Малыш предпринял еще одну попытку встать. Красный от натуги, он не собирался сдаваться. Маленькие ножки непривычно твердо встали на пол. Ручки засеменили по обоям, все выше и выше. И вот – о чудо! Вот он стоит, сам, и гордый взгляд торжествует победу. Рядом захлопали в ладоши счастливые родители, чем испугали кроху, и он плюхнулся на пол. Что за бесцеремонность?! Это был момент его триумфа! Ничего не оставалось, кроме как разреветься во весь голос.
Уже не молодой мужчина в углу комнаты наблюдал из потертого кресла за тем, как вскочили молодые родители и бросились успокаивать ненаглядного сына. Наблюдал неотрывно, затаив дыхание, боясь пропустить хоть секунду происходящего.
- Это… они?, - тихо прошептал он.
За спинкой кресла качнулась бесформенная темная дымка.
- Да, это они. Можешь не шептать, они тебя не услышат. Никто тебя теперь не услышит.
Неприятной прохладой обдало сзади плеч. Тихий, спокойный и уверенный голос вывел мужчину из оцепенения. Из него как будто выпустили воздух, он согнулся, сразу постарев лет на десять. Молодая женщина уносила из комнаты уже успокоившегося и довольно булькающего малыша. Отец вышел за ними, прикрыв за собой дверь.
- Какие счастливые.
Тень вновь колыхнулась за спиной.
- Пойдем. Времени у нас немного.
С тихим щелчком, картинка завертелась и вот уже кресло с мужчиной стоит не в комнате, а посередине залитого солнцем школьного двора. Привычным гам детей, наконец обретших долгожданную свободу, стоял в воздухе. Целых три месяца без занятий! Никаких домашних заданий, никаких утренних ранних пробуждений! Свобода!
Мужчина в кресле беспокойно переводил взгляд туда-сюда, отыскивая одному ему известную персону. Вот мальчик дернул за косичку рыжую девочку и довольно гогоча, пробежал мимо него, получая все новые и новые удары легким розовым портфелем по спине.
- Где же..?
Дымка за спинкой кресла струилась ровно.
И тут он увидел. Нескладный долговязый мальчик вышел из школы и побрел к выходу, уставившись под ноги. Даже не заметив, как его толкнули двое пробегавших мальчиков постарше и обругавших его за нерасторопность, он все также в собственных мыслях свернул за угол и исчез из виду.
- Мелочь, это была такая мелочь… Надо было просто плюнуть! Ведь все было так чудесно. Я мог бы…
Спину обдало холодом.
- Мог. Но не сделал. Не будем задерживаться.
Еще щелчок. Ресторан. Комично, наверно, смотрелось потертое кресло с потертым мужчиной во главе красиво убранного стола. Веселая компания молодых людей, немного за двадцать, шумно обсуждала жизнь друг друга. Алкоголь сменился уже не один раз, потому все разговорились. Даже долговязый, нескладный парень, обычно отмалчивающийся.
- … здорово, что нашел такое место! А что у тебя с той девочкой, Маша вроде ее зовут?
- Да ничего. Перестал с ней общаться, странная она. Да и я блондинок люблю больше.
- Почему странная?
- Друзья у нее какие-то чокнутые.
- Ну так ты же не с друзьями ее встречаться хочешь.
- Ну что ты пристал? Девушек что ли мало? Найду и получше!
- Ну как знаешь, а, по-моему, милая была.
Друзья смеялись и подкалывали друг друга. Как несколько лет назад, когда их жизнь была тесно связана друг с другом. Но учеба закончилась, и все разбежались по своим только что обретенным свободным жизням. Редкие встречи выпускников никто пропускать не хотел.
- Маша. Она была такая милая, она единственная готова была меня слушать. Как же я так?
Привычно уже похолодели лопатки.
- Как? Как всегда.
- Я … я же все понял. Я могу все исправить.
- Мог. Ты мог все исправить. Не будем задерживаться.
Тихий звук щелкнул в последний раз.
Кресло стояло там же, где стояло последние десять лет. В этой обстановке никто не сказал бы что оно выделяется из интерьера. Грязная скомканная одежда валялась на полу. Старая мебель вокруг и лампочка, уныло свисающая с потолка. Мужчина смотрит на свою точную копию, сидящую за столом, уставленным бутылками. Точнее будет сказать бездвижную копию, уронишую голову на руки.
- Это можно было не показывать.
- Я и не собирался. Мы вернулись туда, откуда начали. Я подумал это будет логично. Думаю, нам пора.
Сердце забилось в груди. Со страху, слова ставил вылетать громко и хрипло.
- Стой! Я всё понял! Я могу все исправить теперь!
- Исправить? У тебя было 40 лет чтобы хоть что-то исправить. Или просто что-то сделать.
Слезы застилали глаза. Взрослый мужчина плакал как ребенок, с придыханием.
- Стой! Дай мне еще один шанс, последний!
- Шанс? Я не даю шансов. Я могу лишь исполнить последнюю просьбу. Ты увидел все, что просил меня показать. Теперь нужно завершить.
Мужчина похолодел. Холод теперь не бил в спину, он окутывал его полностью. Слезы высохли, и он спросил неожиданно твердым голосом:
- Что завершить?
- Мою работу, разумеется.
Резко открыв глаза, мужчина вскочил, опрокинул стул и схватился за липкую, в разводах скатерть. С трудом удержавшись на ногах и опрокинув бутылки на пол, мужчина начал громко и хрипло дышать. Его била дрожь.
- Сегодня же выброшу это проклятое кресло. Мне всего лишь сорок.
В приоткрытое окно изредка резкими порывами дул холодный осенний ветер. С тихим щелчком сменился очередной час на черных, бесформенных часах на подоконнике.
