Tornolf

"Я хочу сказать, что вся история человечества – сплошное везение. Начиная с каменного века и до наших дней нам не приходилось сталкиваться с настоящим кризисом. Но всякое везение когда-нибудь кончается. Послушайте меня. Удаче пришел конец. Готовьтесь к худшему." (с)

"Цивилизация продолжает шагать по пути уничтожения всей жизни на Земле, кроме человеческой. Четырех с половиной миллиардов хватит, чтобы построить авианосец, но лавину человеческого безумия не остановит и тысяча авианосцев!" (с)

«Культурная революция» в Китае всегда была для меня чем-то пустопорожним, ну не увлекался я этой темой, как-то так сложилось истоически. Про хунвейбинов знал только по серии игр «Command & Conquer: Generals». И вот, благодаря своему неравнодушию к научной фантастике, лучшие представители которой всегда наполняют свои книги множеством информации технического, исторического и мифологического толка, я познакомился со знаковой исторической эпохой в истории Китая пускай и касательно, но все же достаточно для того чтобы поддержать непринужденную беседу с каким-то историком востоковедом, которым может оказаться отец моей будущей жены, заработав при этом себе пару вистов :)

«Взрослый и ребенок стоят на могиле хунвэйбина, погибшего во время фракционных войн. Ребенок спрашивает: «Они герои, да?» Взрослый отвечает: «Нет». Тогда ребенок спрашивает: «Они злодеи?» Взрослый отвечает: «Нет». «А кто же они тогда?» – спрашивает ребенок, и взрослый отвечает: «История»."

"Она понимала, что общественный хаос не вечен. Молодые бунтари, кидающиеся в атаку на все, что движется, не имеют опыта управления страной. Рано или поздно репрессированные старые кадры снова встанут у руля."

Так вот, на фоне вышеуказанных событий в Китае, дочь физика, неблагополучного социального элемента, сама являясь астрофизиком, оказывается на совершенно секретном объекте под названием «Радарный пик».

"Даже здесь, на Радарном Пике, в глухомани, сумасшествие и иррациональность человеческой расы являли себя во всей красе."

Балуясь с секретным смартфоном того времени – огромной антенной спутниковой связи, - она практически случайно оправляет смску не тому абоненту. Абонент же, невзирая на пацифизм оператора местной связи, расценивает смс как приглашение во дворцы Земные овладеть дчерьми человеческими, выпить все бухло отцов их, и так далее. В общем, с криками «Я ваш дом труба шатал» межзвездный флот планеты Трисолярис, аки экспедиция Кортеса, отправляется на новые берега за золотом ацтеков,сиречь землян.

«Этот мир принял ваше послание.
Я пацифист. Вашей цивилизации невероятно повезло, что я оказался первым, кто принял ваше сообщение. И я заклинаю вас: не отвечайте! Не отвечайте!! Не отвечайте!!!
В вашем направлении находятся десятки миллионов звезд. До тех пор пока вы не ответите, этот мир не сможет засечь, откуда пришел сигнал.
Но если вы ответите, источник будет сразу локализован. Ваша планета подвергнется вторжению. Ваш мир будет завоеван!
Не отвечайте! Не отвечайте!! Не отвечайте!!!»

Чего им дома не сиделось, спросите вы? Да дело в том что планета ейная, тремя сонцами окруженная. И кружатся,значит, эти солнца по математически непрогнозируемой орбите, то приближаясь то удаляясь к планете. В результате чего гибли цивилизации на этой планете либо как хипстеры с подворотами и в стильных курточках в минус 20 мороза, либо как случайно запертые блондинки в соляриях. Не было, кароч стабильности в погоде, прогнозируемости. Профсоюза метеорологов тоже не было у них. Непопулярная профессия, в общем была. И задача трех солнц не решалась как-то, и крокодили не клевали, и кокосы не росли. А тут, оп, приглашение на вписку к землянам. Даром что случайное. Вечеринка то чумовая, и погодка благоприятная. Надо брать.

"В течение двух следующих трисолярианских часов Слушатель узнал о существовании Земли – мира, вращающегося вокруг только одного солнца, мира постоянной Эры Порядка – и получил представление о человечестве, живущем в раю с неизменно мягким климатом. Мысленно он парил над никогда не замерзающим синим океаном, над зелеными лесами и полями, радуясь теплому солнышку и прохладному ветерку. «Какой прекрасный мир! Значит, рай, о котором мы мечтали, существует на самом деле!»

В общем, лет 40 спустя после отправленной не туда смски в мире начинают происходить загадочные вещи – массовые самоубийства ученых, пик движений антинаучных организаций и всяческих обществ защиты природы под лозунгами типа «Je suis вымерший олень Шомбурга». Ученые мужи Земли просекают что происходит подозрительный движ-париж, и консолидируют свои силы для разгадки свалившийся с облака (так оно практически и вышло :)) шарады. Особенно выделяется тут харизматичный, склочный ветеран китайской полиции Да Ши. Интересно мужик излагает свои мысли в романе, с юморком.

"Я человек прямой, без выкрутасов. Посмотри мне в горло и выглянешь из дырки в моей же заднице."

Третьим игроком за данным карточным раскладом стало общество «Земля-Трисолярис», пятая колонна землян. Ну, типа тех что ждали прихода воинов света со звездно-полосатым флагом для уничтожения тираний Каддафи или там Хуссейна. На фоне стремительно развивающейся тупости человека – вырубки лесов, загрязнений океанов, массового вымирания видов – мотивы «ренегатов» обретают немалое количество сторонников среди землян, и в то же самое время, в принципе, могут быть поняты и читателями.

«Если бы ты на самом деле жил в меловом периоде, тебя можно было бы считать счастливчиком. Время, в которое мы живем, намного страшнее. Виды животных вымирают сейчас гораздо быстрее, чем в позднем меловом. Нынешнюю эпоху с полным правом можно было бы назвать эпохой массового вымирания."

"Послание, летящее к Солнцу, гласило:
«Приходите! Я помогу вам заполучить этот мир. Наша цивилизация больше не способна решить собственные проблемы. Нам нужна помощь извне»."

В общем, роман интересный, китайская НФ жива и заслуживает на внимание; стилистика отчасти напоминает мастодонтов старой школы (Азимов, Стругацкие); изобилие научных терминов не усложняет чтение (в отличии от первой половины «Глубины в небе» Винджа) и, как минимум временами. заставит вас заглянуть в Википедию, что тоже хорошо; присутствует юмор, что также является плюсом. И ещё, это первая полновесная книга цикла «В память о прошлом Земли». Мне зашла. Далее по плану «Темный лес».
И да, не орите на звезды. Они могут услышать и раздавить орущего как клопа. ;)

P/S/ На сегодняшний день, судя по открытым источникам в сети, два гиганта, - Amazon и Netflix, схлестнулись в жестокой схватке за права на экранизацию цикля Лю Цысиня.

"Есть одно странное противоречие: в своем отношении к космосу человечество демонстрирует удивительную наивность. На Земле, вступая на новый континент, люди не задумываясь уничтожали существующие там цивилизации при помощи войн или болезней. А обращая свой взгляд к звездам, мы впадаем в сентиментальность и верим, что если там где-то есть разумные существа, то их цивилизации живут, руководствуясь универсальными, благородными, нравственными законами. Мы почему-то полагаем, что ценить и лелеять иные формы жизни – это нечто само собой разумеющееся, часть всеобщего кодекса поведения..
Я полагаю, что следует вести себя противоположным образом. Надо обратить доброжелательность, которую мы выказываем звездам, на собратьев по расе здесь, на Земле, выстраивать доверие и понимание между разными народами и цивилизациями, составляющими человечество. Но в отношении космического пространства за пределами Солнечной системы следует быть постоянно настороже, быть готовыми к тому, что у Иных будут самые злостные намерения. Для такой хрупкой цивилизации, как наша, это наиболее ответственный путь."

И еще чутка цитат:

"Самым свежим взглядом всегда обладает сторонний наблюдатель. Только он сможет определить, какую роль мы сыграли в истории – героев или злодеев."

"В книге «Железный занавес в 100 000 световых лет: Социология SETI» социолог Билл Мазерс из корпорации RAND[35] выдвинул теорию «контакта как символа». Мазерс утверждал, что, каково бы ни было содержание встречи с инопланетным разумом, результаты будут одина- ковыми.
Допустим, что произошел контакт, при котором всего лишь подтверждено существование инопланетной цивилизации и никаких других существенных данных нет (Мазерс называет его «первичным»). Значение такого контакта будет воспринято человечеством через увеличительное стекло массового сознания и культуры, что окажет огромное влияние на дальнейшее развитие общества. Если монополия на контакт будет только у одной страны или политической силы, то это придаст невероятный импульс их экономической и военной мощи."

"— Это Джордано Бруно, – пояснил Аристотель, указывая на обгорелый труп. – Тоже, как ты – пришел и начал вещать какой-то вздор."

"Люди, стремящиеся к истинному покою, способны найти его и в шумном городе. Чтобы достичь этого состояния, нужно опустошить себя."

«В Китае любая мысль, дерзнувшая воспарить в небеса, обречена упасть на землю. Тяготение реальности слишком сильно».

«Что, если отношения между человечеством и злом подобны отношениям между океаном и айсбергом, плавающим на его поверхности? И то, и другое состоит из одного и того же вещества. И если айсберг кажется чем-то совершенно отличным от океана, то это лишь потому, что у него другая форма. В действительности же айсберг есть не что иное, как часть все того же необозримого океана…
Совесть человечества спит, и не стоит рассчитывать, что она когда-нибудь проснется сама по себе. Это так же невозможно, как попытка вытащить самого себя из болота за волосы. Нужна помощь извне».

"Даже саму рыбу можно использовать как орудие преступления. Расследовал я как-то одно дело. Тетка отрезала своему мужу фамильные драгоценности. И знаете чем? Тилапией, которую достала из морозилки. У этой рыбки шипы на спине острые, как бритва…"

"Ему всегда казалось, что его фотографиям чего-то не хватает – быть может, души? Теперь он понял: им не хватало ее."

«Если господин в смокинге, сидящий в хорошо натопленной библиотеке в своем лондонском особняке, в состоянии понять, что жизнь дается лишь раз, и она несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка, то как может отрицать это человек, который в холодной ночи тащит сани, нагруженные мороженым мясом и шкурами, через безымянный остров к замерзшему морю, под беснующимся небом, в тысяче и более миль от любого цивилизованного очага?
Идя навстречу своей гибели, такой страшной, что и не представить» © Д.Симмонс "Террор"

В 1845 г. площадь всей неисследованной Арктики уменьшилась до четырехугольника на карте площадью 181 300 км². Именно в этой области и намеревался совершить плавание сэр Джон Франклин, британский исследователь Арктики, пройдя через пролив Ланкастер, а затем, двигаясь в западном и южном направлениях, обходя землю и лёд, завершить Северо-Западный проход. Расстояние, которое предстояло преодолеть, было равно приблизительно 1670 км.  Целью экспедиции были исследование неизвестной части Северо-Западного прохода и завершение его открытия. Однако экспедиция на двух судах со 129 членами экипажа, включая самого Франклина, пропала.

Эта загадочная история арктических исследований Королевского британского флота и стала основой для романа Симмонса.

Открытием Симмонс для меня стал после прочтения «Флэшбека», коим я был более чем доволен. Укрепили меня в убеждении, что Симмонс чертовски круто излагает, его неповторимые, потрясные, поражающие своим как пространственным так и временным масштабом, дилогии «Гиперион»/«Падение Гипериона» и «Эндимион»/«Восход Эндимиона». Этот цикл вполне гармонично был водружен мной на одну ступень с космооперой Азимова «Академия». Собственно потому я был уверен, что и нахваливаемый критиками и читателями «Террор» будет не менее «вкусным», плюс ко всему интерес подогревал фундамент данного романа, основанный на реальных событиях.

«19 мая 1845 г.
Какое отплытие!
Никогда прежде не ходивший в море, тем более в качестве участника столь славной экспедиции, я совершенно не знал, чего ожидать, но ничто не могло подготовить меня к таким торжественным проводам.
По оценке капитана Фицджеймса, свыше десяти тысяч доброжелателей и важных персон собралось на пристанях Гринхайта, дабы проводить нас» (с)

Добротная приключенческая история сотканная на станке из мифов и верований эскимосов, с яркими узорами северных сияний, перемежеванными угрюмыми вкраплениями сераков на безжизненном паковом льде, и температурой около -40 градусов по Цельсию. Ткачей данной истории много, основными из которых являются капитан «Террора» Фрэнсис Крозье

«Он для романтики слишком стар. И слишком ирландец. И слишком зауряден»

и главный, помимо цинги, антагонист романа, некий, назовем его так, Зверь:

«Какого рода злобным разумом должно обладать животное, размышлял он за стаканом виски, чтобы оторвать человеку ноги по колено, а потом бросить еще живую жертву в прорубь и секундой позже последовать за ней?. Какого рода злобным разумом должно обладать животное, которое убивает, но не пожирает целиком свою добычу такой голодной зимой, а возвращает верхнюю половину трупа матроса Уильяма Стронга и нижнюю половину трупа молодого Тома Эванса?»

Итак, декорации какого толка мы имеем:

«Он знал еще одно, чего люди не знали, а именно: что Дьявол, пытающийся уничтожить их здесь, в Царстве Дьявола, это не только белое мохнатое чудовище, убивающее и пожирающее людей одного за другим, но всё, абсолютно всё здесь: неослабевающие холода, сдавливающие корабли льды, электрические бури, странное отсутствие тюленей, китов, птиц, моржей и сухопутных животных, неумолимое наступление пака, айсберги, передвигающиеся по белому замерзшему морю, но не оставляющие ни единой узкой полосы открытой воды за собой, внезапные мощные содрогания ледяного поля, сопровождающиеся появлением торосных гряд, пляшущие звезды, халтурно запаянные банки с продуктами, теперь превратившимися в отраву, так и не наступившее лето, так и не открывшиеся проходы — решительно все. Чудовище во льдах являлось просто-напросто еще одним воплощением Дьявола, который хотел их смерти. И хотел, чтобы они страдали. Крозье снова наполнил стакан."

Через всю эту промерзлую, подсвеченную в лучшем случае тусклым солнцем, безысходность, которая скрывается за первыми, заиндевевшими от беспощадного мороза страницами романа, пройдем и мы с командами «Эребуса» и «Террора», таща волоком шлюпки с провиантом, больными и раненными. Мы пройдем многие мили по острову Кинг Уильям от затертых льдами кораблей в поисках спасения в любом виде – будь то деревня эскимосов, или открытая вода, по которой можно выбраться к берегам более гостеприимным. На протяжении всего пути, путая след от огромной, идущей по пятам фигуры Зверя, мы будем питаться заплесневелыми галетами и некачественными вздувшимися консервами, укрываться от полярных гроз, погибать от коварства, цинги и отчаяния, погибать попросту ради того чтобы твои спутники, дабы иметь силы идти дальше, отужинали твоей жилистой ногой или предплечьем.

"Но теперь все, кого он столь великодушно накормил, умерли и лежали там, окоченелые, намертво вмерзнув в свои шерстяные спальные мешки или скрючившись на льду в жутких позах предсмертных судорог. Возможно, они просто надоели <ему>, и он пристрелил и их тоже. Он смутно помнил, как неделю или две назад, когда сам еще нуждался в пище, вырезал отборные куски из трупов мужчин, которых застрелил, чтобы накормить остальных. Или, возможно, просто из прихоти. Он не помнил подробностей. Они не имели значения"

Мы успеем подружиться с эскимосами, узнав от них много нового. Мы будем охотиться на тюленей, песцов и моржей, изредка радуясь удачной охоте.

«Все человеческие существа и в особенности Настоящие Люди живут за счет поедания душ — они это хорошо знают. Что такое охота, если не стремление одной души найти другую душу и полностью подчинить своей власти через смерть? Когда, например, тюлень позволяет охотнику убить себя, охотник после убийства и перед разделкой туши должен выказать почтение инуа тюленя, позволившего себя убить, дав ему (поскольку он водоплавное животное) символический глоток воды. Некоторые охотники из племени Настоящих Людей для этой цели носят с собой ложки с длинной ручкой, но старейшие и опытнейшие охотники по-прежнему поят мертвого тюленя водой из собственного рта»

«Он вспомнил, что Пухтоорак говорил о топорах из звездного дерьма, которыми охотники прорубали дыру здесь, и невольно улыбнулся, несмотря на тягостные чувства, им владевшие.
«Звездным дерьмом» Настоящие Люди называли метеориты, которые находили на льду, и метеорический металл.»

В конце пути каждый из 129 отплывающих 19 мая 1845 года членов команд «Эребуса» и «Террора» достигнет своей цели, обретет свою ясность ума или его же забвение. Кто умрет, кто родится, а кто переродится, кто обретет любовь, а кто потеряет смысл, кто-то станет едой, а кто-то – королем и Богом в одной ипостаси, кто раскается и будет сожалеть, а кто пошлет все к черту и умрет с улыбкой на губах как настоящий офицер Британского королевского флота.

Это история об удивительных открытиях и сокрушительных потерях, о стойкости и потере духа, о мужестве и о губительном малодушии, об ответственности и о стяжательстве, о вероломстве и преданности, о красоте и серости сурового климата Арктики, о реальном и мифическом, о тайных темных глубинах человеческих душ, история про людей и про зверей.

«Крозье никогда прежде не видел такого полярного сияния. Весь день и всю ночь ниспадающие с небес занавесы переливчатого цвета мечутся от одного горизонта до другого, а средоточие всего этого великолепия, похоже, находится прямо над ним. За все годы, проведенные в экспедициях у Северного или Южного полюса, он ни разу не видел ничего, хотя бы отдаленно напоминающего такое буйство света и красок. Теперь слабый свет солнца, поднимающегося над горизонтом на час или около того в середине дня, почти не приглушает яркость поднебесного огня.
И теперь воспринимаемые зрением фейерверки имеют звуковое сопровождение.
Повсюду вокруг лед гудит, трещит, стонет и скрежещет под страшным давлением — грохот взрывов сменяется массированным огнем пехоты, переходящим в пушечную канонаду» 

«Громадное существо перегнулось через планширь. Оно выдохнуло облако ледяных кристаллов, повисшее в воздухе между носом и кормой лодки, и помощник конопатчика почуял смрад мертвечины, тысячелетний тлетворный дух смерти» 

Все, что случилось там, среди серых безжизненных льдов острова Кинг-Уильям, должно там и остаться. Об этом можно лишь тихонько нашептывая под мигающую керосиновую лампу с придыханием рассказать или прочитать одному из вас, мои дорогие друзья, и исключительно в теплую июльскую ночь в одном из дешевых Гринхайтских пабов, ибо лишь теплая летняя ночь и пятипенсовый крепкий эль, могут согреть вас при прослушивании или чтении данной истории, настолько она холодна.

«Он знал, что не хочет, чтобы «спасатели» с британских судов побывали на покинутом корабле и вернулись на родину с рассказами о нем, нагоняющими страх на отвратительных граждан Англии и вдохновляющими мистера Диккенса или мистера Теннисона на достижение новых высот сентиментального красноречия. Он также знал, что эти спасатели вернутся в Англию не с одними только рассказами. То, что завладело кораблем, было заразным, как чума. Он видел это очами своей души и чуял всем своим нутром — как человеческим, так и нутром сиксам иеа» 

P.S. останки «Эребуса» и «Террора» были обнаружены лишь в 2014 и 2016 годах соответственно. Спустя 170 лет британцы побывали на покинутых кораблях. И остается лишь надеяться, что то, что захватило корабли, за прошедшие 170 лет было выметено арктическими ветрами и развеяно среди сераков и гроулеров. Ибо это заразно как чума…

Напоследок оставлю вам замечательное описание цинги и ее симптомов :)

"«Язвы, — сказал Гудсер. — Язвы и кровоизлияния по всему телу. Кровь из лопнувших сосудов собирается под кожей, течет из-под кожи. Течет из всех естественных отверстий тела — изо рта, из ушей, из глаз, из заднего прохода. Ригидность конечностей: ваши руки и ноги сначала болят, а потом теряют подвижность и перестают работать. Вы становитесь неуклюжими, как слепой вол. Потом выпадают зубы», — сказал Гудсер. Стояла такая тишина, что не было слышно даже дыхания пятидесяти мужчин, только скрип и треск корабля под давлением льда. «И когда начинают выпадать зубы, — продолжал врач, — ваши губы чернеют и растягиваются, обнажая десны. Как у мертвеца. Десны распухают и дурно пахнут. Вот причина ужасного зловония, исходящего от цинготного больного: десны гниют и разлагаются изнутри. Но это еще не все, — сказал далее Гудсер. — Ваши зрение и слух ухудшатся, ослабеют… и мыслительные способности тоже угаснут. Внезапно вам покажется в порядке вещей взять и выйти на пятидесятиградусный мороз без перчаток и головного убора. Вы забудете, как ориентироваться по сторонам света или как забить гвоздь. И ваши чувства не просто атрофируются, но восстанут против вас, — продолжал врач. — Если дать вам свежий апельсин, когда вы больны цингой, запах апельсина может вызвать у вас страшные судороги или в буквальном смысле слова свести с ума. Скрип санных полозьев по снегу может заставить вас корчиться от боли; выстрел мушкета может стать роковым...»

«Ты бежишь за бумажным змеем и ветром, как бежишь за своей судьбой, пытаясь поймать ее. Но поймает она тебя.» (с)

Книга из очередного топа литературы из Тырнета. В этот раз «Лучшие книги XXI века». «Бегущий за ветром» - дебютный роман американского писателя афганского происхождения Халеда Хоссейни, по которому был снят одноименный фильм в 2007-м году с неплохим рейтингом на Кинопоиске – 7.4. Роман переведен более чем на 40 языков, и тиражем свыше 10 млн. экземпляров.

Книга о двух мальчишках, которые когда-то давно, в Кабуле, если вместе кебабы, вырезали на стволах деревьев только им понятные сакральные надписи, читали сказки и запускали в мирное афганское небо воздушных змеев.

«Зимние турниры воздушных змеев — старая афганская традиция. Они начинаются в объявленный день рано утром и продолжаются, пока в небе не останется единственный змей — он и выигрывает состязание. Помню, как-то бой не закончился и после захода солнца. Болельщики толпятся на тротуарах, забираются на крыши и криками подбадривают своих детей. Взад-вперед по улицам, задрав головы, носятся участники битвы, их змеи то высоко взмывают вверх, то резко снижаются. Главное — занять правильную позицию, вовремя дернуть за свой шпагат и перерезать лесу противника. У каждого из сражающихся имеется свой оруженосец, в руках у которого шпуля со шпагатом. Мой оруженосец — Хасан» (с)

Книга о двух совершенно разных судьбах, которые все же, спустя годы, должны будут пересечься вновь.

Книга о детстве, дружбе и взаимопомощи.

«— Хасан! — кричу я. — Возвращайся со змеем! Он уже сворачивает за угол, но на бегу оборачивается, прикладывает ладони рупором ко рту и кричит в ответ:
— Для тебя хоть тысячу раз подряд! — Неподражаемая улыбка — и Хасан исчезает.
Целых двадцать шесть лет пройдет, прежде чем я увижу эту улыбку вновь. Мой друг детства усмехнется мне с выцветшей моментальной фотографии.» (с)

Книга о зависти, предательстве и жестокости.

«Значит, я для него — как открытая книга? А он для меня? Да я по большей части могу только угадывать, что у него в голове! Это я хожу в школу, это я умею читать и писать, это я из нас двоих считаюсь умный! А вот Хасан не держал букваря в руках, но, оказывается, свободно читает. У меня в душе.» (с)

«Но прежде чем ты пожертвуешь собой ради него, подумай, разве он собой пожертвует ради тебя? Ты задумывался, почему он не приглашает тебя поиграть, когда у него гости? Почему он играет с тобой, только когда один? Я тебе скажу. Ты для него вроде домашнего зверька. Со зверьком можно поиграть, когда скучно, ему можно надавать тумаков, когда плохое настроение. Человеком он тебя не считает, не будь дурнем, не обманывай себя.» (с)

Книга о искуплении.

«В тот зимний день, сидя под вишней, ты спросил у Хасана, будет ли он есть грязь, если ты велишь. Устроил другу проверочку, нечего сказать. А теперь сам оказался в роли муравья под лупой. Старайся теперь, доказывай, что чего-то стоишь. Ты заслужил» (с)

Книга о том как мальчики становятся мужчинами.

«Из мальчика, который не может постоять за себя, вырастет мужчина, на которого нельзя будет положиться ни в чем.» (с)

Основная история книги, основной её посыл, увлекательно разбавляется зарисовками об

Афганистане о котором мы ничего не знали. О его народных традициях и предрассудках, о ментальности афганцев, о мусульманских обычаях и культуре.

«Все-таки афганский юмор живуч. Страшные войны прокатились по земле моей родины, был изобретен Интернет, космический робот ползает по поверхности Марса, а афганцы, как и столетия назад, по-прежнему рассказывают друг другу анекдоты про Насреддина.» (с)

«Маленький индус еще не осознал того, что британцы поняли уже давненько, а Советы познали в конце восьмидесятых: афганский народ любит свободу! Афганцы превозносят обычаи и не выносят правил. Бои змеев — прекрасный пример: запускай змея и бейся как сможешь. Правил — никаких. Удачи тебе, боец» (с)

У автора не получается влюбить меня в Кабул как Робертс влюбил меня в Бомбей в «Шантараме», но то что я проникся – это точно.

«Подо мной раскинулся город моего детства. Когда-то деревья росли за каждой стеной, в каждом дворе, голубое небо простиралось широко, выстиранное белье слепило своей белизной. Крики торговцев фруктами, приходящих по улицам со своими навьюченными осликами, были слышны даже здесь, на холме: Вишни! Абрикосы! Виноград! А когда день клонился к вечеру, до наших ушей долетал призыв муэдзина с минаретов мечети в Шаринау» (с)

Излагается об отношении местных к «шурави» и Афганской войне вообще.

«Танки проедут по тем самым улицам, где мы с Хасаном играли, и убьют тот Афганистан, который я знал, и положат начало кровопролитию, длящемуся по сей день» (с)

«Задолго до того, как руси вторглись в Афганистан и сожгли деревни и разрушили школы, задолго до того, как поля превратились в минные и дети легли в каменистые могилы, Кабул стал для меня городом призраков. И у призраков была заячья губа.» (с)

Автор рассказывает о зверствах Талибана в Афганистане 90-х.

«Мы шли от дома к дому, хватали мужчин и мальчиков и расстреливали на глазах женщин, девочек и стариков. Пусть видят. Пусть помнят, кто они такие и где их место. В некоторые дома мы врывались, высадив дверь. И… я стрелял длинными очередями, во все стороны, пока не кончались патроны в рожке и дым не начинал есть глаза. — Он наклонился ко мне поближе, будто желая сообщить какую-то тайну. — Что такое подлинная свобода, понимаешь только там. Безгрешный и нераскаявшийся, ты вершишь благое дело, пули веером по комнате, и каждая находит свою цель. Ты — орудие в руках Господа. Это бесподобно. — Он поцеловал четки и вздернул подбородок.» (с)

Роман цепляет. И,несмотря на то, что события происходят с афганскими мальчишками и часто несут в себе мусульманско-бытовую подоплеку,но очень актуален и для нас.

Трусость или рациональность, малодушие или прагматичность, смелость или безрассудство – все смешивается и определяться в итоге нужно именно тебе. Определяться и нести ответственность за свой выбор.

Все мы так или иначе отказываемся принимать те или иные решения, находим себе оправдания, ищем в контексте происходящего причины. И даже не всегда твое верное решение может быть адекватно оценено окружающими, которых оно в той или иной степени касается.

Кого-то эта книга чему-то научит, кому-то достанет своих собственных скелетов из шкафа, кто-то не увидит в ней ничего сверхъестественного.

Но то, что она хороша – определенно. Да и читается легко. Я бы оценил её в твердую (даже чутка больше) «четвёрку».

Не бывает абсолютно чистых и безгрешных людей. Мы все ошибаемся о совершаем осуждаемые вещи. Но главное, я так думаю, - помнить о своих проступках, принимать их, не искать себе оправдания, и если ошиблись – исправлять, искупать. У нас на это вся жизнь впереди, и много интересных людей, которые, невзирая на статус и достаток, нуждаются возможно именно в нашей помощи.

И каждый имеет шанс еще раз запустить в небо своего воздушного змея и выиграть битву как минимум с самим собой.

«Мой змей маятником качался в вышине из стороны в сторону, слышался тихий шелест, будто бумажная птица машет крыльями. Кабульские зимы так и ожили у меня в памяти. Мне опять было двенадцать лет, и все старые навыки ко мне вернулись.
Бегу. Взрослый мужик в толпе визжащих детей. Смешно, наверное. Но это неважно. Ветер холодит мне лицо. На губах у меня улыбка шириной с Панджшерское ущелье.
Я бегу» (с)

Книга грустная, но «Из грустных историй вырастают хорошие книги» (с)

И цитаты, канеш:

«Что бы ни говорил мулла, существует только один грех. Воровство. Оно — основа всех прочих грехов. Убийца крадет жизнь, — сказал Баба. — Похищает у жены право на мужа, отбирает у детей отца. Лгун отнимает у других право на правду. Жулик забирает право на справедливость.»

«Просто беда с ними, с откровенными, открытыми людьми. Они думают, что и все остальные — такие же.»

«Он такой бесхитростный, что рядом с ним сам себе всегда кажешься лицемером»

«Все оказались против нас. И победили. Запомни, Амир-джан, одиночка никогда не устоит. Так уж устроен мир.»

«В Афганистане много детей, но мало детства»

«Отступать, не ввязавшись в битву, значит обосраться. Но как юрист я обязан представить вам факты»

«Как только дашь людям то, чего они от тебя ждут, блаженство закончится. Тебе просто не позволят больше радоваться»

«Как безмятежна любовь перед лицом беды!»

«Здесь же – да, здесь было сокровище, но не принадлежащее ни одной стороне. Оно лежало застывшее, ждущее грабежа, или исследования, или разработки, – в зависимости от натуры того, кто придет к нему. Вдали от друзей, социального контекста.., вдали от свидетелей. Как раз та ситуация, в которой вероломство может быть вознаграждено, и обе стороны это знали» (с)

«– Мы искали звездных странников, но оказались слишком маленькими и увидели только их щиколотки» (с)

И снова книга из списков обладателей премий «Хьюго» и «Небьюла». В этот раз счастливый лауреат «Хьюго»-2000 роман «Глубина в небе».

Довольно таки объемный труд – около 700 страниц печатного текста. Мы снова в далеком будущем, в тех временах, путешествовать в которые доктор Эммет Браун и Марти МакФлай отказались то ли из глупости то ли из-за дефицита креатива.

Это то время, когда люди, при помощи медицины, анабиоза, могли жить веками, а то и тысячелетиями.

 «На рассвете цивилизации медицинская наука обещала бессмертие. В первые тысячелетия прогресс шел семимильными шагами. Достигли рубежа двухсот лет жизни, даже трехсот. Дальше прогресс пошел не так быстро и куда дороже. И постепенно человечество рассталось с еще одной наивной мечтой. Анабиоз может отложить смерть на тысячи лет, но даже при лучшей медицинской поддержке нельзя ожидать более пятисот лет реальной жизни. Это был последний предел, достигнутый человеком. И добраться до него было ох как недешево» (с)

В общем – Вселенная опутана глобальной торговой сетью цивилизации лавочников,барыг, торгашей,как угодно. Имя ей – Кенг Хо. Как у каждой уважающей себя цивилизации у этой тоже есть свой Гай Юлий Цезарь. Легенда коробейников Кенг Хо, лидер и строгий, но справедливый папочка, герой и преследуемый в дальнейшем отступник генеральной лини партии, почивший и потерянный в веках и среди погасших созвездий Фам Нювен. В книге мы узнаем как создавалась цивилизация Кенг Хо, к каким уловкам прибегал Фам Нювен в различных уголках вселенной для расширения своей торговой сети и как убедительно он проговаривал клиентам «Ничего личного. Это просто бизнес.».

«В каждой жизни умирают мечты. Каждый стареет. В начале, когда жизнь так ярка, есть обещание. Оно пропадает, когда лет остается мало.

Но только не мечта Фама. Он гонялся за ней, через пятьсот световых лет и три тысячи лет объективного времени. Мечта о едином Человечестве, где справедливость не случайная вспышка света, а ровное сияние на весь Людской Космос. Мечта о цивилизации, где никогда не горят континенты, где двухбитные короли никогда не отдают детей в заложники. Когда Сэмми откопал его на кладбище в Лоусиндере, Фам умирал, но мечта его не умирала. Она горела ярко, как никогда, и она сжигала его» (с)

Но стержень сюжета другой. На орбите некой новооткрытой планеты Арахна, населенной разумными пауками, цивилизация которых приближена к началу нашего 20-го века, сталкиваются, имея различные миссии и задачи две цивилизации людей – Кенг Хо и эмергенты.

«Торговая территория Кенг Хо тянулась на сотни световых лет, и они поддерживали постоянный уровень техники тысячи лет. Им встречались радиоследы негуманоидных цивилизаций, находившихся за тысячи – а чаще всего за миллионы – световых лет, навеки недоступные прямому контакту или даже разговору. Пауки были всего лишь третьей негуманоидной расой, обнаруженной физически, – третьей за восемь тысяч лет космических путешествий человека. Одна из них вымерла миллионы лет назад, вторая же не достигла даже машинного уровня, не говоря уже о межзвездных полетах» (с)

В следствии взаимной подозрительности и антипатии по причине типа «Ты пришел и говоришь: Дон Корлеоне, мне нужна справедливость. Но ты просишь без уважения, ты не предлагаешь дружбу, ты даже не назвал меня крестным отцом…», произошла стычка, в следствии которой корабли эмергентов и Кенг Хо остались в западне – на орбите Арахны без возможности и наличий ресурсов для возвращения к себе домой, к жене на борщ там, или к родителям на вечернюю игру в бинго.

В общем, ребятки решили не шуметь, подружиться, с условием, что главным Другом будет вождь эмергентов (ну, такая себе, вынужденная дружба). Это типа как дружба индейских вождей с белыми колонистами в Северной Америке. Кого больше,кого меньше стало во всей этой дружбы мы все прекрасно знаем. Плюс ко всему этому эмергенты обладали новейшей технологией называемой ими Фокус. Такое себе биологическое, вирусное программирование человека на выполнение конкретно поставленных задач в контексте присущих каждой индивидуальности способностей и талантов. Разгон таланта до максимума,кароч. Т.е. талантливый математик становится гением, переводчик – лингвистом и дешифраторов незнакомых языков 80-го уровня и т.д. При этом человеческие качества типа тоски, жадности, любви, сочувствия – стираются начисто. Интересный такой инструмент влияния. Своего рода фишка романа. Вокруг этого Фокуса многое и вертится.

«Фокус дает тебе все способности объекта без его человеческой сущности. При внимательном уходе все интересы и лояльность зипхеда сосредотачиваются на его работе и его владельце» (с)

«Они использовали Фокус для обращения людей в имущество. И гордились этим» (с)

В общем, стали они долгие годы ждать на «темной стороне Луны» развития цивилизации пауков до такого уровня, когда какой-то там паучий Илон Маск начнет запускать «One way ticket»- туры в космос, чтобы с помощью технологий пауков по-быстрому свинтить с ресурсами в свои галактики.

Но пауки тоже, не будь дурачками. Там у них и свой Эйнштейн был, и Кромвель. Короче, у ребяток был свой план на предмет развития событий. Какой? Это надо читать. Читать до конца. В конце будет интересно,обещаю.

«– А на что похожи эти чудовища, Шерканер? Можно им доверять?

– Хе! Доверять? Ничего себе вопрос для офицера разведки. Мой генерал никогда им не доверяла, ни одному из них. Я изучаю этих человеков почти двадцать лет, Рахнер. Они странствуют в космосе уже сотни поколений. Они столько видели и столько сделали…

Бедняги думают, будто знают, что такое невозможно. Они свободно летают меж звезд, а их воображение заперто в клетке, которой они даже не видят.» (с)

Если по сути книги, то читалась она,конечно, очень и очень тяжело. Первая треть так точно. Это типа как гуманитария бросить в камеру с математиками и заставить прийти к консенсусу. Вероятнее всего произойдет капитальный такой махач с тяжкими увечьями))

Но я все-таки договорился – после первой трети роман пошел намного бодрее и интереснее. Герои стали приобретать индивидуальные приметы, краски и мотивы. Глубина в небе над Арахной стала глубже, интереснее и загадочнее. Вплетенная в основную нить романа лента истории Кенг Хо и Фама Нювена добавляет книге масштабности и эпичности.

Из плюсов романа: невольная параллель про т.н. наблюдателей за нашей планетой; вспоминаются различные теории по загадке «темной стороны Луны»; интересная цивилизация торговцев и история её становления; крутая фишка романа - «фокусирование» человека; довольно интересная фабула романа и его развязка.

«Тяга глубины – мы, люди, не приспособлены к тому, чтобы это понять. Но Шерканер Андерхилл не раз ставил в тупик и людей, и пауков. Он увел расу пауков в совершенно непредвиденном направлении – он увидел глубину в небе» (с)

Из минусов: тяжкое начало (аналогию привел выше); невозможность адаптировать мысленно одежду на пауках, оружие в их руках, автомобили под их задницами, компьютеры за их столами и т.д.; все таки немного запутанная политическая ситуация на Арахне (или может сам что-то упустил).

«Я знаю, как выглядят люди для арахниан. Бледные, мягкие, как личинки. Существуют похожие вредители и съедобные животные. Но мы для них не так ужасны на вид, как они для нас» (с)

По сути: Роман достойный, если набраться терпения, то потом «залетит» ловко как трёхочковые Стефа Карри. Начав читать сразу отказался от мысли прочесть приквел к роману «Пламя над безной». Дочитав, я, конечно же, передумал.

И да, смотрите в небо почаще, там, в его глубине, происходит немало интересного. Кто знает, может быть и за нами кто-то наблюдает. Чужие, Большой брат, Маленький мук или любопытный сосед из дома напротив. ;)

«Он поднял глаза вверх, на Арахну. Планета растянулась на тридцать градусов – огромная черная жемчужина. По всему континенту в южном полушарии и по тусклому сиянию восточного моря тянулись золотые и серебряные следы. И все же оставались огромные области нетронутой темноты, защищенные земли, которые останутся холодными и неподвижными до конца Тьмы. Его пробрала внезапная дрожь понимания. Да. Где-то там, может быть, спит старый паук в ожидании своей утраченной дамы.., и начала самой большой Разведки.

«Время жить и время спать, в мире много надо знать» (с)

И чутка цитат еще:

«Может быть, возможно толкнуть человека слишком далеко, так, что он сломается и не сможет больше быть орудием» (с)

«На тысяче миров человечество воевало непрестанно и приводило себя к вымиранию. Единственное, что спасает расу, – время и расстояние, и до сих пор это было и проклятием, заставляющим человечество повторять свои ошибки» (с)

«Поколения разумной цивилизации в конце концов приходили к краху, даже катастрофы были связаны с природной замкнутостью оседлой цивилизации на себя. Слишком много у руководства обязательной работы и слишком мало вариантов выбора, и в конце концов его сметает варварство.» (с)

«Мы отлично разбираемся в великих принципах и хромаем в простых человеческих отношениях» (с)

«Тяга глубины – мы, люди, не приспособлены к тому, чтобы это понять. Но Шерканер Андерхилл не раз ставил в тупик и людей, и пауков. Он увел расу пауков в совершенно непредвиденном направлении – он увидел глубину в небе» (с)

«На тысяче миров человечество воевало непрестанно и приводило себя к вымиранию. Единственное, что спасает расу, – время и расстояние, и до сих пор это было и проклятием, заставляющим человечество повторять свои ошибки» (с)

«Создал Господь могучего кита,

Тварь чудную размеров несказанных,

Широк и хвост его, и тело, и глава,

И силой монстр наделен необычайной.

Но повелел Господь в величии своем

Нам, жалким смертным, вызывать на битву

С отвагой воинской ужасное созданье,

Чтоб прокормить себя, детей и жен»

Фалек Фолджер, китобой из Нантакета» (с)

«Я съел его печень с бобами и хорошим кьянти» (с) «Молчание ягнят»

«Сперва они увидели кости, человеческие кости, усыпавшие банку и доски настила, будто вельбот служил логовом свирепому чудовищу, пожирающему людей. Потом они заметили двух человек, скорчившихся в противоположных концах лодки. Их кожа была покрыта язвами, глаза выпирали из глазных впадин, бороды затвердели от соли и крови. Они высасывали мозг из костей своих мертвых товарищей.

Вместо того чтобы приветствовать своих спасителей улыбкой облегчения, выжившие – обезумевшие и не способные говорить от жажды и голода – заволновались, выказывая страх. Они жадно сжимали расколотые, обглоданные кости, вцепившись в них с отчаянной силой и не отпуская, словно пара голодных собак, найденных в глубокой яме.

Позже, когда спасенным дали немного еды и воды (и наконец-то отняли у них кости), один из них нашел в себе силы рассказать свою историю. Это была история, сотканная из самых жутких кошмаров китобоя: остаться в лодке далеко от земли, без еды и воды и – самое ужасное – наедине с китом, не уступающим человеку ни в хитрости, ни в мстительности.» (с)

Все знают о классике американской литературы, книге Г. Мелвилла о Моби Дике-огромном белом ките, убийце китобоев. Многие смотрели одноименный фильм 1998 г. с Патриком Стюартом в роли капитана Ахава. Но, уверен, мало кто знает, что основой для истории, знакомой каждому любопытному, одержимому жаждой приключений и новых открытий, мальчишке, стала реальная история крушения американского китобойного судна «Эссекс».

К начале книги Филбрик расскажет нам о китобойной Мекке XIX века, острове Нантакет (ныне – штат Массачусетс). Ниже - флаг Нантакета.

«Вместо того чтобы пить за здоровье, нантакетцы предпочитали гораздо более мрачный тост:

Пусть живое умрет, пусть убийца живет, богатства женам моряков, удачи храбрым китобоям» (с)

о промысле и жизненном укладе нантакетских китобоев и их семей, об общине квакеров – основе острова

«Островные предания утверждают, что женщины Нантакета справлялись с долгим отсутствием мужей не без помощи некоторых сексуальных инструментов. Их называли «мужчина в доме». И хотя подобные утверждения, а также то, что женщины якобы принимали опиум, бросают вызов сложившейся репутации квакеров, в 1979-м в исторической части города, в дымоходе, был найден шестидюймовый глиняный член (а также целая связка писем девятнадцатого века и бутылка с настойкой опия)» (с)

о карьерных особенностях соответствующего промысла, об особенностях набора команды на суда и некоторых других интересных вещах.

«На этом вечно пребывающем в движении острове человек, искавший работу, должен был наточить нож. И по тому, как он это делал, люди понимали, на какое место он претендует. Китобой, хоть раз бывавший в рейсе, знал достаточно, чтоб направлять нож от себя. Это значило, что он ищет работу гарпунера.

Гарпунеры, напротив, точили нож к себе, так они давали понять, что готовы попробовать себя в качестве помощника капитана. Не зная секретных кодов Нантакета, «зеленорукие» точили нож как придется» (с)

«Зеленорукими» на Нантакете называли не имеющих опыта работы на китобойном судне чужаков, приезжих в поисках работы.

Итак, на судне капитана Полларда, до рокового события, мы с вами попадем в шквал, обогнем мыс Горн, поучаствуем в охоте на кита, в его разделке и в варке масла, узнаем что такое ворвань, спермацет и амбра, побываем на Галапагосских островах и поохотимся на черепах.

«Меллвилл находил Галапагосские острова ужасно нечеловеческими: рассеченные экватором, Энкантадас не знают осени, не знают весны; они подобны бренным останкам пожранного пламенем, и едва ли можно что-либо прибавить к картине всеобщего опустошения. Ливни освежают пустыни, но на эти острова не было пролито ни капли дождя. Подобно расколотым сирийским тыквам, оставленным вялиться на солнце, они покрылись трещинами под воздействием вечной засухи, посылаемой раскаленными небесами. «Яви милость свою, – взывает страждущий дух Энкантадас, – и ниспошли Лазаря, дабы он увлажнил палец свой в прохладной воде и оросил язык мой, ибо пламень этот мучит меня»» (с)

«К ночи палуба «Эссекса» была похожа на Дантов Ад. «В варке масла есть что-то дикое и первобытное, – говорил “зеленорукий” из Кентукки, – невольная грубость, которую сложно даже описать. Заляпанная кровью палуба и огромные горы мяса и ворвани, возвышающиеся вокруг. Свирепые взгляды мужчин при свете ярко-красного огня». Такая сцена превосходно соответствовала зловещему художественному замыслу «Моби Дика» Мелвилла. «Жадные языки пламени принимались лизать эту тьму, – говорит нам Измаил, – вырываясь из закопченных печных отверстий и озаряя светом каждый канат, каждую снасть, как будто бы по ним бежал прославленный греческий огонь. А горящий корабль шел все вперед и вперед, словно посланный неумолимой рукой на страшное дело мести» (с)

Выйдя из порта, острова Нантакет, в августе 1919 г., с планом вернуться назад спустя полтора-два года с добычей в полторы-две тысячи баррелей китового масла, «Эссекс» потерпел крушение в ноябре 1920 г. вследствие нападения огромного кита в 1000 милях от берегов Южной Америки на так называемых Дальних китовых пастбищах.

«Огромная, иссеченная шрамами голова, наполовину приподнятая над водой, и хвост, взбивающий океан в белую пену. Не более чем в сорока футах от них мчался кит, двигаясь со скоростью не меньше шести узлов. С треском ломающегося дуба кит ударил корабль слева, чуть ниже якоря. На этот раз матросы были готовы к столкновению. Но сила удара заставила их содрогнуться с головы до ног, когда судно вдруг замерло, остановленное плоской китовой головой» (с)

«Капитан Поллард и его команда просто пытались заработать на жизнь, а когда восьмидесятипятифутовый кит пустил на дно все их надежды, они сделали все, чтобы выжить» (с)

Крушение. Оторопь. Непонимание происходящего. Дрейфование возле останков судна еще на протяжении 2-х дней и, наконец-то, принятие решения искать землю. Выбор курса (ставший роковым) и начало пути. Пути в сердце Тихого океана длиною в 90 дней. Три вельбота (шлюпки) на 20 человек, не самый большой запас галет (значительною частью подмоченных морской водой), 5 галапагосских черепах и 700 литров воды. В таких условиях выживали эти люди.

Не единожды сбиваясь или отклоняясь от курса три вельбота плыли под палящим солнцем, через ливни и штормы. На ходу сколачивая доски вельботов до кучи, отбиваясь от косаток и, временами, сопровождаемые стаями дельфинов, собирая с днища лодки моллюсков и ловя пролетающих или падающих в лодки летучих рыб.

Неоднократная потеря курса и отсутствие попутного ветра привели к тому что припасы закончились задолго до появления земли на горизонте. Печальный итог: выжившие в шлюпках вынуждены были прибегнуть к каннибализму.

«Через два месяца после того, как они отвергли Острова Общества, потому что, по словам Полларда, «боялись стать добычей каннибалов», китобои собирались съесть одного из своих собственных товарищей. Сначала они должны были разделать тело. Но это был не кит, не свинья и не черепаха. Это был Лоусон Томас, их товарищ по плаванию, с которым они разделили два адских месяца в открытом океане. Кто бы ни разделывал тело Томаса, он должен был управиться не только с теснотой двадцатипятифутовой лодки, но и с хаосом собственных чувств» (с)

В книге автор приводит множественные примеры из истории мореплавания и кораблекрушений, приводит в пример научные эксперименты в части реакции человеческого организма на экстремальные условия, вспоминает давние и недавние примеры вынужденного каннибализма (крушение самолета с регбийной командой в Андах в 1972 г.) и многие другие интересные факты.

«Успех выживания в долгосрочном кризисе зависит от способности человека занимать «активно-пассивную позицию» по отношению к медленному, мучительному развитию событий. «Важно понять, – пишет психолог Джон Лич, – что пассивность – это тоже продуманный “действенный акт”. Пассивность также может быть силой» (с)

Книга о сумасшедшей воле к жизни и о заразительном безволии, о самоконтроле и дисциплине, о самокопании, о том как могут люди закрывать на засовы свои цивилизационные добродетели и социальные стандарты морали. Лиши человека благ цивилизации, достаточного запаса воды и пищи, и вся интеллигентная оболочка, весь религиозный педантизм, все качества добропорядочного самаритянина будут стерты и нивелированы животными инстинктами.

Довольно интересным показалось стремление капитана Полларда непременно рассказать каждому интересующемуся в подробностях об этой истории, о том, как они пришли к решению есть своих товарищей. Этот излив души как будто спасал его от ужаса произошедшего.

«Но перенесенные испытания все-таки оставили свой след. Уилкс заметил в каюте капитана необычную особенность. К потолку была подвешена сеть, в которой хранилась еда. Много картофеля и свежие овощи. Капитан Поллард, человек, за год до этого едва не умерший от голода, теперь мог просто потянуться и взять что-нибудь съестное» (с)

В 2011 г. в Голливуде, на основании книги Филбрика, в память о катастрофе «Эссекса», был снят фильм с Крисом Хемсфортом «В сердце моря». Вот его-то я первым делом вскорости и посмотрю Ведь история действительно сильнейшая. Сильнейшая в своем трагизме.

Об истории «Эссекса» есть напечатанные рассказы очевидцев – первого помощника капитана Оуэна Чейза (который, по сути, и является главным действующим лицом книги и фильма) и Тома Никкерсона (юнги «Эссекса»).

«Крушение «Эссекса» – не приключенческий рассказ. Это трагедия. Одна из самых великих и правдивых историй» (с)

Настоятельно рекомендую к прочтению. Книга небольшая. Всего 384 страницы печатного текста. Корабельной терминологии хватает, но к этому либо привыкаешь, либо досконально разбираешься. Я выбрал первый вариант, без досконального изучения значений. Желаю всем приятного чтения.

«Затяжное самогрызенье, по согласному мнению всех моралистов, является занятием самым нежелательным. Поступив скверно, раскайся, загладь, насколько можешь, вину и нацель себя на то, чтобы в следующий раз поступить лучше. Ни в коем случае не предавайся нескончаемой скорби над своим грехом. Барахтанье в дерьме – не лучший способ очищения» (Из предисловия)

Данное произведение Хаксли является по сути пионером жанра «антиутопия». Мусолило глаза в различных топах это «новомирство». А то что много раз попадается на глаза, да еще и в различных источниках, думаю, нужно прочесть обязательно. Да и страниц печатного текста тут немного – около 280-ти. В общем: Далекое будуще. Мироустройство и концепция развития общества совершенно полярны сегодняшним. Институты семьи высмеиваются, а слова «мать», «отец» являются чуть-ли не ругательствами при виде которых и при их произношении правилом хорошего тона и нормальной реакцией становится смущение, едкие смешки. Естественное рождение давным давно не практикуется. Людей производят в такого себе рода инкубаторах, бутылках. Социум еще в инкубатории изначально делится на касты: альфы, беты, гаммы,дельты, и эпсилоны. От самой интеллектуальной и высококвалифицированной (альфы) до кретиноподобной, чернорабочей (эпсилоны).

У каждого своя функция, каждый принадлежит каждому, все спят со всеми. Употребляют наркотик, который постоянно держит в хоршем настроении (сому), играют в игры и использует инвентарь, срок эксплуатации которого предопределен ровно настолько насколько должны быть заняты производством фабрики его изготовляющие.

«Сомы грамм – и нету драм» (с)

«Семья, единобрачие, любовная романтика. Повсюду исключительность и замкнутость, сосредоточенность влечения на одном предмете; порыв и энергия направлены в узкое русло.

– А ведь каждый принадлежит всем остальным, – привел Мустафа гипнопедическую пословицу» (с)

Присутствует культ потребительства, культ красоты, развлечений и сексуальности. Привычки, рефлексы, другие индивидуальные особенности и даже пословицы тут прививаються в детском возрасте с помощью гипно-сна и с помощью методик Павлова при тренировке собак.

«Машины должны работать без перебоев, но они требуют ухода. Их должны обслуживать люди – такие же надежные, стабильные, как шестеренки и колеса, люди здоровые духом и телом, послушные, постоянно довольные» (с)

«Недопотребление стало прямым преступлением против общества» (с)

«Словно это падает вода, капля за каплей, а ведь вода способна проточить самый твердый гранит, или, вернее, словно капает жидкий сургуч, и капли налипают, обволакивают и пропитывают, покуда бывший камень весь не обратится в ало-восковой комок.

– Покуда, наконец, все сознание ребенка не заполнится тем, что внушил голос, и то, что внушено, не станет в сумме своей сознанием ребенка. И не только ребенка, а и взрослого – на всю жизнь. Мозг рассуждающий, желающий, решающий – весь насквозь будет состоять из того, что внушено. Внушено нами!» (с)

Религии нет, семьи нет, книги считаются вредными и опасными. Место Бога здесь занимает старина Генри Форд. Такой себе Deus ex machina.

«– Ей-форду, – встрепенулась девочка, – я ничего такого нехорошего ему не делала. Ей-форду» (с)

«И он сообщил им поразительную вещь. В течение долгих столетий до эры Форда и даже потом еще на протяжении нескольких поколений эротические игры детей считались чем-то ненормальным (взрыв смеха) и, мало того, аморальным («Да что вы!») и были поэтому под строгим запретом» (с)

В общем, если на это всё посмотреть под другим углом, то получим вполне себе счастливое общество, которое развлекается, имеет стабильную работу, не употребляет алкоголь и избавлено от религиозных предрассудков. Для мужчин тут вообще рай райский – ты вправе (даже не вправе, а это является нормой и правилом) выбрать себе любую женщину в любое время. Да и почему нет, если главная героиня книги является зеркалом многих барышень (с большими губами и пустыми головами) 2017 года.

Казалось бы, практически идиллия. Но в «новом мире» нет индивидуальности, нет любви, нет истины. Всё искусственно и предопределено. Здесь даже умервщление производится в специальных учреждениях.

В романе ярковыражена проекция автора на проблему «норма то, что общепринято большинством социума». Стадность. Высмеивание индивидуальности и обособленности, что отождествляется с чудаковатостью и лёгкой долей кретинизма. В общем, всё то же, что мы можем эпизодично отследить и за нашим окном.

Проблемы 1932 г. (год выхода книги) становятся сегодня еще более актуальными: потребительство, культ тела, стадность, принятие за норму того, что вчера и в голове-то не укладывалось, отождествление с правдой официальной позиции государственного образования, поведенческая рефлексия, многочисленные и бессмысленные теле-шоу. Уже сегодня многие выскокоморальные догматы прошлого становятся такими себе анахронизмами. И пусть это не всегда плохо, но ведь если искусно перетасовать правду с двумя или тремя картами лжи, то золотой серединой обычно оказывается как раз продвигаемая ложь.

Более или менее привычное нам общество существует исключительно в индейской резервации, куда, как в зоопарк, устраивают развлекательные туры.

«А ужасы наваливались на Ленайну один за другим. Вон две молодые женщины кормят грудью младенцев – Ленайна вспыхнула и отвернулась. Никогда в жизни не сталкивалась она с таким непристойным зрелищем. А тут еще Бернард, вместо того чтобы тактично не заметить, принялся вслух комментировать эту омерзительную сценку из быта живородящих» (с)

И если человека выдернуть из привычного социума и выбросить в мир антиутопии Хаксли, то происходит отторжение, отторжение мира без любви, истины, бытовых сложностей и альтернативы.

Так произошло и с Дикарем. Абсолютно счастливое общество оказалось ему не по душе, что, в итоге, и привело его к очерчиванию висящими в воздухе ногами правильных и неправильных кругов и полукругов.

«Медленно медленно, подобно двум неторопливым стрелкам компаса, ступни поворачиваются вправо – с севера на северо-восток, восток, юго-восток, юг, остановились, повисели и так же неспешно начали обратный поворот. Юг, юго-восток, восток…» (с)

Роман Хаксли – это еще одно утверждение на тему того, что общество делает человека тем, кем он является на самом деле. Как тут не вспомнить Маугли Киплинга.

Вне сомнений, что нынешний, привычный нам мир не так уж плох, и иногда мы просто излишне драматизируем ты или иные события. Но чу! Может это уже и есть определенная стадная рефлексия и мы уже взобрались на подоконник. Один прыжок, и окно Овертона останется позади нас.

P.S.

Закрывайте окна на ночь. Берегите тепловую энергию и оградите себя от осенних и зимних сквозняков, благо цивилизация в которой мы живем, даёт нам такую возможность без приложения каких бы то ни было усилий. По крайней мере пока… ;)

Ну и несколько цитат:

«Телесный недостаток может повести к, своего рода, умственному избытку. Но получается, что и наоборот бывает. Умственный избыток может вызвать в человеке сознательную, целенаправленную слепоту и глухоту умышленного одиночества, искусственную холодность аскетизма» (c)

«Но на кой нужна пронзительность статье, об очередном фордослужении или о новейших усовершенствованиях в запаховой музыке? Да и можно ли найти слова по-настоящему пронзительные – подобные, понимаешь ли, самым жестким рентгеновским лучам, – когда пишешь на такие темы? Можно ли сказать нечто, когда перед тобой ничто?» (c)

«– Все говорят, что я ужасно пневматична, – задумчивым тоном сказала Ленайна, похлопывая себя по бедрам.

– Ужасно, – подтвердил Бернард, но в глазах его мелькнула боль.

«Будто о куске мяса говорят», – подумал он.

Ленайна поглядела на него с некоторой тревогой:

– А не кажется тебе, что я чересчур полненькая?

«Нет», – успокоительно качнул он головой. («Будто о куске мяса…»)

– Я ведь как раз в меру?

Бернард кивнул.

– По всем статьям хороша?

– Абсолютно по всем, – заверил он и подумал: «Она и сама так на себя смотрит. Ей не обидно быть куском мяса» (c)

«Повышенные умственные данные налагают и повышенную нравственную ответственность. Чем одарённей человек, тем способнее он разлагать окружающих» (c)

«В натуральном виде счастье всегда выглядит убого рядом с цветистыми прикрасами несчастья. И, разумеется, стабильность куда менее колоритна, чем нестабильность. А удовлетворенность совершенно лишена романтики сражений со злым роком, нет здесь красочной борьбы с соблазном, нет ореола гибельных сомнений и страстей. Счастье лишено грандиозных эффектов» (c)

«Служить счастью, особенно счастью других, гораздо труднее, чем служить истине, если ты не сформован так, чтобы служить слепо" (c)

«Цивилизация абсолютно не нуждается в благородстве или героизме. Благородство, героизм – это симптомы политической неумелости. В правильно, как у нас, организованном обществе никому не доводится проявлять эти качества. Для их проявления нужна обстановка полнейшей нестабильности. Там, где войны, где конфликт между долгом и верностью, где противление соблазнам, где защита тех, кого любишь, или борьба за них, – там, очевидно, есть некий смысл в благородстве и героизме. Но теперь нет войн. Мы неусыпнейше предотвращаем всякую чрезмерную любовь. Конфликтов долга не возникает; люди так сформованы, что попросту не могут иначе поступать, чем от них требуется. И то, что от них требуется, в общем и целом так приятно, стольким естественным импульсам дается теперь простор, что, по сути, не приходится противиться соблазнам. А если все же приключится в кои веки неприятность, так ведь у вас всегда есть сома, чтобы отдохнуть от реальности. И та же сома остудит ваш гнев, примирит с врагами, даст вам терпение и кротость. В прошлом, чтобы достичь этого, вам требовались огромные усилия, годы суровой нравственной выучки. Теперь же вы глотаете две-три таблетки – и готово дело. Ныне каждый может быть добродетелен. По меньшей мере половину вашей нравственности вы можете носить с собою во флакончике. Христианство без слез – вот что такое сома» (c)

«Мы не должны забывать, что человеческий дух, сколь независимым ни представляла бы его философия, неотделим, в силу своего рождения и развития, от универсума, в котором возник» (с)

П. Тейяр де Шарден

Вторая дилогия цикла «Гиперион»,как по мне,оказалась не хуже первой, а местами – даже лучше, (как бы её не критиковали) масштабнее, эпичнее. Хотя по стилю да, она скорее всего предназначена, как раньше писалось, «для старшего школьного возраста», что, скорее всего и вызвало сталько критики. Но выполнено двукнижие на исключительно высоком уровне. Да и читается оно легче предыдущего. Скорее всего в силу «ужеознакомленности» читателя с терминологией вселенной Гипериона, её особенностями и нюансами сюжета.

Итак, события, описанные во второй дилогии, развиваються спустя 247 лет после Падения, после событий первых двух книг.

Гегемония пала. На её руинах возникает, набирает силу и достигает абсолютной власти Священная Империя (Орден). Абсолютная власть Ватикана и Папы римского. Холодные космические океаны бороздят космические корабли, возглавляемые капитанами и священниками в одном лице. Церковь и Орден расширяют свои границы, Священная Империя насаждает свою религию в одних планетах, и истребляет инакомыслящее население на других.

«На каменной скамье, залитой голубым светом, устремив печальный взгляд на де Сойю, сидел Его Святейшество Папа Юлий Четырнадцатый, первосвященник католической церкви, которая насчитывала ныне свыше шестисот миллиардов прихожан; пастырь еще четырехсот миллиардов душ, раскиданных по территории, подвластной Ордену; человек, только что отправивший Федерико де Сойю навстречу судьбе» (с)

Тема воскрешения раскрыта. Именно этой «благодатью» Церковь и манипулирует. Она же и, по сути, является залогом успеха теократического космо-государственного образования. Посреди дилогии Папой объявляется Крестовый поход на расу Бродяг. Все по канонам жанра фильма с Орландо Блумом и делается, как положено, с именем Божьим на устах.

«Посвящаю тебя и провозглашаю воином и рыцарем Святого Гроба Господня. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Прими крест Господа нашего Иисуса Христа, дабы он охранил тебя, и неустанно повторяй: «Огради нас, Господи, этим крестом от всех врагов наших» (с)

«Крестовый поход. Слава. Окончательное решение проблемы Бродяг. Неисчислимые смерти. Невообразимые разрушения. Отец капитан де Сойя крепко зажмурился, но его по-прежнему преследовали видения: ослепительно яркие взрывы в бездонной черноте космоса, целые миры, охваченные огнем, океаны, превращающиеся в пар, и континенты, превращающиеся в кипящие потоки лавы; он видел горящие орбитальные леса, обугленные тела, парящие в невесомости, он видел хрупких, крылатых созданий, сгорающих в пламени и обращающихся во прах» (с)

Героя же нам подкидывают обычнейшего. Юноша устраивает толстосумам увлекательные мероприятия со стрельбой по уткам. Во время очередной игры в «Duck Hunt» один из клиентов сделал то, что никому из нас никогда не удавалось за консолью «Dendy» - пристрелил собаку. Дальше события развивались молниеносно: месть главного героя в виде сноса башки виновному, ложные свидетельские показания, коррупция в суде, суд, приговор к исключительной мере наказания, имитация казни заинтересованным лицом, и, как говорится «Ты мне-Я тебе!». Вернее, тут немного наоборот получилось. В общем, покровителем поставлена задача, и на протяжении всей дилогии Рауль Эндимион занят её выполнением: спасти юную мессию из прошлого от лап всемогущего Ордена, разрушить Священную империю и Церковь, вернуть из Магелланова облака утерянную планету и сделать еще парочку плёвых дел. Обычное дело для какого-то Хана Сола. А для Рауля Эндимиона – уж подавно.

В общем, невзирая на всю прозаичность основного событийного стержня книги, читается и визуализируется это всё, как не крути, увлекательно и с охотцей.

«Корабль подчинился. Стена за проекционной нишей стала прозрачной и превратилась в окно. Очертания Эквы уменьшались на глазах, лошадиную голову уже закрывали красные пылевые облака. На севере дугой выгибался горизонт. Минуту спустя Гиперион стал шаром: в разрывах облаков виднелись два из трех континентов, ослепительно сверкало Великое Море, архипелаг Девяти Хвостов окружали зеленые отмели. И вот сине-красно-белая сфера осталась позади. Да, мы удирали во все лопатки» (с)

Первая часть дилогии – это такое себе ненавязчивое, легкое «Road movie» с массой событий, героев и приключений. Не эпично, незамысловато, но масштабно. Начиная с Гипериона мы посетим множество солнечных систем и множество планет с их флорой, фауной, аборигенами, браконьерами и губернаторами, чудесами и чудовищами. Путешествие через многочисленные порталы, утыканные на реках множества планет, соединенные этими же порталами в одну, легендарную реку Тетис.

«Я знал, о каком плоте речь. О том, на котором мы пересекли множество планет и который был уничтожен во время схватки на Роще Богов. Он пронес нас сквозь ледяные пещеры Седьмой Дракона, сквозь пустыни Кум-Рияда и пески Хеврона, по океану Безбрежного Моря… Да, я знал, о каком плоте речь. И догадывался, что для меня означает эта лодка» (с)

Вторая же часть дилогии более серьезна, и именно она придаёт все то положительное послевкусие второй части цикла, да и вся тетралогия в целом укладывается в одну канву, как идеально подогнанные пазлики.

«Я вспомнил все вопросы, роившиеся у меня в голове во время ее вечерней беседы, все пропущенные мной темы, все то, без чего мне не понять, зачем оно нужно, это причастие. Что такое крестоформ? Что устроил Орден на внезапно обезлюдевших планетах? Какую выгоду надеется извлечь из этого Центр? Что за черт этот Шрайк – монстр или телохранитель? Откуда он взялся? Что будет с нами? Что она видела в нашем будущем такое, что мне необходимо знать, чтобы мы смогли выжить… чтобы она избежала судьбы, о неизбежности которой знала еще до своего рождения? Что за страшные тайны укрыты в Связующей Бездне и почему так важно подключиться к ней? Как мы собираемся удрать с этой планеты, если Орден и впрямь затопил портал потоком лавы, а путь кораблю Консула преграждает их эскадра? Кто такие эти ее «наблюдатели», шпионящие за человечеством не одно столетие? К чему это изучение языка мертвых и все такое прочее?» (с)

На все вопросы практически получены ответы. Во второй части мы проникнем в христианские храмы и базилики, посетим буддистские пагоды и монастыри, ознакомимся с католическим взглядом на мироздание и человека и сравним с оппозиционным мнением Далай-ламы относительно этого же. Поучаствуем в битвах Крестового похода во множестве солнечных систем, и в битвах наземных, побываем на Марсе и подслушаем заговоры и интриги Ватикана и Гильдии Торговцев. Симмонс проведет нас многочисленными петлями времени, которые пронизывают его тетралогию как «муравьиные трассы» муравейник. Пространство-время – та физическая модель, которая остается не постигнута человечеством, та, которая привлекает фантастов всего мира и мотивирует к созданию книг и фильмов. Тут для любителей этого «блюда» есть парочка увлекательнейших сюжетных поворотов. После крайней точки в книге первой проскочила одна мысль: «Круг замкнулся. Уроборос какой-то.».

Как итог: Да, цикл «Гиперион» действительно крутая вещь, я даже приподниму его на одну ступень с «Академией» Азимова, хотя после первой дилогии он таки,по моему скромному мнению, до неё не дотягивал. 4 романа цикла дают очень целостную картинку, 4 книги написанные разными стилями, но объединенные одним посылом, одной идеей – идеей эмпатии и любви как главной движущей силы развития человечества, да и вообще всей жизни во вселенной. Пусть это и звучит как-то пафосно и по голливудски, но Симмонс чертовски интересно, последовательно и убедительно это доказывает. Цикл заканчивается Моментом Сопричастности (ну почти заканчивается). Что это такое? Пожалуй узнаете сами, если вам по душе романтика межзвездных путешествий и вот это вот «Пока наши космические корабли бороздят необъятные просторы Вселенной…» ;)

«– На Пасеме. На Лузусе и Возрождении-Вектор. На Марсе и Кум-Рияде, на Возрождении Малом и ТКЦ. На Фудзи, Иксионе, Денебе III и Горечи Сибиату. На Мире Барнарда, Роще Богов и Безбрежном Море. На Цингао-Чишуан Панне, Патаупхе и Грумбридже-Дисоне Д… – Помолчав, Ки улыбнулся напевности собственной литании. – Почти на каждой планете, Рауль. И в межзвездном пространстве. Нам известно, что Звездное Древо ощутило Момент Сопричастности… все биосферы всех звездных деревьев» (с)

Ну и еще несколько цитат из дилогии:

«Мое время для тебя – история и легенды, но ты хоть что-то о нем знаешь. А вот я ничего не знаю о настоящем. Поэтому рассказывать тебе. Какое оно, настоящее? Из чего сделано? И что в нем принадлежит мне?»

«В жизни человека, который стремится постичь, как устроена вселенная, важнее знаний только любовь и честность»

«Наряду с гравитацией, ядерным взаимодействием и электромагнетизмом любовь составляет основу мироздания»

«Бесценные воспоминания теряются среди повседневных мелочей»

«Он никогда не доверял людям, которые просят разрешения говорить свободно, равно как и тем, кто клянется говорить искренне или любит употреблять выражение «честно говоря»»

«Заказчик непременно заплатит вдвое больше, если сообщать о дополнительных расходах постепенно и только после того, как будет заложен фундамент и конструкция начнет обретать форму»

«Каждая из семи звездных систем имела свое название – обычно буквенно-цифровое по Новому общему каталогу, но штаб на «Урииле» назвал их по именам семи главных ветхозаветных демонов.

Отцу капитану де Сойе вообще казалось, что это уж чересчур, вся эта каббалистика – семь архангелов, семь главных целей, семь главных демонов, семь смертных грехов. Но вскоре он привык.

Системы назвали так: Бельфегор (праздность), Левиафан (зависть), Вельзевул (чревоугодие), Сатана (гнев), Асмодей (похоть), Маммона (алчность) и Люцифер (гордыня).»

«– У нас нет времени, сержант. Мы поговорим об этом позже. А сейчас я налагаю на вас епитимью… не за то, что вы как солдат исполняли приказ, а за то, что позволили себе усомниться. Пятьдесят «Аве Мария» и сто «Отче наш», сержант… И молитесь, молитесь, как следует, чтобы понять…

– Да, отец.

– А теперь говорите, что вы искренне раскаиваетесь… поторопитесь, сержант.

Когда до него из-за перегородки донесся торопливый шепот, отец капитан де Сойя поднял руку в благословении и произнес формулу отпущения грехов:

– Ego te absolvo…»

«Когда мы стареем и дряхлеем, воспоминания детства встают перед нами яснее всего»

«Увидеть и ощутить наготу своей возлюбленной впервые в жизни – вот высочайшее, чистейшее сретение. Если и существует истинная религия, то она не может не возвещать эту правду о близости, или это не истинная религия. Близость с тем единственным существом, которое стоит любить, – высочайшая награда, перевешивающая всю боль, горе, всю твою нелепость, одиночество, компромиссы, сопровождающие жизнь человеческую. Но близость с тем, кто тебе предназначен, искупает почти все ошибки.»

«Рассчитывать на жизнь после смерти глупо, потому что мы по природе своей вечные, нерожденные, неумирающиеи всемогущие.»

«Вы – гниющая плоть, вместилище обезьяньих мозгов… болтливые приматы, которые начинают разлагаться с момента рождения. Ваше единственное предназначение во Вселенной – служить повитухами высших форм разума. Тех, кто воистину бессмертен»

«В ограниченном мире, жители которого бессмертны, нет места детям. Священная Империя упорядоченна и статична, неизменна и стерильна. Дети приносят с собой хаос, сумятицу и безграничный потенциал будущего, а это – проклятие для Империи»

«– Одно из преимуществ падения нашей цивилизации, – улыбнулся он, – состоит в том, что стоит где-нибудь копнуть поглубже, и наткнешься на винный подвал, забитый марочными винами. Это не воровство. Это археология»

Спасибо за внимание.