beaucuriet

Давно это было. Я тогда был школьником. Если не ошибаюсь, на момент начала истории я был пятиклашкой. У нас во дворе жила одна семья, ну как семья — мама и сын.

Очень хорошая семья была. Маму, помню звали Нина Ивановна, а мальчика звали Илья. Фамилия у них была Берзон. Илья был на пару лет меня старше. Это была правда очень хорошая и добрая семья. Потом они уехали в Израиль.

На момент истории мы жили все вместе в одном дворе, впрочем, я это уже говорил.

Никогда прежде я не видел столько живности и растений в одной квартире. У них был
шикарный дымчатый большой датский дог по имени Джимми, несколько кошек, хомячки,
морские свинки, и бесчисленное количество растений. Правду говорят, животные, это копии хозяев. Илья и Джимми очень дополняли друг друга. Оба были высокие, долговязые, неторопливые. У Ильи были длинные волосы наподобие каре и вкупе с большими ушами Джимми они были очень друг на друга похожи. Не хочу, чтобы это сравнение выглядело как-то обидно. Я одинаково хорошо относился ко всем героям этого рассказа.
Семья Берзон была очень хорошо всем известна в округе. Если у кого-то в семье болела кошка или собака, шли всегда к ним. Их квартира была подобием мини ветклиники, им же приносили, приводили, подбрасывали, дарили всех животных. Там я не видел только
жирафов, слонов и крокодилов, все остальные были.
Однажды к ним привели замечательную молоденькую восточно-европейскую овчарку, почти щенка. Её назвали Джуной. Не помню точно была это моя идея, или мы вместе с мамой решили завести барбоса, но мы попросили наших знакомых отдать Джуну нам. Я помню, как мама Ильи серьезно у меня распрашивала хочу ли я собаку на самом деле, или это просто детская блажь. Видимо я был весьма убедителен, потому, что Джуну нам отдали. Моему счастью не было предела.
Нужно сказать, что Джуна оказалась очень умной собакой, конечно по молодости собачьих лет она делала много всяких неприятностей: и убегала гулять так, что ее искали несколько часов, могла на улице съесть какую-нибудь гадость и т.п, но это было только по молодости и скорее всего ей должным образом просто не занимались, со временем она стала очень, очень умной собакой.
К большому сожалению для Джуны я поумнел намного позднее её.
Рядом с нашим домом была воинская часть и там же была небольшая площадка с пустырем.
Это место ежедневно очень любили собачники, было где побегать разного рода собакам. Это же место очень любили и военные, и по праздникам, на этой площадке всегда стояла машина с которой давали салют. Конечно, возле машины стояли солдаты в оцеплении, чтобы народ не
подходил слишком близко, но, все равно толпа была практически в нескольких метрах от грузовика.
В момент залпа салюта происходит довольно сильный хлопок, даже когда знаешь, что вот-
вот будет залп — обязательно испугаешься. Что говорить о бедной собаке, которую я по
малолетней глупости притащил на салют. Когда раздался залп салюта, как обычно произошел резкий и очень громкий хлопок. Моя собака от испуга сорвалась с поводка и убежала без оглядки в сторону противоположную от площадки. Догнать её было просто физически невозможно. Я долго её искал, уже стемнело и в темноте я просто уже ничего и никого не видел.

Она сама пришла к нашему подъезду. К сожалению, этот эпизод навсегда остался в её собачьей памяти и когда была сильная гроза, а потом даже во время простого дождя моя собака всегда пряталась в ванной и очень боялась. Само собой это происходило и во время салютов. Она не была трусливой собакой и совершенно точно не была глупой, но страх грома, салютов, сильных хлопков преследовал ее до самой смерти.

Она прожила по собачьим меркам довольно долгую жизнь. 17 лет это приличный срок.
Время никого не щадит, даже очень хороших собак. Мы жили на третьем этаже обычной
пятиэтажки и с каждым годом подниматься по лестнице моему барбосу удавалось все
труднее и труднее.
Однажны мама предложила мне перевезти Джуну к моему дяде, который жил на даче. Там не нужно было подниматься по лестнице и можно целый день быть на улице. Взвесив все за и против я согласился, что для собаки это будет самым лучшим вариантом. Ей и правда там очень нравилось, для собаки там был просто рай.
Для своих лет она очень даже неплохо выглядела, лишь проседь на мордочке и несколько седых волосков в холке выдавало в ней немолодую собаку.
Однажды Джуна стала совсем вялой и очень грустной, ничего не ела и мало пила. Мы
привезли её снова в город и показали местным ветеринарам (семья Берзон уже уехала в Израиль).
Вердикт врача был неутешительным. Её укусил клещ. Учитывая её возраст и то, что было
упущено время, уж очень поздно мы определили причину её слабости у Джуны не было шансов.
Она умерла. Сгорела за одну ночь. Это случилось двадцать шестого сентября.

Как назло, накануне был праздник, день города. По этому поводу был дан салют. Ночью пошел сильный дождь.
Сил у собаки хватило только чтобы сползти с кровати, передние лапы сползли , а задние уже
не смогли. Она ползла по направлению к ванной комнате. Страх от салюта не отпускал её до последней минуты.
Похоронил её я сам. Был у меня единственный кореш Серега, а у него была машина. Мы
вместе с ним и его отцом отвезли тело несчастной собаки за город, выбрали одно из
живописных мест. Место и правда было хорошим. Небольшая полянка, возле маленького деревца. Я вырыл могилу и уложил в нее свою мертвую собаку. Взглянув на неё в последний раз, я вспомнил все то время, которое мы прожили вместе с этим барбосом. Хорошая была
собака. Очень хорошая.

Засыпав могилу землей, и по возможности придав местности первозданный вид мы ушли прочь.
Через пару лет на этом месте сделали картодром и тяжелые промышленные трактора отутюжили местность, придав ей необходимый для трассы рельеф. Исчезли и полянка, и деревцо, и любые другие ориентиры. Не осталось ничего.
Несколько лет после её смерти, Джуна снилась мне очень часто. Это были настолько
реалистичные сны, что я проснувшись не сразу понимал, что это был только сон, а моей
собаки уже давно нет. Она и сейчас мне еще иногда снится, но гораздо реже, да и сны уже не те.