим событиям. Когда флот предателей вошёл в систему Манахеи, лорд-протектор Манахейского Содружества Приам Бекет не поверил своим глазам. Ни одна мина в эшелонированных заграждениях не сдетонировала, ни один корабль-монитор не среагировал на вторжение.

Одновременно остальные миры Манахейского Содружества подверглись неожиданной и вероломной атаке. В небе над Субинусом гуманитарный конвой оказался замаскированным боевым флотом предателей, а Криксия была уничтожена в считанные минуты Могильными Стражами, телепортировавшимися из неизвестно откуда взявшегося «Четвёртого Всадника», боевого корабля Четырнадцатого легиона.

Нуминаль был мгновенно сломлен внезапно вырвавшейся из варпа Тагматой Циклотрата, а когда на Максилл Планус прибыл вольный торговец с Оком Хоруса во весь борт, планету захлестнуло тотальное восстание. И подобное происходило везде, снова и снова. Во Дворце Света, ставке командования Манахеи, что находилась в улье Илиум, военные лидеры Содружества несколько долгих минут просто не могли осознать происходящее. Они не могли поверить в то, что уже проиграли.

Выше я упомянул, как Рома Ютландец, один из вольных торговцев, служивших Хорусу, пришёл в Коронидские Глубины со стороны Запретной Зоны, которая считалась непроходимой ещё со времён Долгой Ночи. И она была такой – все экспедиции гибли в ней по неизвестным причинам. Воитель же каким-то образом смог провести через Запретную Зону свою колоссальную армаду и даже в тайных терранских архивах нет данных о том, как он это сделал.

Так или иначе, атака с галактического севера, откуда атаки никто не ждал и не мог ждать, стала ещё одним витком в победном узоре, который на карте Империума выписывал клинок Хоруса.

Едва корабли Луперкаля приблизились к Порту-Пасти на расстояние выстрела, оказалось, что штурмовые тараны уже давно запущены и у защитников не остаётся времени, чтобы отреагировать на угрозу. В то же мгновение флот, прикрывавший порт, буквально ослеп. Ауспики, авгуры, вокс – все средства связи вышли из строя. Навигационная система тоже отказала, скрап-код захлестнул интерфейсы кораблей. Всеобщий хаос не затронул лишь те суда, которые тайно служили Воителю.

На всех уровнях Порта-Пасти предатели сошлись с лоялистами в коротких, но жестоких стычках. Военная полиция отреагировала удивительно слаженно, но у неё просто не было достаточно сил и огневой мощи, чтобы пробиться в Паноптикон, ставший сердцем сокрушительного предательства. Поэтому в дело вступила 905-ая когорта велитариев Леты, известная как Пепельные Скорпионы.

Эти ауксиларии, набиравшиеся на мирах смерти, не первый десяток лет сражались в разных уголках галактики, имея обширный опыт боёв в том числе на космические станциях. Пепельные Скорпионы решили не пробиваться через защитные системы Паноптикона. Они просто выжигали переборки, одну за другой, с помощью мельт и гусеничных «Рапир», стремясь как можно быстрее добраться до генераториума.

В Паноптиконе тут же осознали угрозу, исходившую от Скорпионов, и спустя считанные минуты на ауксилариев обрушились орды механических гемункулов и боевых сервиторов Механикум. Бойцы Леты мгновенно перегруппировались, поставив в авангард воинов с тяжёлыми огнемётами. Вскоре они пробились в генераториум, где их ждали извращённые магосы в экзоскелетах, напоминавших бронированных пауков, и целая манипула «Кастеллаксов», наиболее опасных автоматонов в арсенале марсианского жречества.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь и здесь.

Вступление

Если вы интересуетесь скандинавской мифологией и культурой, худшее решение – вдохновляться Википедией, Дзеном, Вконтакте и аналогичными ресурсами. Хорошо, если в обнаруженном вами опусе будет просто неполная информация, хотя даже в этом случае вас, скорее всего, введут в заблуждение.

Как правило, на перечисленных площадках (и их множественных аналогах) поиск по теме средневековой Скандинавии выдаёт один и тот же результат, вне зависимости от того, что конкретно вас интересует: вы получаете очередную «авторскую интерпретацию» дремучей статьи, мягко говоря – неэкспертного происхождения, которая появилась в эпоху, когда на сайтах можно было зарабатывать за счёт простейшей SEO и о содержании никто особо не думал (не то, чтобы в погоне за подписчками, кто-то думает о нём сейчас).

С чего же тогда начать? На самом деле, всё просто, потому что у нас есть только два типа источников, с которыми мы можем работать, если нас интересует достоверная информация. Первый – это саги, сборники скальдической поэзии и более поздние прозаические тексты. То есть – письменные первоисточники тех самых мифов. Эталонный пример – «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда». Второй тип источников – научные работы, написанные историками-скандинавоведами, профессионалами в своей области.

К сожалению, крайне мало таких работ за авторством отечественных исследователей. Сходу могу вспомнить только Михаила Ивановича Стеблин-Каменского, у которого есть ряд публикаций и замечательные комментарии к Эддам в переводе Андрея Ивановича Корсуна. Но с этими работами есть одна проблема – они написаны в 1950-1970-е годы, и всего пара работ – в 1980-е. С тех пор появилась масса новых сведений (археологические находки, документы, переводы), которые многое изменили в нашем понимании мифологического мировоззрения средневековых скандинавов. И получается, в России (да и вообще, на постсоветском пространстве) больше 50 лет никто не занимается скандинавовистикой на международном уровне!

Я не говорю, что исследователей нет в принципе. Например, Леонид Кораблёв – эксперт высочайшего класса. Однако он специализируется на рунической письменности, поэтому все его работы напрямую связаны со скандинавскими рунами и ставами. Это довольно узкая тема. То есть у Кораблёва не почитаешь о скандинавской культуре как таковой, он работает только с отдельными мифологическими сюжетами в контексте своего направления.

В итоге, если вам интересна, скажем, эволюция божественного пантеона средневековых скандинавов, ритуалистика, связанная с их посмертными представлениями, экспертный анализ саг и археологических находок в разрезе того или иного мифа (например, «мифа об умирающем боге»), тогда выход один – обратиться к зарубежным исследованиям.

В переводе их нет, разве что частичные любительские. Обратите внимание – тут я подразумеваю не «философов мистического толка» вроде Эдреда Торсона и уж точно не «воинствующих язычников» вроде Варга Викирнесса (хотя, признаю, у обоих можно почерпнуть немало интересного), а настоящих учёных-историков, например – Рудольфа Симека, Жоржа Дюмезиля, Хильду Дэвидсон.

Благо, современные технологии позволяют более-менее сносно переводить иноязычные статьи онлайн. Так что даже если английского вы не знаете, выход есть. Было бы желание.

Я акцентирую внимание на источниках, потому что такова основная проблема абсолютного большинства людей, которым интересна культура и мифология викингов. Они просто не знают, где брать достоверную информацию. Кстати, это справедливо и для славян, и для кельтов, и для Древнего Египта... Рунет забит тоннами цифровой макулатуры и зёрен среди плевел столь мало, что отделить их попросту нереально. Если не знаешь, где искать. А ищут, как правило, не там.

Теперь, что называется, с пылу с жару. Меньше месяца назад «Яндекс» анонсировал «Нейро». Это быстрые ответы нейросети, которые появляются непосредственно под поисковой строкой. Я не буду рассуждать о том, как это решение работает, например, с пересказом произведений из школьной программы, или насколько успешно оно решает математические задачи (думаю – весьма успешно).

Попробуйте ввести в поисковую строку запрос «миф о Фрейе и Брисингамене оригинальный или это мистификация» (кстати, сегодня мы данный вопрос рассмотрим подробно). Мне «Нейро» выдал несколько вариантов для нескольких идентичных запросов. В первом, ссылаясь на Википедию, ответил, что «миф оригинальный и основан на германо-скандинавской мифологии». Утверждение не вполне верное и вводит в заблуждение, потому что первое упоминания о Брисингамене встречается не в скандинавском, а в англосаксонском эпосе «Беовульф». В германской мифологии никаких Брисингаменов не было.

Но главное дальше: «Миф появился приблизительно в XV веке и впервые встречается в трактате «Sottr Thattr», поэтому, по всей видимости, был создан христианскими проповедниками, чтобы очернить образ богини Фрейи». И ссылка на источник – мою статью с Пикабу (или чей-то копипаст моей статьи в ВК). То есть, если бы я не опубликовал свою статью, «Нейро» не узнал бы, что миф поздний и, вероятно, действительно не оригинальный.

Вывод: не заблуждайтесь на счёт всех этих нейросетей. Они не работают с первоисточниками и научными исследованиями. И не будут работать, потому что создаются для других целей. Их задача – максимально быстро скомпоновать ответ из популярных статей на Дзене, Пикабу, Википедии, Вконтакте и других агрегаторах. А правильный этот ответ или нет – нейросеть не волнует.

Основная часть нашего сегодняшнего разговора станет своего рода наглядной иллюстрацией к озвученным тезисам. Ведь проще всего подтвердить мои доводы, развенчав несколько самых популярных и устойчивых заблуждений о средневековых скандинавах. Понятное дело, по состоянию на 2024 год будет моветоном рассказывать, что викинги на самом деле не носили рогатые шлемы, не пили из черепов врагов, ну и дальше по списку. Однако предрассудков на их счёт всё ещё в избытке. Поэтому – начнём!

Заблуждение 1. Викинги приносили в жертву людей

На самом деле – не приносили. Как минимум, этому нет ни одного подтверждения. Согласитесь – было бы странно, если бы останки принесённых в жертву людей эпохи викингов (VIII-XI века) каким-то образом не сохранились, хотя отлично сохранились останки людей, принесённых в жертву германцами на несколько веков раньше. А таких археологических находок (по германцам) действительно много – болота Линдоу, Граубалле, Толлуда, Кайхаузена и ещё несколько десятков (самые известные, наверное, болота Торсберга). Находки там датируются периодом со II по VI-VII века.

Подчёркиваю (выбиваю на руническом камне) – на эпоху викингов нет ни одной археологической находки, подтверждающей человеческие жертвоприношения.

Под Уппландом есть массовое захоронение молодых мужчин, которые, судя по характерным отметинам на костях, были воинами. Какое-то время именно этим захоронением пытались подтвердить гипотезу о том, что викинги приносили в жертву людей. Но гипотеза оказалась несостоятельной. Потому что, согласно хроникальным источникам, викинги приносили жертвы только во время блотов – особых ритуалов, которые проводились в специальных местах – хофах, хё и хёргах (храмы, священные рощи, лесные озёра, водопады). Под Уппландом, где нашли упомянутое захоронение, нет сакральных мест. Там вообще нет никаких археологических артефактов, кроме самих тел!

Как я уже сказал, во время блотов викинги действительно приносили кровавые жертвы, но только волов и лошадей. Животному отрубали голову и годи (жрец) окроплял жертвенной кровью участников мероприятия (точно как Моисей евреев в «Исходе»). Находок, подтверждающих такие ритуалы, масса – та же Уппсала, Хофстадир, Фрёсон, Эстергётланд.

Тогда откуда взялось это устойчивое заблуждение? Тут мы должны поблагодарить христианских хронистов, а именно – Адама Бременского с его «Деяниями архиепископов Гамбургской церкви» и Саксона Грамматика с его «Деяниями данов». Именно в этих работах сказано, что скандинавы якобы приносили в жертву людей. Причём описания у них столь же изощрённые, сколь и нереалистичные. Например, Бременский пишет, что языческий храм в Уппсале построен целиком из золота, а Грамматик, который описывает тот же храм, предоставляет ложные сведения даже о его местоположении, не говоря уже о неподтверждаемых подробностях проводимых в нём блотов. Кстати, никто из них в Уппсале не был, и нет ни одного альтернативного источника того времени, который мог бы подтвердить фантазии Бременского и Грамматика.

Вопрос о том, зачем средневековые христиане выставляли скандинавов откровенными маньяками в своих работах, мы оставим для другого разговора. Хотя, я думаю, их мотивы прозрачны. На данный момент для нас важнее то, что викинги не приносили в жертву людей, это заблуждение.

К слову, обожаю сериал «Viking’s». Не весь, примерно первые четыре сезона. На мой взгляд, он и правда хорош. Но я отдаю себе отчёт в том, что к историческим реалиям сериал не имеет никакого отношения. Это колоритное, задорное фэнтези в сеттинге, весьма отдалённо напоминающем средневековую Скандинавию. Держите это в уме, да и вообще, ко всем художественным фильмам на исторические темы подходите критически. У нас, кстати, уже был разговор на эту тему.

Заблуждение 2. Берсерки бились с невиданной яростью, грызли щиты, рвали кольчуги, не чувствовали боли, пили отвар из мухоморов…

На самом деле, берсерки, ульфхеднары и йофурры являлись элитными подразделениями скандинавских дружин, которые отличались хороши снаряжением, строгой дисциплиной и опытом. В источниках IX-X веков мы видим берсерков именно такими – в бою они формируют скьялборг («стену щитов»), держат строй, побеждают противника дисциплиной и мастерством, а не «безумствами и отварами».

В этом смысле показательна «Песнь о Харальде» (она же «Песнь о Вороне»), датируемая IX веком. Для примера я взял именно её, потому что в ряде русскоязычных источников, включая Википедию, приводится цитата из этой саги, согласно которой берсерки носили медвежьи шкуры, рычали как звери, кусали щиты и в ярости бросались на врагов. Так вот подобного в саге нет, это ложь, непонятно откуда взявшаяся! Чтобы убедиться в моих словах, можно погуглить название саги на английском, найти оригинальный текст и перевести.

Ни в одном раннем источнике (имею ввиду тексты IX-X веков) мы не видим берсерков такими, какими их принято видеть сейчас. В поздних произведениях, вроде «Саги о людях из Сварвадардаля», действительно встречаются интересные описания, но там берсерки – не обычные люди, а колдуны и оборотни.

Например, в «Саге о Хрольве Жердинке» есть берсерк Бёдвар Бьярки, он умел выходить из тела и превращать свой дух (именно дух, не тело) в чудовищного медведя, который рвал врагов на куски. То есть это уже откровенно фантастические описания, в отличие от той же «Песни о Харальде», где преимущество берсерков над другими воинами заключается в навыках, снаряжении и тактике, а не в колдовских умениях.

В источниках XIII века и ещё более поздних, включая «Сагу об Инглингах» Снорри Стурлусона, присутствуют те самые упоминания о том, что берсерки кусают щиты, входят в исступление перед боем, не чувствуют боли, огонь и железо не могут причинить им вреда. При этом в других текстах «Круга Земного» (куда входит «Сага об Инглингах»), берсерки тоже упоминаются, но аналогичных описаний там нет. Более того – практически во всех поздних источниках берсерки – не приближённые конунга, как в «Саге о Харальде», а военные преступники, убийцы, бесчестные наёмники. И вряд ли нас должно удивлять, что именно такой образ рисуют хронисты вроде Саксона Грамматика в «Деяниях данов».

Но почему берсерки, будучи элитарным воинским культом, со временем превратились в бандитов с большой дороги? На самом деле, этот процесс занял без малого 400 лет, а главная причина такая же, как и в случае с человеческими жертвоприношениями. Христианизация Скандинавии протекала медленно и неравномерно, у хронистов было достаточно времени, чтобы в том числе через художественные произведения постепенно, но неуклонно изменить отношение к местным традициям. Ведь историю пишут победители…

В 1157 году в Исландии, которая христианизировалась раньше всего, берсерков объявили вне закона. С этого момента положительный образ берсерка полностью исчезает из саг. Дальше он в лучшем случае неоднозначный, вплоть до самого позднего источника – это уже упомянутая «Сага о Хрольфе Жердинке», датируемая XV веком.

Однако берсерки не исчезли «как вид». С X века их сменили хускарлы – уже не культ, а полноценное воинское сословие, приближённые короля, его телохранители. Тут можно ещё вспомнить хирдманов – воинов, составлявших хирд или регулярную дружину скандинавских королей, которые противопоставлялись тингаманам – наёмникам. Но это тема другого разговора. Сегодня для нас важно то, что берсерки в средневековой Скандинавии – это военная элита, опытные и дисциплинированные бойцы. А вовсе не жуткие безумцы, рвавшие на себе кольчуги и бесконтрольно бросавшиеся на вражеский строй.

Заблуждение 3. Павший в бою воин гарантировано попадает в Вальхаллу, а человек, умерший от старости или болезни, может рассчитывать только на Хельхейм

На самом деле всё иначе. То, что павшие воины могут попасть в Вальхаллу, упоминается во многих источниках, включая «Речи Гримнира», «Прорицание Вёльвы», «Песнь о Хюндле». Однако это вовсе не значит, что в таком посмертии погибший обретает воинский рай.

Например, в «Песне о Хельги, Убийце Хундинга» оба главных героя (собственно Хельги и Хундинг) в итоге оказываются в Вальхалле. Но если Хельги пользуется полным расположением Одина, то его давний враг Хундинг выполняет в Залах Павших чёрную работу – он моет воинам ноги, кормит свиней, разжигает очаг. Хундинг – тоже прославленный воин. Но – плохой человек, за что ему и воздаётся в Залах Павших.

Выше я упомянул «Речи Гримнира» из корпуса «Старшей Эдды». Так вот, в этом тексте говорится, что в Вальхаллу после гибели попадает лишь половина воинов. Вторую половину забирает себе Фрейя и они отправляются в Фольквангр. Однако воины достаются Фрейе только в том случае, если она лично присутствует на поле боя. Причём богиня забирает оставшихся – тех, кого не выбрали валькирии для путешествия в Вальхаллу.

Причём нигде не поясняется, по каким принципам проходит отбор. И если про Вальхаллу у нас довольно много сведений, то о Фольквангре не известно ничего, кроме названия этого места (с древнескандинавского переводится как «людское поле»).

Ещё любопытно вспомнить «Сагу об Эгиле», в которой речь идёт про легендарного воина-поэта (а также торговца, исследователя, эриля и много кого ещё) Эгиля Скаллагримсон. В тексте есть эпизод, где Эгиль отказывается есть (из-за гибели сына) и тогда его дочь Торгерд говорит, что тоже уморит себя голодом и отправится к Фрейе вслед за отцом. А ведь Эгиль – величайший воин своего времени, и умереть он намерен вовсе не в бою, однако его это совсем не тревожит (на деле он умер своей смертью в 90+ лет).

Похожий эпизод есть в «Саге о Хервёр», где королева вешается в Дисарсарле («Зал Дис») с намерением попасть в обитель Фрейи. Всё это стало основой для целого ряда теорий, ведь в ранних текстах Фрейю зовут Вальфрейей, что в переводе означает «Госпожа Павших». Под этим именем она упоминается, например, в «Саге о Хедине и Хёгни».

Сегодня среди скандинавоведов доминирует точка зрения о том, что Фольквангр являлся аналогом Вальхаллы. Отличие заключалось в том, что в Вальхаллу попадали те, кто чтил асов, а в Фольквангр – те, кто чтил ванов. Фрейя как раз была ваном по происхождению.

Теперь про Хельхейм. Лишь в одном источнике говорится, что туда попадают люди, умершие от старости или болезни. Этот источник – «Младшая Эдда» Снорри Стурлусона, аутентичность многих эпизодов которой сегодня оспаривается (отсылаю к Хильде Дэвидсон и Бритт-Мари Нэсстрём).

В частности, при описании Хельхейма Стурлусон использует множество кеннингов и хейти (то есть метафор). Учитывая плотность этих оборотов и тот факт, что они не встречаются ни в одном другом источнике, складывается впечатление о попытке скопировать скальдический стиль изложения без реальной мифологической основы.

Более того, у Стурлусона Хельхейм – это отдельный мир, однако любой другой источник (например, «Сны Бальдра» и «Видение Гюльви») прямо говорит нам, что Хельхейм – это локация в Нифльхейме, а не обособленная реальность.

Что касается тех, кто попадает в Хельхейм, на этот счёт есть масса прямых указаний и додумывать ничего не нужно. Например, в саге «Поездка Брюнхильд в Хель» говорится, что именно в Хельхейме после смерти оказался Сигурд. Тот самый, который сразил дракона-оборотня Фафнира, научился понимать язык птиц и был (почти) неуязвим благодаря драконьей крови. Позже возлюбленная Сигурда, валькирия Брюнхильд, тоже попадает в Хельхейм.

Некоторые тексты, вроде «Заклинания Гроа», говорят о том, что по периметру Хельхейма расположено кладбище, но похоронены там не люди, а йотуны и вёльвы, и души их обретаются там же – в Хельхейме. Наконец, согласно «Видению Гюльви», в Хельхейм попадает Бальдр – всеми любимый сын Одина, когда его «случайно» убивает слепой бог судьбы Хёд.

Получается, что смерть от старости или болезни не ведёт в Хельхейм, это мистификация Снорри Стурлусона. Учитывая историю Скаллагримсона, такая смерть может привести в Фольквангр. Ранние источники (написанные в период с IX по XI век) говорят, что в Хельхейме находят своё посмертие боги (Бальдр), мифологические существа (йотуны) и люди, получившие сверхъестественные способности (вёльвы, герои вроде Сигурда).

Вывод: погибший в бою воин в зависимости от обстоятельств мог попасть куда угодно – в Вальхаллу, Фольквангр или Хельхейм. При этом Вальхалла отнюдь не для всех была раем, а Хельхейм совершенно точно не был адом, как его описан Стурлусон. Кстати, именно от древнескандинавского «hel» происходит современное английское «hell», что совсем неудивительно…

Заблуждение 4. У скандинавов был лишь один божественный пантеон – асы

Начну с того, что асы – это вообще не пантеон, а, скажем так, гражданство. Асом в скандинавской мифологии называется тот, кто живёт в Асгарде. При этом персонаж совсем не обязательно является богом в традиционном понимании (то есть некоей сверх-сущностью, чьи возможности тотально превосходят человеческие). Что касается происхождения асгардцев, то перед нами настоящая «сборная солянка».

Например, Один был сыном Бёра и Бёстлы. Бёстла – йотун, а Бёр – сын первочеловека Бури. То есть Один, как минимум, наполовину великан. Учитывая, что Бёр кроме этого эпизода больше нигде не фигурирует, Один, наравне со своими братьями Вили и Вё (они же – Хёнир и Лодур), является ближайшим потомком Бури, первородного живого существа.

Хотя расовую принадлежность Одина мы определить не можем, тем не менее, учитывая, что среди его эпитетов есть «Владыка (Правитель) Асгарда», логично идентифицировать этого персонажа, как эталонного аса, если хотите – первого гражданина. Но что насчёт его потомков? Тора, Бальдра? Тут всё ещё сложнее, потому что мать Тора Йорд (она же Фьёргюн) является персонификацией-воплощением Земли. А мать Бальдра Фригг происходит либо от Фьёргюнна (брат-близнец Фьёргюн/Йорд), либо от Ната, который мог являться йотуном. То есть оба они – и Тор и Бальдр – полукровки смешанного происхождения. Но, конечно, получили гражданство по отцу.

Кстати, в «Видении Гюльви» из «Младшей Эдды» упоминается, что Йорд может происходить из рода Нарфи, который «жил в стране великанов». Но, во-первых, этот эпизод отличается в разных списках. Во-вторых, непонятно, что подразумевается под «страной великанов», обязательно ли Йотунхейм? В-третьих, если персонаж жил в какой-то стране / мире, это вовсе не значит, что он оттуда происходил. Например, Фрейя и Фрейр жили в Асгарде, но по происхождению были ванами.

Про Фригг я уже упомянул, её происхождение невозможно определить. Но, полагаю, логично, что она получила гражданство мужа. Схожим образом дела обстоят и с Локи, который прописался в Асгарде благодаря приёмному отцу. Настоящий отец Локи – Фарбаути, и о нём мы сегодня ещё вспомним. Иногда его идентифицируют как йотуна, но лишь потому, что в единственном источнике («Видении Гюльви») он назван «великаном», без конкретизации.

Проблема в том, что происхождение Фарбаути нигде не описано, а Снорри Стурлусон великанами называл всех подряд. Всех, кто не жил в Асгарде и Мидгарде. Более того – в средневековой скандинавской и исландской традиции существует тенденция называть великанами в том числе духов стихий, духов-хранителей и массу других сверхъестественных персонажей.

Аналогичным образом дело обстоит с матерью Локи, которую зову Лаувейя (или Ньяль). Она, как и Фарбаути, не имеет чётко идентифицированной расы и мы ничего не знаем о её происхождении. Таким образом, мы не можем однозначно утверждать, будто Локи – сын йотунов. Повторюсь – у нас нет сведений о происхождении его родителей.

Что интересно, в «Старшей Эдде» его называют Локи Лаувейсон, то есть к его собственному имени прибавлено имя матери, а не отца. Это нонсенс, ведь в скандинавской культуре род человека всегда определяется по отцу. В мифологии так же, например – Тор Одинсон. Почему у трикстера вдруг иначе – загадка.

Завершая этот блиц о происхождении Локи, не могу не упомянуть, что нигде не говорится, при каких обстоятельствах он попал в Асгард и почему вообще тут жил. Возможно, намёк на разгадку мы получим чуть позже.

Кажется, рассмотренных примеров достаточно, чтобы подтвердить мой изначальный тезис – асов не вполне верно называть пантеоном. Если же под этим словом мы подразумеваем группу богов, доминирующих в мифологическом мировоззрении людей конкретной эпохи и конкретной локации, то в случае со средневековой Скандинавией всё лишь сильнее размывается. Потому что помимо асов (среди которых, как мы поняли, были в том числе йотуны), существовала ещё как минимум одна фракция, которую можно определить в качестве пантеона, причём куда более однородного. Это ваны, соответственно населявшие Ванахейм.

Среди наиболее известных ванов, помимо уже упомянутых Фрейи и Фрейра, стоит вспомнить Ньёрда, бога моря, и Квасира, бога мудрости. Также потенциально ванами могут являться Улль, бог-охотник, и Хеймдаль. Насчёт Хеймдаля, хотя в «Песне о Трюме» его называют «светлейшим из асов», там же сказано, что он «предвидит будущее, как умеют лишь ваны».

Ваны (вообще, правильно «ваниры» для множественного числа), вероятно, являются более древней фракцией, которая предшествовала асам. Этой версии придерживается большинство скандинавоведов, включая уже упомянутую Хильду Дэвидсон. Ваны изначально были неразрывно связаны с силами природы, обретя конкретные черты и более очеловеченный характер уже после прихода асов.

О том, как одна фракция сменилась другой, сведений почти нет. Потому что фактически никто никого не сменял. Неверно представление о том, что в какой-то момент ваны отошли на второй план, тотально уступив асам. В раннем средневековье скандинавы одинаково почитали их всех – Одина, Тора, Фрейю, Фрейра, Хемдалля, Тюра. При этом существовала некоторая разница в ритуалистике и отправлении обрядов.

Например, человека, почитавшего асов, после смерти сжигали. Но если при жизни он чтил ванов, его хоронили в так называемом «каменном корабле» (по сути, могилу просто обкладывали камнями в форме условной лодочки). На этот счёт можно почитать «Корабль в поле» Джозефа Хопкинса или «Паромщик мёртвых» Брюса Линкольна.

Согласно эддическим текстам (в частности, об этом упоминается в «Прорицании вёльвы»), асы и ваны вели войну, которую иногда называют Первой Войной. Формальным поводом к началу противостояния послужило то, что асы убили Гулльвейг, причём совершенно неясно, кем она была и как связана с ванами.

Имя «Гулльвейг» («Gullveig») по одной из версий переводится как «сила золота». Некоторые исследователи (включая Джона Линдоу, работа «Скандинавская мифология») считают, что убийство Гулльвейг асами – это метафора, под который скрывается отказ жителей Асгарда идти на некие уступки ванам. Иносказательное «убийство силы золота» может указывать на то, что для асов, в отличие от их соперников, материальные ценности не стояли в приоритете.

Так или иначе, асы трижды убивали Гулльвейг и трижды она возрождалась, а потом переродилась в вёльву по имени Хейд, которая в последующей войне сражалась на стороне Асгарда. Кампания сложилась не в пользу асов и они были вынуждены заключить перемирие с ванами. В итоге, оба культа существовали в скандинавском обществе параллельно вплоть до христианизации региона (хотя локально в Норвегии, Дании и Швеции языческие традиции жили до XX века).

Джон Линдоу высказывает любопытную версию о том, что мифологическая Первая Война является отголоском противостояния между древней фракцией богов плодородия и молодым, агрессивным культом Одина. Если это так, то асы и ваны вели свою кампанию не в средневековой Скандинавии, а ещё в эпоху переселения народов на севере и востоке Европы. Потому что скандинавы генетически и культурно наследуют германским племенам, у которых тоже существовал культ Одина (Вотана), Тора (Донара), Фрейи (Исиды Суэби) и других богов, ассоциируемых нами с фракцией Асагрда.

Но и это ещё не всё. В наиболее древних списках эддических текстов нередко упоминаются имена богов, функции и происхождение которых совершенно непонятны. В первую очередь это уже упомянутый Фарбаути, отец Локи, чьё имя можно перевести как «внезапно нападающий». Так же к данной фракции относятся Форньот (один из вариантов перевода – «разрушитель», иногда его ошибочно причисляют к йотунам), Хлер (связан с морем, некоторые исследователи ассоциируют его с Эгиром), Кари (в переводе – «ветер») и Логи (в переводе – «огонь», его часто путают с Локи, что в корне неверно).

Есть версия, что этот пра-пантеон существовал у скандинавов (а скорее всего – ещё у германцев) до ванов и представлял собой воплощение стихий, напрочь лишённое человеческих черт. По этой версии (её можно встретить, например, в работах Яна де’Вриса), Фарбаути являлся персонификацией грозы, Хлер воплощал бушующее море, Кари – штормовой ветер, а Логи – лесной пожар.

Выводы следующие: даже если мы определяем асов как полноценный божественный пантеон, они ни в коем случае не были доминирующей фракцией и уж точно – не единственной. Ведь наравне с асами почитались ваны. И совершенно непонятно, какое место в оригинальной скандинавской мифологии занимал Фарбаути со своим пантеоном. О них определённо знали, так как упоминая этих персонажей хоть и редки, но не единичны. Тем не менее, у нас слишком мало сведений, чтобы разрабатывать хоть сколько-нибудь обоснованные гипотезы.

Канал на Ютубе.

Группа ВК.

Телеграм с анонсами и чатом.

Кровь непокорённых

Натаниэль родился на Терре, когда Объёдинительные Войны подходили к концу. Как и большинство рекрутов Четырнадцатого легиона, он происходил из древнего воинского рода Старой Альбии. Этот регион долго и упорно сопротивлялся Императору, так что Повелитель Человечества, признав мужество и стойкость альбийцев, предложил им союз и достойное место в зарождающемся Империуме.

Лидеры воинственных кланов сразу поняли, что альтернатива у них одна – противостояние до полного истребления, в финале которого – падение альбийской цивилизации и исчезновение их уникальной культуры. Фактически Император не покорил Альбию, хотя и мог это сделать, правда, лишь ценой невероятных потерь среди Громовых Легионов. Поэтому союз был выгоден обеим сторонам и альбийцы легко интегрировались в Империум, отдав ему лучших своих сыновей.

К сожалению, мы ничего не знаем о том периоде жизни Гарро, когда он служил в Сумеречных Рейдерах. К моменту открытия Барбаруса Натаниэль был сержантом штурмового подразделения, он имел внушительный боевой опыт и считался отличным воином. Впрочем, тогда о нём мало кто знал, но пройдёт совсем немного времени и имя Гарро будет упоминаться в одном ряду с такими именами как Улисс Теметер, который вскоре после интеграции примарха со своим легионом стал ротным капитаном. Не стремясь к славе и должностям, Натаниэль, тем не менее, не отставал от своего друга и боевого брата.

По воле Жнеца

Помимо Теметера у Гарро было много друзей в легионе. О нём говорили как о прямолинейном и честном человеке, доблестном бойце и умелом командире. Отделение Натаниэля шло за своим сержантом без тени сомнений. Старшие офицеры тоже уважали Гарро. Он долгое время сражался подле Веллиана Терсуса, одного из старших офицеров Четырнадцатого легиона, который после прихода примарха сохранил свой старый титул «Боевой капитан».

Веллиан Терсус наравне с Антавусом Барразином, Первым капитаном, командовал Сумеречными Рейдерами задолго до того, как пришёл Мортарион и переименовал легион в Гвардию Смерти, почтив память своих братьев, сражавшихся с ним за освобождение Барбаруса от гнёта нурглитских некромантов. Оба капитана легко нашли общий язык с примархом, он подкупал их тем, что ценил лишь дисциплину и результативность, ему было плевать на титулы и пафосные речи.

Кроме того, все они являлись генетическими потомками Бледного Короля и не могли не испытывать к нему привязанности. Вместе с тем, Барразин, Терсус, Гарро, Теметер и остальные терранцы никогда не скрывали того, что они идут за Императором ради Терры, а не за Мортарионом ради его Гвардии Смерти. Какое-то время это устраивало Жнеца, который лишь исполнял клятву, обманом полученную его отцом. Кроме того, примарх был отличным стратегом, его воины видели это, они уважали его за воинские умения, чистые мотивы и категоричные взгляды.

По той же причине Боевой капитан Веллиан Терсус уважал своего сержанта Натаниэля Гарро и держал его подле себя. Во время кампании на Галаспаре, когда Мортарион впервые заметил Натаниэля, Гарро тоже бился рядом с Терсусом. Они прошли весь Протаркос от места посадки «Четвёртого всадника» до управляющей башни Верховных Контроллёров. Когда тираны Галаспара обрушили башню, скрыв её под десятками метров железобетона, Веллиан и Мортарион одновременно пришли к единственно верному решению.

Небольшой отряд Гвардейцев Смерти должен был взобраться по шпилю башни и проникнуть в неё через крышу. Главная опасность заключалась в том, что отвесные стены башни свободно простреливались со всех сторон. Терсус лично возглавил отделение отчаянных бойцов, в которое включил и Натаниэля Гарро, как одного из наиболее умелых и опытных воинов.

В итоге из отделения выжили лишь трое. А потом погиб Терсус – его накрыло огнём зенитных орудий и капитан исчез в пламени взрыва. Натаниэль не представлял себе Седьмую роту под руководством кого-то ещё, кроме Валлиана Терсуса, однако времени на скорбь не осталось.

Ради Терсуса и Мортариона я исполню свой долг.

С этими мыслями Гарро вместе со вторым выжившим, Деросом, добрался до крыши шпиля и взорвал её мельта-зарядом. Затем воины установили ещё один заряд, уничтожив вторую защитную плиту. Они спустились по вентиляционной шахте прямо на головы Верховных Контроллёров.

Жнец Людской пришёл за Галаспаром и за вами. Вы предстанете пред ним и Смерть рассудит вас,

процедил Натаниэль и расстрелял Верховных Контроллёров из болтера. По приказу Мортариона так же поступили и со всеми остальными контролёрами. Весь верхний эшелон Режима был уничтожен, после чего на миры Галаспара пришли имперские итераторы и чиновники. Освобождённая цивилизация беспрекословно приняла Согласие.

Боевой капитан

На Галаспаре, после гибели Валлиана Терсуса, Натаниэль Гарро некоторое время исполнял обязанности капитана Седьмой роты. Как я уже отметил, со времён Сумеречных Рейдеров эта должность называлась «Боевой капитан», потому что именно так командиров высшего эшелона именовали кланы Старой Альбии периода Объединительных Войн. Это была старая традиция, одна из немногих, что продолжали жить в терранском ядре легиона.

Чтобы избежать путаницы в дальнейшем, сразу поясню: относительно должности / звания Натаниэля Гарро недавно введён реткон. Дело в том, что в новелле «Мортарион: Бледный Король» Дэвида Аннандейла нет сведений о том, что оборот «Боевой капитан» восходит к традициям Сумеречных Рейдеров. Однако Терсуса всё же иногда называют именно так, наряду с его официальным званием – капитан Седьмой великой роты. При этом у Антавуса Барразина нет особых титулов, он просто капитан Первой роты или Первый капитан.

К концу событий, описываемых в книге Аннандейла, как я уже упомянул, Гарро временно исполняет обязанности Терсуса, то есть – Боевого капитана. Дальше, к периоду событий «Полёта Эйзенштейна» Джеймса Сваллоу, он уже полноправный командир Седьмой великой роты. Однако в этом романе, который вышел в 2007 году, сказано, что Боевой капитан – это не должность, а титул, который Натаниэлю Гарро даровал лично Император ещё в период Объединительных Войн. Этот реткон хорошо известен и достаточно важен, чтобы остановиться на нём чуть подробнее.

Как мы вскоре увидим, для сюжета «Полёта Эйзенштейна» критически значим тот факт, что в прошлом Император особым образом отметил Натаниэля Гарро. Это подчёркивает связь между Боевым капитаном и Повелителем Человечества, на которую Натаниэлю укажет Киилер. Также эта деталь объясняет, почему Гарро относительно легко поверил Эуфартии и в конечном итоге принял «Лектицио Дивинитатус». Таким образом, Джеймс Сваллоу не зря упомянул, при каких обстоятельствах капитан получил свой уникальный титул.

Почему об этом забыл Аннадейл в сольнике Мортариона – вопрос интересный, но ответ на него, вероятнее всего, банален. С момента выхода «Эйзенштейна» до написания «Бледного Короля» прошло 15 лет. А Дэвид Аннандейл хотя и способен порой на невероятные финты (чего только стоит его Сангвиний в «Гибельном шторме»), всё же, на мой взгляд, не является тем писателем, который до мелочей разбирается в лоре вселенной, о которой пишет. Полагаю, он просто упустил этот нюанс, не посоветовался со Сваллоу, а потом и редакторы сработали с недостаточным вниманием к деталям.

Поэтому, как мне кажется, мы вправе объединить оба сюжета, тем более, что дальше нас ждёт арка Гарро из «Полёта Эйзенштейна». Пусть «Боевой капитан» будет традиционным для Сумеречных Рейдеров наименованием капитана Седьмой роты. Пусть Натаниэль получит это звание после Галаспара с подачи Мортариона, как признание его опыта и заслуг. И в то же время пусть он будет на особом счету у Императора, одарившего воина вниманием ещё в далёком прошлом (возможно – предвидя его судьбу).

Верное сердце

На предыдущих стримах про Гвардию Смерти я подробно рассказывал о том, что Четырнадцатый регулярно сражался плечом к плечу с другими легионами (даже с Пятнадцатым, который Сыновья Мортариона закономерно недолюбливали). Поэтому нет ничего удивительного в том, что у Натаниэля Гарро было много боевых братьев и даже друзей среди кузенов.

Он неоднократно бился в одном строю с Лунными Волками. Например, во время кампании на Крипте Гарро и Локен целую неделю обороняли свой бункер от нескончаемых орочьих волн, тогда два воина хорошо узнали друг друга и прониклись взаимным уважением. Также Натаниэль был знаком с офицерами легионерами из Детей Императора, в этом легионе у него даже имелся побратим – Саул Тарвиц. Они вместе сражались на Преаксоре и тогда Натаниэль Гарро увидел, что среди Сыновей Феникса оказывается есть те, кто предан в первую очередь Терре и Императору, а потом уже своему примарху и его идеалам абсолютного совершенства.

Во время Преаксорской кампании Гарро спас жизнь Тарвицу, но тот не остался в долгу и тоже уберёг боевого брата от гибели. После этого воины нанесли друг другу на налокотники символ Имперской Аквилы и стали побратимами. Натаниэль доверял Тарвицу даже больше, чем самому себе и вскоре это сыграет свою роль, фактически определив течение Ереси Хоруса.

Воин духа

Натаниэль Гарро отличался не только от барбарусцев, но и от других терранцев вроде Улисса Теметера, своего старого друга, капитана Четвёртой роты, с которым он был знаком ещё со времён Объединительных Войн. Гарро с гордостью носил свой традиционный титул, кроме того – он был одним из немногих воинов в легионе, кто по-прежнему поддерживал ещё одну традицию Старой Альбии – наличие оруженосца-денщика из числа смертных. Помощника Натаниэля звали Калеб Арин.

Барбарусцы не любили Боевого капитана, однако он пользовался расположением Мортариона, а его авторитет среди терранцев был непререкаем. Кроме того, в глубине души даже Игнаций Грульгор, откровенно ненавидевший Гарро, признавал, что Натаниэль – великолепный воин и отличный командир. Поэтому никто не смел бросить вызов Седьмому капитану. Хотя тот же Грульгор регулярно пытался устроить с Гарро словесную перепалку, раз за разом терпя поражение. Другие, вроде Тифона, проявляли больше дипломатичности и не высказывались в открытую, хотя Натаниэль, разумеется, видел их насквозь.

Интересно отметить, что Гарро всегда демонстрировал нетипичную для Астартес… эзотеричность. Например, он владел двуручным клинком Вольнолюбец (или Либертас), который был выкован во времена, предшествовавшие Долгой Ночи. К сожалению, мы не знаем, при каких обстоятельствах Натаниэль получил это уникальное оружие. Боевой капитан никому не говорил о том, что ощущает некую связь со своим клинком.

Перспектива идти в бой без Вольнолюбца вызывала тревогу, спрятанную в самой глубине сознания.

Гарро был не просто воином чести и преданным солдатом Императора. Он действительно отличался от других легионеров, особенно по меркам Гвардии Смерти, где, тем не менее, заслужил уважение примарха и боевых братьев.

На предыдущих стримах про Четырнадцатый легион я рассказывал о кампании против йоргаллов, которая для Сыновей Мортариона предваряла трагические события в системе Исстван. Во время генерального сражения Четвёртая рота Улисса Теметера отвлекала корабли прикрытия, пока основная группировка имперских сил штурмовала колониальное судно ксеносов. Первая рота Тифона вместе с примархом возглавила штурм, Вторая рота во главе с Игнацием Грульгором должна была прорваться к Управляющему центру, а Седьмой роте Натаниэля Гарро надлежало найти инкубаторы и зачистить их.

Примечательно, что к боевой группе Натаниэля был приставлен отряд Сестёр Безмолвия во главе с Рыцарем Забвения Амедерой Кенделл. Это было сделано потому, что молодые йоргаллы проявляли высокий психический потенциал и могли представлять серьёзную опасность для легиона, упразднившего Библиариум.

Кроме того, перед группой Кенделл была поставлена ещё одна, скрытая цель. Дело в том, что имперцам долго не удавалось перехватить колониальный корабль йоргаллов, но внезапно некий псайкер или даже целая группа псайкеров помогла Астартес напасть на след ксеносов и вычислить их местоположение. Так вот, Сёстры Безмолвия должны были отыскать этих псайкеров.

Мы – Гвардия Смерти. Нам ни к чему думать об искусстве. Мы ремесленники войны – и ничего больше, прямолинейные и жестокие. Мы не ищем славы и почестей, важно только выполнить свой долг.

С таким настроем Гарро вёл в бой своих воинов. Внутри колониального корабля он сразу после высадки вновь обратил на себя внимание Мортариона, когда легко просчитал тактический манёвр противника. В дальнейшем, когда боевые группы разделились, Седьмая рота быстро добралась до инкубаторов, где воинов ждало настоящее испытание – стражи. Эти огромные механоиды превосходили других йоргаллов силой и огневой мощью, они вполне составляли конкуренцию Астартес и Сёстрам Безмолвия вместе взятым.

Во время схватки с одним из ксеносских киборгов Натаниэль Гарро едва не погиб, но его спасла… вера. Боевой капитан, разумеется, не отдавал себе отчёта, не понимал, что совершил, но с этого момента его дальнейший путь был предрешён. На самом деле, он был предрешён уже давно, но мы, как свидетели этой истории, тогда впервые увидели истинную силу Натаниэля:

Лёгкие в его груди лишились остатков воздуха, а сердце бешено заколотилось. Гарро стал погружаться во тьму. В последний момент перед мысленным взором воина предстала призрачная фигура. Казалось, что это его примарх и он манит капитана в забвение.

В ту же секунду Гарро с отчаянием собрал последние силы. «Именем Терры, – говорил он себе, – ради моего мира и Империума Человечества, я не погибну!»

Мощный поток энергии возник в его теле. Гарро заглянул в себя и обнаружил источник веры, дававший возможность бороться со смертельными объятиями ксеноса. Гвардеец Смерти нарисовал себе образ могущественной Терры, Императора, поддерживающего её своей дланью, и по занемевшим мускулам разлилось тепло.

Он испустил бессловесный вопль ярости и последние капли энергии направил в Вольнолюбца. Энергетический клинок вонзился в стальное щупальце йоргалла и рассёк его, пройдя сквозь искусственные нервы и механические цепи. Киборг замер, потом пошатнулся, а Гарро, рассыпая обломки керамической брони, продолжал разрушать свою клетку. Горящие лёгкие рывком заполнились спасительным воздухом. Капитан, подняв сияющий меч, снова устремился вперёд, несмотря на все усилия механоида отшвырнуть его.

От Натаниэля не ускользнули эмоции, тронувшие ротовые части йоргалла, когда Вольнолюбец коснулся верха стеклянной колбы. В отличие от ксеноса, капитан не был склонен к излишней жестокости. Он не стал медлить и всем своим весом налёг на меч, разбил капсулу и погружал лезвие в плоть врага, пока оно вместе с фонтаном багровой крови не вышло из спины.

Гвардейцы Смерти и Сёстры Безмолвия зачистили инкубатор. Но прежде один из молодых йоргаллов коснулся разума Боевого капитана, сказав ему:

Гвардеец Смерти. Такой уверенный в своей правоте, и так боишься узреть трещину в этой вере. Конец близок. Мы видим завтрашний день. И ты тоже увидишь. Всё, чему ты поклоняешься, рассеется. Всё…

Похоже, йоргалльские псайкеры предсказали Ересь Хоруса. Но Гарро, конечно, не поверил мерзкому ксеносу. На самом деле, он его даже не понял и, следуя приказу своего примарха, не оставил в инкубаторах ничего живого.

После битвы Натаниэль рассуждает на любопытную тему, опять же – совершенно нетипичную для Астартес. Дело в том, что приказ, полученный от Императора перед началом кампании, был предельно прост – уничтожить чужих. Мортарион ни на йоту не отступил от него, хотя Механикум умоляли его дать им пару дней на изучение колониального корабля. И всё же Сёстры Безмолвия забрали с собой одного из молодых йоргаллов-псайкеров. Фактически их действия противоречили воле примарха, но они имели свои приказы – полученные от Сигиллита. Эта дилемма поставила Гарро в тупик, ведь он никогда не сталкивался с ситуацией, в которой кто-то из примархов поступал вразрез с велениям Повелителя Человечества или Регента Терры.

Кстати, о Сёстрах Безмолвия. Амендера Кенделл была впечатлена боевым мастерством Натаниэля и тем, что он смог сопротивляться психическому воздействию йоргалла. Рыцарь сказала, что обязательно упомянет о Боевом капитане, когда будет разговаривать с Сигиллитом. Также она отметила Натаниэля перед его примархом и после битвы Мортарион провёл вместе с Гарро старый ритуал Гвардии Смерти – Жнец и его чемпион выпили по чаше с ядом, полученным из атмосферы покорённого мира (в данном случае – колониального корабля йоргаллов). Причём ритуальное возлияние сопровождалось старым боевым кличем воинов Барбаруса:

Смерти вопреки.

После ритуала Мортарион наедине пообщался с Натаниэлем. Предметом разговора стали воинские ложи, которых Гарро и большинство воинов Седьмой роты избегали. То, как капитан относился к ложам, лучше всего показал его денщик Калеб, который в разговоре с Мериком Войеном сказал:

Секретность – враг истины. А Император и его воины стоят за правду!

Интересно отметить, что Калеб Арин в прошлом был рекрутом Четырнадцатого легиона. Во время семидневных испытаний, которые неофиты проходят перед имплантацией первых органов, Калеб сумел пройти «чёрные равнины» и «тоннель ядов», но сломался в «колючем саду». Практически все рекруты, которые останавливались на этом испытании, просто истекали кровью, но Арин смог выжить, хоть и провалил тест.

Обычно в таких случаях из несостоявшихся воинов делали сервиторов или просто убивали, используя их тела для производства питательной пасты. Но Гарро предложил Калебу должность денщика и тот согласился, хотя в последующие годы он продолжал считать себя неудачником. Нередко Грульгор подтрунивал над Арином, напоминая ему, что большинство неофитов, провалившихся на испытаниях, но оставшихся в живых, предпочитали смерть. Игнаций говорил, что Калеб просто струсил и некоторое время денщик тоже так считал.

Мерик Войен однажды напомнил денщику, почему на самом деле Калеб согласился на предложение Гарро. Потому что служить этому человеку было великой честью. Кроме того, так Арин продолжал приносить пользу легиону. Вера в боевого капитана со временем укрепилась, обрела глубину и превратилась в веру иного рода. Случайно получив копию «Лектицио Дивинитатус», Арин нашёл в этой книге откровение для себя и всего Человечества. Он поверил в Императора, живого бога.

Рубикон Гарро

Разумеется, всё это звенья одной цепочки – Арин не случайно провалился на испытаниях, не случайно выжил и не случайно стал денщиком Гарро. Он ещё сыграет свою роль, но пока вернёмся к Натаниэлю.

После того, как Мортарион не смог привлечь боевого капитана в воинскую ложу, он решил зайти с другой стороны. Для Жнеца было важно, чтобы во время мятежа Седьмой капитан принял сторону восставших. Ведь, как я уже сказал, Гарро уважали в легионе и многие пошли бы за ним, если бы он присоединился к примарху. Однако было ясно, что преданность Натаниэля принадлежит в куда большей степени Императору, чем генетическому отцу.

К тому моменту флот Гвардии Смерти уже получил сообщение о предательстве Варда Праала, регента системы Исстван. Для всех, кроме Мортариона и Тифона, сообщение было получено случайно. И сначала Жнец рассказал об этом именно Натаниэлю Гарро, чтобы подчеркнуть особый статус боевого капитана и выказать своё расположение. Мортарион взял его с собой на встречу с Хорусом, надеясь, что аура Воителя повлияет на воина. Кроме того, Гарро знал Гарвеля Локена и многих Лунных Волков, а в Шестнадцатом большая часть легионеров состояла в ложах.

А ещё Мортариону было известно, что на встрече будут Дети Императора, включая Саула Тарвица, с которым у Натаниэля установлены давние и крепкие узы. Бледный Король вряд ли знал все подробности взаимоотношений между этими воинами, но справедливо рассудил, что в такой обстановке Гарро скорее сделает выбор в пользу тех, кто решил присоединиться к Воителю. Однако ничто не могло пошатнуть веру Боевого капитана, тем более что Тарвиц не состоял в ложах, а Локен ходил на собрания лишь потому, что являлся членом Морниваля. То есть для Натаниэля ничего не изменилось.

А потом он узнал, что его старый друг и старший апотекарий Седьмой роты Мерик Войен тоже состоит в ложе. Я подробно рассказывал об этом на предыдущем стриме. Если кратко, Гарро сказал Мерику, что он потерял доверие других легионеров Седьмой, но всё равно остаётся их боевым братом. Капитан предложил апотекарию выбор – покинуть роту или же остаться в ней. Но если Войен решит остаться, он должен поклясться, что сразу покинет ложу, если кто-то в ней будет настраивать его против Императора. Мерик без промедления согласился и дал клятву.

В тот момент флот Гвардии Смерти уже направлялся в систему Исстван и примарх поставил перед Гарро новую задачу. Седьмая рота вместе с несколькими отделениями Сынов Хоруса и Детей Императора должна была принять участие в штурме пограничной планеты Исстван Экстремис. Натаниэль разъяснил своим воинам, что от них требуется, а потом уединился. В этот момент воспоминания овладели боевым капитаном и он, безотчётно попросив у Императора знак, внезапно получил его:

Память – любопытная вещь. Порой отрывочные воспоминания далёкого прошлого были отчетливее, чем картины сражений, произошедших всего несколько месяцев назад и оставивших след лишь в специальных ячейках памяти, вживлённых в головной мозг.

Гарро помнил себя альбийским мальчишкой, застывшим перед воинским мемориалом, который относится к десятому тысячелетию. Огромная арка из белого камня возвышалась над скульптурами воинов, выполненными из тёмного металла, отполированными временем, но затем покрытыми защитным слоем из синтетических алмазов.

И ещё он помнил ночь на Барбарусе, когда с вершины одного из высочайших пиков наблюдал за небом. На один короткий миг тучи разошлись, и глаза Натаниэля, как и сейчас, под куполом обсерватории, отыскали в беспросветной тьме одинокий огонёк.

Как и тогда, воин смотрел теперь на далёкую звезду и спрашивал себя, не его ли это дом. Мог ли Император в своей непостижимой власти обратить на него мельчайшую долю своих возвышенных мыслей? Или это было тщеславием со стороны Гарро – надеяться на даже мимолётное внимание Повелителя Человечества?

В следующее мгновение у Натаниэля перехватило дыхание – звезда, за которой он наблюдал, ярко вспыхнула и исчезла, пропав навсегда. Погасший огонь канул в бездну, оставив в душе Натаниэля тёмную пелену.

Во время битвы на Исстван Экстремис Гарро и его люди впервые столкнулись с псайкерами, известными как Певцы Войны. Психо-звуковой удар Певца вывернул ногу Седьмого капитана и разбил его шлем. Однако вскоре Эйдолон убил псайкера его же оружием (к тому моменту Байл уже модифицировал Лорда-командора, вживив ему уникальные органы, полученные в результате запретных экспериментов, проводимых Пауком над лаэранцами). Интересно, что именно Фабий спас Натаниэля, так как Мерик Войен был слишком далеко от боевого капитана.

Но хотя Паук стабилизировал состояние Гарро, тот всё ещё находился между жизнью и смертью. В апотекарионе на капитана обрушился поток видений, вот их апофеоз:

В этом царстве мёртвого сна, где всё казалось далёким, но одновременно более отчётливым, случались мгновения, когда Натаниэль Гарро испытывал что-то вроде давления. На самой границе сознания он замечал отблески сияния, доносившиеся за мириады световых лет, смутные признаки интеллекта, несоизмеримо превосходящего его собственный.

Холодная логика говорила, что он просто принимает желаемое за действительное, что это всего лишь отклики грубой животной составляющей его мозга. Но Гарро никак не мог отделаться от ощущения, от надежды, что на него воздействует чья-то воля. Если уж он не умер, то возможно, он спасён. Эта мысль казалась несерьёзной и даже опасной.

– Его рука касается каждого из нас, и все мы поклоняемся Ему.

Кто произнёс эти слова? Сам Гарро или кто-то другой? Они звучали таинственно и ново и доносились откуда-то издалека.

– Он ведёт нас. Учит нас, как стать сильнее, чем мы есть, – продолжал бесцветный голос. – Но главное – Император нас защищает.

Во вздымающихся и опадающих мрачных волнах мелькали какие-то тени, смутно знакомые цепочки символов, увиденных на стенах крепости Истваан Экстремис. Но чаще и отчётливее всего повторялась тройная икона, возникавшая повсюду, куда бы он ни обратил свой мысленный взгляд: триада черепов, пирамида из оскаленных лиц, три чёрных диска, три кровоточащие раны и разные другие варианты, но всё время в одном и том же порядке.

– Император защитит, – сказала женщина, и Гарро ощутил на своей щеке её руку, солёный привкус пролившихся слёз на её губах.

Слова пришли откуда-то издалека, они тянули за собой, вытаскивали из тумана надвигающихся штормов.

Натаниэль начал подниматься, всё быстрее и быстрее, окружавшее тепло сменилось прохладой, боль сконцентрировалась в животе и ноге. Там была… женщина, с короткой стрижкой, в накидке и…

Пробуждение было мучительным.

– Око Терры! – выдохнул Калеб. – Он жив! Капитан жив!

Денщик молился у тела капитана, который боролся за свою жизнь. Но Гарро услышал слова молитвы, произнесённые Калебом, из уст Эуфратии Киилер, Первой Святой, женщины, которая совсем скоро заложит основы Имперского Культа. Однако на тот момент Натаниэль никогда не встречался с ней.

Так или иначе, пока боевой капитан находился в апотекарионе, объединённый флот приблизился к Исствану III, где располагался дворец Варда Праала, и Воитель лично отобрал людей для Первой волны. Основной контингент Гвардии Смерти представляла рота Улисса Теметера, к которой должны были присоединиться воины Гарро. Но аугметическая нога боевого капитана пока не позволяла ему участвовать в полномасштабных битвах, поэтому Седьмую перевели в ограниченный резерв.

По словам Тифона, перевести Гарро в резерв распорядился сам Мортарион. Это интересно тем, что Жнец передал Хорусу исчерпывающие данные о проведённой в легионе проверке и Луперкаль закономерно намеревался включить Седьмую роту в Первую волну, которая должна была погибнуть под вирусной бомбардировкой. Вероятно, Бледный Король увидел в ранении Натаниэля своего рода знак и решил дать капитану ещё один шанс. Согласно его распоряжению, переведённая в резерв Седьмая должна была отправиться на фрегат «Эйзенштейн», на борт которого планировалось доставить бомбы с «Пожирателем Жизни». Таким образом Натаниэль должен был лично отдать приказ и присоединиться к бомбардировке, доказав свою преданность Мортариону.

Но Тифон несколько скорректировал планы генетического отца, отправив на «Эйзенштейн» Игнация Грульгора с отделением верных ему воинов. Если бы Гарро отказался начать бомбардировку, Грульгор должен был убить боевого капитана. Собственно, именно Грульгор тайно привёз бомбы с «Пожирателем Жизни» на «Эйзенштейн». Необходимость бомбить собственных братьев должна была стать для Гарро неожиданностью и, как надеялся, Игнаций, Натаниэль принял бы именно то решение, которое привело бы к его неминуемой гибели. Всё так и произошло, но прежде случилось другое, куда более важное событие.

На серии стримов про Детей Императора я подробно рассказывал о том, как Саул Тарвиц, узнав о грядущей бомбардировке, попытался предупредить своих братьев. Он угнал «Грозовой орёл», который направил к поверхности Исствана III через сектор, контролируемый «Эйзенштейном». Тарвиц успел связаться с Гарро и передать ему страшную весть. Одновременно Натаниэль получил приказ от Эйдолона уничтожить угнанный «Громовой ястреб». В тот момент Лорд-командор Детей Императора руководил объединёнными флотскими соединениями и Гарро обязан был выполнить его приказ, как своего непосредственного командира на поле боя.

Но капитан отказался поверить в то, что его побратим – предатель. Сложно представить весь масштаб и глубину той битвы, которая развернулся тогда в душе Натаниэля. В конце концов, он лично взял управление орудийными системами и выстрелил по «Грозовому орлу» Тарвица. Немногие поняли, что на самом деле произошло. В действительности, Гарро выстрелил не в десантно-штурмовой корабль, а в один из преследовавших его истребителей класса «Ворон». Истребители были уничтожены, а «Грозовой орёл» исчез с радаров, скрытый термическим всплеском от взрыва.

Примерно в то же время Калеб Арин узнал о том, что люди Грульгора привезли на «Эйзенштейн» бомбы для вирусного удара по планете. Денщик отвёл боевого капитана в грузовой отсек, где в тот момент находился и Мерик Войен – именно апотекарий послал Арина за Гарро. Натаниэль потребовал от Грульгора объяснений, но вместо ответа Игнаций спровоцировал боевого капитана и завязалась схватка. Грульгор не сомневался в победе, так как у него было больше воинов. Но он не учёл одного. Он не учёл, что Император защищает.

Пока Натаниэль сражался с бывшими братьями, на Калеба бросились грузчики, прибывшие с Грульгором. Арин сумел отбиться и увидел, как Игнаций целится в Гарро. Боевой капитан был занят схваткой и не мог защититься. Со словами «Бог мой, направь мою руку!» Калеб выстрелил из маломощного лазерного пистолета и попал в болтер Игнация за миг до выстрела. Болт прошёл на волосок от головы Гарро. Игнаций среагировал мгновенно, метнув в Калеба боевой нож.

Болт, выпущенный Грульгором, повредил одну из колб с «Пожирателем Жизни». Войен и Гарро успели выскочить из отсека, прежде чем умирающий Калеб Арин опустил противовзрывной щит, изолировав помещение. Вирус должен был в считанные мгновение уничтожить внутри всё живое, а потом и себя самого.

Перед вами великая цель! Такова воля Бога-Императора! Его рука коснулась вас! Император защитит!

Таковы были последние слова Калеба перед смертью.

Этот маленький человек пожертвовал собой ради нас и всего корабля,

ошеломлённо сказал Мерик Войен, но у них с Гарро не было времени на рассуждения о великой жертве денщика. Вскоре Натаниэль перехватил приказ, предназначенный для Грульгора. В приказе, поступившем от Тифона, говорилось, что как только Игнаций получит сигнал, он должен присоединиться к бомбардировке планеты. При этом Грульгор имеет право убить любого, кто попытается воспрепятствовать ему.

Гарро понимал, что «Эйзенштейн» не может ввязаться в открытый бой с предателями – это смертный приговор без надежды нанести врагу хоть какой-то урон. Поэтому боевой капитан...

Ограничение по знакам. Продолжение здесь или здесь.

Улисс Теметер родился на Терре и к началу Ереси Хоруса являлся капитаном Четвёртой роты Гвардии Смерти. Он был завербован в неизвестный момент времени до открытия Барбаруса, вступив в Сумеречные Рейдеры примерно в одно время с Натаниэлем Гарро. При этом Теметер был на пару лет младше своего друга. Этот факт Улисс часто подчёркивал в добродушных перепалках с Гарро, утверждая, что он «склоняется в знак уважения перед возрастом великого боевого капитана и его древним опытом».

Строго говоря, это всё, что мы знаем о Теметере из периода, предшествовавшего Ереси, – свой боевой путь от начала и до конца он прошёл рука об руку с Гарро, став ему верным другом и боевым братом. Никто не мог подставить под сомнение достижения и заслуги Улисса, хотя он, как и любой Гвардеец Смерти, не питал слабости к громким титулам и не был карьеристом. Его интересовало только максимально эффективное выполнение боевой задачи, и в этом капитан всегда преуспевал.

Терранцы беспредельно уважали Теметера, а вот барбарусцы, вроде Каласа Тифона, относились к нему с подозрением. Некоторые, например Игнаций Грульгор, откровенно недолюбливали Улисса, но не могли бросить ему вызов в открытую, так как капитан являлся опытным и прославленным воином, чей авторитет был хорошо известен и за пределами легиона.

Во время Битвы при Йоте Хорологи против йоргаллов Мортарион приказал Улиссу Теметеру возглавить разведывательную группировку, которой надлежало прорвать заградительное построение противника и нарушить его оборонительную линию, открыв доступ к колониальному кораблю. Рота Теметера великолепно справилась со своей задачей – суда разведывательной эскадры оперативно сблизились с флотом йоргаллов и посеяли хаос в их рядах, одновременно выпустив десантные торпеды. Улисс сражался вместе со своими людьми на ксеносских посудинах, пока основная часть легиона штурмовала колониальный корабль.

Неизвестно, участвовала ли рота Теметера в Битве на Исстван Экстремис. Учитывая абсолютную преданность капитана идеалам Империума, а также беря в расчёт тот факт, что Улисс и его люди не входили в воинские ложи, вряд ли нас должно удивлять его назначение в Первую волну при штурме Исствана III. В этой битве рота Улисса была поддержана несколькими дредноутами, включая почтенного ветерана по имени Хурон-Фал. О нём мы знаем только то, что он был терранцем и входил в один из первых наборов Сумеречных Рейдеров. Верность Трону для Хурон-Фала не предполагала альтернатив, поэтому он и был включён в Первую волну.

Как я уже говорил на предыдущих стримах, в Битве за Хорал Гвардии Смерти была поставлена задача захватить западные рубежи, где защитники города имели наиболее укреплённую, глубоко эшелонированную оборону. Четырнадцатый быстро прорвал фронт и захватил фортификации. Затем связисты Четвёртой роты перехватили часть вокс-переговоров между Люцием и Отделением Локасты Сынов Хоруса. В это же время возникли проблемы со связью – орбита замолчала, как и титаны Легио Мортис, поддержавшие наступление.

Улисс Теметер машинально проверил замки на доспехах в области шеи и поднял голову вверх. Увидев крошечные точки, напоминавшие кометы, капитан не сомневался ни мгновения. Он приказал своим воинам отступать к сети бункеров и самоизолироваться. Хурон-Фал, осознавший произошедшее в ту же секунду, задал боевому брату лишь один вопрос:

Кто это сделал?

Однако Улисса больше волновало другое:

Укол страха пронзил сердце Теметера, но он опасался не за свою жизнь, а за остальных

.

Вдвоём Улисс и Хурон-Фал организовали отступление к бункерам, благодаря чему большая часть контингента Гвардии Смерти, высадившегося на планету, успела укрыться. После этого дредноут напомнил боевому брату, что и ему нужно прятаться. Самому же Хурон-Фалу, по его словам, ничего не угрожало. И это было бы правдой, не имей его саркофаг повреждение, приведшее к разгерметизации. Дредноут знал об этом, так же как и знал то, что не успеет добраться до бункеров. Но у Теметера были все шансы, однако капитан не мог уйти прежде, чем все его люди окажутся в безопасности. И тут мы подходим к весьма любопытному моменту, на который почему-то никто не обратил внимания.

Уллис Теметер сделал шаг назад, но взгляд его всё ещё оставался прикованным к небу.

– Нет, – снова повторил он, и в этот момент ослепительные вспышки залили планету мертвенно-белым огнем.

Дальше идёт описание вирусной бомбардировки глазами Улисса, и вот:

Люди, бежавшие навстречу Теметеру, гибли на ходу. Воины падали на землю, их тела превращались в красноватую жижу и вытекали зловонными струйками через трещины в доспехах. Он понимал, что слишком долго медлил, и отдал последний приказ:

– Закрыть все двери! Немедленно закрыть!

А теперь проанализируем этот эпизод. Улисс Теметер ждёт, пока его люди доберутся до бункеров. Честь командира не позволяет ему войти в убежища раньше воинов под его началом. Но Улисс не глуп, он опытный боец и великолепный лидер. Он видит, что оставшиеся легионеры не успевают. Теметер понимает, что его жизнь критически ценна, потому что он – их командир, и он понадобится выжившим. Именно как командир – хороший командир – он обязан был принять решение войти в бункер в последнее мгновение, оставив тех, кого уже не спасти. Но капитан этого не делает. Он смотрит, как падают бомбы. Почему?

Думаю, как и Соломон Деметр перед самой смертью во Дворце Регента, Улисс Теметер в полной мере осознал смысл происходящего. Он понял то же, что понял Корвус Коракс на Исстване V. Что это конец. Конец всему, во что они верили и за что сражались. Что галактика уже никогда не будет прежней, Астартес не вернут себе доверием Империума и светлое будущее Императора превратилось в несбыточную грёзы. Как вы помните, эмпатичный Корвус тогда плакал. Теметер сдержался. Однако ветеран просто не видел себя в этом новом мире.

Я не говорю, что он совершил самоубийство (хотя фактически так оно и есть). Я говорю, что предательство братьев уничтожило Улисса Теметера как личность, он перестал существовать. И, поняв это, воин не пошёл в укрытие с остальными. Он остался с Хурон-Фалом, который, как я уже отметил, солгал капитану. Его броня была разгерметизирована и Улисс понял это, только когда тело начало отказывать ему и дредноут подхватил боевого брата на руки. Это сильный эпизод, и я цитировал его на прошлом стриме, поэтому не буду повторяться.

В заключение отмечу, что Улисс Теметер и Хурон-Фал, наряду с Кризосом Мортургом, без сомнения заслуживают право называться Героями Империума. Эти доблестный воины, эти верные сердца, эти несокрушимые клинки бились за будущее Человечества и пали от отравленного кинжала в спину. Что ж, лучшие уходят первыми, такова горькая правда этой проклятой вселенной.

«Улисс» является вариацией греческого имени «Одиссей», которое чаще всего переводят как «гневливый», но если углубляться в этимологию, то получится что-то вроде «гневящий богов» и это отлично подходит нашему Улиссу.

Относительно фамилии героя – Теметер – у меня нет догадок. Можно попытаться подвести сюда греческое имя «Деметр», мужской вариант «Деметры», но в переводе это имя означает «мать-земля» и тут любые параллели кажется притянутыми.

Группа ВК

Телеграм-канал

Дзен-блог

Кризос Мортург не был терранцем. Но также он не был и барбарусцем. Воин входил в экстренный набор, данные о котором до сих пор засекречены. Согласно обрывочным сведениям, этот набор произвели рекрутёры 18-го Экспедиционного флота в период с 860-ых по 880-ые М30, когда Гвардия Смерти участвовала во Второй Рангданской Кампании и наравне с Тёмными Ангелами понесла серьёзные потери. В действительности, это был единственный экстренный набор за всю историю Четырнадцатого легиона. По слухам, Первый тогда поступил аналогичным образом.

Мы не знаем, на каком мире родился Мортург, но это не единственная тайна, связанная с ним. Дело в том, что Кризос с самого начала продемонстрировал выдающиеся таланты – он был великолепным воином и полевым командиром. Это позволило Мортургу всего за несколько лет дослужиться до лейтенанта, однако за пределами его собственной боевой группы его не любили. В первую очередь потому, что это был на первый взгляд меланхоличный, отстранённый и даже грубый воин, который не искал дружбы, ему было достаточно боевого братства, которое он считал само собой разумеющимся.

А затем внезапно Кризос обнаружил в себе способности к псайкане. Он едва начал обучение в Библиаруме, когда по приказу Мортариона организация была распущена. На самом деле, это тоже любопытный факт, ведь принято считать, что псайкерство с самого начала не одобрялось в Четырнадцатом легионе. Однако история Мортурга говорит обратное – Жнец терпел псайкеров в своих рядах, пусть это время и было непродолжительным. Так или иначе, скрытый психический потенциал ещё больше отдалил Кризоса от боевых братьев, хотя самого воина это нисколько не волновало.

После упразднения Библиариума в легионе Бледный Король назначил Мортурга командовать Корпусом Уничтожителей. Это было мобильное подразделение, не имевшее постоянного состава. Фактически его можно было бы назвать штрафным батальоном, потому что сюда направляли вздорных и неуравновешенных воинов, хотя в официальных сводках мы никогда не увидим строк о том, что у кого-то из Четырнадцатого были проблемы с дисциплиной. На самом деле, они были, но недолго – Кризос отлично перевоспитывал зарвавшихся сумасбродов и те становились его собственными несокрушимыми клинками.

Например, именно таким был Калеб Молор – смелый и сильный воин, который многие годы сражался под руководством Кризоса Мортурга и нашёл свою смерть на Исстване III, в неравной схватке с ордой Пожирателей Миров. Имперские хроники сохранили имя Молора, как и многие другие имена из сопротивления, организованного Мортургом во время Чистки. Но до этого мы ещё дойдём.

Корпусу Уничтожителей поручали самые тяжёлые задания, потери в этом соединении были ужасающими. И всё же, корпус всегда получал гораздо меньший ущерб, чем должен был. Командуя смертниками, Мортург заставлял их делать невозможное и сам выходил за пределы транс-человеческого организма. Он побеждал, раз за разом, и верность его людей росла вместе с числом его побед.

Кризос и воины Корпуса никогда не сомневались в том, кому они на самом деле преданы. Эти легионеры не питали неприязни и тем более ненависти к своему генетическому отцу. Однако они служили Императору, Человечеству и Терре, никогда этого не скрывая. Поэтому отказались вступать в воинские ложи, что определило их судьбу. Кризос Мортург вместе с Корпусом Уничтожителей был включён в состав Первой волны во время штурма Исствана III.

Мы мало знаем о том, как Мортург проявил себя во время битвы за Дворец Регента. На предыдущем стриме я подробно рассказывал, что Гвардия Смерти захватывала фортификации защитников Хорала на западе от Дворца. Четырнадцатый брал одну позицию за другой, так что защитники города, несмотря на наличие тяжёлой техники и поддержку артиллерии, ничего не могли противопоставить имперцам. А потом… потом начали падать бомбы.

Позже Кризос признался, что не поверил предупреждению. Его люди тоже не верили в предательство братьев, пока на планету не пришёл «Пожиратель Жизни». Воины Мортурга находились слишком далеко от бункеров, но Кризос быстро сориентировался и повёл людей к орбитальному грузовому контейнеру. В таких контейнерах на поверхность доставляют амуницию и инженерное оборудование, они обладают полной герметичностью и высокой защитой. Когда воины вбежали внутрь адамантиевого ящика, Кризос приказал запечатать контейнер.

Снаружи бушевал апокалипсис, но контейнер выдержал. Опасность пришла изнутри – воин по имени Джубалл внезапно закричал, сорвав с себя шлем. Внутри уже не осталось ничего, кроме чёрной гноящейся жидкости, но доспех каким-то образом продолжал двигаться, в очередной раз доказав, что Гвардия Смерти стоит до последнего. Кризос Мортург вскинул огнемёт и давил на гашетку, пока сенсоры брони не окрасились в алый, предупреждая о предельном перегреве и недостатке воздуха в окружающей среде. Использовать огнемёт в замкнутом пространстве было рискованно, но альтернатива выглядела куда опаснее.

Сложно назвать это чем-то ещё, помимо чуда, но из группы Кризоса погиб только Джубалл. Лишь когда воины вскрыли грузовой контейнер и увидели агонизирующую поверхность Исствана III, они поверили в слова Саула Тарвица о том, что их предали. Однако это было лишь начало кошмара, ведь вскоре на планету спустились Пожиратели Миров во главе с Ангроном, а вслед за ними пришёл Жнец.

Кризос приказал воинам закрепиться в окопах, из которых они выбили защитников Хорала. Мортург понимал, что у него лишь два преимущества – подготовленные позиции и склады боеприпасов. Но также лейтенант понимал, что этого недостаточно, ведь противник превосходит его числом в тысячи раз.

Разобравшись с лоялистами из своего легиона, Красный Ангел двинулся к позициям Мортурга из центра города. Одновременно практически на головы воинов Кризоса высадились бойцы Мортариона. Примарх Четырнадцатого легиона произвёл высадку на уникальном штурмовом корабле типа «Знамение», что позволило ему быстро подавить противовоздушную оборону лоялистов и выгрузить основную часть легионеров одновременно с тяжёлой техникой. Жнец отлично знал, с кем ему предстоит воевать, поэтому пришёл во всеоружии.

Мортург намеревался выжить, несмотря ни на что, и его собственные боевые доктрины позволяли ему проявить куда больше гибкости, чем предписывали адаптивные стратагемы Гвардии Смерти. Под командованием Кризоса его воины планомерно оставляли позиции, сражаясь в оперативном окружении. А затем они совершили рывок к промышленной зоне через единственный сегмент траншей, где ещё не было предателей. Лейтенант сумел вывести своих воинов из окружения и двинулся на восток, но тут же столкнулся с тактическим гением своего примарха, который просчитал и этот манёвр.

Группировка из пятидесяти воинов Гвардии Смерти должна была ударить людям Мортурга во фланг, но пепельный шторм ослепил их и они буквально столкнулись с лоялистами лбами. К тому моменту отряд Кризоса поредел до примерно аналогичной численности. Началась жестокая рукопашная, где никто не думал о доблести, воинской чести, тактике. Лейтенант убил нескольких бывших братьев, но и сам получил ранения. В круговерти битвы его оттеснили от отряда и Кризосу пришлось отступить.

Увидев кратер, заполненный трупами Пожирателей Миров, лейтенант сразу понял, что это ловушка, но у него не было выбора – прямо за его спиной из клубов дыма выехал «Носорог», рядом с которым двигалось не менее дюжины легионеров. Мортург выпустил по ним очередь и бросился в кратер. Он понимал, что это конец, но надеялся забрать с собой хотя бы ещё одного предателя. Однако прежде воздух над головой лейтенанта прошили чёрные ветвящиеся молнии и его потенциальные убийцы перестали существовать, как и «Носорог», мгновение назад готовящийся открыть огонь по обречённому глупцу.

Оказалось, что галеас лояльных Механикум под названием «Ксеркс 9-7-7» перед самым уничтожением успел спустить на поверхность Исствана III осадный тигель Ордо Редуктор, в котором находился магос Каллеб Децима и его когорта Таллаксов. Для Децимы решение выступить против предателей стало результатом не эмоциональной реакции, а холодного расчёта. В битву его вела не ненависть, а логика, основанная на клятвах верности, каковые магос-редуктор считал нерушимыми.

Каллеб присоединился к Мортургу и вскоре они нашли остатки отряда лейтенанта. Таких отрядов в западной части города оказалось несколько, но они не могли объединиться и почти не контактировали между собой, сражаясь независимо. Лояльным Гвардейцам Смерти приходилось постоянно двигаться, они не могли долго удерживать позиции, потому что с каждой минутой перевес противника всё нарастал.

Тем не менее, Кризос и другие сохранившие верность воины из Четырнадцатого легиона бились с предателями почти два месяца. Они маневрировали, отступали, закреплялись на короткое время и снова отступали. У нас нет точных данных, но по самым приблизительным подсчётам за каждого своего воина Мортург забрал как минимум две жизни предателей.

Апофеозом этого противостояния стало восстание бронетанковых частей, которые изначально высадились вместе с Мортарионом, но затем отказались стрелять по своим братьям. На предыдущем стриме я рассказывал об этом событии, которое в хрониках упоминается как Покров Скорби.

Тогда на небольшом участке превращённого в руины промышленного объекта группировка лоялистов во главе с Кризосом Мортургом, поддержанная танковым кулаком, внезапно вышедшем из-под контроля Жнеца, почти пять часов билась против объединённых сил Пожирателей Миров и Гвардии Смерти. Лояльные танкисты пали все до одного, но Мортарион лишился поддержки тяжёлой техники и артиллерии, а также Дюрака Раска, своего преданного маршала и одного из наиболее выдающихся командиров Четырнадцатого легиона. Раск погиб от клинка Мортурга в поединке.

Предатели никогда бы этого не признали, но после убийства Дюрака у Кризоса были все шансы опрокинуть вражеский строй. Ситуацию спас Мортарион, который видел, к чему всё идёт, поэтому лично повёл Саван Смерти в центр порядков лоялистов. Мортургу пришлось отступить, но и предателям требовалась перегруппировка. Удача вновь улыбнулась лейтенанту. Или же это была вовсе не удача, а нечто такое, о чём на тот момент времени никто даже не задумывался, но впоследствии каждый будет говорить именно об этом. Потому что только Его волей можно объяснить, как Корпус Уничтожителей и Таллаксы Децимы выживали всё это время.

Вскоре сопротивление лоялистов было сломлено и последний оплот во Дворце Регента пал. К тому моменту Кризос Мортург продолжал сражаться на западе вместе с Калебом Децимой. Лейтенант был ранен уже бессчетное множество раз, его анабиозная мембрана, как и большинство других органов перестали работать или функционировали с перебоями. Он потерял счёт дням, равно как и поверженным противникам. Когда Мортурга и его людей выбили с очередной оборонительной позиции, у него осталось всего девятнадцать воинов из девятнадцати разных отделений.

Последнего апотекария, Деку, разорвало снарядом «Медузы». Зато чуть ранее к Мортургу присоединился отряд Шабрана Дарра по прозвищу Белоглазый, лояльного Пожирателя Миров. Дарр и шестеро его воинов, называвших себя Мстителями, попили немало вражеской крови и Кризос был благодарен судьбе, что ему посчастливилось биться рядом с этими выдающимися легионерами.

Мортург вспоминал, что поражался функциональности Таллаксов, благодаря которым у отряда по-прежнему не было проблем с боеприпасами. Автоматоны с боем выносили оружейные ящики с позиций предателей и отступали по сети тоннелей под городом. У Кризоса было оружие и желание сражаться, но он не был вечен, он не был бессмертен. Силы постепенно оставляли его воинов, ведь они даже не могли спать – предателей становилось всё больше и они всё быстрее выслеживали оставшихся лоялистов, которые не могли оставаться на одном месте дольше нескольких часов.

Оставшиеся Таллаксы тоже оказались на грани отключения, ведь полевой ремонт невозможно производить постоянно, машинам, без перерыва участвующим в боях, рано или поздно требуется капитальное обслуживание. И тогда Кризос Мортург решил, что его воины должны нанести предателям ощутимый удар, пока у них ещё есть силы.

Лейтенант начал планировать самоубийственную атаку с максимальным ущербом для предателей и к удивлению легионера магос-редуктор присоединился к его планам.

Логика войны суть поглощение ресурсов, включая жизнь. Всё погибает, лишь смерть вечна

,

сказал Децима и Кризос мог бы поклясться, что адепт улыбнулся бы, будь у него лицо. Магосы Калеба Децимы на двух «Протеях» и повреждённом антиграве, найденном на поле боя, атаковали ближайший опорник врага и сымитировали отступление к залу ожидания космопорта, где основная группа лоялистов подготовила засаду. Один из «Протеев» даже сумел выжить, приведя за собой «Разящий клинок», три отделения Сынов Хоруса и одно отделение Гвардии Смерти на «Носорогах». «Протей» взорвался, после чего предатели высадились с «Носорогов» и разошлись полумесяцем под прикрытием тяжёлого танка. Спустя мгновение к ним присоединился «Лэндрейдер» Четырнадцатого легиона.

По команде Калеба Децимы Гвардейцы Смерти Мортурга деактивировали броню и магос-редуктор бросил во врагов бомбу, изготовленную из корабельной телепортационной установки. От «Носорогов» остались только тени на сетчатке, а половина «Разящего клинка» просто перестала существовать. Лояльные Гвардейцы Смерти запустили генераторы доспехов, встали из укрытий и двинулись на предателей широким фронтом, непрерывно стреляя из болтеров, а Пожиратели Миров Шабрана Дарра бросились врукопашную. Предатели, которым посчастливилось пережить первые секунды бойни, спешно отступили, но путь им преградили Таллаксы Децимы. Они сожгли воинов, а вместе с ними и вражеский «Лэндрейдер».

Но победа была недолгой – подоспела кавалерия в виде ещё одного «Разящего клинка», нескольких «Хищников» и «Носорогов», которых с воздуха прикрывали «Грозовые орлы». Сыны Хоруса и Гвардейцы Смерти окружили позиции лоялистов и начали смыкать кольцо. Тяжелораненый, но всё ещё живой Кризос Мортург стрелял, пока у него не закончились патроны. После этого он взял болтер павшего товарища и продолжил вести огонь. Врагов было так много, что лейтенант уже не целился.

Вскоре предатели подошли вплотную и Кризос достал цепной меч. Он убил нескольких Сынов Хоруса, а потом увидел Шабрана Дарра, превратившегося в бога ярости и воинского мастерства. Дарр бился с одной рукой против целого отделения Сынов Хоруса, но Мортург не увидел его славный конец, потому что второй «Разящий клинок» выстрелил по позициям лоялистов почти в упор. Доспехи на груди Кризоса раздробило, его ноги превратились в крошево. Но Гвардеец Смерти отказывался сдаваться. Фактически в тот момент он был последним лояльным легионером на всём Исстване III, не считая Гарвеля Локена, погребённого где-то в руинах Дворца Регента.

Мортург по-прежнему сжимал цепной меч и, истекая кровью, силился встать, чтобы умереть на ногах, лицом к лицу с ненавистным врагом. Но внезапно алое пятно мелькнуло на броне «Разящего клинка», исчезнув в его турели. А потом ствол танка развернулся в другую сторону. Дальше Кризос Мортург помнил только то, что Децима тащил его по пеплу и костям боевых братьев. Мы не знаем, как именно магос-редуктор сумел сбежать с планеты и покинуть систему Исстван III.

Калеб Децима спас Кризоса Мортурга, который фактически умер на Исстване III. В момент гибели тела воин инстинктивно пробудил давно забытые психические способности и не позволил своей душе покинуть бренные останки. Неописуемым усилием воли он цеплялся за жизнь до тех пор, пока Децима не создал ему новое тело, используя технологии, которые считались запретными и недопустимыми в среде Механикум. Так Мортур стал анафемой для Барбаруса и Марса, воплощая собой то, что на этих планетах всегда ненавидели и презирали. Сам Кризос так размышлял о себе:

Теперь он был всем: человеком, машиной, колдуном. Нечистым сплавом прямиком из горнила ереси

.

Но самого воина это нисколько не волновало. Вместе с Децимой он отбил у предателей боевой крейсер «Злоба» и отыскал несколько изолированных группировок из Расколотых Легионов, чтобы объединить их и дать воинам новую цель. Кризос Мортург, вопреки смерти, проявил истинный триумф воли и не собирался сдаваться. Он атаковал небольшие соединения и конвои противника, убив сотни отвернувшихся от Трона Гвардейцев Смерти только за первые годы воины.

Затем, на Агарвиане, он атаковал группировку под командованием Хорака, воина, некогда служившего в Саване Смерти. Хорак присоединился к своему отцу и лишь на Молехе понял, что сотворил. Воин отказался от службы в Саване, он вернул себе имя и голос, покинув легион с небольшим отрядом преданных ему воинов. Но Мортург этого не знал, полагая, что легионеры в цветах Гвардии Смерти являются предателями. Правда вскрылась только после того, как люди Кризоса истребили группировку Хорака, кроме него самого.

Два воина рассказали друг другу о своих целях. Стало очевидно, что хотя Хорак и сражался на стороне предателей несколько лет, теперь бывший член Савана Смерти одумался и у них с Мортургом общий путь. Но внезапно один из тяжелораненых легионеров поднялся и, не понимая, что происходит, открыл беспорядочный огонь. Случайный болт полетел в голову Кризосу. Хорак попытался остановить снаряд боевой косой, но ему не хватило скорости. Зато её хватило Мортургу, который применил своих психические способности.

Иронично то, что единственным биологическим компонентом в его теле оставался мозг, поэтому дар легионера никуда не делся. Более того, во время своей теневой войны Кризос старался развивать пси-потенциал, осознав его ценность и не видя смысла в былых запретах. Гвардейцы Смерти и члены Расколотых Легионов, которые присоединились к нему в эти годы, не имели ничего против, но для Хорака это было личное. Истинный сын Барбаруса, с детства ненавидевший колдовство, он не мог простить подобного. Мортург не шевельнул и пальцем, но его воины тут же расстреляли Хорака, едва он замахнулся на Кризоса своей косой.

Это событие что-то изменило в Мортурге. Размышляя о судьбе Хорака, он снова и снова ставил себя на его место. Бывший член Савана Смерти являлся изгоем, как и сам Кризос, сражаясь на собственной стороне в глубоком тылу предателей. И это привело его к гибели, никакой чести и достоинства, никаких значимых деяний перед концом. Разница между ними заключалась лишь в том, что Хорак сохранил цвета Гвардии Смерти, тогда как Мортург уже давно носил доспех цвета космической тьмы. Он стал Чёрным Щитом.

Но теперь воин понял, что этого недостаточно, и принял решение направиться к Терре. Мы не имеем ни малейшего представления о том, сколько предателей он убил по пути и как вообще сумел пробиться через Гибельный Шторм. А может, он и не пробился. Возможно, Мортург и Децима смогли добраться до Тронного мира уже после Осады. Так или иначе, Кризос прибыл на Терру, где поведал свою историю тем, кто готов был его выслушать.

Кто бы не встретил Мортурга в Тронном мире, он сделал правильные выводы. Благодаря катушкам памяти Калеба Децимы и судовому журналу «Злобы», рассказ Гвардейца Смерти подтвердился от первого до последнего слова.

Воин вернулся в лоно Империума и Империум принял его. Однако было ясно, что несмотря на выдающиеся таланты командира и воинское мастерство, Кризос Мортург едва ли найдёт себе место в регулярной армии. Поэтому его не стали включать ни в один из Орденов Астартес, вместо этого предоставив легионеру под командование 108-ую независимую роту.

Мортург отправился патрулировать дальние уголки Империума, где он сражался с предателями, еретиками и ксеносами всех мастей. В какой момент, находясь у границы Вурдалачьих Звёзд, Кризос принял астропатическое сообщение, которое, по всей видимости, содержало передачу от Кочевого Хищнического Флота Нерата Кирина. Впрочем, это лишь догадка и нам не известно, стал ли Мортург проверять её.

К сожалению, мы ничего не знаем о дальнейшей судьбе Гвардейца Смерти, Чёрного Щита и преданного воина Терры. Кризос Мортург, как истинный сын своего легиона, стойко перенёс все выпавшие на его долю лишения и не раз побежал смерть на поле боя. После Исстване III он уже не являлся Астартес в полном смысле этого слова, став чем-то меньшим и одновременно чем-то большим. Боевым псайкером, в теле которого почти не осталось плоти, но осталось главное – разум, дух, воля. Воля, которая позволила ему отнять сотни, тысячи предательских жизней и спасти мириады верных душ.

За это Кризос Мортург имеет полное право называться Героем Империума. Хотя, конечно, он бы никому не позволил так себя называть. Потому что Гвардейцы Смерти плевать хотели на громкие титулы и признание своих заслуг. Они просто делали то, ради чего были созданы. Мортург уж точно не сомневался, для чего был создан лично он – чтобы нести смерть врагам Человечества.

Имя «Кризос» греческого происхождения, в переводе – «золотой». Оно родственно имени мифологического героя Хрисаора, которое означает «золотой меч». Хрисаор был сыном Посейдона и Горгоны, он появился из тела Медузы, когда её убил Персей. Полагаю, здесь может скрываться тонкая аллюзия, ведь сама собой напрашивается параллель между Посейдоном и Императором с одной стороны, а также между Медузой и Мортарионом с другой.

Посейдон желал быть с Медузой, он овладел женщиной против её воли, а потом проклял Горгону и в финале истории она погибла. Аналогичным образом Император обманом, насильно заставил Мортариона присоединиться к себе, он предал доверие сына, сломил его и тот закономерным образом отвернулся от отца, чтобы в итоге погибнуть как примарх, переродившись в образе Демон-принца. Так что Мортург, сын Мортариона и Империума, вполне подходит на роль Хрисаора, судьба которого, кстати, тоже неизвестна.

Насчёт фамилии вона – Мортург – мне ничего не удалось найти, но полагаю, тут всё гораздо проще. Это производное от латинского «mortis», что значит «смерть». Получаем одновременно указание на легион Мортурга и отсылку к его судьбе, ведь смерть буквально преследовала Кризоса, однако он всякий раз побеждал её.

Группа ВК

Телеграм-канал

Дзен-блог

Кстати говоря, Сигиллит, изначально сомневавшийся в идее Библиариума, к моменту Никеи лично убедился в том, что позволять людям свободно использовать псайкану – это гибельный путь. Даже если речь идёт о хороших людях с благими целями (за подробностями отсылаю к рассказу «Пролог к Никее» Дэвида Аннандейла).

Мортарион всегда относился к Магнусу с подозрением, и не только он – Коракс и Дорн регулярно приходили к отцу с вопросами о том, что Тысяче Сынов слишком многое позволяется. При этом генетические потомки Жнеца даже воевали вместе с сыновьями Магнуса, однако не разговаривали с ними. На одном из предыдущих стримов по Гвардии Смерти я упоминал Колгренскую кампанию, когда Четырнадцатый и Пятнадцатый сражались плечом к плечу. Тогда Гвардейцы Смерти общались с Тысячью Сынов только через сервиторов и официальные рапорты, никогда – напрямую.

О причинах такого отношения мы тоже уже говорили – веками находясь под гнётом колдунов, барбарусцы с молоком матери впитали ненависть к колдовству. И Жнец, взращенный верховным некромантом Барбаруса, всецело разделял взгляды своих воинов.

Он неоднократно высказывался относительно того, что Тысячи Сынов нужно запретить практиковать псайкану и вообще – распустить Библиариум. Но его голос не мог пересилить голоса Магнуса, Сангвиния и Хана, которые поддерживали псайканические практики в легионах. Но потом Русс стал свидетелем Перерождения Плоти, а его шпион – Охтхере Плетущий Вюрд – лично убедился в том, что одной псайканой изыскания Магнуса не ограничиваются.

Я подробно разбирал Никейский Собор на отдельном стриме, поэтому сейчас сосредоточимся на действиях Мортариона, который тогда выступил главным обвинителем. Бледный Король никогда не скрывал своего отношения к этому вопросу и общался с Алым Королём довольно грубо, но Магнус будто не замечал презрительного отношения брата, мягко пытаясь объяснить ему, что исследования Тысячи Сынов нужны Империуму.

На самой Никее перед началом процесса они с Мортарионом встретились, и Жнецу всё-таки удалось вывести Циклопа из себя. Оказалось, что Леман Русс всё рассказал Мортариону – и о Перерождении Плоти и о том, что узнал Охтхере. Жнец сравнил Магнуса со своим приёмным отцом, Некаре, и в этом эпизоде Алый Король наглядно демонстрирует, сколь сильно он ослеплён гордыней. Например, когда Мортарион замечает, что есть силы, которые Магнус не может постичь, тот отвечает, что таких сил не существует.

– Сила есть сила, и она не может быть хорошей или плохой. Она просто есть. – Магнус показал на пистолет, висевший на боку Мортариона.

– Разве это дурное оружие? – спросил он. – А твоя боевая коса? Это просто оружие, не больше и не меньше. Лишь использующий его человек может заставить оружие сотворить зло. В твоих руках Лампион творит добро. В руках плохого человека он станет совсем другим.

– Дай человеку оружие, и он наверняка захочет пострелять, – заметил Мортарион.

К такому же выводу пришёл и Малкадор, прежде чем инициировать Никейский Собор. Безусловно, это он стоял за теми событиями. Это он подсказал Руссу, что хорошо бы отправить Рунического жреца к Тысяче Сынов, чтобы втереться к ним в доверие и выведать запретные тайны. Но сегодня не об этом.

Первым с обвинением выступил Охтхере, после него – Мортарион. Примарх произнёс довольно эмоциональную речь и с большинством его тезисов сложно спорить. Жнец упомянул о мирах, погрязших в колдовстве, и вспомнил Долгую Ночь, во время которой творились ужасные зверства. И творились они, как утверждают дошедшие до нас обрывочные архивы, именно псайкерами. Я не буду приводить все тезисы Мортариона, лишь процитирую небольшой эпизод, в котором Бледный Король с невероятной точностью описывает ситуацию Магнуса:

Я не обвиняю брата в подобном варварстве, но зло берёт своё начало не в чудовищных действиях. Если бы это было так, ни один разумный человек не поддался бы его чарам. Нет, оно вырастает постепенно – проступок здесь, уступка там, и сердце человека чернеет, начинает гнить. Можно творить зло с благими намерениями, можно верить, что мелкие злоупотребления ничего не значат по сравнению с грядущими великими достижениями. Но на самом деле важен каждый шаг и каждый поступок.

Невозможно перечислить все победы, одержанные Легионом Тысячи Сынов, но невозможно и повторить все слухи об их колдовстве. Мне в прошлом доводилось сражаться рядом с воинами Магнуса, и я прекрасно знаю, на что они способны, а потому могу подтвердить правдивость слов Охтхере Плетущего Вюрд. Это колдовство.

Разумеется, Магнус не остался в долгу. Он даже назвал Мортариона лжецом, вот только мы хорошо знаем, что Бледный Король не лгал. Лгал Алый Король. Он действительно практиковал колдовство и уже давно не делал разницы между эзотерикой и псайканой. Знал ли об этом Император? Кажется, не мог не знать. Тогда зачем он провёл Никейский Собор? Для вида? Чтобы соблюсти ритуал и официально озвучить уже принятое решение?

Эти события описаны в «Тысяче Сынов» Макнилла и лично мне в ходе основной сюжетной арки не показалось, что вердикт Повелителя Человечества был вынесен ещё до «суда над колдуном». Хотя за Магнуса вступились многие знаковые персонажи, вроде Таргутая Есугея из Белых Шрамов, с обвинением, которое озвучили Охтхере и Мортарион, сложно было спорить. Ведь они оперировали фактами. Кроме того, как я уже упомянул, Малкадор сам к тому моменту пришёл к выводу о том, что псайкану нужно запрещать.

Это было жёсткое, бескомпромиссное решение, особенно по отношению к Тысяче Сынов. Но проект «Паутина» близился к завершению. Оставались считанные годы до того, как даже навигаторы и астропаты перестали бы являться жизненной необходимостью для Империума. На Никее Магнус много говорил о будущем, но если бы будущее Императора наступило, смог бы Алый Король отказаться от своих изысканий? А его сыновья? Мортарион не сомневался – нет, не смогут.

Я на многих стримах упоминал свою теорию о том, что Ересь Хоруса и последующие события уже происходили, причём множество раз. Вселенная Вархаммера циклична и эту версию окончательно подтверждает вступление к роману «Конец и Смерть, Том 1» Дэна Абнетта, где Самус буквально озвучивает данный тезис. Однако некоторые персонажи, по всей видимости, сохраняют память о предыдущих витках. Среди них, несомненно, Император. Это объясняет в первую очередь многие из его спорных решений.

Например, множество вопросов вызывает ситуация с Ангроном на Нуцерии. Но если предположить, что Император уже неоднократно пытался спасти Красного Ангела, однако любой вариант развития событий неизменно приводил к его падению, то всё встаёт на свои места. Думаю, так же могло быть и с Магнусом – в каждом цикле он принимал сторону предателей, чтобы отец не делал. Из этого предположения родилась теория о том, что Никейский Собор преследовал единственную цель – приняв сторону Мортариона, Император хотел сохранить лояльность Гвардии Смерти.

Полагаю, если бы это удалось, Ересь Хоруса разворачивалась бы принципиально иначе, ведь Четырнадцатый легион вместе с Третьим, Двенадцатым и Шестнадцатым составлял ядро армады Луперкаля, которая погрузила галактику в кровавый ад. Проблема этой версии заключается в том, что, как кажется, перед Повелителем Человечества лежала масса других способов завоевать расположение Жнеца. Для начала – нужно было не обманывать его на Барбарусе, а потом – прислушаться к нему, попытаться его понять. С другой стороны, если всё это Император уже пробовал, финт с Никейским Собором ничем не хуже любого другого способа.

Так или иначе, я не мог не упомянуть об этом событии потому, что роль Мортариона, которую он сыграл во время Собора, трудно переоценить. Линия обвинения в равной степени строилась на позиции Охтхере и примарха Гвардии Смерти. И не будь там Жнеца, весьма вероятно, что результат мог быть иным. К чему бы это привело в дальнейшем, мы можем только предполагать.

А вот к чему привела ненависть Мортариона по отношению к колдунам, мы очень хорошо знаем. Её результатом стало Сожжение Просперо, переход Тысячи Сынов на сторону предателей и гибель значительной части Космических Волков. Таким образом, без Никейского Эдикта восстание Луперкаля не могло увенчаться успехом. И Жнец этому поспособствовал, хотя на тот момент ещё даже не планировал нарушать клятвы, данные отцу на Барбарусе. Он ненавидел Императора, но не собирался его предавать.

Ложные клятвы

На самом деле, ответ на вопрос касательно верности Мортариона сложнее, чем может показаться. Как минимум потому, что мы не знаем – где, когда и как Луперкаль завербовал Жнеца. На предыдущих стримах я говорил, что они были близки. Строго говоря, из всех братьев только с Хорусом у Бледного Короля выстроились устойчивые отношения. Он видел Луперкаля насквозь, но заблуждался, полагая, что Воитель, который лжёт всем вокруг, не лжёт ему. Братские узы затуманили взор Жнеца, тогда как Хорус сразу распознал этот изъян в душе своего брата.

Кроме того, к началу Ереси усилиями Тифона в Четырнадцатом давно процветали воинские ложи. Причём Мортарион о них не знал, Калас хорошо делал свою работу на службе у Дедушки. Он имел постоянные контакты с Эребом, так что был в курсе грядущего. Но, как я отметил в самом начале, Первый капитан не имел ни малейшего представления, как подступиться к генетическому отцу и завербовать его. Хорус же не сомневался в себе, однако заставить Мортарион преступить данные Императору клятвы оказалось куда сложнее, чем думал Луперкаль.

С Фулгримом у него проблем не было – Слаанеш сделал своё дело. Психологическая травма, которую отец нанёс Ангрону, вкупе с Гвоздями Мясника избавили Воителя от необходимости долго и упорно обрабатывать Пожирателей Миров. С Кёрзом тоже было просто – его безумие плюс теневая реформа Гендора Скрайвока закрыли вопрос о верности Трону. Лоргара вербовать не пришлось, он сам был вербовщиком, а его люди хорошо потрудились на Олимпии и подтолкнули Пертурабо к соответствующим решениям. С Альфой Хорусу тоже не пришлось иметь дело – спасибо Кабалу.

А вот Мортарион, с ним действительно было непросто. Его легион не искал себе иной судьбы, однако большинство воинов пошло бы (и в итоге пошло) за генетическим отцом по причине абсолютной преданности. Но сам Жнец был упорен, он сопротивлялся Луперкалю, однако тот в итоге всё же нашёл нужные доводы. На самом деле, ему не пришлось ничего изобретать – Хорус просто озвучил мысли самого Мортариона о том, что их отец – не более, чем очередной тиран, и у них есть шанс «положить начало новой эре справедливости и свободы, точно так же, как смерть всегда идёт следом за жизнью».

Обращаю ваше внимание, что Гвардейцы Смерти тогда и не помышляли о колдовстве, как и сам Мортарион не собирался использовать силы, которые недавно открыл для себя Луперкаль. Он пошёл за братом из идейных соображений. Потому что ненавидел отца. Потому что уважал Хоруса. Потому что действительно хотел вместе с ним построить лучший мир, достойное будущее для человечества. И это будущее могло быть построено только на крови, как любое другое.

Событиям в системе Исстван для Гвардии Смерти предшествовала кампания против йоргаллов, о которой я подробно рассказывал на одном из предыдущих стримов. Тогда Четырнадцатый в последний раз шёл в бой со своим традиционным боевым кличем «За Мортариона и Терру!» (кстати говоря, на Барбарусе ритуальная фраза Гвардии Смерти звучала иначе – тогда они говорили «Смерти вопреки!»). Мортарион лично вёл в бой своих воинов и особенно привечал Гарро, на которого обратил внимание ещё во время Покорения Галаспара, много лет назад.

Жнец чувствовал, что у Натаниэля особая судьба и, встав под знамя Луперкаля (тогда ещё тайно), Бледный Король хотел, что его Седьмой капитан находился рядом. Отличившись в боях на колониальном корабле йоргаллов, Гарро, тем не менее, не оправдал надежд генетического отца. Подробнее об этом мы поговорим на отдельном стриме, который будет всецело посвящён Натаниэлю. Сейчас отмечу лишь, что Мортарион исподволь проверял легионера и тот выказал абсолютную преданность Императору.

Из-за ранения Гарро не вошёл в состав первой волны, высаженной на Исстван III. В эту волну включили воинов из Третьего, Двенадцатого, Четырнадцатого и Шестнадцатого, которые потенциально отказались бы присоединиться к Воителю. Именно поэтому в терранских архивах ту кампанию чаще всего называют Чисткой, хотя в действительности самой чистке предшествовала целая череда сражений. Ведь формальным поводом для сбора столь значительных сил в системе Исстван послужило восстание, поднятое Вардом Праалом, имперским Регентом в секторе.

Любопытно отметить, что о предательстве на Исстване первой узнала Гвардия Смерти. Это произошло случайно. Грузовое судно «Сияющая долина», перевозившее боеприпасы для Шестой роты Четырнадцатого легиона, базировавшейся на Арктуране, поймало сигнал бедствия, вслед за чем последовала череда необъяснимых нарушений в работе поля Геллера. Судно было вынуждено выйти в реальное пространство недалеко от системы Исстван, тогда команда получила обрывочное сообщение, отправленное исстванцами более двух лет назад.

Затем, по неподтверждённой причине «Сияющая долина» погибла, но успела передать послание на «Терминус Эст». Такова была официальная версия, которую Мортарион озвучил Натаниэлю Гарро и остальным воинам. Конечно, никаких случайностей не было. Дезинформацию Жнец получил от Хоруса с приказом распространить её в легионе и включить в официальные рапорты. После этого данные были официально переданы Луперкалю, который призвал себе в помощь Мортариона и ещё двух других братьев – Ангрона и Фулгрима.

Легенда о стойкости

Вскоре армада Воителя вошла в систему и без труда достигла Исствана III, где располагался Дворец Регента, ставший штабом сепаратистов. Этому предшествовало скоротечное, но ожесточённое столкновение с восставшими на окраинной планете Исстван Экстремис, которое показало, что Пересогласие системы не пройдёт легко. Использование сепаратистами боевых псайкеров, известных как Певцы Войны, стало отменным топливом для яростного пламени, что горело в сердцах Гвардейцев Смерти. Так что Четырнадцатый шёл в бой с воодушевлением.

Каждый из легионов под командованием Луперкаля получил собственную задачу при штурме Хорала – столичного улья Исствана III. Гвардии Смерти надлежало захватить фортификации, возведённые к западу от Дворца Регента. Четырнадцатый выступил, едва первые десантные капсулы коснулись земли. Стремительность их атаки ошеломила исстванцев, которые сразу поняли, с кем имеют дело, поэтому бросили в бой всё, что имели.

Но слаженные залпы артиллерии и бронетанковые соединения, рвущиеся в контратаку, не произвели на Гвардейцев Смерти ни малейшего впечатления. Они продолжили наступление, лишь ускоряя темп и не оставляя противнику возможности перегруппироваться. В итоге, артиллерия била в слепую сквозь огненный ад, а тяжёлые имперские танки оказались без поддержки с воздуха.

Спустя считанные минуты терминаторы и отделения огневой поддержки Четырнадцатого легиона вошли в траншеи защитников Хорала и те пожалели, что родились на свет. Гвардейцы Смерти не останавливались ни на секунду, наступая на земле и под землёй, с невероятной скоростью захватывая окопы и углубленные бункеры. Когда их поддержали богомашины Легио Мортис, последние надежды защитников Хорала обратились пеплом. Противостоящую им армию невозможно было остановить.

Я не буду подробно описывать хорд сражения за Хорал, мы поговорим об этом подробнее на другом стриме. Сейчас достаточно сказать, что Гвардия Смерти при поддержке Легио Мортис выполнила все свои задачи на поле боя, справившись быстрее Детей Императора, Пожирателей Миров и даже Сынов Хоруса. Но вскоре титаны замерли, хотя по открытым каналам не было никаких приказов. Связь с флотом внезапно прервалась. А затем капитальные корабли вышли на низкую орбиту и начали бомбардировку планеты.

Воитель приказал использовать бомбы с «Пожирателем Жизни», вирусом класса «Экстерминатус». Этот некрофаг, создавший впоследствии одноимённого демона (который, как я рассказывал на предыдущем стриме, потом сольётся с Тифоном и породит Тифуса), убил всё живое на Исстване III. Вся органика на поверхности планеты в течение считанных секунд прошла путь упадка и разложения, на который в нормальных условиях потребовались бы годы, десятилетия и даже сотни лет.

Тысячи воинов из Гвардии Смерти, Детей Императора, Пожирателей Миров и Сынов Хоруса были преданы. Их верность Трону и долг перед Человечеством перевесили привязанность к генетическим отцам и легионные клятвы. Наказанием за это стала смерть. Так Хорус Луперкаль вычистил своё воинство от «ненадёжных элементов». Но не всё шло так, как он задумал.

Саул Тарвиц из Детей Императора узнал о готовящейся бомбардировке и попытался достичь поверхности Исствана III, чтобы предупредить своих братьев. Его «Громовой ястреб» двигался через зону обстрела «Эйзенштейна», корабля Гвардии Смерти, на который перебазировали Гарро и его людей. Натаниэль получил приказ сбить Тарвица, но Саул успел связаться с ним и рассказать о планах Хоруса.

Гарро и Тарвиц были старыми друзьями, они вместе прошли через горнило множества битв. Поэтому Седьмой капитан доверился другу и произвёл выстрел по его кораблю, но намеренно промахнулся. Одновременно сигнатура от взрыва скрыла «Громовой ястреб» Тарвица от радаров других кораблей.

Как я уже отметил, сам Натаниэль Гарро, получивший ранение во время штурма Исстван Экстремис, не вошёл в первую волну. Кстати, тогда его спас не кто иной, как Фабий Байл, и получается, что действия Паука, который просто исполнял свой долг, положили начало цепи событий, серьёзно осложнившей жизнь предателям.

Ввиду того, что Капитан седьмой роты и преданные ему воины не должны были пережить Чистку, Мортарион приказал Каласу Тифону разобраться с Гарро в частном порядке. У Каласа нашлось для этого идеальное оружие – Игнаций Грульгор, недалёкий, но крайне опасный воин. Грульгор почти ненавидел Гарро за его преданность заветам Сумеречных Рейдеров. Поэтому, когда Игнаций получил этот приказ от Тифона, он с радостью отправился его выполнять.

Однако миссия Грульгора не увенчалась успехом. Гарро с двумя братьями и денщиком Калебом уничтожил отделение Грульгора, лично убив посланника Тифона. После этого он получил полный контроль над «Эйзенштейном» и решил увести корабль прочь, чтобы предупредить Терру о предательстве. Но как только судно покинуло свою позицию на низкой орбите, это заметил Тифон. Первый капитан сразу всё понял и направился в погоню за «Эйзенштейном». Ему удалось повредить корабль Гарро, но тот сумел покинуть систему, нырнув в Имматериум.

Позже Натаниэль всё же достигнет Солнечной системы и сумеет передать страшную весть. За это он получит удар от Преторианца, так как в мировоззрении Дорна не было место варианту развития событий, в котором кто-то из его братьев, и тем более – Хорус Первонайденный, отрекается от Повелителя Человечества и переступает через священные клятвы. Впрочем, это уже не имело значения. Ведь, преодолев чудовищные испытания, о которых мы поговорим на отдельном стриме, Натаниэль сделал главное – он выжил, чтобы рассказать о случившемся.

А теперь вернёмся назад, на Исстван III, за несколько минут до того, как «Пожиратель Жизни» уничтожил всю органику на поверхности мира. Благодаря Тарвицу, который сообщил первой волне о готовящейся бомбардировке, легионеры, штурмовавшие Хорал, получили шанс спастись. И даже в этом аду, когда свершилось то, что считалось невозможным, нашлось место истинному героизму.

Мы ещё поговорим подробнее о героях Четырнадцатого, которых воля Тёмных Богов обрекла на мучительную смерть в пламени предательства. Но здесь и сейчас я не могу не процитировать, как погибли Капитан четвёртой роты Гвардии Смерти Улисс Теметер и его старый друг, почтенный дредноут Хурон-Фал:

Теметер и Хурон-Фал остановились на невысоком гребне перед дверью бункера и продолжили криками подгонять своих братьев. Укол страха пронзил сердце Теметера, однако он опасался не за свою жизнь, а за остальных. Воины мгновенно подчинились его приказу и в боевом порядке бежали от врага по только что отвоёванным траншеям. Сотни легионеров уже были в бункерах и закрывали двери, чтобы переждать губительную бомбардировку, но оставалось ещё немало тех, кто уже не успеет достичь укрытия.

– Уллис! – рявкнул стоявший рядом ветеран. – Прячься, быстро. У нас остались считанные секунды!

– Нет! – ответил Теметер. – Сначала должны укрыться мои люди!

– Идиот! – зарычал Хурон-Фал, наплевав на субординацию. – Я останусь! Ничто не может проникнуть сквозь мою защиту. А ты уходи! – Он подтолкнул Теметера к двери массивной клешнёй манипулятора. – Проклятье, уходи скорее!

Уллис сделал шаг назад, но взгляд его всё ещё оставался прикованным к небу.

– Нет, – повторил он, и в этот момент ослепительные вспышки залили планету мертвенно-белым огнём.

Над их головами произошла детонация снарядов первой волны, и серии воздушных взрывов освободили разрушительную лавину. Колонии вирусов, способные на гипербыструю мутацию и обладающие способностью размножаться с экспоненциальной скоростью, набросились на бактерии естественной среды. Затем пришла вторая волна и над Хоралом взвилась чёрная туча смерти. Эти снаряды, не взрываясь, долетали до поверхности и только тогда выбрасывали колонии вирусов, окутавшие улицы, площади и окопные траншеи.

«Пожиратель Жизни» делал то, ради чего был создан. Едва его молекула соприкасалась с органическим веществом, вирусы устремлялись внутрь и начиналось разложение. Все живые существа в городе, все животные и растения, мельчайшие организмы вплоть до микробов подвергались воздействию вируса. В одно мгновение были стёрты грани между биологическими видами, и жизнь покинула планету. Плоть охватило гниение, кости становились хрупкими и рассыпались за секунды, кровь превращалась в гной. Смерть объединила исстванцев и космодесантников – и те и другие погибали в страшных мучениях.

Люди, бежавшие навстречу Теметеру, умирали на ходу. Воины падали на землю, их тела превращались в красноватую жижу и вытекали зловонными струями через трещины в доспехах. Улисс понимал, что слишком долго медлил, и отдал последний приказ:

– Закрыть все двери! Немедленно закрыть!

Люди в бункере сделали так, как им было приказано, а Теметер уже ощутил на губах привкус крови, и кожу стало покалывать от рвущихся внутрь смертоносных микроорганизмов. Металлическая дверь за его спиной с лязгом захлопнулась, затем раздалось шипение гидравлического замка. Улисс надеялся, что воины успели спастись. Если повезёт, в бункере не окажется вирусов. Он успел сделать ещё пару шагов, но мышцы ног отказывались повиноваться, и Теметер покачнулся. Хурон-Фал подхватил его.

– Я же говорил, что надо прятаться, глупец!

Отчаянным жестом капитан сорвал с головы шлем. Теперь он стал бесполезен, вирусы с легкостью проникали сквозь защитные фильтры и устремлялись в лёгкие. Рука бессильно упала на металлическое плечо дредноута и, скользнув вниз, оставила на поверхности отпечаток тёмной слизи. Только теперь охваченный болью Теметер увидел – на гладкой поверхности керамических доспехов ветерана имелась тонкая трещина. Она не могла повлиять на боевые качества Хурон-Фала, но вирус легко проник внутрь панциря и теперь пожирал остатки плоти воина.

– Ты… солгал.

– Это прерогатива ветеранов, – последовал ответ. – Мы уйдём вместе, ты не против? – спросил Хурон-Фал, поддерживая Теметера и увлекая его подальше от бункера.

Улисс собрал остатки сил, чтобы кивнуть. Он уже ослеп и только ощущал, как жжёт зрительные нервы, как быстро размягчаются мягкие ткани губ и языка.

Двигательные системы Хурон-Фала тоже были на грани распада, но он оттащил Теметера на некоторое расстояние от бункера и остановился.

– Это наша смерть, – прохрипел его речевой аппарат. – Мы сами её выбрали и лишаем тебя твоей победы.

Коротким ментальным импульсом дредноут разорвал цепь управляющего контроля над встроенным генератором и вызвал перегрузку. Через миг на разбитом снарядами плато у стен города вспыхнули две крошечные звёздочки, отметившие ещё две жизни, унесённые смертельным ураганом.

Такими мы должны запомнить Гвардейцев Смерти. Такими, как Улисс Теметер, который даже в шаге от собственной гибели думал о других. Который отказался подчиниться судьбе и вместе с Хурон-Фалом они бросили последний вызов предателям, выбрав смерть в атомном огне.

Луперкаль запоздало понял, что ситуация вышла из-под контроля. Он собирался начать новую – теперь уже обычную – бомбардировку планеты, но Ангрон, нарушив приказ, спустился на поверхность со своими воинами. Принято считать, что Красным Ангелом двигала бесконтрольная ярость, но это неправда.

В действительности, нуцериец этим своим жестом хотел почтить выживших лоялистов. Он с самого начал считал вирусную бомбардировку недостойным решением, а теперь получил возможность истребить отказавшихся от него сыновей собственными цепными топорами.

Это дало верным Трону возможность продержаться ещё некоторое время. Хотя они знали, что всё равно обречены. Ведь предатели превосходил их числом и огневой мощью, они контролировали небо и орбиту, у них были Титаны.

Центром сопротивления стал Дворец Регента, где засела большая часть лоялистов во главе с Саулом Тарвицем из Детей Императора. Но также благодаря усилиям Теметера несколько сотен Гвардейцев Смерти сумели пережить апокалипсис и удерживали плацдарм на западе Хорала. В распоряжении этих доблестных воинов имелись фортификации и арсеналы, но у них не осталось офицеров. А главное – им противостояла объединённая мощь Пожирателей Миров и Гвардии Смерти, которыми руководили примархи.

Ангрон, разобравшись с лояльным капитаном Эрленом и его воинами, двинулся на позиции выживших из Четырнадцатого со стороны Дворца. В это же время на периферии высадился Мортарион и ударил в спину своим сыновьям. Гвардейцы Смерти были к этому готовы и приняли удар так же, как делали это всегда – молча и стойко, без жалости к себе и противнику.

О сопротивлении во Дворце Регента мы хорошо знаем, но не только Тарвиц, Локен и остальные продержались почти два месяц. Гвардейцы Смерти на западе тоже продолжали сражаться всё это время. Пожиратели Миров Ангрона и преданные Мортариону воины раз за разом накатывались на траншеи, где лояльные Сыновья Жнеца бились в полном окружении. И раз за разом волна предателей откатывалась назад, не в силах сокрушить противника.

Главная проблема для выживших заключалась в том, что с ними сражались такие же Гвардейцы Смерти, ведь можно спорить об их моральных качествах, но им нельзя отказать в воинском мастерстве и упорстве. И тут немалую роль сыграли бронетанковые эскадроны Четырнадцатого.

На одном из предыдущих стримов я обращал ваше внимание на то, что именно в этих частях к началу Ереси служило больше всего терранцев. В ходе бойни на Исстване III они попросту отказались стрелять в боевых братьев и развернули свои орудия против предателей, кто-то даже открыл огонь по Мортариону и окружавшему его Савану Смерти.

Финальная битва продлилась пять часов и позже её назовут Покров Скорби. В адской мясорубке, где уже не было ни направлений атаки, ни какой-либо тактики, Кризос Мортург, который переживёт Чистку и позже станет Чёрным Щитом, собрал под своим командованием ударный кулак и атаковал самый центр вражеского строя. Он лично убил Дюрака Раска – маршала артиллерии Гвардии Смерти, которому Мортарион поручил командование наземной операцией. По слухам, один из «Хищников» Мортурга даже успел сделать несколько залпов по Жнецу, прежде чем тот изрубил противника на куски.

Впрочем, героизм лоялистов, вся их стойкость и абсолютное осознание собственной правоты уже ничего не могли изменить. Потому что они бились с себе подобными, а Бледный Король всегда достигал поставленных целей на поле боя. Поэтому, осознав, что в беспорядочной бойне победу он получит только чрезмерно высокой ценой, примарх приказал отступить и перегруппироваться. Вскоре он вернулся, уже с тяжёлой техникой и Титанами Легио Мортис.

Однако лоялисты продолжали драться. Теперь у них осталось лишь одно преимущество – благодаря ранее захваченным арсеналам исстванцев у легионеров не было проблем с боеприпасами. Они стреляли, не переставая, и остановились только тогда, когда стволы болтеров и мельт вышли из строя по причине критического перегрева. Последние выжившие лоялисты спустились на нижние уровни бункеров, обрушив входы. Но предатели, предполагая такой манёвр, захватили с собой штурмовые буры «Аид», последовав за братьями во тьму подземья.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК

Телеграм-канал

Дзен-блог