VedmedD

В общем, суть даже не в том, что глаз у Джо ватный :D И не в том, что антураж оригинала американо-ковбойский))), а в том, что я с друзьями прыгал под это с друзьями (очень недолго)) 20 лет назад, а эти животные с тех пор ничего нового и не изобрели))) И при этом неистово перемогают запад))) Ставки через сколько десятилетий (в свете скрепной изоляции)) белый человек сможет осеменить им еще какого нибудь ватного джо для очередной скрепной стагнации и перемоги на пол века? :D

Клип по мотивам мультфильма Тайна третьей планеты.

В апреле 1997 года К. Мишин встречал гостей – не без предварительной договоренности к нему заявились Арина, Экзич и Усов. Они были трезвы, клинически серьезны и в их объемных сумках покачивался лунокотовский аппарат и акустические гитары для записи нового проджекта. Одна гитара был аж двенадцатиструнной!

В тот по-весеннему солнечный день была отписана болванка из акустик, баса и голоса, на которую в течении месяца были наложены клавишные, соло-гитара и еще один голос. В мае, по окончанию рекордно долгой для лунокотовцев сессии, проект окрестили – он стал носить гордое, но достаточно замыленное имя “Заповедник”, а альбом – “Утро над Вавилоном”. Новорожденный релиз перекопировали на деках и запустили в народ.

Альбом вызвал заслуженный резонанс, а открывающяя его “Песня сверхновой звезды” вообще стала хитом в андеграундном бомонде от Питера до Актюбинска. Это и неудивительно, – вещь-то гениальная. Четырехаккордный гитарный чес в си-миноре, примитивно-четкая линия баса, соло на игрушечном синтезаторе “Casio” и натянутый как леска тонкий голос Арины озвучили печальную и пронзительную картину падающего в вечность небесного камня.

Итак, все более менее удалось – стихи были оригинально спеты, а не продекласкримированы как обычно, музыка не резала слух и даже отличалась полистилистикой. “А что было с этим проектом дальше – концерты, записи, гастроли?” – заинтересованно спросите Вы. А ничего! Участники остались довольны записью, один лишь Экзич нес какую-то херь по поводу того, что “Метеорит” отдаленно напоминает “Ясный мой свет” Тани Булановой, и вообще – “ Колибри” круче. Факт остается фактом – никаких акций “Заповедник” больше не предпринимал. В том же году Экзич с Мишиным тихо отмежевались от Б.У. и Ко., а Арина занялась разработкой проекта “Министерство Любви” питерца Алексея Фомина.

16-минутный сюрреалистический немой фильм испанского режиссёра Луиса Бунюэля и испанского художника Сальвадора Дали. Первоначально был выпущен к ограниченному показу в Париже в 1929 году, но, став популярным, оставался в прокате восемь месяцев. Является одним из наиболее известных сюрреалистических фильмов «авангарда» 1920-х.

В фильме отсутствует сюжет в привычном понимании этого слова. Хронология фильма разрозненна: так, переход от первой сцены «Давным-давно» ко второй сцене «Восемь лет спустя» происходит без изменения обстановки и персонажей. По сути, кинематографическое повествование Бунюэля подчиняется законам «логики» сновидений, в которых зрительные образы меняются, не подчиняясь рациональной логике и хронологической последовательности, поэтому кинокритики, анализирующие фильм, часто пользуются терминами популярной в те годы теории сновидений Фрейда.

Фактически опровергая различные интерпретации фильма, Бунюэль в своих воспоминаниях отмечал, что единственным правилом, которым они с Дали пользовались при написании сценария, был запрет на «любые идеи или образы, которые могли бы иметь рациональное объяснение». Кроме того, он утверждал, что «в фильме нет ничего, что бы символизировало что-то. Единственным методом исследования символов, возможно, является психоанализ».

Фильм начинается сценой «Давным-давно». Мужчина средних лет (Луис Бунюэль) точит лезвие бритвы, выходит на балкон, смотрит на полную луну, а затем делает лезвием надрез по глазу девушки, сидящей в кресле. В это же время тонкое облако пересекает диск Луны.

Далее мы видим руку с дыркой, из которой выползают муравьи; оторванную кисть руки; мужчину, который тащит за собой два рояля с полуразложившимися мёртвыми ослами и двумя привязанными к роялям священниками; человека, стреляющего в другого человека; женщину, перекатывающую по мостовой отрубленную руку, и так далее. Все эти образы к концу фильма так и не складываются в подобие сюжета, оставаясь загадочными и неопределёнными.