Сбой.
2041 год. Январь.
– Нам представляется, что нет никакой возможности устанавливать более высокую процентную ставку от оклада базового содержания, и тем более уменьшать месячную норму рабочего времени, – говорил, словно скрипел один из членов Совета промышленников, лорд Чемберлен. – В нынешних реалиях ограниченности энергетических ресурсов, снижения производственных мощностей, условиях кризиса управления обществом и тех социальных обязательствах, – которые Правительство и корпорации взяли на себя, любое отступление от принятой экономической программы грозит полным разрушением всего, что мы достигли с таким трудом.
– Я передам ваше мнение рабочей группе Правительства сегодня же, – кратко подвёл итог переговоров заместитель премьер-министра Правительства.
На этом экраны огромных видео табло, установленных во всех городах Соединенного Индустриального Государства, на главных площадях, погасли.
Так закончилось очередное полугодичное совещание представителя Правительства с Советом промышленников. Несмотря на это люди, не расходились с площадей и продолжали стоять, обсуждая только что услышанное. В каждом городе почти на каждой площади люди недовольно гудели, а где-то выкрикивали фразы, что Правительство в очередной раз идёт на поводу у корпораций. Но главной причиной стояния на площади было ожидание свежего выпуска новостей. Несмотря на все противоречия и кризисы, общество как всегда нуждалось в показе зрелищ и даже, наверное, гораздо больше, чем предыдущие десятилетия, а каждый выпуск новостей давал им это. Наряду с отказом Союза промышленников пойти на уступки Правительству в увеличение оплаты труда и уменьшения рабочего времени с 56-ти часовой до 48-ми часовой рабочей недели и высказывания мнения экспертов о правильности придерживаемого курса в условиях кризисных явлений, люди терпеливо ждали выпуск из тюрьмы “Black Death”. Эта тюрьма находилась в Манчестере и славилась установленным в её центре самым первым в мире биоатомным двигателем, работающим на жизненной энергии человеческого организма. Организма человека приговоренного к смертной казни, которая делает смерть осужденного осмысленной и приносящей основной части населения благо в виде электричества. Люди раз за разом смотрели на это завораживающее и от того не менее устрашающее зрелище, в процессе которого приговоренного помещали в центр двигателя усаживали в кресло-капсулу, больше напоминавшее электрический стул, и закрывали в ней. Наблюдение за происходящим в двигателе или как его прозвали люди “камере искупления” осуществлялось через прозрачный купол. В процессе казни, тело приговоренного буквально на глазах фрагментировалось на отдельные слои, которые поочередно отделялись один от другого. Сначала отделялся верхний слой кожи - эпидермис, затем дерма и подкожно-жировой слой, не нарушая при этом сосудистую и нервную системы. Каждый отделяемый слой распадался на мелкие частицы едва заметные на экранах видео табло, а затем эти частицы распадались на атомы. Как только первый кусочки тела распадались на отдельные клетки, а затем и на атомы – биоатомный двигатель начинал вырабатывать колоссальную энергию, достаточную для обеспечения электроэнергией города численностью 1 миллион жителей. Период времени в течение которого тело приговоренного растворялось составлял 8 часов. В среднем каждый казнённый человек при распаде на атомы выдавал около 1 миллиона киловатт в час. Всего в мире было построено 30 подобных тюрем, в каждой из которых уже применялась камера покаяния. Ужасное по своей сути и вселяющее первобытный страх в каждого человека зрелище, недопустимое с точки зрения морали и нравственности, присущего обществу первой четверти 21 века, во второй четверти этого же века превратилось в мощный инструмент воздействия на людские массы, – путем наглядного принесения в жертву виновного для блага всему человечеству.
Но сегодня, после того, как приговорённого пристегнули к креслу, внезапно снова отключились экраны видео табло на всей части Европейского континента. После десятиминутного ожидания разочарованные люди направились к своим домам, по дороге выкрикивая ругательства в адрес предполагаемых виновников.
При взгляде со стороны могло показаться, что толпа в каждом городе возмущена произошедшим едва ли не больше, чем вынесенным отрицательным решением Совета промышленников по смягчению условий труда. Самое удивительное, что так оно и было. То, что являлось немыслимым каких-то 10-15 лет назад для современного человека, сейчас в 2041 году, после Третьей Мировой Войны стало чем-то вроде боёв без правил на крупном турнире. Таким же естественным и необходимым ходом развития цивилизации, но ко всему прочему приносящим благо в виде ставшего таким дефицитным ресурсом – электричеством.
– Ганс, как ты думаешь, сколько на самом деле безработица во всём Содружестве? – спросил лорд Чемберлен.
– Наверное, где-то около 15% в возрасте от 14 до 65 лет, – уверенно предположил Ганс.
– Ха-ха! – смехом отреагировал лорд Чемберлен. – В реальности безработица в этом месяце составляет порядка 20%.
– Неужели так много? – удивился Ганс. – Получается, что мы достигли той черты за которую нельзя переступать ни при каких обстоятельствах, иначе нам это грозит…
– Вот именно, иначе нам это грозит дестабилизацией контролируемой обстановки и восстанием тех, о ком мы так печемся и заботимся, – перебил Ганса лорд, и на его лице появилась довольная ухмылка. – Ну всё, хватит на сегодня этих разговоров о тех, кто не заслуживает этого, и ещё критикует нас за то, что мы делаем, – раздраженно оборвал он.
Раздраженность лорда Чемберлена при внимательном изучение его сегодняшнего дня и событий, сопутствующих ему, была вполне легко объяснима. Рано утром около 6:00, лорда Чемберлена, разбудил личный помощник – Ганс, который сообщил ему, что 5 минут назад звонил начальник Агентства национальной безопасности. Он просил передать, что приедет через полчаса, так как у него есть важная информация о Левом Фронте. Лорд Чемберлен сразу же встал со своей кровати, выпил принесённое ему прислугой кофе с молоком и с нетерпением принялся ожидать мистера Строскана. Ровно в условленное время к особняку лорда Чемберлена, больше напоминающего средневековый замок с многочисленной охраной и прислугой, окруженный кирпичным забором из красного кирпича, приехал глава Агентства национальной безопасности.
– Доброе утро, мистер Строскан, – любезно встретил его Чемберлен. – Но насколько оно будет добрым для вас и для меня зависит от ваших новостей.
– Доброе утро, лорд Чемберлен, – в ответ поприветствовал его Строскан, но в его голосе чувствовалась неуверенность и даже страх перед старым, но очень умным и влиятельным человеком.
– Лорд Чемберлен, наши подозрения подтвердились. Левый Фронт избрал себе нового лидера, имя которого неизвестно, но в скором времени мы обязательно это узнаем. По нашим данным на съезде делегатов Левого Фронта было принято решение о выборе более активной агрессивной тактики действия, с усилением роли диверсионных и информационных атак на объекты государственной власти и районы безопасности жилых секторов, где проживают главы корпораций и их...
– Не надо лишний раз напоминать мне, – перебил его Чемберлен, – кто живёт в зонах безопасности. Лучше скажите мне какие меры вы приняли для борьбы с Левым Фронтом, кроме тех которые были приняты, и как показала практика, оказались малоэффективны? – взбешенным голосом спросил Лорд Чемберлен.
– Нашим Агентством совместно с министерством внутренней безопасности, проведена операция по выявлению и подавлению подпольных политических партий в Северо-восточном округе и в Тихо-Азиатском регионах охваченных волнениями. В результате мероприятий нами было арестовано 12500 человек участвовавших в беспорядках против проводимой экономической и социальной политики. На данный момент мы полностью контролируем ситуацию в этих район.
– Вы вышли на кого-нибудь из членов Левого Фронта? Или из всех задержанных, никто в партию Левого Фронта не входит? – Чемберлен впился взглядом в своего гостя.
– Среди задержанных нами бунтовщиков выявлены члены национал демократического Союза и Социал-дарвинистской партии Свободы.
– Как? Зачем? – вскипел Чемберлен.
– Это необходимо для поддержания авторитета этих партий среди пролетариата и безработных, а также для придания идеологии правого течения популяризации, – в голосе Строскана чувствовались нотки оправдания.
– А я вас спрашиваю ещё раз. Кто-нибудь из задержанных дал информацию о партии Левого Фронта или мы так, и продолжаем топтаться на месте?
– Конечно, – услужливо ответил Строскан. Нами выявлено 40 человек непосредственно связанных с этой организацией. Более того два человека из Тихо-Азиатского округа начали сотрудничать с нами и вывели нас на преподавателя Токийского университета Нихиро Тавоши. С ним сейчас продолжает беседовать специалист департамента безопасности. От него мы и узнали о готовящейся активизации подпольщиков.
– И каковы их ближайшие планы?
– Как нам стало известно от Тавоши, Левый Фронт планирует провести операцию по освобождению одного из своих идейных вдохновителей, правда кого именно он не знает, – директор АНБ пожал плечами. – Но мы полагаем, что это один из трёх руководителей Северного округа. Двое из них содержатся в Копенгагене, а ещё один в Осло. Теперь нам осталось только дождаться, того момента как боевики Фронта предпримут попытку освобождения кого-либо из указанных лиц. Нашей главной задачей будет захватить одного или нескольких боевиков живыми, а потом я уверен, мы выйдем на главную ячейку Фронта, – логично подвёл он.
– Вы уже вывезли лидеров левых из Осло и Копенгагена? – уточнил старый лорд.
– Да, сделали это в режиме строжайшей секретности, – отрапортовал Строскан.
– Хорошо, Мистер Строскан, если вы и ваше Агентство справится с данной задачей, то я гарантирую вам дальнейшее продвижение по службе и знакомство с очень значимыми людьми.
– Вы очень любезны, лорд Чемберлен.
– Всё Мистер Строскан, вы свободны!
– Всего доброго, лорд Чемберлен, – слегка поклонился Строскан, и покинул гостиную особняка Чемберлена.
Чемберлен откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел в бронированное окно гостиной, сжав вместе с тем кулаки так как будто бы хотел кого-то ударить, но сразу же разжал их, и встав достаточно быстро насколько это было возможно в его возрасте направился в столовую. Прислуга, увидев его, сразу же начала суетиться и расставлять подносы с едой. Отведав бекон из альпийской говядины с яйцом, и выпив бокал морковно-яблочного сока, он начал обдумывать план дальнейших действий относительно Левого Фронта. Эта подпольная организация никак не выходила из его головы уже целый год, с тех пор как они о себе заявили. Заявили как о единственно возможной силе, которая может обеспечить свободу и равенство, экономическую стабильность с последующим ростом благосостояния всего человечества. Это партия не предлагала ничего нового, чтобы не знал Чемберлен. Это были идеи уходящие своими корнями в марксизм-ленинизм, и предлагавшие построение бесклассового общества и возрождение экономической модели сталинской экономики. "Да как они вообще посмели?" думал Чемберлен. "Объявить запрещённые идеи коммунизма, той базой на которой возможно построить светлое будущее". Не для того так агрессивно и беспощадно уничтожали они – демократы и либералы – всякую память об этой идеологии, объявившей необходимость равенства и братства, как непременное условие выживания. Нет, не для того насаживали они страх от того, что несет в себе левое течение, приравняв коммунизм к нацизму и доказав вроде бы всему миру, что сам по себе марксизм является ещё большим злом, чем обернулся гитлеризм для Европы. "Сколько денег, сил, времени и других ресурсов было потрачено на уничтожение всей этой коммунистической заразы" - закипал внутри себя Чемберлен. "Сколько терабайт информации было сброшено на сознание масс о том, что Советский Союз вооруженный марксистско-ленинской идеологией едва не уничтожил мир, но нашлись умники захотевшие опровергнуть эту ложь. Ложь, которая повторившись миллиард раз, стала правдой в головах миллиардов людей". Именно эти мысли превратили сегодняшний день лорда Чемберлена – в день сбоя налаженной системы агитации и пропаганды неолиберального политического и экономического курса.